Normal people scare me

We live in a scary time, scary place, scary people Once you cross that line, no going back       Всё могло рухнуть в любой момент и тебя это не устраивало. Слишком много сил было отдано, чтобы подняться туда, где ты сейчас была. Отец Ильи недавно приехал к вам в гости — на семейный вечер. На кухне Илья, как часто это делал и ранее, подготавливал ужин. Делал всё, чтобы создать иллюзию прекрасной семьи. Олег Владимирович очень сильно любил сына и верил тому безукоризненно. И это было огромной ошибкой. Не только для него, но и для всего вашего с Ильей окружения. Солохин младший очень искусно манипулировал людьми, очаровывая и втираясь в доверие. Он был волком в овечьей шкуре. С руками по локоть покрытыми кровью.       — Мне так нравится приезжать к вам в гости, дорогая, — произнес Олег Владимирович, и ты улыбнулась мужчине. Вы сидели в просторной гостиной, ожидая, когда к вам присоединится Илья.       Эту квартиру купил Олег Владимирович. Подарок любимому сыну на помолвку, чтобы вы смогли вить своё семейное гнездышко уже сейчас, не дожидаясь бракосочетания. Свадьба была назначена на следующий месяц. И как самой счастливой невесте тебе стоило сейчас ездить по салонам, выбирая подвенечное платье, составлять обширные списки гостей. Но, ты не счастливая невеста. А вы не счастливая, любящая друг друга пара. Это не про вас снимают романтические второсортные фильмы, выпуская под новый год.       Вы познакомились с Ильей два года назад на одной из вечеринок, которую устраивала строительная компания его отца. Сотрудницы фирмы давно шептались, что сын шефа привлекателен. Только вот под красивой оберткой никто не мог рассмотреть ту жуткую кровавую гниль. Ты заметила это слишком поздно — когда ты уже была готова в него влюбиться. Это разбило тебя. Того привлекательного и общительного парня больше не существовало. Теперь перед тобой человек, вызывающий у тебя презрение.       Но, вы всё так же продолжаете играть счастливую пару, для отца Ильи и для всех знакомых. Солохину младшему плевать на семейный бизнес и поэтому, узнав о вашей помолвке Олег Владимирович загорелся идеей сделать тебя генеральным директором одной из компаний. Он начал вводить тебя в дела бизнеса, чтобы в последующем передать бразды правления в твои руки. В вашем бизнесе семейные узы решали многое. И новые инвесторы охотнее сотрудничали с такими компаниями. Ведь бизнес — семейный, всё делается для семьи, никто не предаст. Поэтому, в вашем союзе с Ильей все оставались при своем. Ты получала известную фамилию и место в совете директоров, а Илья, играющий по уши влюбленного в тебя жениха — освобождение от отеческого контроля, и возможность заниматься тем, чем хотел. И кто же знал, во что это выльется.       — А вот и вино, — произносит Илья, заходя в комнату. На нем светлая рубашка и темные штаны, — и скоро будет готово мясо, — присаживается рядом с тобой, разливает вино по бокалам.       — Я, наверное, откажусь от вина, сын, — бутылка с коллекционным вином зависает в воздухе, ожидая, — хочу ещё поработать дома, — трудоголик до мозга костей.       — Олег Владимирович, не стоит забывать об отдыхе. Тем более, мы сегодня проделали большую работу. Подали документы на участие в тендере и заключили несколько договоров с новыми поставщиками. Мне кажется, что такое стоит отметить, — он нравится тебе, как человек, который любит свою семью. То, что от неё осталось. Матери Ильи не стало, когда тому было тринадцать. С тех пор, отец оберегал сына как зеницу ока.       — Уговорила, — улыбнулся мужчина, кивая сыну, чтобы тот налил вина в бокал, — нам так повезло с тобой, дорогая. Я очень рад, что у меня будет такая невестка. Как жаль, что, Катя не дожила до этого события. Вы бы подружились, — с толикой грусти в голосе произнес мужчина. Он взял в руки бокал с вином, — давайте выпьем за вас.       — За всё хорошее, — произнесла ты, чокаясь с Солохиным старшим.       Олег Владимирович недавно уехал домой, оставив вас с Ильей наедине. С тем режимом работы, который выдался у тебя в этом году, ты и не заметила, что полугодовая стажировка Ильи за рубежом окончена. Он вернулся пару недель назад, и только сегодня пришлось остаться наедине. Ты сидела в гостиной, проверяя сводки новостей, со страхом понимая, что прошлое возвращается, когда он зашел в комнату.       — Нужно поговорить, — тихо произнес Илья. Ты подняла глаза с экрана ноутбука на него.       — У меня нет времени разговаривать. Да и желания как-то тоже, — произнесла ты, углубляясь во весь ужас, который написан в статьях.       — Хотел напомнить, что у тебя день рождения скоро, — эти слова не должны были так сильно резать по сердцу, — нужно решить, где ты будешь праздновать его.       — С чего вдруг такое участие? Я больше не праздную дни рождения.       — Почему? — спросил он. Ты рассмеялась, смотря Илье в глаза.       — Мне было достаточно того, что произошло в прошлом году. Я больше не праздную дни рождения, — захлопнув ноутбук, ты прошла мимо Ильи, — разговор окончен, — произнесла ты, захлопывая дверь перед лицом Солохина. ***       Ты закрыла дверь в свою комнату и села на пол, опираясь головой на холодное дерево. Работа высасывала все силы, так ещё и эти новости. Было страшно, что это снова начинается. И ты ничего не можешь сделать, потому что доказательств нет. Проклятье.       Ты до сих пор с ужасом вспоминаешь своё день рождение год назад.       В тот день, листая новостные сводки утром, ты ужаснулась. Недалеко от коттеджа, где вы с Ильей жили, пока Олег Владимирович был в отъезде, нашли труп молодой девушки. Девочке было всего лишь пятнадцать — такая маленькая. На глаза накатились слезы:       — Что-то случилось, дорогая? — голос Ильи вывел тебя из этих ужасных новостей, ты заблокировала экран телефона и посмотрела на мужчину, стараясь улыбнуться.       — Ничего. Просто новости увидела. Ужас просто. Недалеко труп девочки нашли.       — Не переживай, всё будет хорошо. Коттедж под охраной. Любишь ты читать такие новости с утра пораньше, — Илья легонько поцеловал тебя в макушку, нежно обнимая тебя за талию, — тем более, моей любимой сегодня нельзя грустить. У неё день рождения, — ты улыбнулась, заглядывая в зелёные глаза, — какие будут пожелания?       — Давай дома отметим? Если честно, сил нет, чтобы куда-то выходить, — из-за отъезда Олега Владимировича работы прибавилось, приходилось ещё и следить за работой сотрудников, — я только добила вчера месячный отчет. Хочу дома посидеть, — произнесла ты, вызывая этим улыбку у мужчины.       — Трудоголик мой, — он крепче прижал тебя к себе, нежно сжимая талию, — любое твое слово закон, — прошептал Илья, нежно целуя в шею, вызывая этим у тебя улыбку. Ты встала на носочки, аккуратно снимая с него очки. Тебе безумно нравилось смотреть на Илью в очках. Но в данной ситуации они были лишними.       — Любое слово значит, — ухмыльнулась ты, нежно касаясь своими губами губ Ильи.       К вечеру Илья вернулся домой с большими пакетами еды, ты пыталась хоть как-то помочь. По большей части мешаясь под ногами, вызывая этим улыбку у Солохина.       — Любовь моя, там в машине ещё один пакет остался. Можешь принести? — сказал Илья, ставя на стол пакеты, — ключи в коридоре.       — Слушаюсь, — ты подняла руку к голове, отдавая честь и смеясь, вышла из кухни. Настроение было шикарное, только, немного, его омрачал приезд полиции к вам домой. Они собирали свидетельства у жителей вашего коттеджного поселка, вдруг кто-то видел погибшую здесь. Спрашивали о машине Ильи, та попала на камеры слежения на той трассе — оно и не удивительно, выезд из поселка к городу лежал как раз по этой дороге. Они показали фотографии девочки и слезы, которые ты еле сдержала утром потекли по щекам. На фотографиях она везде улыбалась, а потом было фото с места преступления — замотанное в полиэтилен тело, как в кокон, и только черные волосы выглядывали оттуда. Красная заколка так контрастировала на её волосах. Какая-то тварь погубила ребенка. Ты верила, что полиция сделает всё, чтобы посадить этого душегуба за решетку.       Лампочки в гараже начали зажигаться с определенным треском, вырывая тебе из мыслей. Ты увидела бумажный пакет на переднем сиденье, и разблокировав машину, открыла дверь. В пакете был большой торт, надпись на котором, закрывал зелёный бант. Захотелось побыстрее раскрыть упаковку, чтобы посмотреть, что там.       На полу возле кресла что-то блеснуло, ты поставила пакет с тортом на пол и залезла в салон автомобиля, чтобы достать странный предмет. В руках оказалась красная заколка, которая тебе уж точно не принадлежала. По стилистике она больше подошла бы девушке по младше. Девочке. И осознание обрушилось на тебя, как ушат холодной воды. Её лицо стояло перед глазами, а рука, в которой лежала заколка, начала дрожать. Ты не могла в это поверить. Просила Господа, чтобы это было шуткой. Совпадением. Ты на ватных ногах дошла до кухни, поставила торт на стол, сказав Илье, что пойдешь надеть что-то более нарядное, скрылась в комнате. К горлу поступали слезы.       — Помнишь, я утром рассказывала, что труп нашли на трассе? — спросила ты. Вы с Ильей сидели на кухне. После находки прошел час, ты старалась сдерживать слезы из последних сил. Тебе нужны были ответы, но кричать, выясняя их, не было сил. А ещё было чертовски страшно до дрожи в руках. Илья, который взял бокал, чтобы сделать глоток, сильнее сжал его в руке.       — Да, что-то такое помню, — становилось тяжелее дышать от накатывающих эмоций.       — Сегодня приезжала полиция, спрашивали, не видела ли я что-нибудь, — острый взгляд пронзил солнечное сплетение, заставляя задержать дыхание.       — А ты что-то видела? — чуть лениво спросил Илья. Ты поднялась из-за стола, и медленно подошла к нему, чтобы заглянуть сквозь стекла очков в зелёные глаза. Желая увидеть в них хоть каплю раскаянья, но там было только спокойствие. Заколка, лежащая в кармане брюк, обжигала кожу.       — Ничего, — заколка, идентичная той, которую ты видела в волосах убитой девочки, легла на стол перед Ильей. Не произнося и слова, ты скрылась в комнате, запирая дверь на ключ. Ты не могла в это поверить. Из кухни донесся звук разбивающейся посуды, который ещё больнее отозвался в разбитом сердце. А слезы, которые жгли глаза весь вечер, потекли по щекам.       Тебе казалось, что ты сходишь с ума. Прислушивалась к каждому шороху. После произошедшего на кухне Илья куда-то уехал. Выйти из комнаты, чтобы проверить, а вдруг вернулся, было очень страшно. Ты большую часть ночи просидела на кровати, укутавшись в одеяло, глотала горькие слезы и думала, где же совершила ошибку. Под утро от усталости и истерики тебя сморило, и ты проснулась ближе к вечеру. В доме было очень тихо, и на свой страх и риск ты решила спуститься вниз. На кухне творился беспорядок: красные потеки от вина заливали белую поверхность обеденного стола, а пол был усыпан осколками разбитой посуды. Торт, обмотанный зелёным бантом, остался стоять на столике, там же, где вчера его оставили. Пройдя по осколкам на полу, хорошо, что тапки обула, ты потянула за край банта.       — Я хотел сделать тебе вчера предложение, — произнес голос сзади, ты в страхе обернулась на него. Сердце сделало кульбит, и было такое ощущение, что перестало стучать.       — Забавно. Я ухожу. Не могу находиться рядом с человеком, которого не знаю, — ты решила побыстрее покинуть дом и уехать как можно дальше от Ильи. Страх сковывал тело. Ты хотела пройти мимо мужчины, но он остановил тебя, дергая за руку.       — Подожди, — мягко произнес он. От надвигающейся истерики тело начинало колотить.       — Чего ждать?! — прокричала ты, смотря заплаканными глазами на него. Мужчина слишком резко опустился на колени, крепко обнимая за талию тебя, произнес:       — Я дам тебе все, что хочешь, только не уходи. Пожалуйста. Ради отца, — и слезы потекли в троекратном размере. Он переживал за чувства отца, но не за твои. Он собственными руками поломал твое сердце и от души на нём потоптался. Тебе хотелось верить, что хоть отца он любит по-настоящему.       Тогда ты сказала, что тебе нужно обдумать всё и уехала из коттеджа в тот же день. Месяц понадобился, чтобы ты успокоилась. Месяц на нескончаемые истерики. Месяц на мониторинг новостей о поимке душегуба. Месяц, чтобы осознать, что твое сердце разбито. Месяц на то, чтобы осознать, что ты намного сильнее того страха, который сковывал тело, когда Илья находится рядом. Как-то приезжал поговорить Олег Владимирович. Илья сказал ему, что вы просто повздорили. Не сошлись взглядами.       — Я понимаю, милая. Он не простой человек и характер у него сложный. Но, рядом с тобой он становится лучше. Был момент, когда мы с ним не могли даже разговаривать. Всё началось со смерти Кати. Я сначала думал, что это так отреагировала детская психика на стресс. Он замкнулся. Ни с кем не разговаривал. Потом, в школе стало полегче. И только в университете что-то пошло не так, — Олег Владимирович вздохнул, — он напал на однокурсницу, — после этих слов к твоему горлу подступили слезы. Ты снова вспомнила ту девочку из полицейских сводок, — я попросил её забрать заявление из полиции. Оплатил моральную компенсацию, а Илью отвез на обследование. Они прописали курс лекарств и после них ему стало легче. Агрессия ушла, и, если он тебя хоть как-то обидел, ты мне скажи. Чтобы я не мучился в поисках истины, — ты грустно улыбнулась.       Ты не знала, как объяснить ему, что вы поругались не из-за этого. Не из-за того, что Илья тебя как-то обидел, а из-за того, что он, возможно, убил ребенка. Да вы и не ругались — отдавая ему заколку, ты надеялась, что он объяснит, что это не то, чем показалось. Но, он не произнес и слова об этом. Пока ты собирала вещи в доме, он просто молча сидел на диване в гостиной, слушая, как ты, глотая слезы, вызываешь такси к коттеджу. Илья смотрел, не сказав и слова, как ты уезжаешь. И это для тебя было во сто крат тяжелее, нежели бы он начал говорить ужасные вещи.       Однажды, ты проснулась от кошмара, в котором тебе снилась девочка, просила помочь — но сделать что-либо было слишком поздно. В то же утро ты пошла в отделение полиции. Да, без доказательств. Но, хоть что-то ты могла сделать. Капитан, приезжавший к вам в коттедж, был очень удивлен тебя увидеть тут, но узнав причину приезда, слабо улыбнулся, произнося:       — Мы нашли убийцу, не переживайте. Он написал признательные показания, теперь ждем суда, — и только тогда ты вздохнула с облегчением. Это был не Илья. Но на душе легче не стало — эту правду ты узнала не от него, а от другого человека. Он часто звонил, но разговаривать было морально тяжело, поэтому ему никто не отвечал. И что делать с этим дальше ты просто не знала.