Точка с запятой

Чайльд не был каким-нибудь там гопником или задирой. Ему просто нравилось мучить одного конкретного человека. Парня. Изводить его до слезящихся светло-карих глаз, слушать тихое шипение, из-за разбитых в кровь коленок, получая от этого какое-то почти что животное удовольствие, смешанное с чувством, приблизительно похожим на возбуждение. Вот и сейчас рыжик стоял недалеко от выхода из школы, прислонившись к кирпичной стене и сунув руки в глубокие карманы излюбленной чёрной зипки. Меж губ перекатывалась светлая палочка очередного леденца. Завидев, как открывается массивная дверь и показывается знакомая тёмная макушка, парень оторвался от стены, выплёвывая пожёванную палочку на асфальт. Подросток, что был на год младше самого Тартальи, сразу переменился в лице, только словив насмешливый взгляд голубых глаз. Улыбка пропала, оставляя после себя лишь поджатые губы. Друзья или одноклассники – Чайльд понятия не имел, кто сейчас находился рядом с темноволосым – сразу забеспокоились, видя изменения в настроении парня. Выдавив из себя лишь неловкие извинения и распрощавшись с одноклассниками – Тарталья для себя всё же решил, что это одноклассники, ведь у такого неудачника не могло быть друзей – Ли направился к выходу с территории школы, делая вид, что совсем не замечает рыжика. Усмехнувшись, Чайльд развернулся на пятках, поражаясь смелости, или скорее наглости, паренька. Тяжёлая рука приземлилась на плечи, скрытые тканью тёплого кардигана. — Куда это мы собрались, — сильно сжал плечо, но на удивление такого ожидаемого шипения не услышал, лишь карие глаза метнулись с дороги, мельком оглядывая привычную ухмылку, и снова на дорогу. — Отвали, — тихо, хотя не услышанным не осталось. Ледяные глаза будто потемнели от чужой дерзости, теперь сверкая недобрыми огоньками. — Давно мы с тобой не разговаривали по душам, — хмыкнул Чайльд, сворачивая с асфальтированной дороги, ведя к их "излюбленному" месту, сильно сжимая плечи, оттого не давая вырваться.

***

Сильный удар в щёку, и темноволосый прижимается спиной, постепенно сползая вниз, к стене, разрисованной балончиковой краской. Во рту сразу же появляется неприятный металлический привкус. Ли сплёвывает на землю, поднимая темнеющий взгляд на рыжика, но того это лишь больше раззадоривает. Тарталья стремительно приближается, несильно, но всё равно ощутимо, пиная чуть выше живота, безжалостно пачкая белую рубашку и такую же светлую вязаную вещь. Парень болезненно корчится, хватаясь поперёк груди, следом страшно закашливаясь, что кажется выблюет лёгкие. Не давая опомниться, Чайльд хватает за тёмные волосы, сжимая в кулаке на удивление мягкие пряди, сильно стягивая их и встряхивая чужую голову. — Что теперь скажешь? Будешь таким же смелым? — откровенно насмехался, чувствуя превосходство над парнем. Ли издаёт стон, который ошибочно принимают за болезненный, но не отрываясь, всё так же упрямо смотрит в голубые омуты. Не ожидая подвоха, Чайльд широко ухмыляется, наклоняясь ниже, смотря в золотистые глаза и всё так же сжимая тёмные волосы. — Иди нахуй Аякс, — незамедлительно вырывается уверенное, с паузами между слов, а следом то, чего рыжик никак не мог предвидеть или хотя бы ожидать – темноволосый плюёт в чужое лицо, которое тут же искажает неприязнь. Слюна вперемешку с кровью стекает со скулы, вязкими каплями капая на светлый кардиган. — Тварь, — гневно шипит Чайльд, выпуская из кулака тёмные волосы и одаряя ещё одним сильным ударом, отчего голова запрокидывается, встречаясь с кирпичной стеной. Ли прикрывает глаза, в которых вмиг скапливается влага, но тут же вскрикивает, распахивая веки. — Сучоныш, — ребристая подошва мартинсов оказывается на мальчишеском бедре, придавливая к земле и принося адскую боль – там непременно расцветёт огромная гематома. Рыжик тем временем стирает тёмным рукавом слюну с щеки, брезгливо морщась. — Рано пташечка запела… — парня вновь хватают за волосы, заставляя подняться с задницы и сесть на коленки, беспощадно пачкая брюки. В голубых глазах сейчас плясали черти, никак по-другому это назвать нельзя было. — Но кошечка уже съела, — ботинок снова приземляется на бедро, куда выше чем в прошлый раз, но сейчас вовсе не надавливая. Глаза в глаза и какое-то непонятное напряжение, которое тут же улетучивается, стоит темноволосому открыть рот. — И что теперь? — шепчет, обводя взглядом веснушчатое лицо, следом в вопросе поднимая одну бровь. — Что теперь? — после минутной запинки, вторит Чайльд, перемещая ногу на чужой пах. — Признайся, что ты вовсе не против, и тебе это даже очень нравится, — парень наклонился ниже, шепча в покрасневшее ушко. — Ведь так, м? — совсем тихо. Ли стискивает зубы, отчего желваки играют на лице, и совсем недолго раздумывает. — И чего же ты хочешь? — тело начинает гореть от одной только мысли, что сейчас может произойти. Чайльд шумно выдыхает, когда бёдер касаются тонкие пальцы, совсем невесомо ведя вверх – к пряжке ремня. Рыжик опирается одной рукой о стену, второй всё ещё держа волосы, вот только теперь не сжимая их со страшной силой, наоборот, начиная мягко массировать кожу головы. Тонкие пальцы поднимают чужую футболку, касаясь ремня, следом звякая им. Под внимательным взглядом Ли расстёгивает ширинку, далее незамедлительно стягивая бельё. Касаясь подушечками пальцев полуэрегированного члена, Ли оставляет лёгкий поцелуй на головке члена. Парень кидает взгляд в верх, хмыкая – рыжик над ним хмурится, поджимая губы, а на щеках начинает появляться лёгкий румянец. Высунув язык, тёмноволосый обводит головку, смачивая слюной, следом лаская уздечку совсем лёгкими движениями. Ладонью сжимая ствол, парень начинает первые движения, второй рукой опираясь о чужое крепкое бедро. Тихие шаги где-то рядом, и адреналин разливается по крови, отчего в висках стучит, а сердце будто о рёбра бьётся. Чайльд несдержанно толкается в рот Ли, который в свою очередь, не сопротивляясь, принимает на половину. Дыхание спирает из-за хриплых стонов, что постепенно становятся громче. Чудовищно возбуждает – парень отсасывает ему средь бела дня, за какими-то гаражами, недалеко от школы, где их в любой момент могут застукать кто-то из одноклассников или, ещё хуже, учителей. Тёмноволосый посасывает головку, следом отрываясь с громким хлюпом. Парень недолго играется кончиком языка с уздечкой, сверху слыша задушенный стон. От этого собственное возбуждение становится сильнее, оседая приятным теплом внизу живота. Ли обводит языком венки, а Чайльд жалеет, что опустил голову вниз. Парень внизу сидит с таким видом, будто сам от этого получает дикий кайф. Сдерживая стон, рыжик снова стягивает тёмные волосы, сам задавая темп и теперь входя почти по самое основание. Горло сжимается в рвотном позыве, и Ли протестующе ударяет ладошками по чужим бёдрам, но Чайльд этого будто не замечает. Ещё несколько десятков секунд проходят перед тем как рыжик выходит из манящей тесноты, кончая на красные губы. Тёмноволосый закашливается, наклоняясь, пока наверху вжикает молния и пряжка ремня, а следом чужие ноги куда-то пропадают. Ли распрямляется, светлым рукавом вытирая губы и непонимающе смотря на чужую удаляющуюся спину. — Блять, — шепчет парень, опираясь затылком о стену позади и сверля взглядом Чайльда, который зарывается рукой в рыжие волны, в следующий момент скрываясь за поворотом, оставляя Ли абсолютно одного с недвусмысленной проблемой и кучей вопросов в голове.