***
Эрик считал, что мутанты, которые используют в качестве прозвища названия животных, — кретины с нехваткой воображения. Возможно, это предубеждение возникло у него только что, когда мрачный тип представился «Росомахой». Чарльз звал его Логаном. И звал часто, потому что звереныш постоянно крутился рядом. Эрик даже обрадовался, когда после ссоры Чарльз ушел в кабину к Маккою. По крайней мере, он был подальше от Логана. — Выходит, ты всегда был придурком, — Логан не упустил возможность позлорадствовать. — Как я понимаю, в будущем мы кореша. Эрик нехотя развернулся к нему. Пока что он не слишком верил в россказни про будущее. Если у Чарльза нет сил, значит, он не читал воспоминания проходимца и поверил наслово. Он всегда был слишком доверчивым. Критическое мышление отказывало, когда речь заходила о спасении мира. Чарльз обвинял Эрика в гордыне, а сам мечтал стать Иисусом, который подставит вторую щеку и будет жирным шрифтом вписан в учебники истории. — Я очень много лет пытался прикончить тебя, — усмехнулся Логан, щелкая зажигалкой, как будто они вели праздный разговор о погоде. — И как, получилось? — спросил Эрик, заранее зная ответ, потому что даже будучи дряхлым стариком он бы не уступил этому посмешищу. — Ты такой же, как я. Живучий. Эрик замер, одно за одним прокручивая в голове способы убийства Логана. Были ли у него способности, помимо кривых никчемных коготков? Наверное. Но даже если он умел адаптироваться, как Дарвин, еще Шоу преподал всем мутантам урок — ни одна способность не делает неуязвимым или бессмертным. — Видимо, в будущем я продолжаю бороться за наших братьев, — предположил Эрик. Эта деталь походила на правду. Пожилой, но все еще борющийся за свои идеи. Защитник угнетенных, которому по силам тягаться с молодыми. Даже на смертном одре он продолжает наводить ужас на врагов. — Да, — фыркнул Логан. — Ты сраный террорист. Если бы не Профессор, нас бы перебили еще в начале двухтысячных. Он всегда подчищал за тобой дерьмо. — А ты кто? Его правая рука? — допытывался Эрик. Это задевало. Допустим, россказни Логана — правда. Тогда в другой реальности не было чудесного спасения из Пентагона. Эрик и Чарльз оставались врагами всю жизнь: с Кубы до того дня, когда мир практически прекратил свое существование. Зато рядом с уважаемым профессором, помимо кучи вдохновленных последователей вроде Саммерса, таскалась эта ручная зверушка. — Он был моим наставником, — расплывчато ответил Логан и выдохнул огромное облако дыма, распространившееся по всему салону. — Я сражался за мутантов. И за школу. Эрик гадал, не промыл ли Чарльз мозги этому парню. Некоторые способности ослабевают к старости, другие же, такие как телепатия, усиливаются при постоянной практике. Через пятьдесят лет Чарльз, наверное, смог бы подчинить себе пару провинциальных городков. Хотя, нет. Это было не в характере доброго профессора, который готов был пригреть на груди каждого несчастного. Кроме Эрика, конечно. Не теперь. — Как это? Видеть его таким. Эрик представил, что сам вернулся в прошлое, где его горячо обожаемый учитель еще молод и хорош собой. Более чем хорош. Несмотря на следы депрессии и многолетнего пьянства, Чарльз сохранил пронзительные голубые глаза и покатые плечи, как у девчонки. Он опускал их еще ниже, когда расстраивался, и Эрик едва сдерживался, чтобы не положить руки сверху. — Непривычно, — сказал Логан, нечитаемо глядя в сторону кабины. Эрик сцепил зубы. Когда Чарльз вернулся несколько часов спустя, он увлек его игрой и выпивкой. Логан почти задремал, но следил за ними в полглаза.***
Когда самолет сел, стояла глубокая ночь. Маккой остановился подальше от города, на безлюдной ферме. От офиса, где проходило собрание, было далековато, но они могут успеть, если встанут в шесть утра и украдут автомобиль. Момент с кражей возмутил Чарльза, но он проглотил возражения. — Нам нужно поспать. Это был тяжелый день, — сказал Маккой, похрустывая позвоночником после длительного перелета. — Сиденья раскладываются. — Все предусмотрел, — хмыкнул Эрик, думая, сколько же теперь у доктора свободного времени. Маккой недобро взглянул на него, как всегда, воспринимая любое слово в штыки. Чарльз вдохнул. Он вдавил подлокотники в узкие сидушки, и вытянулся, не снимая ботинков. Зато Логан обустроил огромное спальное место, сложив сразу три ряда кресел. Он взял одно из припрятанных у Маккоя тонких одеял и демонстративно снял сначала куртку, а потом рубашку. Его тело было бугристым и сухим, под кожей змеились бесчисленные вены. Некоторые из них ползли вверх из-под ремня брюк. Эрик почти хотел, чтобы Логан разделся до конца. В этом случае врага нужно было знать не только в лицо. То, что он уже увидел, ему крайне не нравилось, потому что сам Эрик за годы в тюрьме изрядно потерял в весе и стал до неприличия бледным. Маккой устроился в левом углу салона, а полуголое туловище — слишком близко к спящему Чарльзу. Немного пораздумав, Эрик лег между ними и незаметно натянул в проходе тонкую проволочку. В случае чего, он проснется.***
Эрик проспал. Он слишком привык к строгому и однообразному расписанию. Его будили в семь утра, а в восемь подавали завтрак. Организм давно настроился на рутину: глаза открывались, когда охранник еще только собирался нажать на утопленную в стене кнопку. После этого камеру заполнял бодрый колокольный звон и белый свет. Сегодня он проснулся в полшестого от сбивчивого бормотания Маккоя. Тот не стал трясти его плечо и обливать водой. Боялся все-таки. Глаза слипались, и Эрик почти решился полежать еще пару минут, но осознал: похоже, Чарльз и Логан остались наедине. Сон как рукой сняло. В последний раз Эрик чувствовал себя таким бодрым в день убийства Кеннеди. Он сел, осмотрел салон и не обнаружил ни души. Зато со стороны туалета доносились приглушенные голоса. — Постой! — крикнул Маккой, но Эрик уже откинул одеяло и двинулся к хвосту самолета. Он силой повернул металлическую ручку, не успев понять, была она заперта на замок или просто прикрыта. Эти двое стояли напротив друг друга. У Чарльза было несчастное, но в то же время решительное лицо. Логан держал руку на его предплечье. Еще секунда и Эрик оттащил бы его в сторону, ухватив за молнию на брюках и армейские жетоны. — Эрик! — Чарльз спохватился первым и сделал шаг назад, освобождаясь от хватки Логана. — Наконец-то. У нас мало времени. Здесь есть зубная щетка, если нужно. Он выскочил в салон. Логан задержался, посмотрел на него с укором и вышел, едва ощутимо ударяя плечом. Эрик надеялся, все уже умылись и не заметят, что кран свернулся узлом.***
Логан не мелочился. Он ушел недавно, но к положенным шести часам прикатил к самолету новый Мерседес. Маккой одобрительно охнул. Идеально чистый и желтоватый кузов точно не привлечет внимание полиции. Похоже, Логан останется на водительском сидении. Чарльз направился в сторону переднего пассажирского места, но Эрик, пользуясь преимуществом в виде длинных ног, плюхнулся на него первым. — Ты же в розыске, — возмутился Логан. — Мы ворвемся на охраняемую территорию. Я должен видеть, что происходит снаружи, — Эрик старался звучать надменно и убедительно. — Ну-ну, — тихо усмехнулся Логан. Чарльз и Маккой воздержались от комментариев. Зверь нервничал и едва удерживал человеческий облик: по лицу то и дело пробегали синие блики. Чарльз казался измотанным. Немного постаревшим, утратившим ту солнечно-яркую искру, которая когда-то сплотила их общую команду. Даже Эрик потянулся к этому свету, перестав быть волком-одиночкой. Нынешнее состояние друга вдвое удручало из-за того, что в ванной, о чем бы он ни говорил с этим проходимцем, Чарльз выглядел… живее. Как будто надежда вспыхнула в нем новой силой. Эрик ввергал его в уныние, а Логан — вдохновлял на подвиги. Стрелки на приборной панели бешено метались в разные стороны. Когда они добрались до места назначения, Эрик проделал всю грязную работу: открыл шлагбаум, избавился от охранников, отворил замки. Он то и дело подглядывал на Логана. Кончик языка покалывала невысказанная фраза: «Это только тысячная доля моей силы». К сожалению, Росомаха ни разу не посмотрел на него в ответ. Он бежал по коридору за Чарльзом, как щенок за хозяином. Эрик сходил с ума от злости и шел впереди, чтобы не сорваться и не ляпнуть лишнего. Было приятно всадить электрошок хоть в кого-нибудь. Солдат забился в конвульсиях, Чарльз подбежал к дрожащей на столе Мистик. Эрик не видел ее десятилетие и при встрече не испытал абсолютно ничего. Однако он наконец вспомнил о миссии. Мистик действительно пришла убить Траска, значит, сказки о будущем — на самом деле не сказки. Эрик обязан всем мутантам этого мира. Пистолет прилетел в руку так легко, будто сделал это по собственной воле. Эрик чувствовал вибрацию каждой пули. Ему достаточно одной. Чарльз и Мистик повернулись к нему в испуге и неверии. С малышкой Рейвен все понятно — мало того, что они расстались союзниками, так еще и новообретенный брат сказал: «Мы пришли вместе». Чарльз же… Хоть в течение последних суток он и держался особняком, похоже, лед тронулся во время шахматной партии. Или добросердечный профессор в глубине души не считал их врагами. До этого момента. — Эрик, что ты делаешь? — с нарастающей паникой спросил Чарльз. Наверное, он чувствовал себя таким беспомощным. Мутант, обменявший могущество на ноги. — Обеспечиваю будущее, — сглотнув, ответил Эрик. Чарльз смотрел ему в глаза и закрывал телом сестру. Даже без телепатии его взгляд был пронзительным. Убеждающим. Но этого оказалось недостаточно. — Прости меня, Мистик. Пока ты жива, мы никогда не будем в безопасности, — сказал Эрик, больше не глядя на Чарльза. Она подозрительно спокойна. На всякий случай сгруппировалась за спиной брата, но не бежала. Эрик не понимал, почему, пока она не сказала: — Чарльз, используй свою силу. Вот оно что. Конечно, она не знала. Надеялась, брат спасет ее, как в старые добрые времена. Как только до нее дошло истинное положение дел, она рванула. Быстрая и сильная в своем истинном обличии. Красавица. Эрик с сожалением поглядел ей вслед, прежде чем выстрелить. Толчок Маккоя ничего не изменил. Эрик все равно бы промахнулся, он недооценил скорость Мистик. Она обогнала пулю. Почти. Даже отсюда Эрик чувствовал, что кусочек металла застрял в ее теле. Маккой и Чарльз бросились на него вместе. Даже после тюрьмы они не представляли для него угрозы без сверхспособностей. Эрик отбросил обоих, забрал пленку и подошел к окну. Прежде чем ринуться вслед за Мистик, он вспомнил про Логана. Где же телохранитель, когда он так нужен? Краем глаза Эрик заметил, что он ни с того ни с сего рухнул на пол еще до начала драки. Зажмурившись, Логан вслепую размахивал когтями. Он весь напрягся, как пружина, и болезненно стонал. «Жалкое зрелище», — решил Эрик. Вот только Чарльз смотрел именно на Логана. Не на выпрыгнувшую в окно сестру и Эрика, который решал судьбу человечества. Нет, он беспокоился о своей собачонке. Чарльз не бросится следом. Конечно, что ему делать без способностей. На улицу выскочит стремительно синеющий Маккой, а Чарльз будет гладить Логана по лохматой голове, а вечером — принимать от него утешения. Да, профессор будет в отчаянии, снова оставшись в одиночестве, а любимый «ученик» подставит крепкое плечо. А если Логан узнал о Мистик от кого-то еще? Наверняка она доверила свой план хоть одной живой душе. Логан не сказал больше ничего конкретного. Быть может, Эрик уйдет сейчас, покажется под камерами, снова угодит за решетку, убив старую напарницу, а этот проходимец будет жить долго и счастливо. С Чарльзом. И никакого конца света. На улице кричали люди. Мистик показывали по всем каналам, но Эрик не мог последовать за ней. — Я все испортил, — сказал он без тени сожаления и швырнул пленку Маккою. Его лицо уже стало наполовину звериным и теперь замерло в пограничном состоянии. Он смотрел на пленку, как на гранату с выдернутой чекой. — Да что ты вытворяешь? — крикнул Чарльз, с трудом поднимаясь на ноги. Его волосы были в полнейшем беспорядке. Казалось, что еще немного, и он заплачет. — Что со мной? — вдруг подал голос пришибленный, про которого успели забыть. — А? — отвлекся Чарльз будто не было ничего важнее припадочного лжеца. — Как я сюда попал? Логан встал и прошелся по комнате с явно недобрым намерением. Когтей не было, но он сжимал кулаки. — Что? Ты пришел к нам, — зачем-то объяснялся Чарльз, хотя нужно было стукнуть этого шизика по голове и бросить на радость властям. Эрик защищал всех мутантов, но для Логана мог сделать исключение. Небольшая жертва, и даже Мистик удалось бы выставить невинной овечкой. В Пентагоне как раз освободилась комфортабельная одноместная камера. Пусть Логан остаток жизни бросается с коготками на пуленепробиваемые стены. — Кто ты? — Чарльз. Чарльз Ксавье! Логан схватил его за плечо и почти зарычал. Эрик понял, что этот цирк пора заканчивать, и отшвырнул тушу в сторону. Теперь у него есть веская причина для того, чтобы не оставлять их наедине. «А если бы я ушел.?» — подумал Эрик, представляя, что в эту секунду Чарльз уже мог бы истекать кровью на полу. Теперь Логан рыкнул по-настоящему. Он ринулся вперед, но его сбил с ног вовремя подоспевший Маккой. Эрик поднял в воздух пресс-папье, брошенные на столе шариковые ручки и пару монет. В крайнем случае в ход бы пошла люстра. Логан бросился во второй раз. Эрик без труда пригвоздил его к стене. Росомаха бился как бабочка, приколотая к доске булавкой, сбивал на пол картины и дипломы в рамках. Жетоны на его шее… Эрик стянул цепочку на горле, выжимая хрипы, но Чарльз ударил его руке и осторожно подобрался к Логану. — Все хорошо, — ласково сказал, будто извиняясь за грубость спасшего его Эрика. — Мы не причиним тебе вреда, но здесь опасно. Нужно уходить. — Профессор? — спросил Логан, меняясь в лице. Эрик закатил глаза. Как по-киношному драматично. Он бы не удивился, узнав, что Логан просто хотел привлечь внимание. — Что он тут делает? — спросил Логан. Эрик даже не сразу понял, о чем речь. Увиденное возмутило его так сильно, что он забыл про пистолет и Мистик. Действительно, ему еще предстояло объяснить. — Поговорим об этом потом, — с мрачным обещанием объявил Чарльз, прежде чем они кинулись прочь.***
Эрик извинился. Не сказать, что от души — только чтобы обойти Логана на несколько очков, но сам факт поразил Чарльза так сильно, что он обошелся без расспросов и скандалов. К тому же, ему нездоровилось. Эрик списывал бледность и испарину на стресс, но тут крылось что-то еще. Ломка. Эрик успел напридумывать худшего, прежде чем Маккой одними губами произнес: «Сыворотка». Они молчали до самой посадки. Логан хмуро поглядывал на него из угла, будто хотел высадить из самолета налету. В Пентагоне он выглядел более дружелюбным. Похоже, молодая версия Эрика нравилась ему меньше старой. Увидев из иллюминатора особняк, Эрик обрадовался. Все-таки это место не было напрямую связано с плохими воспоминаниями. Только с еще дружной командой, спутниковой тарелкой, пальцами Чарльза на его виске, часами напролет наедине в кабинете… Однако улыбка увяла, когда Маккой пошел на снижение. Особняк пришел в запустение. Конечно, не было ни мусора, ни выбитых окон. Но сбитая табличка, криво подстриженные кусты и мрачная атмосфера, которая повисла над крышей подобно грозовому облаку, намекали, что жизнь Чарльза была почти такой же унылой, как и десять лет Эрика под пластиковым колпаком. Чарльз бодро перешагнул порог, но ступив на ковер, с криком рухнул и схватился за поясницу. Перед глазами промелькнула Куба. Та секунда, когда Эрик заметил широко распахнутые глаза Мактаггерт, повернулся и увидел, как Чарльз медленно оседает на песок. Пуля вошла туда же, между позвонков. «Это не Мойра, — хрипел тогда Чарльз. — Это был ты». Наваждение спало, когда Маккой зашлепал ногами по лестнице. Чарльз уже сидел на полу, сжавшись в жалкий комок. Взвыл, обхватил голову руками. Эрик чувствовал вибрацию каждого гвоздя, каждой булавки в огромной особняке, но его способность никак не могла помочь. Слова не шли. — Соберись, это еще не конец, — неубедительно подбодрил Логан, но глаза Чарльза засияли ярче и он знакомым жестом поднес руку к виску. — Ты не веришь в это, — считал он с сознания проходимца. Эрик откинул Логана взмахом руки и сам оказался подле Чарльза. Уже второй раз падал перед другом на колени, пока тот страдал от боли по его вине. В конце концов, если бы не Куба, этого бы не произошло. — Маккой сейчас вернется, — сказал Эрик, забывая о ненависти к самой идее о сыворотке, блокирующей способности. Теперь она действительно была лекарством. — Голоса возвращаются, — простонал Чарльз, зажимая уши, хоть в этом и не было никакого смысла: звук шел изнутри, а не снаружи. С Эммой никогда такого не случалось, но она шутила: Чарльз слишком чувствителен для того, чтобы быть телепатом. Похоже, речь шла об этом. Эрик положил свои руки поверх его. Он улавливал, как колотится сердце Чарльза — двести, не меньше. — Нет! — вмешался Логан, оправившись после полета через прихожую. — Я еще здесь. А она где-то рядом. Ты нужен, нам Чарльз! Эрик хотел отшвырнуть его еще раз, на этот раз подальше, за пару километров отсюда, но для этого ему пришлось бы освободить руки. Каким-то образом Чарльз его услышал. Он открыл глаза и посмотрел на эту бессовестную сволочь. Читал его мысли, возможно. — Катись к черту! — ругнулся Эрик. Чарльз освободился от его хватки и стал закатывать рукав. Эрик убрал его слипшиеся волосы за уши. — Нам нужны твои способности, чтобы найти Рейвен, — не унимался Логан. Руки Чарльза тряслись. Он забрал шприц у Маккоя и воткнул его в руку. Эрик уже почувствовал себя победителей и готов был наконец выставить Логана за дверь, когда Чарльз передумал. Стеклянная колба звякнула об пол подобно гонгу, извещающему о конце состязания. — Ты что, серьезно пойдешь на это? — спросил он, слабо потряхивая Чарльза за плечо. — От этого зависит будущее, — опять встрял Логан. — Я не с тобой разговариваю! — Эрик не мог вспомнить, когда последний раз кричал вот так, срывая горло. — Почему ты веришь ему?! — Успокойся, — тихо сказал Чарльз, опять сдавливая виски. — Мне нужна тишина. И мое кресло. Эрик стих. Бесполезно. Не оборачиваясь, он ушел, и закрылся в своей старой спальне на втором этаже. В ней ничего не изменилось, кроме слоя пыли. Даже шахматная доска с очередной недоигранной партией так и стояла около холодного камина. Эрик боялся, что она так и останется неоконченной.***
Эрик лежал на покрывале с закрытыми глазами. В тюрьме он овладел искусством не засыпать, а погружаться в подобие транса. Он прощупывал крупные залежи металла по всему континенту, магнитные поля планеты и даже космические спутники. Возможно, он развернул парочку. Это требовало тишины, уймы времени и сосредоточения. В пластиковом коробке у Эрика этого было навалом. В этом состоянии он почувствовал, как отъезжает в сторону толстый пласт стали в недрах особняка. Это могла быть только Церебро. Теперь Чарльз мог еще раз поговорить с Мистик. Наверняка она переосмыслила свою жизнь после предательства Эрика и снова стала милой, доброй Рейвен, которая боится собственной кожи. Он просканировал помещение. Рычаги, провода, пуговицы… жетоны. Логан тоже был там. Эрик и так потерял полдня, не зная, на кого злиться в первую очередь. Сейчас ему стоило взять себя в руки. Тем более, что Церебро, кажется, взорвалась. Эрик преодолел бесконечные лестницы и повороты. Когда он добежал до отделанного хромированным металлом коридора, дверь все еще была открыта. Чарльз сидел в кресле, Логан — на одном колене перед ним, почти нос к носу, с таким слащаво-преданным выражением лица, что хотелось умереть. Чарльз держал руку на его лице и всматривался в чужие глаза, наклоняясь все ближе. Эрик чуть не сбил с ног Маккоя на обратном пути. Тот что-то говорил, но Эрик уже ничего не слышал, не видел и почти не дышал.***
Похоже, Траск действительно создал прототип Стражей и уже получил каплю крови Мистик. Стоило убить их обоих, пока есть возможность. Эрик должен сделать это сам, сейчас, пока Чарльз не встал на пути. Но Эрик не мог покинуть особняк, не попрощавшись, потому что знал — это их последняя встреча. Чарльз мог бы простить ему многое, но не Рейвен. Хозяйская спальня тоже была захламленна. На столе громоздились стопки газет, чьи заголовки кричали о войне во Вьетнаме. Под столом валялись использованные шприцы. Книги покрылись пылью, отчего прежнего Чарльза хватил бы удар. Нынешний равнодушно сел к ним спиной и смотрел в окно. Было темно, вдалеке виднелись только плотные ряды деревьев и та самая спутниковая тарелка. Она казалась огромным лунным диском, осевшем на линии горизонта. — Ты уходишь, — не спрашивая, произнес Чарльз. Он вымыл голову, волосы на его затылке закручивались кверху. Они совсем не вились, когда были короткими. Тогда Чарльз походил на студента-первокурсника, который еще не понял, что жизнь — дерьмо, и радовался мелочам. Улыбался Эрику. Все остальным, конечно, тоже, Эрику казалось, что подаренные ему улыбки теплее прочих. Мягкие и уютные, как июльское солнце над Францией. Эрик бы с радостью побывал в Париже просто так, а не ради поиска Шоу или спасения мира. — Да, — подтвердил он и остался посреди комнаты. Чарльз медленно развернулся. Колеса тихо, но ощутимо поскрипывали. Лицо Чарльза покрылось розоватыми пятнами, пальцы бездумно ковыряли подлокотники. Он был взволнован, почти разбит, а Логан пропадал на первом этаже вместе с Маккоем. Что ж, его выбор уже не касался Эрика, но теперь он думал, что лучше бы Чарльз остался со стервой Мактаггерт. Проиграть женщине было бы не так обидно. Сразу ясно, в чем проблема. Теперь же Эрику оставалось только гадать, в чем его превзошел Логан. Возможно, просто оказался здесь в нужное время. — Я прощаю тебя, — сказал Чарльз, когда стало ясно, что Эрик может молчать до утра, — за Кубу, за Рейвен, за то, что ты уже сделал или собираешься сделать. Снова уйти, снова убивать. Я хочу, чтобы ты знал: даже когда мы окажемся по разные стороны, я все равно не стану твоим врагом. В носу защипало. Эрик подумал о Траске, Шоу, ФБР — обо всем сразу, лишь бы отвлечься. Глупо скрывать чувства перед телепатом, но Эрик мог хотя бы сохранить лицо. — Спасибо. Но я пришел не за этим. Он надеялся, что Чарльз скажет: «Я знаю», но этот садист заставлял озвучить мысли вслух. «Жестоко, Чарльз. Жестоко». — Я хотел пожелать вам… удачи. С Логаном. Глотать стекло было бы приятнее, чем произносить эти слова. Логан — грязное, тупое и бессовестное животное, но кто Эрик такой, чтобы осуждать Чарльза. Похоже, даже проходимец лучше друга-предателя. Все, что только можно, Эрик похоронил в кубинском песке. Он старался не думать о содеянном до попадания в тюрьму, занимая свободное время делами мутантов, но в камере ничего другого не оставалось. Он воспроизводил воспоминания о Чарльзе так часто, что они почти истерлись. — Ладно, — брови Чарльза сошлись на переносице. — Если хочешь, ты еще можешь пойти с нами. — Нет, — Эрик недобро усмехнулся и, не зная, куда деть руки, скрестил их на груди, — ты понял, о чем я. Не притворяйся. Я же не слепой. — Честно говоря, нет, — все еще хмурился Чарльз. Неужели он недостаточно окреп, чтобы читать мысли на расстоянии? Эрик слишком далеко зашел, чтобы уступать, потому опустился перед креслом, как Логан пару часов назад. По крайней мере, он сможет вспоминать еще об одном прикосновении. Чарльз поднял руки с истерзанных подлокотников. Сразу обе, будто не доверял себе. Он легко положил их скорее на щеки, чем на виски Эрика. Вторжение последовало не сразу, Эрик успел закрыть глаза, чтобы спрятаться от пронзительно взгляда. Прикосновение к его сознанию было похоже на прохладную воду. Не обжигающий холод Эммы, а нежная, освежающая волна. Эрик упивался ей, желая продлить это мгновение, пока чужие пальцы сильнее не спились в кожу. — Господи, — опустошенно произнес Чарльз и откатился назад. У Эрика не было сил встать, он так и остался на полу. Еще минута слабости, прежде чем они расстанутся навсегда. Слова Чарльза о том, что они никогда не станут врагами — просто слова. — Господи, — повторил Чарльз. Наверное, понял, насколько далеко зашла ревность Эрика. Еще немного, и его драгоценный Логан лишился бы головы. — Господи, Эрик! Почему ты мне не сказал? Или нет. Эрик все-таки поднялся. Приятный осадок от прикосновения к памяти испарился. Чарльз выглядел почти также плохо, как утром во время приступа. — Что не сказал? — спросил Эрик и слегка попятился. Может, Чарльз увидел в его голове что-то еще? Короткий и позорный роман с Рейвен? Убийства парочки надутых сенаторов? Кажется, вся его жизнь и так была как на ладони. Никаких секретов, кроме тех, что давно записаны в досье. — Я даже не думал… — продолжил сокрушаться Чарльз, и покачивался в кресле, не в силах пройтись по комнате. Эрик обхватил его запястье. Он хотел расстаться на положительной ноте, дать свое никому ненужное благословение и, наверное, снова сесть в тюрьму. Конечно, все опять пошло не плану. — Ты любил меня? — с искренним удивлением и отчаянием в голосе прошептал Чарльз. Внутренности сделали лихой кульбит и опустились вниз, как при прыжке без парашюта. Эрик ожидал чего угодно, кроме этого. — Ты не знал? — уточнил он, хотя убитый взгляд Чарльза говорил красноречивее слов. — Нет. Нет, конечно, нет! Почему все думают, что я лезу к ним в голову? Мне не нужны ваши мысли, ваша боль, ваши… чувства. — Это было очевидно даже без телепатии, — оправдался Эрик. — Нет, не было! — Чарльз хотел отстраниться, но чуть не перевернулся, зацепившись колесом за ковер. — Ты спал с моей сестрой! Эрик поймал коляску руками, от удивления забывая о своих способностях. Он был уверен, что еще в день знакомства Чарльз небрежно пролистал его память, как измусоленный бумажный журнальчик, а потом поселился глубоко в мозгу и ловил каждую мысль. Будь Эрик телепатом, то поступал бы так с каждым. Разумеется, что Чарльз, как всегда, делал наоборот. — Да. Но после Кубы! — оправдался Эрик, потому что Чарльз все еще смотрел на него и рассерженно сопел. Голову снова омыла прохладная волна, и Чарльз спрятал лицо в руках. В таком состоянии впору было зайтись нервным смехом, но, кажется, на это у него не осталось сил. Чтобы не обнадежиться раньше времени, Эрик уточнил еще один повисший в воздухе вопрос. — А Логан? Вы вместе или…? — Нет! — выпрямился Чарльз и пригладил волосы назад. — Как ты мог такое подумать! Он знал меня стариком! — Сейчас-то тебе не восемьдесят, — проворчал Эрик, представляя, как Чарльз с его добрыми глазами и ласковыми руками, даже в старости будет похищать сердца глупых потерянных мужчин. — Ты самый глупый из всех, — улыбнулся Чарльз. — А теперь ты, значит, читаешь мои мысли? — Эрик испытал облегчение, что готов был вытащить Чарльза из коляски и закружить по комнате. — Соответствую твоим ожиданиям. — Ты всегда их превосходишь. Чарльз растаял и обхватил руками его шею, когда они соприкоснулись губами. Эрик готов был спасти будущее хотя бы для того, чтобы этот поцелуй длился вечно.