Чудеса случаются!

Дёзли вернулись поздним вечером. Судя по бурчанию уставшего Дадли, ездили они на могилы родителей тёти в городок Коукворт. Тётя с утра потребовала у дяди отвезти её туда, мол, десять лет там не была. — Мэри, это же мои бабушка и дедушка? — спросил Гарри. — Почему меня не взяли? — Да, твои. Слышишь же, Вернон Петунии говорит, что в том, что они забыли и не вспоминали о её родителях, и не только о её, виноваты ненормальные, от которых всё можно ожидать. — Да? Я прослушал… — Тихо. Они ещё что-то говорят, не разобрать… Приложи ухо к стене, пожалуйста. Гарри приложил. — Плотнее. Вот так, замечательно. Слушаем. К сожалению, ничего нового они почти не услышали. Дядя Вернон успокаивал тётю, обвиняя неких уродов в том, что они почти лишились доброй памяти о родственниках. Говорил, лучше сделать вид, что они так ничего и не вспомнили. Волновался за свою сестру, подозревая, что и с ней ненормальные поработали. — Я так понимаю, что их не лишили воспоминаний, а сделали их незначительными, — сказала Мэри. — Вроде как были родители и сплыли, было детство и прошло, и не надо об этом вообще вспоминать, не надо задаваться вопросами о прошлом, живите настоящим. — Ужас! Вот уроды! — Не ругайся. — Хорошо. Не буду. Но это же ужасно… Мне было интересно узнать о маме, папе, бабушках… Я спрашивал, а тётя ругалась и постоянно твердила: «Не задавай вопросов». Но это же неправильно! — Ну да, неправильно. Только я не понимаю, зачем это кому-то нужно было. Может, это какой-то побочный эффект других чар или последствия стирания памяти? — задалась вопросом Мэри. — Что ты имеешь в виду? — Как тебе объяснить… да и себе тоже. В общем, есть Статут секретности, я тебе о нём уже говорила, и для его соблюдения стереть или изменить маглу память — это нормально для волшебников. Не возбраняется, а даже настоятельно рекомендуется. В случае, например, сильного магического выброса у малыша прибудут авроры и обливейтеры, стиратели памяти, которые сотрут свидетелям воспоминания о произошедшем. Правда, к родственникам волшебников такого применять не должны. В обычной ситуации не должны. Однако, если родственники плохо относятся к проявлению магии, агрессивно себя ведут, то на таких вполне могут повлиять, чтобы защитить малыша. — Это правильно? — Смотря с чьей стороны смотреть. Когда-то ребёнка могли убить, посчитав его отродьем дьявола, или забить до смерти от расстройства, что дом сгорел от выброса. — Со мной такое уже происходило? Дядя же все время твердит о том, что я могу дом разрушить или его машину повредить… — Думаю, что-то было. Не просто так у Вернона развилась такая фобия, то есть боязнь. Впрочем, чудесная перекраска парика учителя, сильно отросшие за ночь волосы и уменьшение свитера тоже могли повлиять — страх преувеличивает опасность. Да и насилие над разумом без последствий не проходит. К тому же, если твоих родственников когда-то убедили, что нельзя никому говорить о волшебниках и о магии, то всё может быть. — Каким образом убедили? — Запугали, например. Или магией на разум воздействовали. А скорее всего, и так, и так действовали, чтобы наверняка. — Запугать? Чем? — Гарри на мгновение задумался и сам же ответил: — Дадли! — Ух ты! Молодец! Мне тоже такая мысль пришла. Ты глянь, как Дёзли трясутся над твоим кузеном, прощают ему всё, задаривают подарками, при этом с радостью отдают его в школу-пансион, то есть собираются надолго отпустить от себя. Это, мягко говоря, необычно. Так не бывает, если только ребёнку не опасней находиться рядом с ними, точнее, с тобой. — Я для них представляю опасность и… — Гарри прервался и горько всхлипнул. — Они с радостью от меня избавились бы. Навсегда! — Нет, я думаю, ты не прав. Если бы хотели избавиться, то с удовольствием отпустили бы тебя в школу магии, но они будут сопротивляться этому, причём больше всех Вернон, как защитник семьи. Ничего хорошего от волшебников Дёзли не ждут. Однако они беспокоятся за твою жизнь и здоровье, считают тебя своим, близким, несмотря на запугивания и всяческие чары. Где-то глубоко в душе считают… — Да?! А ты откуда знаешь, что будут сопротивляться? — Ну… есть у меня некоторая информация о будущем… — Ты предсказательница? — Нет… Гарри, ты сильно удивишься, если я скажу, что есть другие миры, очень похожие на этот, но время там может идти по-другому. Параллельные миры. И в некоторых есть Дёзли, Гарри Поттер, Хогвартс. — Нет, не удивлюсь. — Так вот, мои знания из тех миров. — Ух ты, как интересно! Где-то есть мой двойник, близнец… А ты просто видишь что-то или умеешь туда перемещаться? Во многих мирах была? А я так смогу? — Стоп! Не всё сразу. Потом расскажу. Вместо сказок на ночь… Сейчас у нас другая проблема: срочно нужны помощники, а Дёзли находятся под пристальным наблюдением, школьников и соседей тоже не привлечёшь… Надо строить агентурную сеть, если говорить в терминах разведки, а где искать этих агентов? Я имею в виду живых людей, а не духов, которых я смогу вскорости вызвать и удержать. — Ты можешь призвать духов, как индейские шаманы?! — восхитился Гарри, сбив Мэри с мысли. — Могу. Но их кормить надо жизненной силой, своей или чужой. А у нас лишней нет. Мне и самой, чтобы удержаться в этом мире, приходится у тебя тянуть, чуть-чуть, но…. — Мне не жалко! Бери! — Спасибо. Кстати, магия восполняет часть жизненных сил. А у тебя с магией было всё хорошо, а после моего появления стало ещё лучше — я тут дополнительный источник к тебе правильно прикрутила. — Какой источник? Батарейку? — Ну, не батарейку, конечно, а, скорее, генератор… Это один из трофеев, что достался тебе от погибшего колдуна. — А какие ещё трофеи? — Способности чтения и передачи мыслеобразов, без них ты со змеями точно не смог бы общаться, да и мне было бы трудно с тобой связаться. — Это я теперь могу легко читать чужие мысли? — Нет, не легко, не у всех и не всегда. Способности надо развивать, учиться. Даже с удавом у тебя получилось поговорить только потому, что анимагическая форма того злого колдуна — змея. Не факт, что он умел превращаться, но вторая сущность у него точно змеиная, в его роду это наследственное, вместе с возможностью говорить со змеями в человеческой форме. — Про анимагов ты уже рассказывала, то есть про то, что некоторые волшебники могут превращаться в животных и даже как-то общаться с ними. Эти волшебники — это же оборотни, правильно? — По сути, да, оборотни, но их так редко называют. Чаще всего оборотнями называют вервольфов, то есть людей с проклятьем ликантропии. Они превращаются в монстров, похожих на волков. И среди вервольфов волшебники большая редкость, а анимаг — это всегда волшебник. — Понял. Спасибо. А я смогу превращаться в змейку? — Думаю, да. В какую — не знаю, потом можно будет выяснить, есть специальные методики определения возможной формы. — А в другое животное смогу? — Считается, что у волшебника может быть только одна аниформа, в которую он превращается. Возможно, ты сможешь превратиться в оленя. Твой отец мог. — Лучше быть змеёй, маленькой, шустрой и очень ядовитой. Для разведчика же важно быть незаметным, уметь пробраться в труднодоступные места и иметь средства защиты. — Для разведчика, конечно, змеиная форма лучше оленьей, но в холодные зимы на улице уже не поползаешь. — Эх, жалко… Но… О, придумал! Если какие-нибудь согревающие чары использовать, то можно же и по снегу ползать? — А кто их на тебя наложит? В форме обычного животного самому колдовать не получится. Помощник нужен… Вот, кстати, возвращаемся к вопросу об агентурной сети. Из волшебников я знаю, кого можно попробовать завербовать, но в ближайшее время сами мы это сделать не сможем. Если бы был хоть кто-то из обычных людей, за кем не следят и кому можно довериться… — Ты же говорила, что никому верить нельзя. Даже себе, — напомнил Гарри. — Ну, про себя — это я пошутила… Гарри, ты гений! Про себя-то я и забыла! Я же уже выяснила, какой я стала и где живу… А кому ещё доверять, если не себе? — Мэри, ты меня запутала… — Сейчас распутаю, не переживай. Я из параллельного мира, в котором я умерла, а здесь есть живая я, вернее, мой двойник. Она не волшебница, но… — Я так и знал, что тебя послала моя мама! — воскликнул Гарри, хорошо, что так же мысленно, а не заголосил на весь дом. — Эээ… Как ты догадался про Лили? — удивилась Мэри, она хотела чуть позже обязательно рассказать мальчику об этом, но он её опередил. — А кому я ещё нужен?! Моя мама жива! Но ты говоришь, что это другой мир, тогда она не совсем моя мама… Но если беспокоится обо мне, значит, я ей не чужой! Правда? — На самом деле там многие о тебе переживают: Лили, Петуния, Вернон, Дадли, Гарри… да весь наш клан Эванс волнуется! — Гарри? Мой… брат? Он такой же, как я? А папа? Почему они сами за мной не пришли?! — Папы там нет, он погиб. Гарри, успокойся, я постепенно всё расскажу. Я же обещала! Лили… твоя мама не может сюда прийти, пока не может. Мы с тобой свяжем наш домен с этим миром. Ты от рождения обладаешь редким даром, который позволит это сделать. Однако этот дар ещё слабо развит, но я знаю, как его развивать. Потребуется немало времени, терпения и старания. — Я буду стараться! И не буду тебя торопить! — Я сама хотела бы быстро всё сделать, но это не получится под пристальным наблюдением всяких вражин. Итак, задача номер один — выйти на связь с местной Мэри Фокс и склонить её к сотрудничеству. Есть идеи, как это сделать? Предлагай, потом обсудим. Такой вот мозговой штурм получится.

***

В это же время где-то в Лондоне стала икать Мэри «Бризи» Стоун, получившая своё прозвище, вернее, уже сценический псевдоним, за некоторую ветреность и беззаботность. — Бризи, чтоб тебя демоны забрали! Какая может быть икота?! У нас выход через семь минут! Дети ждут! Не хватало сорвать выступление… — разорался Джек Стоун, её партнер по номеру и бывший муж, с которым она развелась четыре года назад, но иногда выступала. — Какие, ик, дети, Джек? И-и-к! Мы в ресторане, дети у тебя дома, ик, с женой сидят, ик, или спят уже. Тут другое мероприятие, ик, а не детский праздник. Будет икающая Джуди — ничего страшного, ик, веселее будет, Панч. Если что, ик, станцую что-нибудь. — Ну да, перепутал я. С тобой ещё и не то перепутаешь… Перестань икать, тебе говорю! У тебя так и маска слетит на сцене! — Хватит шуметь. Принеси, ик, воды. И шарик ненадутый. Буду лечиться, ик. — Ох, за что мне такое наказание?! — вопросил Джек в небеса. — Уже не твоё, ик. Давно. — У-у-у, — провыл Джек, бросившись искать воду и шарик. Сложившаяся ситуация Мэри нисколько не волновала, им уже заплатили, деньги не отберут, не побьют… ну и хорошо. Она проще на всё смотрела, чем Джек. Он был примерный семьянин, а она похожа на вольный ветер: куда захотела, туда и полетела. Не сиделось ей на одном месте. Причём она больше любила выступать на улицах, а не на сцене. Знакомых же в среде артистов, танцоров и музыкантов у неё было много, с новыми людьми сходилась легко и просто, поэтому всегда могла найти, где заработать на булку с джемом. В конечном итоге икота прошла до выступления, они всё нормально отыграли и разбежались по своим норкам. Мэри же захотелось разнообразить свою жизнь чем-то новым и неизведанным, желательно не смертельно опасным, но захватывающим дух. Об этом она думала несколько дней, просматривая объявления о найме, обзванивая знакомых, даже в туристические агентства обратилась. И тут, как по заказу, ей пришло загадочное письмо, где её приглашали на тайную встречу в городок Литтл Уингинг, недалеко от Лондона. Загадочным письмо было по трём причинам: во-первых, текст был сложен из вырезок газет, во-вторых, просили максимально загримироваться под старушку или клоуна, а в-третьих, что самое странное, встреча должна состояться в людном парке, в воскресенье днём, на лавочке, а не ночью на кладбище. К тому же о работе и оплате речь в письме не шла, точнее, написано, что миссис Стоун узнает об этом только при личной встрече. Скорее всего, друзья шутят, зная её страсть к авантюрам и загадкам. Так думала Мэри, пока не встретила мальчика со шрамом на лбу и в очках, как у Джона Леннона. И жизнь её засверкала новыми красками! Немного тёмными, но тем интереснее! И до кладбища дошло — ездила выкапывать возле развалин церкви клад, о котором неизвестно как узнал мальчик. Два ногтя сломала, мозоли на руках натёрла, страху натерпелась, но была безумно счастлива найти кувшин с золотыми монетами и украшениями. Основную часть клада надёжно перепрятала, а несколько украшений смогла продать через посредников в полукриминальных ломбардах, изменив при этом внешность и голос до неузнаваемости. К знакомым решила не обращаться: меньше знают — целее будут. Появление же в съёмной квартирке призрачного ворона, который сначала больно клюнул Бризи в плечо, до крови клюнул, паршивец, а потом только стал видимым и с гордостью сообщил, что он дух-защитник и связной, не испугало артистку. Чего-то подобного она и ожидала после встречи с загадочным мальчиком, когда тот попросил у неё несколько волос и каплю крови, пообещав, что не будет использовать их ей во вред, а постарается защитить. А поездка на церковное кладбище за кладом только укрепила подозрения о соприкосновении с чем-то сверхъестественным, как в фильмах об Индиане Джонсе. Однако на появление столь наглого мистического существа Бризи не рассчитывала. — Что ж ты за защитник такой?! — возмутилась она, услышав заявление призрака. — Плечо мне поранил! От тебя кто меня защитит, безымянный злодей? — Карлсон я, кар, а не безымянный. А клюнул, кар… Я так питаюсь, меня регулярно, кар, кровью кормить надо, но не часто. Плечо уже целое, кар, даже следа не осталось. — Тоже мне, в меру упитанный мужчина, что живёт на крыше. Лучше бы ты вареньем питался, упырь пернатый, — ворчала Бризи больше для порядка, чем от расстройства. — Польза от тебя какая? — Могу предупредить о видимой опасности, могу страх на злодеев нагнать, могу разведать что-нибудь даже в закрытых помещениях. — А можешь этого не делать? — усмехнулась Бризи. — От опасности, кар, в любом случае оберегать буду. Зачем же добровольного кормильца терять? И накажут меня, если ты помрёшь… А разведать — если попросишь, кар. — Кто накажет? — Есть тут одна демоница, кар, чёртова, чтоб её об столб долбануло… Ой, я ничего не говорил! — испугался своих откровений ворон. — Демоница, говоришь… — призадумалась Бризи. — Не ангел, который представляется именем Гарри? Давай, колись, а то я обязательно расскажу о твоих ругательствах. — Они вместе, — нехотя ответил Карлсон. — И он не ангел. Волшебник, но маленький ещё, кар. — Ой как интересно! Чего замолчал? Давай, вещай дальше! — Нет, не буду. Без разрешения Мэри, кар, не буду. — Разрешаю! Давай! — Не твоего разрешения, а твоей хранительницы! Этой демо… Всё! Молчу! — Ага, значит, у меня есть демон-хранитель женского пола по имени Мэри. Может всё-таки ангел-хранитель или святая? А? — Не скажу ничего! — Пожалуюсь на тебя! Крови не дам! Тебе же добровольная жертва лучше? Да? — Да что ж за невезение такое?! — в сердцах воскликнул Карлсон. — Давай, кар, так: я тебе буду рассказывать о волшебниках, о магическом мире, о мире духов, а ты не жалуешься на меня, кар, и добровольно кормишь. Хорошо? А вот о Мэри без её разрешения больше ничего не скажу, а то она меня съест! И о Гарри не скажу! — Ладно, — кивнула Бризи, удовлетворённо отметив себе, что Карлсон уже невзначай много интересно поведал о Мэри, которая может запугать и съесть наглого призрака. — А про ангелов и демонов расскажешь? — Нет, потому что их не существует! Если и существуют, кар, то я с ними незнаком! — Но ты же сам сказал, что Мэри… Ах ты, паршивец, оскорбил благодетельницу! — Я не хотел! А она… Я думал — мелкий дух, съем его и у мальчонки сил потяну… А она… она чудовище… меня… чуть не сожрала… с перьями! И тебе вот служить заставила! Нет, добровольная жертва, конечно, намного лучше, кар, чем воровать, но работать же надо! — Аха-ха-ха! Вот оно, значит, как! Попал ты, брат. Аха-ха-ха! Работать надо… Ха-ха… Ох, не могу. Фух, всё, много смеяться вредно. Чтобы остановить хохот, Бризи отвернулась от призрака — смотреть без смеха на обиженного ворона, примостившегося на дверце платяного шкафа, не получалось.