Понимаю на уровне внутренностей

Сугуру сидит и редактирует фотографии своей главной музы в этой жизни. Возможно в прошлой или в будующей они будут порознь, но он благодарен всем богам, что в этой они соединили их вместе с этим самовлюблённым, харизматичным и амбициозным кретином. — Дорогой, ты сегодня что-то долго, хорошая съёмка получилась? Сатору подошёл к фотографу сзади, положив руку на плечо, наклонился к уху. — Ну самолюбие ты свое точно потешить. Гето не оборачивается, но по всему телу проходится волна мурашек от этого сексуального и бархатного голоса. — Почти каждая твоя съёмка такая. — Почти? Возмущённый Сугуру оборачивается к своему объекту вдохновения и видит озорную улыбку на лице. — Конечно, - Годжо приближается к губам собеседника, - просто не все они доходят до логического завершения. — И кто же этому виной? - фотограф с улыбкой гладит щеку прекрасного голубоглазого блондина. Иногда ему кажется, что насытиться этой красотой не дано никому и уж тем более ему. - И кстати, эта не была исключением. Но тем не менее она получилась. Годжо сокращает эту мизерное расстояние, что мешало ему коснуться его Мастера. Только этот человек помогает всему миру показать то, что хотелось бы самому Сатору, только он понимает посыл. Без пошлости и излишней сексуальности, донести именно красоту и эстетичность. Гето втягивает его в поцелуй полный нежности и боготворения. Годжо не сопротивляется и поднимает своего партнёра, неся его ближе к кровати. (раннее) — Сугуру, все готово? — Ты сомневаешься? Ты уже спрашиваешь в пятый раз. Годжо наконец выходит из темного угла и становится перед штативом с камерой. Несколько источников света направлены к нему, а черный задник только подчеркивает его волосы и светлую кожу обрамленную белой футболкой. Джинсы он не стал застёгивать, а только приспустил, нижнее белье надевать не стал. За камерой его напарник был со стеклянным взглядом, направленным на фигуру парня. — Ты уверен, что это именно то, что нам сегодня нужно? - тихим голосом выдавил из себя Гето, не отводя взгляда. — Уверен. И началась съёмка. Сугуру как всегда отключил себя, влюбленного в Годжо, и оставил только Мастера, влюбленного в модель. Рабочая схема, которая срабатывала на сто процентов. Было сделано уже несколько серий в разных позах и ракурсах и у Гето поселилось четкое ощущение, что тот снимок был, именно тот, ради которого они собрались сегодня в студии. — Годжо, я уверен, что было. Сатору поднялся с фона и подошёл к ноутбуку, где Сугуру рассматривал некий снимок. И как только парень его увидел, он ещё раз убедился, почему он с Гето, а не с другим каким-нибудь замшелым фотографом. Кем и являлись остальные, кроме его Гето. — Ты уверен? - Годжо был уверен, что это он, но играть ему никто не запретит, так как для себя уже решил, что съёмка окончена и вышел из образа только модели, в отличие от Гето. — Да, - Сугуру не отрывал взгляда от снимка, - в нем что-то есть, возможно нам удастся поймать нечто более стоящее. Возможно ты прав. Нет, ты определенно прав. Гето наконец оторвался от экрана ноутбука и повернул голову к модели, с желанием встать, но встретился с сопротивлением, в виде лица в миллиметрах от своего и руками на подлокотниках кресла. Сугуру успел лишь вздохнуть перед страстным поцелуем, подаренным Годжо, который означал, что съёмка закончена. Гето встал, не разрывая поцелуй, и потянул за пояс расстегнутых джинс вниз. Его партнёр через них просто переступил, резко развернувшись и садясь в кресло, а Сугуру сверху. Своим членом, через ткань джинс, он ощущал возбуждение фотографа, и, расстегнув его джинсы, вытащил эрекцию партнёра. Гето резко вздохнул, почувствовав касание органа к чужому и начал тереться вверх вниз, максимально прижимаясь к торсу Годжо. Модель запустила свои руки под рубашку и медленно гладила оголенную спину возлюбленного. Все было томно и неторопливо с его стороны, Сатору ощущал свой контроль во всем, он никуда не торопился, пока его партнёр в нетерпении тёрся об него. Для Гето хоть и было это не новой сценой, он все равно вздрогнул, когда почувствовал руки меж своих ягодиц. Вздохнув и обратив свое лицо к обшарпанному потолку, он выдал подсознательное желание, чтобы его шея не пустовала. И этой возможностью с радостью воспользовался Годжо, который ставил новые метки на местах старых, не пропуская ни миллиметра, так чтобы все общество в галереях знало, что только один человек во всех вселенных мог фотографировать его, так как только он понимает его на уровне подсознания, на уровне энергии, на уровне внутренностей. И это взаимно.