***
Саске никак не мог сообразить, что происходит. Наруто — весь — от кончиков пальцев до кончиков волос вызывал у него странный, непонятный интерес. Когда они тренировались на одном полигоне, изредка спускаясь к реке, Саске украдкой смотрел на его ноги — загорелые, не перекачанные, с острыми коленками, с красивой мышцей бедра, изящно переходящей в крепкую задницу. На его щиколотки — ох уж этот точёный подъём с соблазнительной тенью ямочки… На его руки — гибкие, в меру натренированные. Плечи — чуть заостренные, с налитыми мышцами. Когда Наруто снимал куртку, Саске тайком разглядывал под сетчатой футболкой его плоский крепкий торс с привлекательно выступающими кубиками, выпуклые косые мышцы, и сам мгновенно заливался краской — отворачивался, пряча лицо в широком вороте тёмно-синей футболки; что есть сил хмурил брови, пытаясь сосредоточиться на чем-то отвлечённом; засовывал руки в карманы шорт — от греха подальше — и сжимал кулаки так, что ногти впивались в ладони. А все эти привычки Наруто, которым Саске раньше не придавал значения… Самоуверенный взгляд лоб-в-лоб — такой, что аж протекторами сталкивались, — и Саске мигом забывал, как дышать. Приятельские тычки в грудь — и Саске вспыхивал, как пламя огненных дзюцу. Наруто хохотал и по-дружески стискивал его плечо — Саске ловил его дыхание на своей шее и вздрагивал, как от разряда Чидори. Наруто заламывал в шутку его руки — Саске терялся, болтаясь, как котенок на ветке. Случайно прижимался — у Саске подкашивались колени; прятались в засаде — Саске казалось, прижимались к нему… Стоило только Наруто пошутить или улыбнуться, и Саске думал — его провоцируют, а когда Наруто звал его в Ичираку — терялся и прикидывал: с ним играют в какую-то игру, правил которой он не знал, или ему просто кажется? Размышлял: может, это потому, что он давно не видел друга, и к этому новому Наруто просто нужно привыкнуть? А потом злился, злился и раздражался, потому что никак не привыкалось: он не понимал ни своих желаний, ни эмоций и, казалось, медленно сходил с ума. Саске даже думал порой — лучше бы он ушёл к Орочимару и больше никогда не видел никакого Наруто. Совместный спарринг он оттягивал, как мог. Как с ним драться, когда невозможно хоть сколько-нибудь сосредоточиться? Как с ним бороться, когда его так и тянет прикоснуться к этому загорелому поджарому торсу? — Эй, Саске-придурок! — недоумевал Наруто. — Я что, за тобой бегать должен, чтобы подраться? Да ты просто боишься, что я тебя уложу на лопатки, даттэбайо! — Мне неинтересно, — грубил Саске и равнодушно отворачивался, стараясь не задумываться о явных плюсах перспективы быть уложенным на лопатки. — Лучше сосредоточься на своих тренировках. И я подумаю, стоит ли с тобой драться. Наруто впадал в неистовство и бросался на Саске, а Саске стремился поскорее смыться. Иногда из его груди незаметно вырывался облегчённый вздох, когда рядом оказывался Какаши и разнимал их, как уже бывало в детстве. Так или иначе, Саске страдал. Страдал, но послушно выполнял миссии вместе с Наруто, тренировался вместе с Наруто, гулял вместе с Наруто и обречённо думал: всё очень плохо, и хуже уже быть не может, но хуже — стало. Той ночью Саске снилось, что он ушёл из Конохи в Скрытый Звук. Какаши не успел к концу их с Наруто битвы в Долине Завершения, не подхватил его, ослабевшего, и не приволок обратно в деревню; Джирайя-сама и Пятая не объяснили ему о связи Орочимару с организацией Акацуки, в которой состоял его брат; не сказали, что змеиный саннин проиграл бой Итачи, пытаясь забрать шаринган, а Саске не сообразил, что, покинув Коноху, сильнее он точно не станет. Во сне эти детали испарились подчистую. Во сне Саске в белоснежном, распахнутом на обнаженной груди хаори — сильный, смертоносный и стремительный — выхватывал из ножен свою катану и бросался вниз с обрыва к растерянному Наруто, со слезами на глазах умоляющего вернуться в Коноху. Но Саске был твёрд, как скала, красив, как само божество, и опасен, как ядовитый змей-искуситель. Он небрежно опустил свою руку на плечо друга, наклонился к самому уху, дразня и почти прижимаясь к нему голой грудью, и негромко произнес: — Наруто… Зачем ты гонишься за мной? Лучше бы ты тратил время на тренировки, чтобы в будущем стать Хокаге. — Какой из меня Хокаге, если я не могу тебя вернуть? — голос Наруто драматично дрожал, а Саске хмыкал и внутренне ликовал: всё, о чём мечтал Узумаки из его сновидения, — это о нём, о Саске, рядом. Тут же захотелось повалить Наруто на землю, прижаться к нему всем телом, провести языком по дрогнувшему кадыку, стащить с него эту оранжевую куртку и вызывающую сетчатую футболку. Добраться до твердой груди, потрогать, приласкать, спуститься поцелуями до напряженного живота к этим восхитительным кубикам пресса. И чтобы он, Наруто, тоже обнял. Запустил пальцы в волосы, сорвал с плеч его белоснежное хаори, а потом… Но во сне с ними рядом столбом стояла ещё и Сакура, этот новый в их команде мужик Ямато, ответственный, кажется, за сдерживание чакры Девятихвостого, и почему-то Сай. Наверное, потому что стоило ему познакомиться с Наруто, он отчего-то принялся отчаянно шутить про члены. — Я тебя всё равно верну! — бойко выдал Наруто и вцепился в его плечо. — Даже если придётся переломать тебе все руки и ноги! — Сначала поймай, — хмыкнул Саске в ответ и, решив раззадорить Наруто, дал дёру. И всё: безутешный Наруто рыдает, упав на колени, Сакура и Сай печально заламывают руки, Ямато задумчиво смотрит вдаль… А потом Саске снилось, что он бежит по ветвям деревьев, а Наруто пытается его догнать, и уже вот-вот его сильные руки уже схватят его, замкнутся крепкие объятия, и… Саске резко проснулся. Вокруг было темно — хоть глаз выколи, и жарко, словно в печке. Опустив взгляд на свой живот — весь липкий и влажный, на мокрое белье, на вставший, напряжённый член, Саске застонал от ужаса и, не дав себе ни секунды на размышления, тотчас бросился в душ. Уже стоя под прохладными струями воды, Саске дрожал и думал — да какого биджуу с ним всё это творится?! Мало того, что он находиться рядом с Наруто не может спокойно, так ещё и… это! А потом Саске неожиданно вспомнил горячие источники и заледенел. Кибу, затаившегося в кустах у женских купален, немигающий взгляд Сая, почти лишившегося чувств Ли, Шикамару. Как, должно быть, он чувствовал бы себя, увидь он тогда в клубах прозрачного пара не женщин, а Наруто. Наруто, с чьей кожи с бронзовым отливом скатывались капельки влаги. Наруто, медленно спускающий с подтянутых бедер махровое полотенце… Саске прижался лбом к кафелю и застонал от ужаса. Он ведь знал, знал ведь, что так бывает. Слышал несколько лет назад у старого бара от выпивших чуунинов, что существуют мужчины, которым тоже нравятся мужчины. Он уже тогда впервые посмотрел на Наруто и… Наруто. Наруто, который с отвращением фыркнул, услышав рассказ взрослого шиноби про секс с мужчиной. Наруто, который подглядывал за женщинами. Саске снова тихо застонал и обхватил лицо ладонями. Надежды не было. Напарник и друг никогда не ответит на его чувства. Что ему теперь делать? Как общаться с Наруто? Как выполнять с ним миссии? И главное, какого хвостатого демона нужно одолеть, чтобы это кончилось? Оставшиеся несколько часов до рассвета Саске провел в постели, воображая, что он покинул Коноху, а Наруто отчаянно пытался его вернуть.***
Саске тяжело дышал и метался по простыне. Чёлка намокла и прилипла к щекам и подбородку, на лбу выступили капельки пота. Одеяло казалось раскалённым добела, горячий воздух обжигал легкие, губы пересохли. Вопреки всем законам пустыни, ночь в безводной и песчаной Суне была такой же жаркой, как и день. Саске снилась Долина Завершения. Он дрался с Наруто — техники крошили щебень, вода взрывалась, предгрозовое небо наливалось дождевыми тучами. Саске бился в полную мощь, но уже потихоньку начинало хотеться, чтобы Наруто его победил. Уронил на землю, заключил в крепкие объятия, прижался к нему широкой грудью, запустил ладонь под белоснежное хаори… Саске рванул вперёд нанести последний, решающий удар и будто бы случайно промахнулся. Наруто тут же воспользовался моментом, повалил его на примятую траву у водопада и сел сверху, прижав коленями его бока. Саске всхлипнул, почувствовав сладкое давление внизу живота под весом Наруто, и пару раз попытался вырваться. Ради приличия. — Саске, — Наруто нагнулся над ним и, лизнув дыханием мочку уха, произнес: — Я искал тебя долгих четыре года. Вернешься ко мне в Коноху? — Не вернусь, — неискренне отозвался Саске. — Что мне за это будет? Вместо ответа Наруто тихо засмеялся и легонько провел пальцем по вздрогнувшему кадыку Саске, спустился к ключицам, подцепил замочек на молнии и медленно потянул вниз. Огладил грудь, добрался до живота, замер у пояса штанов, а потом резким движением рванул фиолетовый пояс и навалился сверху. Саске чётко ощутил через одежду очертания его члена, который теперь упирался ему в пах. Тело словно прошибло разрядом собственного Чидори. Саске зажмурился, качнулся и снова всхлипнул от нетерпения. Наруто, будто прочитав его мысли, раздвинул коленом ноги Саске и толкнулся пахом между его ног. — Мне показать, что? — шёпот Наруто защекотал шею, отчего по телу Саске мгновенно пробежали сладкие мурашки предвкушения. — Покажи, — выдохнул он, не в силах терпеть эту муку. Наруто коротко поцеловал его, а потом снова толкнулся — на этот раз с оттяжкой, медленно, словно старался продлить ощущения. У Саске чуть искры из глаз не брызнули — внизу живота всё скрутило от ослепительного удовольствия, голова закружилась, вокруг замелькали цветные пятна, и захотелось, чтобы Наруто сделал так ещё и ещё раз. Саске тихо застонал и сам подался ему навстречу, обхватив коленями бёдра Наруто и прижавшись к нему вплотную. Руки, больше ничем не сдерживаемые, наконец-то могли прикоснуться к вожделенной широкой груди, и Саске тут же просунул их под сетчатую футболку, оглаживая твёрдые соблазнительные мышцы. — Мой хороший, — зашептал Наруто ему куда-то в шею и протяжным движением снова толкнулся ему в пах. Саске тихонько захныкал, колени задрожали. — Как тебе? Нравится? Саске очень нравилось, и он, не в силах совладать со своим языком, пробормотал что-то просящее и неразборчивое. Наруто, посмеиваясь, прижался губами к его шее, поднялся цепочкой поцелуев до губ, чуть прикусил нижнюю и тут же её лизнул, словно и дразня, и извиняясь одновременно. А потом совершил что-то невообразимое: перевернул Саске на живот и стянул с него штаны. И всё. Остальное — как в радужном тумане. Саске чувствовал, как крепкая ладонь обнимает его за талию, а вторая скользит по его члену в такт быстрым, рваным толчкам сзади и как что-то наполняет его изнутри и сдавливает снаружи — абсолютно всего, всё его тело. Наруто продолжал двигаться в нём, всё наращивая и наращивая темп, прижимался грудью к его спине всё теснее, словно вдавливал в землю. Движения ладони на его члене становились резкими, частыми — Саске дрожал всем телом, тихо выстанывая мольбы, всхлипывая, полностью сдавшись напору Наруто, и горел — не то от жара чужого тела рядом, не то от сумасшедшей откровенности прикосновений. Вот бы это никогда не заканчивалось… — Нару… то… — еле выговорил Саске, чувствуя, что вот-вот кончит, а разум провалится в горячую вязкую черноту. — Не смей уходить… Не смей останавливаться… — Я никогда от тебя не откажусь, — игриво шепнули на ухо. Дыхание — горячее-горячее, обжигало сухие губы, и Саске хватал ртом воздух. Наруто улыбнулся ему в шею, с силой толкнулся последний раз, и мир вокруг вспыхнул и рассыпался на тысячи огненных пятен. Тело пронзило острым, оглушительным наслаждением, и Саске на миг потерял способность видеть, слышать и чувствовать. — Умница, Саске… Хочешь ещё? — провокационно прошептал Наруто ему на ухо. И Саске хотел, очень хотел, но неожиданная мысль — тревожная, страшная, что всё это не взаправду, это не может быть Наруто — всплыла где-то на краю его сознания. Он резко почувствовал, как остро нуждается в том, чтобы его убедили в обратном: — Почему… Почему ты сейчас со мной? — еле-еле шевеля губами, произнес он. — Почему ты всё это делаешь? Тепло и тяжесть Наруто неожиданно рассеялись, и Саске почувствовал пугающую легкость — по коже спины пробежался холодок. Он повернулся и заметил, как лицо Наруто, собираясь из тысяч мелких цветных точек, отчего-то резко изменилось и приобрело странно-знакомое серьёзное выражение. У Саске до боли засосало под ложечкой. — Потому что ты мой… друг! А потом всё вокруг накрыла тьма. Саске вздрогнул и проснулся. В голове эхом ещё раздавался голос Наруто, когда он, пытаясь выровнять дыхание, внутренне содрогнулся от резко нахлынувших волной ужаса и стыда. Друг. Даже в его сны прокрадывается жестокая реальность, где Наруто никем, кроме друга и напарника, быть для него не мог. Саске оторвал лицо от влажной от пота подушки, провёл рукой по взмокшему лбу, судорожно выдохнул и огляделся в кромешной темноте. Тени постепенно обретали формы и размер, и он заметил, как скомкалось и запуталось постельное белье, как смялась и сбилась простыня, став влажной и неприятной наощупь. Окно в его комнату было открыто — пустынный ветер осторожно касался белоснежных занавесок, но едва ли это скрыло от обоняния Саске отчетливый запах пота и спермы. Он перевернулся на бок, сдернул с себя одеяло и тихо выругался: на животе подсыхали белые капли, ткань сползшего наполовину белья была мокрой, как и пятно на простыне под ним. Саске вновь уткнулся лицом в подушку, сжав кулаки, и едва поборол желание сжечь свою постель дотла. С момента, как Наруто вернулся в деревню, прошло, без малого, полтора года, а Саске так и не избавился от жутко смущающих чувств к лучшему другу. К неполным семнадцати годам всё стало только хуже. Невысказанное, тайное, сокрытое приходило к нему в мечтах мучительно-сладкими видениями, вовсю отыгрываясь на Саске за нарочито-прохладную манеру держаться рядом. Наруто случайно прижимался плечом — Саске дергался и отходил подальше. Наруто шептал на ухо план миссии — Саске отворачивался. Один раз, правда, чуть себя не выдал: на миссии в стране Снега им пришлось провести ночь в морозном заснеженном лесу, греясь у костра, и покрасневшие щеки спящего напарника выглядели так, словно срочно нуждались в тепле: с неба падали пушистые хлопья снега, таяли на его лице, скатываясь с кожи, словно слезы, и мгновенно замерзали. Саске не успел остановить свою руку, а Наруто очень удивился, мгновенно проснувшись от прикосновения. Саске чуть не проклял себя на месте — замер, как генин перед Лесом Смерти, и не смог придумать ни единого оправдания. Пробормотал что-то про ползающих повсюду ядовитых насекомых (насекомые! Зимой! В заснеженном лесу!) и совершил, как он назвал это сам, вынужденное стратегическое отступление в ельник. Подальше от немого вопроса в глазах Наруто. Гуляя между деревьями, заходящими одно за другое, между пухлых сугробов, решил: если так пойдёт и дальше — он и лучшего друга потеряет, и в деревне слухи пойдут. И если на последнее Саске плевать хотел, хоть и признавал, что ореол нетрадиционных предпочтений привлекателен скорее отсутствием, нежели шепотками за спиной, то от общения с Наруто отказываться было во много крат тяжелее. Пусть это и сводило его с ума мокрыми снами, от которых порой Саске готов был взвыть от отчаяния. Казалось, его рассудок мстил и требовал решительных действий. Но что ему было делать, когда Наруто на глазах у всех ухлестывал за Сакурой, а его Техника Соблазнения потерпела явные усовершенствования? Саске видел его превращение в толпу обнаженных девиц и не мог не признать: Узумаки явно поднаторел в знаниях относительно женских тел. И как ему удавалось так детально всё запоминать? Тот же Киба при виде голых баб терял любое сходство с человеком и разве что слюну по-собачьи не пускал, а Наруто — хоть бы хны. Смотрел, повторял. И предпочтения его были, так сказать, налицо: искусственно-огромная грудь и длинные светлые волосы. Саске же, в свою очередь, ни грудью похвастаться не мог, ни светлыми волосами. И женщиной, тем более, не был. Один явный признак того, что он не женщина, бросался ему в глаза прямо сейчас. И требовал срочно отправиться в душ. Саске вышел из ванной, на ходу вытирая влажные волосы полотенцем. Взглянул на время — половина второго ночи. Наверняка остальные из команды Какаши уже видели десятый сон. Ему тоже не помешало бы — завтра к вечеру их ждали в Конохе с отчетом о миссии: выдвигаться придётся рано. Ещё и этот Гаара… Вчера Казекаге намекнул им, что не против, если кто-то из команды Какаши останется в Суне на год — в качестве посильной помощи в борьбе с Акацуки. Врагам не удалось добыть Однохвостого, и наверняка это была не последняя их попытка. Пятая явно была того же мнения, раз так быстро вызвала обратно в деревню. Наруто, понятное дело, не позволят уйти на год. Сакура — медик. Кого, интересно, оставят в Суне? Какаши? Самого Саске?.. Саске сам не прочь был вызваться добровольцем и пробыть в Суне целый год — причины у него были, и веские: за Однохвостым могут отправить Итачи. Только вот… Неожиданно острый слух уловил едва различимый плеск воды за приоткрытым окном. Саске насторожился. Кому там не спалось посреди ночи? Во всеми богами забытой гостинице на отшибе деревни Скрытого Песка кроме дряхлого старика и мелкого чумазого мальчишки из персонала, да их команды, никого больше не было. Саске, умудренный опытом неожиданных нападений кого попало и до, и после, и во время миссий, наскоро оделся, накинув на плечи гостиничную юкату, и двинулся в сторону купален — проверить, кого там принесло посреди ночи. Неслышно ступая в полумраке по влажным половицам небольшой чайной комнатки, служившей чем-то вроде предбанника, Саске осторожно приближался к настежь распахнутым дверям, откуда плеск воды раздавался всё отчетливее и отчетливее. Пар обволакивал блестящие камни у бассейна под куполом ночного неба и стелился над бирюзовой водой молочной дымкой. У непогашенных тусклых фонариков тихо стрекотали цикады, а ветер играл в шелковистых песках и редких зарослях кустов. Саске пригляделся — был ли там кто? Не различить. Плеск прекратился. Саске бесшумной тенью прокрался мимо низкого столика и замер у входа, приготовившись мгновенно сконцентрировать чакру в ладони и разом атаковать, как кто-то резко опустил на его плечо крепкую ладонь и чуть ли не намертво сжал. Саске рванулся, вцепился в чьё-то запястье, развернулся и… За спиной оказался Наруто. Наруто, который стоял в одном полотенце на голое тело и бессовестно лыбился. — За кем следишь? — весело поинтересовался он. В приглушённом свете фонарей в его глазах причудливо и странно сверкали озорные искры. — Ни за кем, — буркнул Саске, стараясь смотреть только на лицо напарника, и поспешно выпустил его руку. — Какого хрена ты не спишь? — Не могу спать на голодный желудок, даттэбайо, — пожаловался он, слегка похлопав себя по животу. — Какаши-сенсей притащил нас в какую-то дыру… Как думаешь, тут где-нибудь есть рамэ… Саске невольно проследил за его рукой и разом потерял и слух, и способность думать: только и видел, как пальцы Наруто лениво скользнули по влажному, поджарому животу и оставили мокрый блестящий след — несколько капель прозрачным бисером скатились по загорелой коже, дразняще скрываясь под краем махрового полотенца, наспех затянутого на бедрах. Очень наспех затянутого. Настолько, что пошевелись Наруто лишний раз, оно слетело бы с него быстрее, чем тот успел бы что-то предпринять. Саске сглотнул, чувствуя, как на лбу проступают капельки пота, а кровь прилипает к лицу. После недавнего откровенного сна наблюдать Наруто ещё и полуголым, наедине, в едва освещённом предбаннике — нет, это было определённо выше его сил… — Ну или не рамен… — Наруто принялся шарить по высоким шкафам. Загрохотали какие-то банки, задребезжало стекло, зашелестела обёрточная бумага. — О! Это вагаси, что ли?.. Саске так и замер, оглушённый звенящей тишиной. Звуки доходили до него, как сквозь плотный туман: без единой связной мысли в голове, как заколдованный, он следил за движениями Наруто — как соблазнительно перекатывались мышцы его обнаженной спины, когда тот потянулся вглубь кухонного шкафчика; как аппетитно и бессовестно обтянуло его округлую задницу это держащееся на одном добром слове полотенце, когда тот встал на цыпочки… А потом мысли Саске рассыпались окончательно — одновременно с радужной пыльцой, взорвавшейся призрачным облачком над обнаруженным Наруто и мгновенно разорванным бумажным пакетом со сладостями, — и осели на пальцах напарника вместе с сахарной пудрой, которые тот тут же бесстыдно облизал кончиком языка, а последний — указательный — обхватил губами и вынул с оглушительным, протяжным и до дрожи бесстыжим «чпок». У Саске зазвенело в ушах. Наруто достал из обёртки мягкий кругляш бобового теста и отправил его целиком в рот. — Бу-ишь? — с набитым ртом спросил он весело. А потом достал ещё один — перепачканными сладкими пальцами, к подушечкам которых прилипли крупицы сахара, и сунул Саске под нос. Саске оцепенел, не в силах отвести взгляда от этих пальцев — вакуум в голове сменился неожиданно смелыми, откровенными идеями: провести бы по ним языком, стерев остатки пудры, охватить губами… Наруто, бестолочь ты такая, что ж ты делаешь… Саске совершил одно микроскопическое, неуловимое движение — едва-едва подался вперед, как… — Саске?.. Саске вздрогнул от звука его голоса, словно его окатило кипятком. Встретившись взглядом с широко раскрытыми глазищами напротив — огромными голубыми глазищами, Саске с ужасом осознал, что чуть не выдал себя с потрохами. А еще он уже целую вечность беззастенчиво пялился то на полуобнаженное тело напарника, то на его пальцы, стоя перед ним столбом. И если Саске тотчас не прекратит и не свалит отсюда поскорее, столбом может встать кое-что ещё. — Ты в порядке?.. — негромко поинтересовался Наруто, приблизившись к нему. Его голос ещё никогда не звучал для Саске настолько проникновенно. Он ещё никогда не стоял так близко. Саске тут же почувствовал, как краска окончательно залила его лицо. А потом отпихнул Наруто и молниеносно рванул к себе в номер. Видимо, на год в Суну придется отправиться именно ему. Иначе он просто не вынесет.***
Саске собирался нервно и в спешке. Цунаде, как выяснилось, совершенно не собиралась никого отпускать в Суну на такой долгий срок, и Саске, недолго побродив в раздумьях вокруг Резиденции, всё же решился попытать удачи вновь. Убедить Пятую во второй раз, на удивление, труда не составило — махнула рукой, мол если Казекаге примет — вали. Или это его прошлый неудавшийся вояж до Орочимару сыграл свою роль, и та решила не будить лиха понапрасну, лишь бы он в самоволку не сбежал, или причина была иного рода — Саске понятия не имел, но выдохнул. С облегчением и горечью одновременно. Несколько лет назад покинуть Коноху казалось ему единственно верным решением. Позже — не самым разумным, даже глупым. Недавно — невыносимым. А сейчас он снова словно вернулся к тому, с чего начинал: уйти, скорее уйти и как можно незаметнее. Саске хмыкнул. Какая ирония. Оба раза — из-за Наруто. И если в прошлом его подгоняло желание обрести силу, разорвав их связь, то сейчас — страх утратить эту связь насовсем. После того случая ночью находиться рядом с Наруто стало необъяснимо сложно. Всю дорогу до деревни тот по обыкновению не затыкался и вёл себя как всегда, но — нет-нет да бросит на него косой, изучающий взгляд. Саске не понимал, что он значит, но чувствовал: ничего хорошего. А потом с ужасом догадался: он заметил. Возможно, что-то понял. И если Наруто не раскрыл его пока окончательно, то точно был близок. Казалось, в его глазах застыл сухой лёд — и он пробирал Саске холодом до самых костей. Он не раз представлял себе, какой была бы реакция Наруто, открой Саске свои чувства. Представлялось разное: и недоумение, и страх, и неверие, и, что греха таить — взаимность… О последней так сладко мечталось — и, что обиднее, чаще всего. Долгие, бессонные ночи превращали тяжесть одеяла в неравнодушные объятия, тепло постели — в жар желанного тела, лёгкое дуновение ветра из окна, украдкой скользнувшее по коже — в живое дыхание. Саске почти убедил себя: между ними рано или поздно что-то случится, что-то произойдет. Просто он пока не придумал, как это сделать… Реальность вмешалась в его мечты пронзительным ударом под дых: если Наруто прижмёт его к стенке, добиваясь ответа — Саске никогда не признается. А если признается — его точно не поймут и не примут. Саске перебирал оружие, раздумывая, что взять в Суну, а что оставить, прикидывал в уме: Наруто разозлится и разобьет ему нос? Разочаруется? Оттолкнет навсегда? В руке хрустнул бутылек с маслом для кунаев. Сердце превратилось в такое же месиво — как треснувшее в руке стекло, — потекло по ребрам кашей из осколков куда-то вниз, заледенило живот и разлилось под ногами, оставив на полу разводы надежд о взаимности. Уходил Саске под покровом глубокой синей ночи. Переулки спящей Конохи были безмолвно тихи, звёзды сияли над крышами равнодушно холодным светом. У ворот обернулся, долго вслушивался в потрескивающую тишиной улицу и разноголосое пение сверчков, словно ждал, что вот-вот его кто-то окликнет. А потом шёл пешком, растягивая время — долго-долго, и к рассвету миновал пару деревень недалеко от границы страны Огня. Солнце почти взошло, когда он, наконец, остановился в глухом лесу у ручья, чтобы набрать воды перед длинной дорогой в пустыню. Он спустился в небольшой овраг под пологом кустистых деревьев, где протекала узкая лента гремучего ручейка — он бил с журчанием сквозь мелкие камни и терялся в густой траве, безмолвно сливаясь в чаще. Слух уловил беспорядочный шум листвы над головой. Ветер?.. — Эй, Саске! Стой! Кусты взорвались ворохом листьев и выплюнули на траву — прямо перед Саске — жутко запыхавшегося, напуганного и взвинченного Наруто. Он поправил съехавший на брови протектор, быстро одернул куртку и, глядя на Саске круглыми от удивления глазами, продолжил: — Бабулька сказала, ты собрался уходить на целый год, даттэбайо! В Суну! — заговорил он быстро, активно при этом жестикулируя. — Ты в своём уме? Саске неслышно выдохнул, словно со спины свалилась неподъёмная ноша, но промолчал. Повёл плечом, опустился у кромки ручья на колено и подставил под ледяные струи воды флягу. И в этот раз Наруто его догнал. Хоть и зря. — Я до сих пор не верю, что она тебя отпустила, даттэбайо. Все ж ясно, зачем ты туда собрался… Ты до сих пор не оставил ту идею… Тем более, туда точно прибудут Акацуки… Эй! Погоди! Саске набрал полную флягу воды и поднялся, намереваясь продолжить свой путь, но Наруто его придержал: схватил за плечо и развернул к себе лицом. — Да стой же ты! — Мне нужно уйти. — Черт, Саске! — Наруто, казалось, вот-вот разозлится всерьёз: Саске понял это по оранжево-алому отблеску, мелькнувшему в его зрачках. — Мы же можем вместе. Мы команда! Я мог бы помочь… — Нет, ты будешь только мешать. Саске отступил на шаг и уперся спиной в дерево. Наруто тут же этим воспользовался — прижал локтем его грудь, притиснул к стволу. Фляга выпала из пальцев и ударилась о камни, вода расплескалась по траве. — Ты не должен уходить. — Наруто теперь был очень близко. Так, что Саске мог почувствовать холод металла его протектора на своем лбу. — Бабка сошла с ума, а я тебя не отпущу. Сердце пропустило удар, губы поймали выдох. Не слова, а обещание счастья. Если не брать в расчет, что… — Ты не будешь сражаться с Акацуки в одиночку. …Наруто имел в виду совершенно другое. Саске дернулся, попытался высвободиться, но вышло вяло — слишком тесно стоял к нему Наруто, крепко в него вцепившись, и слишком велик был соблазн ещё ненадолго задержаться пусть в опасной к нему, но близости. На краю сознания даже мелькнула шальная мысль — толкнись он ему навстречу, и сможет ненадолго и будто бы случайно коснуться его губ своими. — Я ухожу не из-за Акацуки, — вместо этого сказал Саске. — А из-за чего? Наруто чуть отступил, нахмурил брови, вгляделся в Саске, словно надеялся рассмотреть причину в его облике, и стоял теперь перед ним растерянный и до смешного бестолковый. Красивый, наивный и совершенно бестолковый — светился как солнце на рассвете, уже проступающее сквозь решето веток и путающееся в его светлых волосах. Саске одернул ворот плаща. И с чего он решил, что Наруто о чём-то догадался? Наверняка тот и помыслить не мог, что его лучший друг может питать к нему совершенно иные чувства, далёкие от простой дружбы. Стоит сейчас, губы жует, украдкой смотрит на изгиб шеи Саске. Наверняка пришел к мысли о каких-нибудь проблемах с проклятой печатью. Саске неслышно вздохнул. Он год его не увидит, подумать только. И весь этот год будет изводить себя надеждой, что, может быть, когда он вернется… Нет, уходить — так уходить. Наруто никогда не ответит взаимностью, так какой смысл мучить себя надеждой?.. — Показать? Наруто тут же насторожился, подсобрался. — В чем дело? — Замри, — негромко приказал ему Саске. Наруто недоверчиво сдвинул брови. Саске подошел ближе. — Закрой глаза. — Ты что, сбежать решил, пока я тут с закрытыми глазами стоять буду, даттэбайо? Саске не ответил и сам накрыл его глаза рукой. Чужие ресницы мелко задрожали, касаясь чувствительно кожи ладони, губы напротив чуть приоткрылись. Наруто застыл озадаченный. Если поцеловать его сейчас — быстро, как в детстве в Академии — у него будет пара секунд на то, чтобы запомнить и вкус его губ, и тепло его дыхания до того, как кулак успеет врезаться ему под ребра или в висок. Внутренне усмехнулся — сколько раз себе представлял их поцелуй, а в реальности-то как глупо… И главное, болезненно до дурноты — украдкой, почти насильно. Мысли в голове Саске неслись быстро, галопом: им двоим потом жить с этим, как-то строить заново командные, товарищеские отношения, а время бежало им вровень — Саске всё стоял, смотрел на его губы, считал дыхание — короткое, напряженное, шумное — и держал ладонь, прикрывая Наруто веки. Что вообще-то за идея глупая была закрывать ему глаза, нахрена? На что это теперь похоже? И не притворишься потом, что случайно поскользнулся на камне у ручья… Саске сглотнул, рука мелко задрожала. Если он не решится сейчас — упустит шанс навсегда. Он подался вперед и — нерешительно, всего на миг — замер в миллиметре от его губ. И тут же себя проклял — не успел… Наруто дёрнулся, взял его за запястье и, борясь с сопротивлением, потянул руку Саске вниз. Прочь от своего лица. Внутренности скрутило в тугой узел — больно, очень больно, Саске выхватил глазами журчащую у их ног воду и не смог удержать боль внутри себя — она выплеснулась потоком, как из выроненной на влажные камни фляги, затопила всё вокруг — прозрачную, ледяную воду, изумрудный травяной ковер с пятнами рассветных солнечных зайчиков, на котором они стояли вдвоём… Саске уронил голову на плечо Наруто. Сейчас ему прилетит прямо в челюсть — и тоже будет больно. Дышать — больно, думать — больно. И без поцелуя всё понятно как день. Не успел… — А я думал, поцелуешь, — неожиданно раздался весёлый голос над ухом. Куртка Наруто пахла солнцем, пылью и теплом. Саске медленно поднял голову. Это он так шутит или этот дурень так ничего и не понял? — Я и собирался. Наруто улыбнулся. — Тогда чего ты ждёшь? А глаза: хитрые-хитрые. Как в тот день, когда Цунаде определила их в команду Какаши. И как тысячи — нет, миллионы — раз после. Перед глазами Саске пронеслись и тренировочный полигон в Конохе, и улицы Конохи, когда тот звал его в Ичираку, по-дружески обнимал за плечи, и даже недавняя полуночная встреча в том предбаннике… Саске сглотнул, не веря своим ушам. — Ты же не хотел, — Саске ошарашенно посмотрел на своё запястье, которое Наруто так и не выпустил из рук, и теперь почти незаметно поглаживал его кожу большим пальцем. Наруто чуть насупился. — А зачем ты мне глаза закрыл? — спросил он обиженно, а потом в его взгляде снова вспыхнули озорные искры. — Просто хотел сравнить, как ты покраснеешь: сильнее, чем в гостинице, или нет? Саске, глядя в его смеющиеся глаза, хотел было ответить, что ему бы двинуть сейчас за дурацкие намёки, которые разгадать — сам Рикудо ногу сломит; хотел признать, что зря отталкивал его и грубил порой, но не успел. Наруто поцеловал его быстрее.