I kissed the BOY - and I like it

Если использовать человеческую концепцию, то Она — сверкающий, переливающийся розово-фиолетовым цветом сгусток Силы — была слишком пьяна в тот момент, когда мчалась на сверхсветовых скоростях из одного времени-пространства-измерения в другое. Не ошиблась с координатами (в далёкой-далёкой галактике) и время выбрала правильно (конкретное, заинтересовавшее именно Её, давным-давно) правильно, но решительно промахнулась с объектом вселения, выбрав не то тело. Но что-либо менять было уже поздно. «Проснувшись, первым делом мужик чешет свои яйца», — зажглась красным мысль хозяина тела, примитивная и даже грубая. Единственная, которую могло сгенерировать сознание Армитажа Хакса, подавленное крепкой хваткой захватившей его тела сущности. Волшебная Космическая Пыль определяла себя как Она и предпочитала вселяться в женские тела, гармонично интегрируя себя в сознание реципиента, сладким голоском «интуиции» направляя по верному, нужному Ей, пути. Мужчина, именуемый Армитажем Хаксом — это был новый и совершенно не понятный для Неё опыт, посему Она взяла руководство телом на себя полностью, не рискуя давать сознанию Хакса пусть даже малую степень свободы. Поэтому Армитажу не оставалось ничего, кроме жалкой попытки протеста. «Проснувшись, первым делом мужик чешет свои яйца». «Ладно, ладно», согласилась Она и сделала то, о чём он просил, досадуя на свои неуклюжие ладони и большие, совсем-совсем не изящные пальцы, пусть и с отполированными до блеска ногтями. Раздражённый внутренний голос сознания Хакса заткнулся, окончательно парализованный. «Так-то лучше», заключила Она. Собственное отражение в зеркале хорошего настроения не добавляло. Тощий, рыжий экземпляр тридцати пяти лет. Вот глаза зелёного цвета, кажется, единственная хорошая новость. Зелёный цвет глаз Она любила, предпочитая для себя именно его, за редким исключением ради разнообразия выбирая сталь серого цвета или экзотический, по меркам людской расы, конечно же, фиолет. Сеточка для волос на голове. Очень удобная штука, между прочим, позволяет содержать прическу в порядке. Вот что не в порядке, так это отросшая за ночь щетина — короткие, жесткие волоски на лице, которые требовалось сбрить. Она раздумывала, не позвать ли Ей кого на помощь, чтобы решить данный вопрос. Фазму? Митаку? Но в итоге решила, что справится сама. Вся проблема состояла в том, что Хакс брился опасным лезвием. Намылить лицо бритвенной пенкой — простая часть, с которой она справилась. Снять эту пенку вместе с щетиной — задача потрудней, да ещё не забыть оставить бакенбарды. Кто в тридцать пять вообще носит бакенбарды? Сначала всё шло хорошо. Левая щека, правая щека, подбородок. Ай-ай-ай! Да чтоб вас всех! Без пореза не обошлось. Тонкая, сочащаяся красным, линия явственно обозначилась на левой щеке генерала. Мелочь, а неприятно. Пришлось обработать порез медицинским спиртом, пережив ещё пару досадных мгновений, когда спирт защипал кожу. Завтрак. Чашка крепкого, чёрного, без сахара, кафа. Парадная форма, ибо повседневная отсутствовала в гардеробе А. Хакса как класс. *** Незадолго до прибытия «Добивающего» в систему Илиниум генерал Хакс прибыл на мостик, чтобы лично руководить поимкой бегущего с Ди’Куара Сопротивления. Тройка звёздных разрушителей появилась из гиперпространства, а через пару мгновений картину завершило появление дредноута. «Молниеносный» смотрелся просто потрясающе. Большой, страшный, с двумя мощными пушками под днищем. «Так, женщина, мужчина… генерал, соберись». Последнее определение как нельзя лучше подходило в качестве самоопределения в текущей ситуации. — Вызовите капитана Кеннеди, — прозвучал голос Хакса. Через пару мгновений появилась голограмма офицера, уменьшенная, расцвеченная синим, копия крупного мужчины лет пятидесяти. Голограмма, конечно же, не могла передать всего очарования оригинала, но давала первое, пусть и поверхностное впечатление. Положительное. Крайне положительное, когда Кеннеди произнёс короткое, предусмотренное Уставом, согласие с приказами Хакса. Выпустить истребители. Уничтожить флот противника. Базой они займутся позже, когда покончат с Сопротивлением на поле битвы. Выжмут из компьютеров всё, что можно — явки, пароли, etc. — не успевшие пасть жертвой протоколов самоликвидации. И вот только после этого, будет приказ сравнять стрелять по базе. Она впервые оказалась в мужском теле, но командовать сражениями ей уже приходилось. Высший пилотаж состоял, конечно же, в захвате целыми и почти невредимыми кораблей противника, но сойдёт и так. На радарах появился истребитель противника. Чёрный Х-винг, который теперь настойчиво вызывал генерала Хакса. Точнее генерала Хагса, намеренно перевирая фамилию так, что в итоге получалось генерал Обнимашки. На мостике никто не рискнул позволить себе ни тени улыбки. — Не отвечайте, — невозмутимо приказал генерал, не удержался и самодовольно усмехнулся. — Мы побеседуем позже. С теми, кому не посчастливится попасть в плен. Стаи ДИ-шек, вылетевшие из ангаров «Молниеносного» разорвали в клочья самоуверенного пилота Сопротивления, потеряв несколько своих, но это такая на малость на фоне общего числа атакующих. Главные орудия дредноута нацелили на «Раддус», флагманский корабль противника. Выстрелили, превращая тот в обломки, в космическую пыль, не волшебную, вполне себе прозаическую. Очень скоро всё было кончено. Оставшихся в живых Сопротивленцев ждали допросы с последующей казнью. Генерал Хакс довольно улыбался, непроизвольно набирая очки в глазах старых имперцев. Капитан Пивей обменялся коротким взглядом со стоящим рядом офицером. Некомпетентный истерик, как за глаза стали называть Хакса после потери Старкиллера, вдруг взял себя в руки и начал отдавать адекватные приказы? Чудеса, да и только. *** — Мои поздравления, капитан, — произнёс генерал Хакс, вручая награду Кеннеди. Оригинал выглядел куда колоритнее голограммы. Она вообще не понимала, что некоторые её товарки находят именно Армитажа достойным внимания, лично Ей куда больше нравился Кеннеди. По-настоящему «крепкий орешек» полувековой выдержки. Тоже рыжий, кстати, с успевшими побелеть от времени и нелёгкой жизни висками. — Служу Первому Порядку, — отозвался капитан, ничуть не подобострастно, с чувством собственного достоинства. Не робеющий и не лебезящий перед начальством (ещё большее начальство в лице Сноука созерцало сцену с высоты, во всех смыслах, своего положения), но держащийся истинно верного тона настоящего офицера. Вау! Он определённо Ей нравился. Зелёные глаза Хакса встретились с голубым, прожженным жизнью и опытом, взглядом капитана. «Ай, да пошли вы все к ситхам!», — подумала Она, решаясь на весьма неординарный поступок. Генерал Хакс поцеловал капитана Кеннеди. Смачно, с чувством, с толком, с расстановкой, беззастенчиво наслаждаясь каждым моментом процесса. Самозабвенно взяв лицо капитана в свои руки, затянутые в чёрные перчатки. Сноук выразительно, в эмоции «хм, интересный поворот сюжета», приподнял левую бровь. Элитная Преторианская Гвардия, равномерно расставленная по тронному залу, осталась, как всегда невозмутимой, реагируя в двух случаях: исполняя приказы Сноука или если Верховному Лидера грозила та или иная опасность. Здесь ничего такого не было, потому стражи в красном продолжали стоять неподвижными статуями. Кайло Рен решил последовать их примеру. Капитан Кеннеди подобной наглости со стороны мальчишки не ожидал. Подлости, глупости, откровенной тупости и некомпетентности приказов — это, да. Но такого! Определённо, нет. Хватка мальчишки оказалась на удивление крепкой, а всё тело сковало какой-то неприятной, необъяснимой невозможностью двигаться. Наконец, пытка, закончилась. Мальчишка отпустил его и отступил на шаг назад. Одновременно с этим возмущенный до самой глубины души Кеннеди снова ощутил себя хозяином собственного тела и, не теряя времени, заехал кулаком генералу Хаксу по роже. Спорный вариант действий в смысле соблюдения субординации, но поступить как-либо иначе он просто не мог. Не мог оставить безнаказанным столь бесцеремонное нарушение личного пространства. Удар сбил мальчишку с ног. На лице Хакса сияла неуместная усмешка, из разбитой губы струилась кровь, которую тот небрежно вытер ладонью. — Хороший удар, капитан, — генерал явно был доволён ответной реакцией. Что ещё больше разозлило Кеннеди, однако же, капитан сдержался. Одно дело — минутный порыв, а другое, точно рассчитанное наступление. Ничего, он расквитается с этим ублюдком позже. — Можете быть свободны, господа, — прогремел голос Сноука, останавливая спектакль на самом интересном месте. — А вы, Рен, останьтесь. И в то время, когда парочка офицеров (капитан гораздо более быстрым шагом, чем генерал) убиралась прочь из тронного зала, — двери турболифта закрылись перед самым носом Хакса, пришлось ждать следующий (Сноук задумчиво скользил немигающим взглядом по тощей фигурке «бешеного пса», терпеливо дожидаясь, когда тот, наконец, удалится) — на далёком отсюда Экзеголе старый ситх недовольно скривил губы. Что-то пошло не так… и это что-то очень не нравилось Сидиусу. Скрюченные пальцы перебирали воздух. В видениях будущего туманной пеленой виднеется нелепо-весёлая, какая-то откровенная бессмыслица и путаница. Краснеющий Митака, обрабатывающий рану генерала Хакса, понятия не имеющий, что произошло в тронном зале, но пылающий праведным гневном в намерении отомстить за Армитажа, которого нельзя звать по имени, хотя Митаке очень этого хочется, в самой -самой глубине души, куда Допхельд и сам боится смотреть, предпочитая лежащие на поверхности пласты восхищения военным и инженерным Гением генерала Хакса. Мрачный Кайло, не знающий, как относиться к выходке Хакса. Посмеяться или начать ревновать? Убить этого придурка, путающего все его планы и карты. Или оставить при себе, превратив в шута, лишив власти и последних остатков гордости. Не менее мрачный Кеннеди, которому Хакс прислал подарок в качестве извинения за своё неподобающее поведение — набор элитного, редкого алдераанского алкоголя из своей личной коллекции. Такого, по всем известной причине, нигде теперь не достать. А также пачку дорогущих сигар, которые скручивают своими нежными руками, катая по обнажённым бёдрам, юные красавицы тви’леки, неизвестно каким образом прознав про пристрастие Кеннеди именно к сигарам, а не сигаретам. Энрик Прайд, заглянувший в глаза мальчишки и увидевший в зелени Армитажевого взгляда что-то такое, что заставило самого адепт-генерала, вечно мрачного, не улыбающегося вообще никогда, всё же сделать это — улыбнуться. — Только не говорите, что этот сукин сын теперь с нами! — возмущение Кеннеди, когда капитан узнаёт, что Прайд обзавелся новым, рыжим, с генеральскими нашивками, хвостиком с выгравированным на ошейнике именем «Армитаж». — Берегитесь. Я вас предупреждаю. Но у Энрика всё под контролем. Он знает что делает. Следом за Хаксом рядом встаёт Фазма, её легионы… Напротив — Рен с рвано пылающим красным клинком в окружении своих рыцарей. Тонкая чёрная тень — женский силуэт — скрывается посреди всего этого. Тонкая чёрная тень, которая проскальзывает сквозь пальцы ситха, на которых дрожат молнии Силы, не давая себя поймать.