Diabolik Lovers

— Тебе не стоит бояться, — тихо и ласково говорила девушка, — это ведь совершенно не больно. В одной руке у неё был скальпель, другой она держала запястье мальчика. Она медленно приближала скальпель к его запястью. Мальчик был испуган. На его глазах появились первые бусинки слёз. Он начал плакать. — Мия… — шмыгая носом говорил мальчик, — не надо, пожалуйста. Мне страшно! — он стал пытаться выбраться из крепкой хватки сестры. — Не бойся. Тебе понравится. Это приятная боль. — девушка улыбалась. Улыбалась так, будто она ничего плохого не делает. Острый конец скальпеля уже упирался в кожу бедного мальчика. Слёзы из его глаз шли ручьём, а его сестра всё также улыбалась. — Родной мой Корекиё… — таким же ласковым голосом говорила девушка, — Умрём вместе. Она сделала надрез. Из запястья её брата пошла кровь. Мальчику сразу стало плохо, в глазах начало темнеть. Шингуджи проснулся и с криком соскочил с кровати. Он закрыл рот рукой и посмотрел на возлюбленного. Тот крепко спал. По щекам юноши потекли слезы. Закрыв глаза, он обратно лёг, сжался в клубочек и тихо плакал. Сны с сестрой ему не дают покоя. Когда он прекращает употреблять наркотики, Киё каждый раз снится, как его сестра приносит ему увечья. Миядера всегда мечтала умереть. Каждый раз она приносила вред себе, чтобы найти идеальный способ суицида. Когда её тело было почти всё изуродованно, она стала проводить «эксперименты» на своём брате, и хотела, чтобы он ушёл с ней на тот свет. Первый раз девушка причинила вред брату, когда тому было 13. Корекиё был впечатлительным и эмоциональным ребёнком. Он очень тяжело переносил всё это. Мия просила ничего не рассказывать родителям, но мальчик уже не мог всё это терпеть и в конце концов всё им рассказал. Узнав про это, они поспешили домой, но было поздно. Девушка покончила с собой. Она повесилась в своей комнате. На её лице в тот момент была улыбка, а на глазах остатки слёз. С того момента Киё стал ходить к психологу, но не долго. Когда он уехал из родного города и встретил свою тогдашнею возлюбленную, юноша стал забывать о сестре и всё связанное с ней. Но воспоминания вернулись после расставания. Вот ещё одна причина, почему Корекиё подсел на наркоту. Рантаро старался ему помогать. и у него это даже получалось, но потом что-то случилось, и воспоминания о почившей сестре стали возвращаться. Только совершенно недавно он стал посещать психолога, чтобы забыть всё это. Наступило утро. На часах было около девяти часов. Амами приоткрыл глаза и снова увидел, что любимого нет рядом. Вокалист к этому давно привык. Шингуджи почти всегда встаёт раньше него. Обычно он готовит завтрак или делает с утра пораньше уборку. Неохотно Таро встал с кровати и покинул спальню, направившись на кухню, где ожидал увидеть возлюбленного, но его там не было. «Странно… В ванной до сих пор торчит? Или…» — не закончив свою мысль, Рантаро сразу поспешил в ванную комнату. В голову юноши сразу стали пробираться не самые хорошие мысли. Он беспокоился, что тот что-то сделал с собой. Подбежав к двери, зелёноволосый стал в неё стучать. — Киё! Киё, любимый! Ты там? — обеспокоено и дрожащим голосом говорил Амами. Прислушавшись, он услышал, что из-под крана, вроде бы, бежит вода. Шингуджи определенно был там. Дёрнув ручку двери, Таро ворвался в комнату. Перед ним предстала такая картина: брюнет сидит в ванне в длинном белом платье с свободными рукавами, смотря в пустоту, на него льётся вода. Глаза были накрашены, но из-за воды всё потекло по щекам. На губах красовалась красная, слегка размазанная помада. Рантаро выключил воду и, залев в ванну, обнял Киё. Слёзы стали появляться на его глазах. Гитарист же сидел неподвижно и всё также смотрел в пустоту. — Господи… Ты меня так напугал… — чуть ли не плача говорил вокалист. Перестав обнимать любимого, он положил свои ладони на его щёки и стал глядеть в глаза Корекиё. — Что произошло? Почему ты здесь сидишь? И… почему ты в таком виде? — Миядера… — сглотнув ком в горле сказал Киё, — Она опять преследует меня… Мне снова снилось, как она причиняла мне боль. — Шингуджи весь дрожал и ели как говорил. — И у меня снова ломка… Взгляни на мои руки… Парень показал свои руки. Они были поцапаны до крови. Также виднелись следы от зубов. Амами с ужасом смотрел на это. На миг он взглянул на губы любимого. Губы были покусаны, но к счастью не до крови. — Помоги мне, Рантаро… Избавь меня от всего этого… Избавь меня от моей зависимости. На Корекиё было тяжело смотреть. Лишь взглянув на него, слёзы на глаза наворачиваются. — Я помогу тебе, любовь моя… Для начала давай приведём тебя в порядок и обработаем раны. Рантаро снял с того платье и нижнее белье и принялся его мыть. Делал он всё аккуратно, чтобы не задеть руки брюнета. Весь «макияж» смылся. Когда зелёноволосый закончил с водными процедурами, он сполоснул Киё и, взяв полотенце, вытащил его из ванной и укутал его. Юноша отвёл его в спальню, высушил и посадил на кровать. Для него Амами достал чистое бельё и одежду. Затем он одел Шингуджи, а после, достав аптечку, принялся обрабатывать его раны. Самому Шингуджи не было так сильно больно. Физическая боль для него не так страшна, как моральная. Каким бы он холодным не был, в душе он всё такой же эмоциональный и тяжело всё переносит. Вскоре зелёноглазый закончил с обрабатыванием ран и приступил к перевязке рук бинтами. Когда и с этим было покончено, Киё лёг на постель. Пальцами он стал перебирать свои же волосы. Возлюбленный Корекиё стал его гладить по спине. — Давай сегодня пойдём к доктору Саваки, — тихо говорил Амами, — Может он поможет тебе? — Возможно. — вздохнул Киё. — Я ведь её любил… Почему она издевается надо мной? — Для неё ты был куклой, которой легко было манипулировать и использовать в своих целях. Ей не важно было, любишь ты её или нет. — Тогда почему она хотела, чтобы я ушёл вмести с ней? Почему она так сильно хотела совершить двойное самоубийство? — Эх, этого я не знаю, любимый мой. Может ей было наплевать на твои чувства, а не самого тебя. — Наверное… Ладно… Пожалуй я отдохну, а потом пойду к Саваки-сенсей. — Хорошо, любимый. Отдыхай. — напоследок сказал Таро и поцеловал брюнета в щёку. Корекиё опустил веки и стал постепенно засыпать. К счастью ему ничего не снилось связанное с Миядерой. А Рантаро в это время успел созвониться с психологом — Саваки Тецу. Он договорился о времени, а потом пришёл к Киё и лёг рядом с ним. «Скорей бы твои страдания закончились, любовь моя» —подумал Рантаро. Прошло какое-то время. Шингуджи проснулся и они с Амами поехали к психологу. Не прошло и пары мгновений, как Киё сидел в кабинете психолога перед доктором Саваки. В это время молодой человек Корекиё дожидался его в коридоре. Саваки спрашивал, что происходило между ним и сестрой, как давно начал употреблять и как он себя чувствует. Тот отвечал ему честно, но со страхом. — Тяжёлый случай… Травма действительно сильная, раз вас до сих пор преследуют эти сны. Наркотики лишь усугубили ситуацию. Вы их начали употреблять, чтобы забыть всё что было связано с вашей сестрой и любимой, но прекращая их употреблять — воспоминания возвращаются. — То есть… употребляя их я делаю всё только хуже? Ну, именно в случае с воспоминаниями. — Именно так. Будет тяжело расстаться с этим, но результат будет положительный. Чтобы не страдать от ломки, советую принимать успокоительное. Но не часто! Вы меня поняли? — Да. Спасибо вам. Думаю на этом можно закончить. Я к вам потом приду ещё… — сказал напоследок Киё, встал с кресла и подошёл к двери. — Хорошо. До свидания и удачи вам. — Ага. — и брюнет покинул кабинет. И снова они в своей квартире. Пока Рантаро был в своём кабинете, Киё нашёл все свои запасы наркоты и смыл их в унитазе. Номера дилеров он удалил нахрен. Плевать уже на ломку. Для Киё сейчас главное забыть всё то, что с ним было и жить настоящим. Он хочет счастливой жизни со своим возлюбленным. Избавившись от всей дряни, Шингуджи лёг на кровать. Чувствовал он себя устало. Ничего не хотелось, лишь просто поспать. Вскоре в комнату пришёл Амами. Несколько минут он стоял у двери, смотря на любимого. Как же ему было его жаль. Он хотел помочь Шингуджи, но не знал как. Достаточно ли тому, что Амами просто находится с ним рядом? Может вокалисту поговорить с ним? Правильно ли он сделает? Вдруг ему станет хуже. Больно было смотреть на страдания любимого. Опять на глазах Рантаро появились слёзы. Он не хотел просто стоять и смотреть. Хотелось помочь Корекиё. Утешить его. Сделать его жизнь лучше. Обдумав всё, Таро всё же решился подойти к любимому. Он приляг на постель рядом с ним и обнял. Прижавшись к брюнетку, Амами уткнулся в спину первого. Только ради Рантаро Корекиё и живёт. Все эти 5 лет он пытается бросить принимать всю наркоту эту, но зависимость сильнее. Как и говорил Саваки, чем больше он употребляет, тем хуже становится. Мелкий дождь шёл за окном, вечер переходил в ночь — оранжевое небо становилось алым, а из алого цвета становилось фиолетовым. Вскоре небо совсем потемнело. Из-за туч звёзд не было видно, лишь свет луны слегка виднелся, который ели освещал темную спальню. Один из парней уже спал, другой же не мог. Мысль, что сестра объявится во сне, не давала ему уснуть, поэтому юноша решил на что-нибудь отвлечься. Антропология. Обожаемая наука Шингуджи. Хоть любовь к этому привела его сестра, он не вспоминает о ней. Гитарист давно закончил учёбу в университете, но продолжает обучение на дому в свободное время. Брюнет покинул комнату и ушёл в свой кабинет, который больше походил на библиотеку. Там он провёл всю ночь. Антропология так влекла Киё, что он мог долгое время проводить за изучением культур, мифов, легенд и людей. Он бы с радостью ездил по разным странам, чтобы самому увидеть всё своими глазами, но к сожалению это не возможно из-за съёмок, репетиций и, конечно же, выступлений. В конце концов парень уснул прямо за книгами. К счастью сестра не прокралась в сон Корекиё и он спал спокойно. Ни что не могло потревожить его сон. Наступило утро. На удивление Шингуджи выспался. И, опять же, встал раньше любимого. Как обычно, пока тот спал, гитарист успел приготовить завтрак. В скором времени встал и Амами. Он волновался за любимого, так как его не было рядом. Чтобы удостовериться, что с Шингуджи ничего не произошло, Таро прошёл на кухню. И, какое счастье, Корекиё был там, здоров и невредим. Зелёноволосый сразу поспешил его обнимать. Это утро было действительно добрым. На руках любимого Рантаро не обнаружил бинтов. Раны походу зажили, но не до конца. Дабы в раны не попала инфекция, Амами обработал руки Шингуджи и перебинтовал их. С бинтами на руках будет трудно играть на гитаре, но всё же возможно. Сразу после завтрака парни поехали в студию на репетицию. Пока они ехали, Рантаро перебирал варианты для названия альбома. Но для начала надо было выбрать главную песню. Тяжело… Наконец-то вокалист смог выбрать главную песню для альбома и его название, конечно же не без помощи Корекиё. «Pretty little whore». Вот главная песня и название для альбома. Через 30 минут гитарист с вокалистом приехали на место репетиции. Зайдя в здание, парни прошли по коридору и открыли дверь студии. Сайхара бегал за Омой, второй от него убегал, а Киибо сидел за ударной установкой; Киё и Рантаро стояли в двери и, в шоке, наблюдали за всем этим. — Всё, Ома, ты меня меня достал! Я эти палочки тебе в жопу засуну! — кричал Шуичи. — Сайхара-чан! Миленький! Прошу, не надо! Я ещё жить хочу! — умоляя кричал Кокичи барабанщику. Рантаро закрыл за собой дверь, а после спросил: — А чё здесь происходит? — глядя на Киибо спросил Амами. — Когда Акамацу-сан позвонила Сайхаре, этот идиот стал к нему подкатывать. Ещё он это таким дебильным голосом говорил… Ну и Акамацу-сан подумала, что он изменяет ей с какой-то девушкой. — ответил Киибо вокалисту. — Пиздец. И долго ли они так бегают? — спросил Шингуджи. — Минут 10, примерно. Как вы уже наверное поняли, они меня не слушали и я не смог их остановить. Охраняю барабаны, а то они их сломают нахрен. Кокичи заметил, что пришёл Рантаро. Парень подбежал к нему и спрятался за спиной вокалиста. — Амами-чан, Сахарок хочет меня убить! — жалобно сказал басист и невинными глазками смотрел на Амами. — Мне кажется, что каждый находящейся в этом помещении человек хочет тебя убит. — сказал Шуичи, встал перед зелёноволосым и злобно смотрел на Кокичи. — Успокойтесь оба, пожалуйста! Ты остынь, а ты, сучёныш, прекрати хуйнёй заниматься! — повышенным тоном произнёс Амами. Глубоко вдохнув и Выдохнув, Сайхара подошёл к барабанам; Киибо освободил тому место. Наконец-то все успокоились и началась репетиция. Чуть позже пришёл Хигашиката. Новые написанные песни Амами ему понравились. Только название альбома и песни «Pretty little whore» пришлось немного видоизменить, заменив «o» на «×», и вышло «Pretty little wh×re». Изменения незначительные, так что лидер группы не возражал. Сразу после репетиции ребята отправились на примерку костюмов к концерту и фотосессию. Костюмы были также от Moi-même-Moitié. Для Кокичи был изготовлен такой костюм: чёрная готическая рубашка; корсет с металлическими цепями и маленькими крестиками; черные широкие брюки, из-под которых была ели видна обувь; ботинки на платформе тоже были с цепями. Для Киибо же было сделано платье похожее на то, в котором Мана был на фотосессии в Париже 2004 года (вроде бы, я точно не помню); чёрное платье, закрывающее всё тело; на плечах была деталь, которая закрывала ещё и шею, была она длинной до груди; на руках перчатки тоже черного цвета, а на шеи подвеска в виде креста; как и у Кокичи, у гитариста были ботинки на платформе. Для Шуичи было приготовлено вот что: белая рубашка, поверх которой был короткий чёрный пиджак; вместо брюк длинная черная юбка; на шее подвеска в виде креста, как у Киибо, а на ногах те же ботинки на платформе. Одежда Рантаро была такая: черная рубашка, у которой расстёгнуты несколько пуговиц; корсет, такой же как у Кокичи; узкие брюки; готическое пальто; ботинки на платформе. У Корекиё: чёрное платье, немного открывало вид на плечи, с полупрозрачными рукавами; корсет как у Кокичи и Рантаро; на руках чёрные перчатки; поверх платья полупрозрачная юбка; подвеска как у Киибо; на лице черная маска с цепями и крестами. На фотосессии присутствовал Мана-сама. Он помогал парням с одеждой и в общем контролировал весь процесс съёмок. Ома, на удивление, вёл себя тихо и вообще не мешал. Хотя, он пару раз хотел завязать с Маной диалог, но тот не проронил ни слова в его сторону. Но Ома не сдавался. Он собирался добиться хоть звука от модельера. Это стоило тяжёлых усилий, но бас-гитарист наконец-то несколько слов. «Давайте продолжим фотосессию. Не отвлекайтесь, пожалуйста» — сказал он Кокичи. Тот был рад, что смог вытянуть с безмолвного Маны хотя бы это. По окончанию фотосессии фотографии были слегка обработаны и сразу выставлены в инстаграм Moi-même-Moitié и Diabolik Lovers. За минут 10 фотографии набрали по 5000 лайков. Пройдёт ещё какое-то время и число возрастёт в несколько раз. Обсудив ещё кое-какие детали все разошлись. И вот наконец-то день концерта. Весь месяц Шингуджи посещал психолога. Ему стало чуточку лучше, но сестра всё равно иногда мерещилась. Амами старался не оставлять любимого одного, чтобы тот просто напросто не сошёл с ума. А Ома всем хвастался, какая у него замечательная девушка. Каждая вторая фотография в его инстаграме была с его девушкой. В общем, не надо слов, это отдельная история. Сайхара же радовался жизни, так как надоедливый для него бас-гитарист его не доставал. Даже один раз он с Киибо отпраздновали это и после этого решились больше не пить, потому что они нажрались в хлам. Гримёрная. Участникам группы делаю макияж и укладку. До начала концерта осталось около двух часов. Пока есть время Шуичи, Киибо и Кокичи отправились проверять свои инструменты. Визажисты покинули гримёрную. Единственные кто там остались — это Рантаро и Киё. Гитара была при Шингуджи, так что смысла проверять её не было. Эти двое ещё не были переодеты, и макияжа на них пока что не было. Почему? Они попросили их пока что не трогать. Как надо будет позовут. Подойдя к двери, Амами запер её, а после подошёл к Шингуджи, который стоял у гримёрного столика. Вокалист приобнял второго и стал целовать его шею чуть прижимаясь к нему. Брюнет прикрыл глаза и ухмыльнулся. — Дай угадаю… Ты снова хочешь заняться сексом перед выступлением? — повернув голову спросил Шингуджи. — Какой ты догадливый. Я знаю, ты не против. Наоборот, ты хочешь этого… — не отстраняясь от шеи говорил зелёноволосый. Парень провёл рукой по не оголённому торсу Киё. Опустив руку чуть ниже, Таро запустил её под штаны партнёра и стал гладить его половой орган. Тяжело Выдохнув, Корекиё спросил возлюбленного: — Тогда давай в этот раз ты будешь в роли актива… — лицо юноши вмиг покраснело. Ему было неловко говорить Амами такое. — Хах, непривычно слышать от тебя подобное. Ну что ж, твоё желание для меня закон. Выпустив руку из-под штанов Корекиё, Рантаро развернул его к себе и сразу же утянул в поцелуй. Вокалист стал расстёгивать рубашку возлюбленного и, отстранившись, начал целовать шею и спускаться постепенно ниже. Глядя на Амами, Шингуджи поглаживал его по голове. Когда губы Амами были у паха брюнета, он незамедлительно расстегнул ширинку узких штанов и сразу спустил их вместе с боксерами. Не задумываясь, Амами начал облизывать член Шингуджи, а после полностью взял в рот приступив к минету. От удовольствия тихо стонал, и так же его взгляд был прикован к Рантаро. Тот лишь иногда поглядывал на любимого, наблюдая за тем, как он получает удовольствие от процесса. Продолжалось это ещё пару минут и Таро прекратил баловать длинноволосого. — Думаю этого будет мало нам обоим, так что предлагаю перейти к следующему этапу… — усмехнувшись и с некой ухмылкой говорил он. На это Киё лишь кивнул. Поднявшись, Рантаро прижался к гитаристу и, вновь прильнув к шее, стал её целовать. Брюнет стал стягивать с того штаны, что через малые усилия у него и получилось. После он вцепился в спину возлюбленного. Как и всегда, у них всё было при себе. Нанеся смазку, Таро вошёл в того. Он не стал медлить и сразу стал быстро двигаться. С шеи он перешёл на губы Корекиё. Одной рукой он держался за его бёдра, другой же вокалист водил ей по торсу Шингуджи, что тому очень нравилось. Юноше приходилось держаться за край гримёрного столика, чтобы просто не упасть. Заметив это, Рантаро заметил это и, приподняв Киё, он посадил его на стол. Столик весь шатался, некоторые баночки упали. Но на это всё парни не обращали внимания. Ногами Шингуджи обвил бёдра другого и крепка за него держался. Когда поцелуй прерывался, вокалист начинал расцеловывать шею партнёра, а тот послушно приподнимал голову закатывая глаза. Чтобы сдерживать стоны, Корекиё приходилось иногда прикусывать губу, дабы их не услышали. Но страх того, что их спалят, больше возбуждал гитариста. И вдруг в дверь постучали. — Амами-сан, Киё-сама, осталось 2 часа до начала концерта, — начала говорить визажист за дверью, — нам нужно успеть сделать вам макияж. Ещё Мана-сама прибыл. Амами остановился на время, а после произнёс: — А, хорошо. Дайте нам ещё минут 10-15. Киё себя не очень хорошо чувствует. Ему нужен покой… — Как скажете. Мы подойдём позже. — сказала девушка. — Амами-сан, костюмы у вас? — негромко спросил Мана. — Да. Они целы. Можете не беспокоится. Без вас мы их даже трогать не будем. — Хорошо. Надеюсь Киё полегчает. После последних сказанных слов Мана-сама и визажист ушли. С облегчением выдохнув, Амами продолжил. Его темп стал ещё быстрее, и Шингуджи уже просто не мог сдерживаться. Он извивался под Рантаро, залез руками под рубашку и царапал его спину. Киё просил возлюбленного, чтобы тот был жёстче и быстрее. Таро прислушался к нему. Движения стали быстрыми и сильными. Шлепки распространились по всей комнате, а стоны Корекиё больше не мог. Смотря на Киё затуманенным взглядом, он произнёс: — Я люблю тебя… Люблю твоё тело. Люблю тебя всего… — Аналогично, Ачан… Я принадлежу полностью тебе. И душой, и телом… — ответил Корекиё. Соприкоснувшись губами, они снова стали целоваться. Рантаро постепенно углублял поцелуй. Ещё несколько движений и юноши кончили одновременно. Ещё пару минут Амами не вытаскивал член из возлюбленного. Прекратив поцелуй, оба стали тяжело дышать. Амами вышел из Шингуджи и напоследок его поцеловал. Парни стали приводить себя в порядок. Корекиё поднял все баночки и поставил на стол. Прошло 15 минут и Мана с визажистом вернулись. Не смотря на то, что Корекиё привёл себя в порядок, он всё равно выглядит растрёпанным, а на теле были видны красные следы: от поцелуев и от того, что Рантаро иногда сжимал его тело. Мана не стал обращать на это внимание и приступил к своей работе. Модельер одел парней, визажист сделала макияж. Волосы Рантаро уложили как и всегда, а волосы Киё собрали в высокий хвост, оставив две передние пряди свободными, одна из которых была чуть больше и походила на чёлку. Эта прядь закрывала один глаз Шингуджи. Пришло время выступления. Людей, как обычно, было много. Когда участники группы вышли на сцену, все просто кричали от восхищения. Люди возле сцены пытались дотянуться до парней. У некоторых это получилось, другим участники протягивали руки. Начала играть музыка и Рантаро начал петь. Он снова подходил к Корекиё и как обычно крутился возле него. В этот раз он зашёл больше обычного. Таро стал лапать гитариста с головы до ног. Публика просто сходила с ума от всего этого. Это им однозначно нравится. И вот Рантаро стал исполнять новую песню «Pretty little wh×re». Под конец песни Амами снял с Шингуджи маску, но так, чтобы лица не было видно, и, убрав микрофон, положил свои ладони на его щёки, закрыл глаза и утянул того в поцелуй. Все были в шоке. Лишь Хигашиката, который наблюдал за этим из-за кулис, ни капельки не удивился, а лишь усмехнулся. — Хах, смельчак… Но я ожидал этого от него. — негромко сказал менеджер. — И вас это не удивляет? Даже я в шоке. — сказал Мана, который стоял рядом с ним. — Знаете, после посещений ваших концертов во времена Malice Mizer, меня ничего не удивляет. — А… Ну да. Но я же ни с кем из вокалистов не целовался. — Ха-ха, но когда вы с Гактом обжимались, можно было подумать, что вы спали вместе. Модельер прикрыл пол лица рукой, дабы не засмеяться, а после сказал: — Ладно. Соглашусь с тобой. Поцелуи это ещё ничего. Поцелуй продолжался ещё несколько минут, и вскоре прекратился. Рантаро ещё некоторое время обнимал возлюбленного. На последок вокалист прошептал любимому на ухо: — Люблю тебя. Всей своей душой люблю…