***
Небо сегодня с самого утра ясное, ни одного облачка не было замечено. Люди быстро снуют туда-сюда, сравнимые с кучкой муравьёв, мельтешащих перед глазами и некоторым даже портящих настроение. Достоевский, сидя за столом у окна, наблюдает за этой толпой, которая для него кажется лишь аляпистым цветным пятном, держа в руке чашку с только-только заваренным чаем. Не отводя глаз от окна, другой рукой он тянется за, лежащим чуть подальше, телефоном, незамысловатым движением пальца быстро снимая блокировку с телефона и по привычке открыв прогноз погоды. Взгляд быстро пробегается по ярким значкам и цифрам, обозначающим температуру на сегодняшний день и останавливается на предупреждении метеорологов о вечерней грозе. Что ж, видимо, планы на сегодняшний вечер уже ясны. Прогноз погоды быстро закрывается и открывается мессенджер, в котором диалогов было от силы штук четыре, но закреплённым являлся там лишь один единственный контакт - Николай. Их переписка в основном состоит из многочисленных коротких сообщений Гоголя, с множеством эмоджи и, местами неуместных, вопросительных или восклицательных знаков, и односложных ответов Фёдора. Сейчас черноволосый быстро набирает короткое сообщение: — Если у тебя нет никаких планов, то я жду тебя сегодня вечером у себя.***
Тишину в квартире прерывает громкий хлопок распахнувшейся двери и продолжающийся шаркающий шум, издаваемый нарушителем спокойствия. Долго гадать не стоит, что источник грохота — очевидно — Гоголь. Только у этого неспокойного молодого человека имелся дубликат связки ключей от жилища Достоевского, но, вопреки своей неспокойной натуре, без предупреждения или приглашения длинноволосый в чужой уголок не врывался. Шум в прихожей постепенно сходит на нет и раздаются торопливые шаркающие шаги в сторону зала. Фёдор, почти не изменяя своим «традициям» сидит уткнувшись в книгу, лишь иногда отвлекаясь на стоящий рядом поднос с чашкой чая, но этот раз был исключением, что проявлялось единственным отличием от привычной атмосферы — наличие на подносе второй чашки. — Вечер добрый, Феденька! — звонкий Николаевский голос отдаётся головной болью. — Добрый, добрый, — дежурно слетает с языка и рука мягко указывает на стоящий напротив диван. Гоголь времени не теряет, тут же приземляясь на предоставленную мягкую мебель, из-за чего лежащие по углам подушки подлетают. — Поскольку сегодняшний день у меня оказался выходным, я подумал, что было бы неплохо провести это время с кем-то- — С кем-то вроде самого прекрасного мужчины твоего окружения?! — Быстро заканчивает за него длинноволосый. — Ох, Феденька, я так польщён таким отношением к себе!! Честно, от тебя вообще такого не ожидал, но у каждого свои секреты, да~а? — Хитрая отвлекающая улыбка и рука тянется подхватить чашку с подноса, чуть не расплескав содержимое на чужие колени. Ответом на провокационную выходку было стойкое молчание. Наученный опытом Достоевский лишь испускает вымученный выдох и мельком переводит взгляд на пейзаж на улице. А на небе уже начинали сгущаться обещанные тёмные тучи, предвещающие грозу. Черноволосый бесшумно поднимается с насиженного места, направляясь вглубь квартиры под внимательным наблюдением Гоголя. — Сидеть. — слышится из дальней комнаты, когда Николай уже поднимается вслед за ушедшим Фёдором. Недовольное неразборчивое бурчание в ответ и шут плюхается обратно, нахмурившись, скрестив руки на груди и комично надув щёки. Возвращается Достоевский держа в руках сложенный плед. Подгоняя, Фёдор аккуратно заворачивает Гоголя в тёплую ткань, усадив его поудобнее, включает телевизор и направляется на кухню, прихватив с собой забытый поднос. Коля лишь молча наблюдает за всем, что происходит и на лице расцветает гаденькая гоголевская ухмылка. В комнату черноволосый заходит с кружкой какао и только открывает рот, собираясь начать говорить, как его заглушает мощный раскат грома. Оглушительный резкий звук заставляет Колю напрячься, ухмылка резко уходит с лица, а глаза округляются. Достоевский быстро, но осторожно обходит диван, ставит кружку на столик и, взяв пульт, забирается к Гоголю, поджав под себя ноги. Светловолосый быстро укладывается на чужое плечо, потеревшись щекой и замирает в таком положении, уставившись в работающий телевизор, на котором быстрыми движениями прибавляют звук. Просто какой-то глупый детский мультик, в который Николай даже не пытается вникнуть, напряжённо ожидая нового раската грома, но через некоторое время расслабляется, а внутри разливается тепло от поглаживающей по плечу руки. Глаза непроизвольно начинают закрываться, когда эта самая рука переходит в волосы, перебирая светлые пряди и окончательно успокаивая испугавшегося юношу.