Светлая королева.

Одетта не помнила, как бежала через лес, задыхаясь от плача. Не чувствовала, как ранит ноги об острые растения. Боль от разбитого сердца была гораздо сильнее. Оно раскололось на части, когда Зигфрид поцеловал другую. Тёмную Одиллию, отражение страсти. Но не это было самым страшным. Хуже всего был взгляд принца, полный желания, устремлённый на Чёрного лебедя. Желания, не любви. Девушка рухнула на колени. Озеро было уже рядом, но сил бежать больше не было. Одетта поползла, не переставая рыдать. Ядовитые едкие слёзы обжигали, мучили. Наконец показалась вода и Одетта легла на траву. Всё кончено. Скоро она станет навсегда лебедем, птицей, без права на счастье. Ещё чуть-чуть. Одетта обхватила колени руками, поняв, что всё было напрасно. Она так стремилась к любви, надеялась на спасение, а в итоге оказалась там же, на проклятом озере. Тоска и разочарование вылились в бесконечную боль, которой оказалось слишком много для хрупкого тела Одетты. Боль царапала изнутри, рвалась наружу. В один момент отчаянный крик, сорвавшийся с губ Одетты огласил округу. Девушка металась в страшных судорогах, лихорадочно хватая ртом воздух, изгибалась, под воздействием неведомой силы. Боль нашла выход. Ещё один хриплый крик, Одетта в исступлении стала царапать себе спину, шею и грудь, не в силах остановить изменения. Из царапин, разрывая кожу начали расти перья, принося девушке адские мучения. Белые перья, алые от крови. Кровь была везде, на руках и разорванном платье, на волосах и на траве. Слишком много крови. Слишком много боли, чтобы терпеть. Одетта запрокинула голову, издав хриплый стон и лишилась чувств. * * * Ротбарт нашёл её, как и предполагал у озера. Истерзанную, окровавленную, покорённую. Он победил. Но почему же тогда волшебник не испытывал ликования, глядя на поверженную девушку, когда-то отвергнувшую его? Ротбарт поднял с земли безжизненное тело, переместившись в свой тёмный дворец. Он опустил Одетту на кровать. Окровавленные перья медленно стали врастать обратно, под действием его магии. Ротбарт не мог сделать большего, он даже не смыл кровь и грязь с тела девушки, не решившись лишний раз коснуться неё. Помедлив, тёмный волшебник опустился в кресло и стал ждать. Он знал, что так и будет. Знал, что глупый человек предпочтёт доступную и страстную Одиллию, трепетной, кроткой Одетте. Его Одетте. Маленькой королеве лебедей, пугливой, но смелой, с достоинством несущей своё проклятие. Уже давно Ротбарт выбрал её, не только за красоту, но за необычайную нежность, доброту и за храбрость, которую было не видно, за хрупкими плечами и опущенными глазами, но которая составляла всё её существо. Её он выбрал на роль своей тёмной королевы, и был совсем ослеплён, предвкушая, как её чистая душа склонится перед ним, но этого не произошло. Дрожа, но смотря прямо в глаза, Одетта отказала ему. Ему, перед чьим именем все трепетали, она посмела возразить. Ротбарт был в бешенстве. Он никак не ожидал отказа и в приступе тёмной ярости проклял ту единственую, решившуюся дать ему отпор. Обрёк её на муки, на вечную тоску. Сперва он даже упивался содеянным, точно зная, что Одетта никогда не найдёт той истинной любви и не сможет разрушить чары. Но потом это прошло, Ротбарт часами наблюдал за девушкой, самому себе боясь признаться в своей неправоте. Но он продолжал следовать плану, и создал тёмного двойника Одиллию, воплощение порока, соблазнительницу. Разве мог Зигфрид разглядеть за внешностью Белого лебедя что-то большее. Он повёлся на пламенный взгляд и легкодоступность, не думая о том, что могла бы подарить ему Одетта. Ротбарт взглянул на спящую девушку и подумал с едва сдерживаемой горечью. "Почему же ты готова была вручить своё светлое сердце недостойному, желающему только твоего тела. В то время как я всё готов сделать для тебя, даже целый мир уничтожить." Хотя слова эти пронеслись лишь в мыслях волшебника, Одетта, будто услышав их, зашевелилась, издав тихий стон. Ротбарт, сам не ожидая от себя подобной стремительности, сразу же подошёл к девушке. Она закашлялась и на губах появилась кровь. С каким наслаждением Ротбарт стёр бы алые капли с её губ, но он не смел, опасаясь, сам не зная чего. Одетта распахнула глаза и дёрнулась было в сторону, но лишь скорчилась, от прошедшей по телу судороги. Ротбарт, не говоря ни слова, протянул ей бокал с зельем, уменьшающим боль. Он не избавил её от заклятья, это никто не способен был сделать, но остановил его действие на время, пока Одетта не найдёт свою любовь... Девушка послушно сделала глоток, хоть это и далось ей тяжело. Отпив немного, Одетта сделала попытку подняться, Ротбарт придержал её и помог сесть. Тёмный волшебник был готов к ненависти или осуждению с её стороны, но ни того ни другого он не увидел. Одетта смотрела на него с нескрываемым удивлением и только. Долго, слишком долго длилось это молчание. Одетта заговорила первой. - Что со мной будет теперь? - она не кричала, не требовала ничего. Голос её был тихим и словно безжизненным. Ротбарт молчал, смотрел в глаза девушки, стараясь прочесть в них что-то, чего не выразишь словами. Он изучал каждую черту её лица, не спеша отвечать, будто тянул время. - Ничего. - хрипло прозвучал ответ, - Всё как и прежде. Найдёшь любовь и проклятье спадёт. - Любовь. - прошептала Одетта и положила руку на грудь, в которой неверно билось разбитое сердце. - Тогда я никогда не освобожусь. - От чего же. - спросил волшебник, прекрасно зная ответ, но желая услышать, как она это скажет. - Я не создана для любви и не способна буду выдержать её. Моё сердце практически не бьётся, ещё одного предательства оно не выдержит. И хотя голос её и взгляд выражали печальное смирение со своей участью, она вновь заплакала. Это могли бы быть последние её слёзы по утраченной любви и разбитому сердцу, если бы тёмный волшебник в этот миг не сидел рядом с ней. Он был рядом и не злорадствовал, не наслаждался победой. И всё его существо выражало сейчас только печаль и сочувствие, и сожаление о совершённой ошибке. - Ты не умрёшь. Зигфрид ни на миг не любил и ты поймёшь это со временем. Истинная любовь приносит исцеление и счастье и ты его получишь. - он говорил твёрдо, словно знал, что так и будет. Ротбарт встал, но Одетта со страхом схватила его за руку. Они оба замерли, глядя на сцепленные руки, поражённые, взволнованные, но не способные разорвать прикосновение. Одетта боялась остаться одна и с детской мольбой в глазах смотрела на волшебника. Она путалась в своих чувствах, металась, но одно оставалось неизменным, она не ненавидела его и хотела его присутствия. Почему сейчас, после всего, что он сделал, она стремилась к нему? Ответа Одетта не знала. Но горела в ней и благодарность за то, что он не отпускал её руки, за то, что не бросил её в лесу и уменьшил боль. Она с трепетом и страхом притянула волшебника ближе, желая получше разглядеть его лицо. Резкий изгиб бровей, хищные ноздри и волевой подбородок. Всё это пугало её раньше, а сейчас казались всего лишь маской. - Ротбарт. - позвала она так тихо, что её голос можно было принять за дуновение ветра, - Почему ты спас меня? Одетта ждала с нетерпением ответа и одновременно боялась услышать его. Волшебник молчал, а она читала всё в его глазах. Догадка озарила девушку, своей невозможностью, сбивая с толку. Но она не слушая свой внутренний голос, невольно приблизилась, дрожа всем телом. Их губы слились в едином танце, даря обоим необъяснимое ускользающее наслаждение, за которое они хватались из последних сил. Ротбарт наконец мог касаться Одетты, мог вдыхать её запах, мог чувствовать вкус губ, теперь солёных от слёз. Это чувство, возникшее внезапно, свело их с ума. И тёмному волшебнику понадобились все силы, чтобы разорвать поцелуй, но он не отпрянул, продолжая гладить такое родное лицо. - Одетта, я ждал, как ты покоришься мне, как склонишь свою голову. А теперь, я готов склониться пред тобой. Ждал, что ты станешь моей тёмной королевой, но ты слишком бела и чиста для этого. Одетта, милая Одетта. Его слова, искренние до горечи, прекрасные, в своей печали, пропитали воздух, которым оба они дышали. Ротбарт провёл рукой по острым ключицам и плечам девушки, едва касаясь кожи. - Будешь ли ты счастлива со мной, Одетта. Она кивнула и вдруг взметнулась, раскинув руки в стороны. Раны на теле стали заростать, заживать, это приносило боль. Но боль приносила облегчение, очищение. Слёзы приносили счастье. А руки возлюбленного исцеление. - Ты будешь со мной, моя Светлая королева. - Ротбарт крепко сжимал в объятиях девушку. Одетта обхватила его голову руками, прижалась к нему всем телом, чувствуя, как осколок за осколком собирается разбитое сердце. Сердце в шрамах, но целое, бьющееся, полное любви.