***
Ло Бинхэ не нужна была ещё одна жена, но ему нужен был учёный под рукой, который не только разбирается в демонических зверях и разных травах, но и в политике. Шэнь Цинцю была настолько хорошая кандидатура, что Ло Бинхэ пришлось сжать свои зубы, не грозить ей, а заключить с ней контракт. Ей повезло, что она родилась женщиной, пусть и настолько гнилой. Будь она мужчиной, никакие её достоинства не спасли бы её от пыток. Единственными условиями Шэнь Цинцю было то, что он не будет с ней спать, — Только с твоего согласия, дорогая нянцзы, — и полный доступ к библиотеке. Не сказать, что Бинхэ так уж сильно хотелось сделать эту женщину своей во всех смыслах, но отвращение в её глазах било по самолюбию. Хотя да, подчинить эту змею было бы приятно.***
У всех жён во дворце, да и за его пределами, было много преимуществ, по сравнению с другими людьми. Они могли ходить где хотели, творить что хотели, но со своими ограничениями, разумеется. Ло Бинхэ не хотел, чтобы его цветник зарос без его надзора. Шэнь Цинцю была вольна хоть уйти в долгое путешествие на несколько месяцев, — могла бы и на несколько лет, — но возвращалась. Хотя Бинхэ никогда не говорил ей, что она не может уйти с концами. Просто Цинцю не была глупой девчонкой, поэтому никогда не задерживалась. Однако да, её границы дозволенного были шире, нежели у других жён, намного шире. И она была уверена, что дело тут далеко не в доверии к ней. Но и этого ей было достаточно.***
Однажды Бинхэ почти нарушил одно из свадебных обещаний. Он просто пришёл неизвестно откуда, потерянный и озлобленный, будто узнал что-то такое, отчего на сердце появилась пелена беззащитной ярости. Он зашёл в её покои, находящиеся в отдалении от всех обитателей дворца, рядом с библиотекой, пока она удивлённо и презрительно смотрела на него. Пожалуй, именно это сорвало остатки его здравомыслия. Он кинулся к ней с рыком, — больше похожим на жалобный всхлип, — порвал дорогие шелка её одежды, начал кусать-целовать открывшуюся его взгляду белую холодную кожу. Он сжимал, почти бил сильное тело, выглядевшее хрупким. Он мучил её почти два часа, не принося ласк по началу, но опомнившийся к концу, попытался исправить ситуацию небольшой долей нежности. Но ничем, кроме пальцев и губ к ней не прикасался. Шэнь Цинцю за всё это время не издала и звука, лежа неподвижно, словно мёртвое тело, лишь когда он собрался уходить, мимолётом бросила голосом, полным презрения: — Надеюсь, другим жёнам достаётся больше нежного шёлка, нежели грубого бамбука. Бинхэ молча ушёл, больше не заглядывая в эту комнату, украшенную веерами и цветом цин.***
Шэнь Цинцю любила все виды чая, если он был правильно заварен. И эту любовь она не собиралась ни с кем делить, тихо наслаждаясь в тенях бамбукового сада. Поэтому почему зверёныш подсел к ней, она не понимала, не предлагала чай, предпочитая делать вид, что его не существует в её маленьком уютном мирке. Он никогда не говорил ей и слова, не просил налить ему чая. Просто сидел и смотрел. Пока он молчал, она готова была потерпеть его присутствие, устремляя взгляд в глубину бамбукового сада. Пожалуй, эти посиделки раз в неделю были даже приемлемы. По крайней мере, зверёныш не раздражал.***
Все в мире заклинателей знали, в каких отношениях состояли Повелитель Демонов и его учитель, поэтому некоторые думали, что если они немного грубее будут относиться именно к этой жене, им ничего не будет. Вот только они забывают, что не только Ло Бинхэ не позволяет относиться так ни к кому из его жён, но и сама Шэнь Цинцю не просто пиковый мастер, способный постоять за себя не только силой, но и словами. Проходящий в этот момент Бинхэ задумался о словах, брошенных Цинцю: — Не забывайте, кому простят и убийство министра, а кого могут казнить за оскорбление жены императора, — и он признавал истинность этих слов. В конце концов, Шэнь Цинцю никогда не была и не станет его любимой женой, находясь в этом списке в самом конце. Но уважал, как ни странно, и прислушивался к её мнению больше, чем к любому живому существу во всех трёх мирах. И их обоих устраивает данный расклад событий.