Малые дозы тебя

— Ты должен его спасти, — после долгого молчания Харли это первое, что слышит Питер от того. Паркер несколько потерянно смотрит на друга. Тот выглядит вполне серьёзно. Не шутит. Паучок бы и рад помочь в этом деле, только на этом его полномочия всё. Хелен тогда была права: сейчас наука бессильна. — Я никому ничего не должен, — только и отвечает Питер. Он говорит это не со зла, но, наверное, просто хочет открыть Кинеру глаза на правду. Выхода нет. Пора сдаться и ловить каждый момент. Харли поражённо смотрит на него, явно не веря в слова собеседника. Паркер может его понять, потому что это не та реакция, которую он должен был выдать в силу своего характера. Вот только в этом случае жизненный опыт говорит за него. — Я впустил тебя в это место, — друг выглядит злым. Глаза полны гнева и разочарования. Кажется, там присутствует и презрение. — Позволил войти в свою жизнь, — в голосе паучок слышит плохо скрываемое отчаяние, так что на это лишь поджимает губы. — Я дал тебе возможность развиваться в том, что тебе нравится, — Питеру неприятно то, куда клонит Кинер, вот только желания перебивать друга совершенно нет, а потому он продолжает молча слушать. — А ты так платишь мне? Не можешь выполнить одну мою просьбу?! — голос Харли срывается. Лицо красное, полное гнева и раздражения. Злости. Отчаяния. Он находится на грани. Паркер прекрасно знает, причину всех этих слов. Ему не за что винить друга. Однако это не значит, что ему не становится больно. Закрадывается крохотное подозрение, что Кинер начал с ним общение не без цели. Может, с самого начала тот планировал воспользоваться Питером, чтобы разобраться с проблемой Старка. О чём он вообще сейчас думает? В первую очередь надо успокоить друга и всё тому объяснить. — Харли… — начинает было паучок, но его тут же перебивают. — Ты спасёшь Тони, — в голосе парня столько же уверенности, сколько и отчаяние. Кажется, он вот-вот сломается и заплачет. Питер чувствует себя самым мерзким злодеем во всей Вселенной. Однако в то же время он прекрасно понимает эмоции друга. То же самое он ощущал, когда умирал его дядя. Вспоминать об этом до сих пор тяжело, потому что это, чёрт возьми, его вина. Его грех. Его крест, который он должен пронести через всю жизнь. И для Харли смерть Тони может стать таким же непосильным грузом, хотя его вины в этом совершенно нет. — Нельзя спасти всех, — спокойно говорит Паркер. Эти слова ранят, он знает. Кромсают душу на мелкие кусочки, но эта та истина, которую он познал ещё несколько лет назад. Опыт Человека-Паука даёт о себе знать. Да, спасти всех нельзя. Но можно попытаться выложиться на все двести, чтобы потом ни о чём не сожалеть. Жаль, что это совершенно иной случай. — Тони не все, — произносит Харли, слова которого звучат так по-детски, хотя тому уже давно больше двенадцати. Становится и смешно, и грустно. И больно. Точно так же он думал о дяде. Тихий голос шепчет ему на ухо, что он полный придурок. — Он такой же обычный человек, как и другие, — неприятная правда, да. «И все мы смертны», — думает парень, тут же добавляя: — А, как тебе известно, людям свойственно умирать. Хотят они того или нет, — звучит ещё ужаснее. Даже сам Питер начинает испытывать отвращение к самому себе. Шепчущий голос становится громче. Противнее становится и самому Паркеру. Ему мерзко от себя. Хочется немедленно окунуться в воду, чтобы смыть с себя всю грязь. — Я не позволю ему умереть, — паучок на слова друга лишь грустно усмехается. Он видит в человеке напротив молодую версию самого себя: самоуверенного и наивного. Удивительно наблюдать это в Харли, том самом, что вёл себя всё это время так развязно, дерзко и заносчиво. — Это от тебя уже не зависит, — «Потому что дальше на всё воля Божья», — думает Питер, ощущая, как его подташнивает. Они сделали всё, что могли. — Так ты отказываешься мне помогать? — ставит вопрос ребром Кинер. Паркеру это совершенно не нравится. Он отводит взгляд в сторону. Поджимает губы. Хочется неприлично выругаться. На Харли, на Старка, на себя… Это не в его стиле бросать утопающего, однако… что, если этот утопающий в любом случае умрёт? Стоят ли эти усилия того? А хочет ли этого сам утопающий? Ему становится мерзко от собственных мыслей. Он понимает, что его слегка потряхивает, но, кажется, человек напротив этого не замечает. К счастью. Старк лучше, чем кто-либо знает о своём положении. И если даже у него ничего не вышло, то Питер тут и вовсе бессилен. Вмешиваться в это дело ещё больше — моветон. Молчание затягивается. Паучок не планирует отвечать. Он не может полностью отказать, но и согласиться просто невозможно. Патовая ситуация. — Думаешь, что тебе позволят спокойно жить, когда ты знаешь столько информацию? — вдруг нарушает тишину Кинер. Питер переводит взгляд на собеседника. Во взгляде напротив читается серьёзность намерений. Угрожает? От этого становится как-то горько и грустно. Однако Паркер продолжает молчать, так и не меняясь в лице. — Плевать. Ты мне не нужен, — Харли смотрит на него так, будто перед ним стоит самый мерзкий преступник, убивший невинных мучительнейшим образом, перед этим подвергнув своих жертв изощерёнейшим пыткам. А потом просто разворачивается и уходит из комнаты. Питер уверен, будь возможность — тот бы обязательно хлопнул дверью. — Отлично поговорили, да? — задаёт паучок риторический вопрос в пустоту, почти что падая на стул. Он ощущает себя выжатым лимоном. Чувство, словно в его душе покопались с филигранной точностью хирурга, наведя самый настоящий хаос, а после оставили со всем этим беспорядком на едине. Тошно. Оставаться один на один с собой — худший вариант, но лучшего он просто не видит. Рассказывать об этом кому-то ещё? Никогда. Поджав губы, Питер тяжело вздыхает, горько усмехается, а после и вовсе, прикрыв глаза, потирает слегка дрожащими ладонями лицо, будто это ему хоть как-то может помочь прийти в себя. В душе смешивается столько противоречивых чувств от грусти и разочарования до злости и гнева, что становится даже тяжело дышать. Он совершенно не понимает, что делать дальше. Остановиться? Пустить всё на самотёк? Или продолжить эту бессмысленную борьбу? Хочется выругаться самыми крепкими матами. Они крутятся в голове, на языке, но так и не вылетают наружу, будто натыкаясь на невидимую стену и разбиваясь о неё. Почему он вообще решил ввязаться в это дело? Что он тогда преследовал? Чего хотел достичь? Он уже и не помнит. Кажется, это было не столь важно, раз не остаётся в его голове. От этого становится только хуже. В очередной раз усмехнувшись, Паркер закидывает голову, отводя руки от лица. Пустым взглядом он смотрит в кипельно белый потолок, но там, конечно, не появляется ни одного ответа на столь многочисленные вопросы, крутящиеся в его голове. Даже сущность присмирела, будто осознавая, что сейчас не лучшее время для своих выкрутасов. Может, просто закончить всё это? А всё — это что? Он и сам до конца не может понять: то ли эти бессмысленные исследования, то ли это дружба с Харли, то ли стажировка в целом… то ли что-то ещё, чему он так и не может дать названия. Звук открывшейся двери нарушает тишину, однако Питер слишком вымотан последним разговором, чтобы посмотреть на пришедшего. Вряд ли это Кинер: слишком он упрям в своих решениях и действиях. — И где Харли? — раздаётся мужской голос. Удивительно, однако Паркер даже не вздрагивает. Да и страха не ощущает. Сил просто нет даже на банальные эмоции. Он лишь переводит взгляд на Старка, застывшего в проходе, но так ничего и не отвечает. Тот смотрит на него. Пристально, будто пытаясь разглядеть, что скрывается за его оболочкой. Что-то мелькает во взгляде карих глаз, но парень не понимает, что именно. На краткий миг выражение лица человека напротив становится несколько беспокойным, но тут же возвращается к привычному безразличию. Тревожная мысль мелькает в разуме Питера. Он чувствует, что она важна, но столь же быстро она ускользает из его сознания. «Почему именно в это время?» — думает парень, закрывая глаза и откидываясь обратно на спинку стула. На Старка становится плевать. Запах цитрусовых так и витает в комнате, однако до этого столь приятный и расслабляющий, он кажется слишком горьким и вяжущим язык. Хочется от него избавиться. Ощущение, будто он снова оказывается в спортзале. Воздуха начинает медленно не хватать, словно он оказывается заперт в комнате, что каждую секунду наполняется дымом от пожара. Открыв глаза, парень кидает взгляд на закрытую дверь: Старка уже и след простыл. Наверное, ему тоже стоит покинуть этот этаж. Да и вообще уйти из башни. Да, так однозначно будет лучше не столько для него, сколько для Харли. Всё же это не его дом. Не особо воодушевлённо он собирает рюкзак, выходит в коридор и двигается в сторону лифта. Во всём этом есть только один плюс — ему не нужен друг, чтобы покинуть этот этаж. И как ему быть дальше? Подходя к гостиной, Питер вдруг слышит знакомые голоса и напрягается, понимая, что должен остановиться, что не должен подслушивать личный разговор Тони и Харли. Но те общаются на повышенных тонах, так что даже при всём своём желании, он не смог бы не услышать этот разговор. — Почему ты ведёшь себя так, будто мы просто друзья?! — голос Харли почти что срывается. — Ты же знаешь, как важен для меня! Ты, чёрт тебя дери, моя единственная семья! Ты для меня… — голос становится тише, и Питер больше не может разобрать ни слова. Он должен уйти. Это не его дело. Он не должен это слышать. Однако его ноги так и остаются на месте, словно прилипшие к полу. — Я не собираюсь умирать, — голос Старка звучит раздражённо, но складывается ощущение, что он сдерживается, чтобы не повысить тон ещё больше. — И что? Воспользуешься той сывороткой? Тони, это верная смерть. Ты же знаешь, что ты не относишься к… — Я же в любом случае умру. Уж лучше тогда сам выберу, какой смертью, — сердце на краткий миг замирает, а потом ускоряет свой бег. Дыхание учащается. Почему-то только сейчас его накрывает осознание неизбежного конца, и от этого становится ещё хуже. — Тони! — Я и так прожил больше положенного, — Старк звучит слишком отстранённо, а потому Питер чувствует себя так, словно на него снова обрушилось здание. — Не говори так. Я не хочу потерять ещё и тебя. Чёрт! Если я обнаружу твоего истинного, я его просто убью! — голос Харли звучит хоть и громко, но подозрительно дрожит, будто тот еле сдерживает подступающие слёзы. — Лучше сначала со своим разберись, — только и говорит в ответ Старк. — И не трогай моего. — Тони, ты?.. — Питер не понимает: не заканчивает вопрос друг или же просто переходит на шёпот. — Тони? Ты действительно?.. — Преждевременно об этом говорить. — Это лучше, чем ничего, — голос Кинера уже не звучит так, словно вот-вот наступит конец света. Однако сам Паркер именно так всё и ощущает. — Когда ты всё узнаешь? — Пока рано. — А для тебя в любой момент может стать поздно! Если он окажется твоим истинным и пошлёт тебя, клянусь тебе, Тони, он ответит за это, даже если ты попросил не трогать его, — Питер в очередной раз поражается этой… преданности? Почему Кинер так сильно привязан к Старку? — Хватит об этом, — никак не комментирует эти слова мужчина. Неужели он уверен, что предполагаемый истинный вовсе и не его? Или он верит, что Харли не станет идти на столь опрометчивый поступок? Питер не может сказать того же. — О Боги, он что, уже так нравится тебе? — на пару секунд в гостинной становится тихо. Что-то происходит, потому что буквально через пару секунд он слышит: — Вау, всё серьёзно. Ты же мне расскажешь, кто это? — После того, что ты наговорил? — задаёт явно риторический вопрос мужчина. — Мечтай. Питер слышит, как удаляются шаги и затихают голоса. Теперь он может со спокойной душой покинуть этот этаж и здание. Вот только он всё продолжает в нерешительности смотреть на дверь, словно за ней его ожидает что-то страшное.

***

Что-то идёт не так, и Паркер не имеет ни малейшего представления, что именно. Проходит неделя. Харли больше не пишет, не звонит ему и не заходит в его отдел, словно того никогда и не было в его жизни. Как обстоят дела у Старка он, впрочем, тоже не знает. И почему-то это незнание вызывает жуткую чесотку под кожей. Шестое чувство, а не чутьё предвещает ему: что-то должно произойти, вот только он не понимает, будет это что-то хорошее или нет. Осознаёт он это через пару часов, когда на его телефон приходит сообщение. Всего три слова. Поднимись после работы. Неизвестный номер телефона. Не Харли. На ум приходит только один возможный человек. Тони Старк. Его внезапное внимание в его сторону не прельщает. Всё ещё нервирует, хотя уже и не так заметно, как в прошлом, когда тот всё вынюхивал. Кажется, после того разговора на крыше школы мужчина успокоился. Или это было только затишьем перед бурей? Он не понимает мыслей Старка, его планов, схем и целей. Чего тот хочет добиться? Завербовать в команду? Или… здесь есть что-то ещё? Даже после открывшейся тайны оставаться с ним один на один совершенно не прельщает. Что-то не даёт ему покоя, какая-то навязчивая, но призрачная мысль, за которую невозможно зацепиться. Она, словно рыба, плавает у поверхности чистой воды, но при приближении руки всегда ускользает на самое дно, теряясь в зарослях водорослей. Может, стоит просто проигнорировать? Сделать вид, что не увидел. А если и увидел, то не понял, кто ему написал. Он просто подумал, что это был мошенник. Хотя, будем честны, Старк — ещё тот аферист: ищет выгоду только для себя, не особо задумываясь о других. Ладно, всё же это было не так. Старк просто… Питер пытается подобрать верное слово, но ничего не приходит на ум, а то, что приходит, кажется не совсем верным и конкретным. Складывается ощущение, что не существует слова с таким лексическим смыслом, что идеально подошло бы мужчине. В любом случае… Оторвав взгляд от экрана телефона и переведя его в сторону камеры наблюдения, спрятавшейся под потолком, Питер гадает, насколько вообще реален хотя бы один из его планов. Вся загвоздка была в системе наблюдения. И ПЯТНИЦе. Он возвращает взгляд на телефон, начав тот медленно крутить в руке и погружаться в мысли. Захоти Старк узнать, как действительно отреагировал он на сообщение, то мог сделать это легче лёгкого. Всего пара слов, и перед тобой уже видео в отличном качестве. Может, сделать вид, что он забыл? Насколько хорошо знал его Старк? Насколько осознавал возможности и способности Человека-Паука? И если он сейчас сбежит, то не заявится ли к Человеку-Пауку мужчина, как в тот раз на крыше? Снова попросит снять маску? Ему такого счастья больше не надо. Почему Харли не мог хотя бы договориться со Старком. О влиянии тут и речи идти не могло. Да, поначалу, когда Кинер заявился со своей проблемой с истинным, Питер запаниковал. Не сразу, потому что — удивительно, но факты сложились в голове у него не сразу — он сперва не понял, о каком человеке шла речь. Потом он не мог поверить. Типа, Старк и Кинер? Серьёзно? И вот они должны быть истинными?! Если это так, то у Вселенной явно дурное чувство юмора. Или вкус. Они ведь цапались друг с другом. Да и были с огромной разницей в возрасте. Наверное, единственное, что могло их объединить, так это наука. Оба — физики-инженеры. Но даже на этом поле у них словно были противоположные мнения. А их характеры были слишком схожи, чтобы кто-то один мог сгладить все углы. А после недавно услышанного разговора Питер окончательно запутался в происходящем. Был ли Харли на самом деле истинным Старка? Подозревает ли Старк, что Харли его истинный? Но будь это правдой, разве проблема мужчины не решилась бы тогда сама собой? Или они всё же не были истинными? Или нужно было выполнить какие-то дополнительные условия, чтобы установить связь? Плевать. Сейчас важно совсем не это. В любом случае… Ему действительно надо приходить? Телефон в руке Питера замирает, а сам парень тяжёлым взглядом смотрит на экран. Стоит написать Харли, чтобы тот помог ему разобраться с этой ситуацией? Или, может, соврать и написать Старку, что он сегодня не может прийти, потому что у него ещё есть дела после работы? Но это значит, что он лишь откладывает неизбежное. Если Тони Старку что-то взбрело в голову, то он этого добьётся любым законным способом. Так имеет ли смысл искать пути отступления? Зачем? Да и ради чего? Не проще ли быстро и одномоментно со всем разобраться, чтобы больше не возвращаться к этому? Мужчина опасностью не был, однако страшился Питер его больше суперзлодеев, встреченных за годы работы Человека-Паука. Кажется, при каждой встрече он ощущал от Старка что-то такое, что до сих пор заставляло его сомневаться в себе и своих силах. Это одна из причин, почему ему стоило бы пресечь все дальнейшие столкновения с мужчиной. Ну или хотя бы свести к минимуму. Что ж, может быть эта встреча отличный шанс, чтобы во всём разобраться и дать понять, что ему неприятно общество Старка? Значит, надо этим воспользоваться, ведь когда такой случай снова подвернётся? Через неделю? Месяц? Это ведь мужчина всегда находит его, а Питер бы — парень в этом уверен — не смог сделать этого при всём своём желании и возможностях. Оставшиеся пару часов Паркер работает, не до конца понимая, что он вообще делает. Обычно он так не относится к делам, но волей-неволей он возвращается к мыслям о предстоящей встрече, а потому становится уж слишком рассеянным даже для самого себя. К счастью, коллеги этого не замечают, так что вечер заканчивается относительно спокойно. По крайней мере, первая его часть не приносит никаких хлопот. Вторая… Это предстоит выяснить прямо сейчас. Уже находясь в лифте, парень понимает, что начинает волноваться: он постукивает себя по бедру и то и дело посматривает на табло, на котором быстро сменяются цифры. Ещё несколько секунд, и лифт прибудет на нужный этаж. Раздаётся тихий звон, оповещающий о прибытие. Двери лифта разъезжаются в стороны, открывая вид на гостиную. В воздухе как и всегда витает запах цитрусовых вперемешку со специями. Вот только за барной стойкой уже сидит Старк, будто только и ожидая его появления. Поджав губы, Питер стоит молча пару секунд, а потом всё же выходит из железной коробки и идёт в сторону мужчины. Тот не обращает на него внимание ровно до того момента, пока парень не оказывается в паре метров от него. Он нарочито медленно оборачивается к паучку, делая несколько глотков из гранёного стакана, в котором находится коричневая жидкость. Паркер уже хочет было выгнуть бровь, задав немой вопрос, увидев всё это действо, но мгновенно передумывает, понимая, что эта информация ему не особо пригодится в будущем. Переведя взгляд на лицо собеседника, Питер вдруг внутренне содрогается: зрачок Старка чуть сужается, а на губах покоится полуулыбка-полуухмылка. Поймав взгляд парня, мужчина только сильнее ухмыляется, а потом тот делает то, что выбивает почву под ногами у Паркера. Чуть приоткрыв рот, он медленно проводит языком по верхней губе, слегка задевая выступающие клыки. Сердце паучка пропускает удар, а затем начинает биться в бешенном ритме. Плохо. Очень плохо. Питер и сам не замечает, как облизывает собственные пересохшие губы. — Зачем вы позвали меня? — интересуется Паркер, всё же не выдержав этой тишины. Взгляд мужчины слегка меняется, однако он никак не комментирует, что к нему в очередной раз обращаются на вы. Он делает ещё несколько небольших глотков и только после этого отвечает: — А ты как думаешь? — только и слышит в ответ вопрос парень. Даже несмотря на то что он нервничает, это не мешает ему почувствовать раздражение на собеседника. Как же бесит. — О, так мы тут в загадки играем? — раздаётся ещё один вопрос. Питер не намерен уступать в этом разговоре. Пора всё выяснить. Взгляд Старка не особо меняется. Он задумчивым взглядом окидывает его с головы до ног, а потом обратно. — Было весело? — очередной вопрос от Старка. И никакой конкретики. Паркер теряется, совершенно не понимая, о чём идёт речь. Может, он отключился и пропустил часть разговора? Это не было бы новостью для него после всех проспанных лекций как в школе, так и в университете. — О чём… — начинает задавать вопрос слегка нахмурившийся парень, недоумённо смотря на собеседника. — Было весело водить всех за нос, представляясь бетой? — перебивает его мужчина, резко сокращая дистанцию между ними. В голосе Старка сталь. Он раздражён и зол, но всё ещё контролирует свои эмоции, а от этого становится только страшнее. Питер не сразу осознаёт суть вопроса, однако ему хватает меньше минуты. Блядство! Какое же это блядство! — О чём… О чём вы говорите? — Паркер включает на максимум своё актерское мастерство: заикается, делает недоумённое выражение лица, старается выглядеть потеряно. В ответ слышится грудной смех Старка. Парень вздрагивает, и как-то весь сжимается, демонстрируя боязнь и страх. И вот последнее он совсем не играет. — Ты ведь даже не скрывался, — бархатный голос ласкает слух, вот только слова похожи на удар ножом в сердце. — И как только тебя ещё никто не раскрыл, когда ты даже не скрываешь свой феромон. Сердце пропускает удар. Вот теперь паучок совсем не играет. Его эмоции вполне реальны. Он действительно чувствует себя потерянным. Потому что этого просто не может быть. Его феромон был уникален уже тем, что не имел запаха. После укуса никто и никогда не мог распознать его, а потому он не задумывался о его контроле. Так что о чём вообще говорит Старк? Может, отравление палладиумом так же усилило и обоняние мужчины? Нет-нет, даже если и так, он бы всё равно не смог… Или смог? — Я… — начинает было Паркер, но тут же замолкает. Что он вообще собирался сказать? Оправдаться? И что это изменит? Начать вымаливать прощения? Да Старк даже не обратит на это внимание. Тут вообще стоит что-то говорить? — Ты, — будто передразнивает его собеседник, а Питер даже и не злиться: не до того сейчас совершенно. В глазах Старка огонь, который не предвещает парню ничего хорошего. Паучок переводит взгляд на окно. Может, просто выпрыгнуть в него и сбежать? Его тут же хватают за руку, отчего Паркер теряется окончательно. Он не верящим взглядом смотрит на человека напротив, слыша, как учащается собственное сердцебиение. — Ты не сбежишь, — произносит Старк, и парень не понимает, приказ это или только просьба. Да будем честны, он вообще уже мало что понимает во всей этой ситуации. — Кажется, ты до сих пор не осознаёшь, что происходит, так что давай я тебе покажу. Внезапно что-то меняется в самом Питере. Он понимает, что в помещении становится как-то душно, а сердце учащает бег. Складывается ощущение, что ему начинает не хватать воздуха. Парень делает вздох. Второй даётся с большим трудом. Третий кажется совсем нереальным. Схватившись за горло, паучок наконец-то разрывает взгляд со Старком, отчего становится на мгновение лучше. А потом на него волной накатывает удушливый жар. Сердце бешено колотится, словно готово то ли выскочить из груди, то ли в следующую секунду замереть навсегда. Он пытается глубоко дышать, но, по ощущениям, воздух больше не поступает в лёгкие, а следовательно он начинает задыхаться снова. Руки бьёт мелкая дрожь. Ноги подкашиваются, но он, прикусив нижнюю губу, силой воли заставляет себя остаться стоять. Слёзы выступают на глазах, и всё мутнеет. Почему это снова происходит? Парня пронзает неприятная догадка. Запах специй жгуч. В носу свербит, а в горле чувствуются мелкие частицы красного перца. Цитрусы ощущаются на языке. Слишком противные на вкус и вяжущие. Питер считает себя достаточно умным. По крайней мере, умнее многих, что его окружают. Однако теперь он осознаёт, насколько сильно ошибался. Тони Старк не многие, и это факт. Тот смог обо всём узнать, даже когда информации никакой не было. Или ему так только казалось? Идиот. Подняв взгляд, Паркер зло смотрит на мужчину. Делает он это зря, потому что даже сквозь пелену слёз замечает необычный огонь в карих глазах, отчего по коже пробегает табун мурашек. Нехорошо. — Теперь ты понимаешь? — каждое слово отдаётся набатом в голове. Питер открывает рот, чтобы ответить что-то колкое, но голосом ему больше не подвластен и вместо слов наружу выходит тихий стон, от которого ему самому становится стыдно. Он вдруг осознаёт, что между ним и окружающим миром выросла непроницаемая стена: звуки будто слились в что-то неразборчивое, перед глазами пелена и нечёткие контуры объектов, собственные прикосновения не ощущаются, и больше нет запаха и вкуса цитрусовых и специй. Питер остаётся наедине со своими чувствами и сущностью, на которую парень наконец-то обращает внимание. Он сразу замечает, что всё не в порядке: сущность ранена. Но несмотря на это та скулит и воет, словно моля о помощи. Паркер ощущает себя не в своей тарелке. От каждого последующего воя, у него сердце замирает и проваливается куда-то в желудок. Тошно. А затем он резко возвращается в реальность.