Я рядом

Утро выходного, единственное время, когда они с Бяшей могли спокойно позависать на заброшках, раскуривая новую пачку и не спеша на уроки. Отец покупал сигареты целыми блоками, и когда упаковка была давно раскрыта можно было без лишних подозрений стащить новую коробочку Винстона, чем Рома сегодня и занялся. На привычное место Рома пришёл раньше, и будучи в хорошем настроении от такого улова уже не мог удержаться, чтобы не раскрыть пачку. Но кодекс ровного пацана требовал дождаться Бяшу на знаменательное событие после недели воздержания. Ромка предвкушающе скалился, потопывая ногой по гнилым лесным листьям и вглядывался в чащу, ожидая выныривающей озорной головешки с торчащими ушами. Бяша задерживался, и пускай чувство времени могло быть предвзятым, но сутулая фигура, появившаяся из кустов обычно весёлого друга явно говорила, что что-то не так. — Быстрей лыжами шевели, у меня бля выдержка уже на грани, и всечь могу. — Без должной злости кинул Ромка, делая шаг навстречу. — Проспал, на. — Как-то натянуто улыбнулся он, даже не обнажая дырку между зубами. — Погнали на крышу. — Погнали. — Согласился Пятифан, недоверчиво глядя на помятое лицо друга. Не хочет говорить. Значит проблемы дома. Пару прыжков от стены и он уже сидя на корточках распечатывает заветную пачку, доставая две сигареты и протягивает одну Бяше. Бурят в ответ вытягивает из куртки зажигалку и прикуривает сначала ему, затем себе. — Чего кислый то такой? — Спустя пол сигареты сгоревшей в абсолютной тишине, наконец спрашивает Ромка, подталкивая друга в плечо. — У тебя же завтра днюха вроде? — Да ну на, эти праздники с шариками девчачья тема какая-то. — Морщится Бяша, делая затяжку у самого фильтра. — И настроения то кот насрал. — Ага, вижу, ещё не одной байки про то как ты тёлочек клеил за пять минут. — Рома не глядя протягивает Бяше ещё одну. — Мать опять буянит? Он скашивает глаза на друга, когда тот молча щёлкает зажигалкой. — Кажется белку поймала. — Спустя время говорит он с явной паузой между словами. — Закрыла вчера дверь и говорит, что нет у неё никакого сына. Он усмехается выдыхая дым и глядя куда-то в лес. — Ты чего на улице что ли ночевал? — Ромка пытается подавить беспокойство и тянется ко лбу прикрытому чёлкой. — Подхватил ещё чего? — Да не… — Бяша даже не дёргается в ответ на прикосновение и руку не отталкивает. — Пару часов под домом просидел, потом она опомнилась, плакала, извинялась даже, а под утро вырубилась. — Дерьмово. — Не зная как ещё выразить свои смешанные чувства заключает Ромка, опуская ладонь, так и не поняв есть ли температура. В груди что-то неприятно жмёт от представшей в голове картины как Бяшка закутавшись в капюшон дрожит, сидя под дверью собственного дома, совсем один. Преданный и покинутый. — В следующий раз иди ко мне. — Добавляет он, поняв свою ошибку, когда Бяша сжимает губы в одну полоску, напрягая челюсть. — В следующий раз, да… Ромка даже не мог себе представить как его родители поступают аналогично, строгие, но всегда гиперзаботливые. Наверное, он был бы в бешенстве, разбил бы пару кулаков о дерево, выругался отборно, скурил назло сигарет пять, а потом… потом бы ощутил боль не только в разбитых костяшках, куда хуже — изнутри. — Я просто хочу сказать, что типо я… — Он кашлянул скрывая последние слова. — Всегда рядом. Говорить такое было стрёмно, и глупо как-то. Рома тут же поспешил исправиться. — В смысле… — Спасибо. Видимо Бяша был иного мнения о сопливых словечках, потому что он наконец посмотрел на Ромку, улыбаясь во все свои тридцать зубов, его глаза слишком заблестели озорством и прежде чем Пятифан успел осознать его заключили в объятия. Под ухом зашуршал капюшон брезентовой куртки, а нос ощутил запах табака, хозяйственного мыла и чего-то, что Ромка не стал расшифровывать кратко пометив как «Бяша». Его глаза удивлённо расширились и первым порывом было хорошенько толкнуть парня за пидорские штучки, но он не стал. Было в этой лёгшей на плечи тяжести рук нечто такое нужное другу, чего Бяше категорически не хватало. Ромка неловко похлопал бурята по спине, но тот намёка не понял, объятие затянулось и с тяжёлым вздохом Пятифан всё же сдался, просто положив ладонь на жёсткую ткань. — Ты блять мой самый лучший друг, Ромка. — Прошепелявили ему на ухо. — Самый-самый. — Что-то ты сегодня совсем расклеился. — Рома поднял недокуренную сигарету и сделал затяжку, укладывая подбородок на твёрдое плечо. — Я это в последний раз слышал лет шесть назад. — Значит нужно почаще упоминать? — Холодный нос коснулся шеи, втягивая воздух и горячо выдыхая. — Ага, а ещё можешь стать на одно колено прямо в школе и надеть мне на палец кольцо от крышки с пива. — Рома рыкнул для убедительности и выдал лёгкий подзатыльник по чернявой голове. — Тогда мы сразу официально опидорасимся. Бяша блеюще засмеялся, прямо ему в ухо и снова мазнул носом по шее. Сначала Рома думал ему показалось, но его действительно нюхали, не особо скрываясь. — Ты чё бл… — Котлетами пахнешь. — Констатировал Бяшка, шумнее засопев. — А, ага, мать вчера жарила, вся кофта пропахлась. — Опешил Рома, смутно замечая, что начал привыкать к распространяющемуся тёплу на животе и груди. Бяша был как живой воротник. Это казалось приятным и потому смутно пугало не очень тактильного парня. — Ну всё, хватит обжиматься. — Он толкнул друга, отстраняясь. Бяша послушно отодвинулся, но не очень далеко, всё ещё касаясь коленом пока сидел на корточках. Забытая сигарета уже давно потухла и Ромка недовольно скривился, отбрасывая окурок в сторону. Нужно было срочно отвлечься, не думать, главное не думать о, том, что ему… понравилось? Никому раньше он не позволял себя трогать, даже дружеские полуобъятья с закинутыми за шею руками ребят со школы, скорее раздражали, чем входили в норму. — Я вот всё думаю, может Полинка любит пожёстче. Зажать её так в коридоре и язык в рот запустить. — Похабно улыбнулся он, наконец находя выход, возвращая мысли в правильное русло. — Пусть все знают чья она. — Ага и слюней в рот напускать. — Заржал Бяша. — При всех. Ромка нахмурился, чувствуя как горят щёки толи от смущения, толи от гнева. — Может я умею. — Не очень убедительно даже для самого себя процедил он. — Ну да, а я Сталин. — Вновь заблеял Бяша. — Да ну тебя. — Он стукнул кулаком парня в плечо, но видимо недостаточно сильно, чтобы прервать противный смех. — А ты типо знаешь как. — Естественно, я так-то уже двадцать тёлочек перелапал. — Горделиво вздёрнул подбородок Бяша. — Ни одна не жаловалась. — Да, конечно, кто б тебе дал, такой же дественник как и я. — Опять ляпнул Ромка не очень подумав. Бяша кинул на него пронзительный взгляд, растянув полные губы в улыбке. — А чё там сложного, на. — Он придвинулся ещё ближе. — Хош покажу? — У тебя спермотоксикоз или как? — Ромка взял его за шиворот, оттягивая от себя. — Совсем съехал, с пацаном целоваться? — Ну так, попрактиковаться, чтоб не обосраться, когда нужно будет. — Слишком просто ответил он. — И мне полезно. Он вывалил язык подёргав им. — Фу, мерзость. — Усмехнулся Ромка, но взгляд слишком неправильно задержался на бледных губах бурята поблёскивающих от слюны. Когда он отвёл глаза, то заметил, что Бяша так же внимательно смотрит на его губы, бегло водя взглядом до его глаз и обратно. — Давай, чё ты ломаешься, девственница. — Он улыбнулся скользя языком по неполному верхнему ряду зубов, полностью довольный своей издевкой. — Ах ты блять совсем в край охуел. — Рома напряг пальцы, сжимая кулак. — Я сейчас уже на твоё бедственное положение не погляжу. Он замахнулся, целясь ровно в довольно скривившуюся морду. Но его кулак тут же перехватили. Мгновение и Бяша уже прижимается своими губами к его. Ромка в шоке замирает, впиваясь ногтями в собственную ладонь. Бяша отпускает на секунду, слишком по-дурацки улыбаясь — думает Ромка, улыбка эта у бурята бывает только после отжима особо ценных вещей у ботанов, когда он наестся от пуза или они курят первую за день сигарету вместе… в общем, в моменты крайней степени радости. — Всегда с правой и снизу замах делаешь. — Бяша мягко поглаживает белые костяшки Ромкиного кулака. — А левой леща даёшь. — Бурят ловит вторую руку, летящую в его направлении и прежде чем из Пятифана вырвутся самые лучшие и отборные маты, затыкает его, ловя подрагивающие от гнева губы. Но так как рот Рома захлопнуть не успел, наступает следующая стадия поцелуя, вводящая в ещё большую степень охуевания от ситуации. Бяша проскальзывает языком внутрь, елозя по его, делая сигаретную горечь общей, какой она всегда и была, но теперь это ещё чётче чувствуется. И Рома мог бы легко откусить к чёрту наглый орган, но ему становится… любопытно? Это ощущение совершенно новое. Мягкая тёплая кожа, ласково растирающая его сухие губы, абсолютно гладкий от подступившей слюны язык, проходящийся по нёбу, подстрекающий его к действию. Рома поддаётся, не особо думая, просто спихнув всё на интерес к новому. Он отпускает руки и вместо ударов хватает Бяшу за грудки, притягивая ближе. Пальцы соскальзывают с куртки друга, ткань слишком тугая, чтобы как следует ухватиться. Бяша словно читает мысли, расстёгивает молнию, прихватывая его нижнюю губу, вытягивает шею, словно не желая отодвигаться. Рома заглатывает холодный воздух, и вернувшийся внутрь горячий Бяшин язык чувствуется так же блаженно как батарея в снежную метель. Рома так зацикливается на этом тепле, что и сам не замечает как стремится вжаться в вязанный свитер бурята, вцепится в грудь. Он всегда представлял первый раз иначе, представлял, что будет жамкать мягкие груди и стискивать тонкую талию, но под ладонями чувствуется лишь плоская твёрдость и двигающиеся ключицы. Отчего-то это не кажется плохим. Пятифан стремится навстречу, проводит языком по мягкости десны отсутствующих зубов, шумно втягивает носом холод, уравновешивая жар внутри, чувствует такое же рваное дыхание на своей щеке. Рома слегка стукается головой о крышу, когда понимает, что уже лежит, а проворные руки пульсирующе сжимаются на его боках. В таком положении Бяша проникает ещё глубже, буквально толкаясь в мягкую часть нёба. С громким чвакающим звуком бурят отрывается от него и упирается лбом в пространство между Ромкиным плечом и шеей, его наклонённая спина выгнулась куполом, широким и защитным. А затем друг неожиданно впивается в кожу прямо под подбородком. Рома сглатывает, моментально проскальзывает страх, что Бяша оставит засос. В конце концов, Пятифан толком не знал как делают эти следы, не мог проконтролировать, но упорно не собирался придумывать оправдания перед одноклассниками. — Не вздумай ничего там ставить. — Предупреждающе рычит он. — Нет, я просто… — Бурят мокро облизывает кожу, и вновь прилипает влажным и горячим к напряжённой шее. — Просто попробую. — Ага, попробуешь. — Тупо повторяет он, вздрагивая от каждого нового поцелуя. Губы жгёт будто обветренные, Пятифан неопределённо перемещает руки выше, хватаясь за Бяшин загривок, впивается короткими ногтями у основания черепа, царапает мелкий ёжик волос. Бяша зеркалит его, уже обхватывая Рому поперёк рёбер, нажимает кончиками пальцев, прощупывая кости, но как-то менее напористо, не до боли, которую Ромка причиняет тому из-за нервов. «И как это поможет мне в практике поцелуев?» — Думает Рома, однако следующее прикосновение губ, прямо к ключице, выбивает эти мысли, вместе с прошедшей по позвоночнику дрожью. — Нравится? — Осведомляется шёпотом Бяша. — Заткнись. — Стискивает зубы Рома. — Понял. — Подбородком бурят отодвигает ворот спортивной кофты и внезапно кусает. Пятифан дёргается, вжимая голову друга сильнее в себя. — Говорю же ахуел в край. — Тебе нравится когда я хуею. — Вибрируют в кожу. — Такой податливый становишься, просто прелесть. Было бы очень удобно вдарить по покрасневшей шее маячащей прямо перед лицом, если бы только последние слова Бяши не звучали с такой благоговейной дрожью и полушёпотом. Рома чувствует что-то новое и слишком странное. Чувствует, что им восхищаются. И восхищение это не сравнимо с отцовской рукой ерошащей волосы или одобряющим воем пацанов, когда он начищает морду очередному ублюдку. Оно такое… словно копилось все те годы, которые они друг друга знают, от пяток до хмурых бровей. Внезапно внутри поселяется такое острое желание взглянуть в узкие чёрные глаза, что он тут же его реализует, грубо хватая друга за щёки, поднимая его голову. Бяша видимо думает, что он хочет поцелуя, и тянется к губам, но Ромка перехватывает его на полпути, сжимая широкие скулы. Они замирают глядя друг на друга. Рома пытается разглядеть изменения в нём, но помимо покрасневшего рта не видит ничего странного. Бяшка, всё такой же: ровный пацан, отличный стрелочник и беззубый придурок. Почему Роме не противны его прикосновения, почему в груди лишь предвкушение? Что с ним, блять, не так? — Сворачивай грабли. Заканчиваем. — Абсолютно запутавшись выдаёт Ромка. — Опидорасились. Отлично. Бяша как-то неуверенно отводит глаза, что правда удивительно для него. — Блевать тянет, Ромка? — С горечью произносит он. — Нет. — Слишком резко для обдуманного ответа выпаливает Пятифан. Он выбирается из-под бурята, отползая в сторону и подрывается на ноги, протягивая руку. — Просто кажется ещё чуть-чуть и мы тут потрахаемся. Бяша смеётся, принимая помощь и тоже поднимается. — Ну, с твоими реакциями, мне много не надо. — Бяша как-то странно перетаптывается. Брови Ромы ползут вверх, когда он замечает как парень скрестил руки в области паха. — Реакциями? — Пятифан потирает затылок, продолжая смотреть ниже пояса Бяши. — Это у тебя тут хуй встал. — Нечего было дрожать так невинно. — Нечего было лезть своим языком везде куда можешь достать. — Обязательно запомню. — Ухмыльнулся Бяшка, вздёргивая верхнюю губу. — Охуенно. — Закончил Рома, впервые не зная, что дальше сказать. — Охуенно. — Отозвался эхом Бяша. Рома глянул на расстёгнутую куртку, под которой всё ещё часто вздымалась грудь, взъерошенные чёрные волосы на макушке, а затем и в тёмные пристальные глаза. — Приходи ко мне, родители уехали на дачу до вторника. — И тут же поняв как это звучит, добавил: — День рождения раз в году, хоть пожрёшь нормально. — Пожрать это я могу. — Бурят мечтательно облизался. — Утром приходить? Рома оскалился в улыбке, знал за что тянуть. — Как монатки соберёшь и вперёд, хоть сегодня. — Он намёком на жест отдал честь прощаясь, развернулся спиной чтобы спрыгнуть вниз. — А, и захвати с собой пару кассет. Телек починили. — Замётано. — Звонко отдалось позади и пока Ромка готовился спрыгивать, Бяша уже резво скрылся в лесных кустах внизу, только пятки сверкали. Мокрую шею холодил осенний воздух, он потёр её вспотевшей ладошкой. — Идиот. — Улыбаясь прошептал Ромка и тоже отчего-то поспешил домой. Нужно прибрать комнату, подогреть макароны с котлетами и достать с чердака раскладушку. Сегодня, в опустевшем доме, ему было кого ждать.