* * *
— У тебя бывает иногда такое, что в голове мысли красивые, эффектные.. бьющие без промаха.. — Джон грустно вздыхает, наблюдая за дождем и тянется к окну, рукой рисуя неровный круг, после чего дорисовывает глаза и совсем безнадежную улыбку. Дэйл усердно смотрит в монитор компьютера, слушая рассказ писателя и тыкая на старые клавиши, создавая раздражающий звук. — А когда начинаешь их говорить в слух, то получается какая-то белиберда несусветная.. — Джон одним махом стирает нарисованное лицо на окне и поворачивается к Дэйлу, наблюдая за его действиями. — Даже самую простую мысль нужно уметь изложить! — Дэйл заканчивает и встает с неудобного кресла в полный рост. — Вот например, третий закон термодинамики, — Седоволосый подходит к маленькой доске на колесиках, что стоит у него в комнате достаточно долгое время, и внимательно пишет мелом. — Казалось бы, куда уж проще! Джон вопросительным взглядом смотрит на него и медленно зевает, витая в мыслях. — Но! Есть существа, которым такие элементарности нужно разложить и объяснить. — Он продолжает писать, попутно рассказывая. — Для начала нужно нарисовать схему, по которой станет понятно, почему первый и второй.. Последние слова для Джона кажутся дурной бессмыслицей, которую он тошно отказывается слушать. Поэтому он начинает придумывать всевозможные варианты, каким способом можно было бы признаться в бесконечной любви его изумительному приятелю. Он возвращает взгляд на окно и стекающие прозрачные капли, сопровождая их грустным взглядом и краем уха совершенно случайно улавливает «Потом написать, что..» — и его осеняет, будто яблоко на голову упало. — Написать! — Джон почти что выкрикивает и подходит к удивленному Дэйлу. — Что? — Я должен написать ему письмо! — Писатель сверкает улыбкой, — Все свои мысли изложить наедине! Тогда он не сможет мне мешать своими «флюидами».* * *
Бормоча себе написанные слова в письме, которого он быстро пишет, грубо черкая ручкой, Джон иноредь поглядывает на фотографию журналиста в небольшой рамке, что стоит у него на письменном столе. — Теперь вы знаете о моих чувствах, и в вашей воле посмеяться над несчастным, — Он мельком смотрит на фотографию, — Но помните, что я до гроба буду вашей слугой и пленником в ваших незабываемых чарах!«Раненный в самое сердце Джон!»
Шатен зачитывает написанное ним письмо, окончательно переводит свой взгляд из-под очков на фотографию журналиста и вздыхает ванильный аромат, витающий в комнате. — Эх! Раненный.. в самое сердце! — Джон указательным пальцем тыкает в написанное письмо. Джон берет заранее купленную открытку и запихивает туда письмо, затем ставит фиолетовую отпечатку с рисунком разбитого сердечка, восхищенно любуясь этим.* * *
«И вот я снова пишу вам. Порой кажется, мне нужно сказать вам так многое, что не хватит всей жизни..»«В прошлом письме я затронул столько тем, но так и не смог сказать о сотой доли того, что хотел..»
«Ах! Разрешите писать вам каждый день: утром и вечером..»«Вчера вы сказали, что солнце уже не такое теплое, но для меня солнце — это вы! И другого не нужно..»
«Что вообще есть счастье, если не возможность видеть вас ежечасно? Ежеминутно. Ежесекундно!»«Чего большего можно еще желать? Взаимности моим чувствам нет, я не смею даже мечтать об этом.. Я знаю, что это невозможно! И сердце мое от этого разрывается на мелкие кусочки..»
— Нет. — Джон исправляется, — «И сердце мое от этого разрывается на* * *
«Дорогой, у меня все в порядке. Я немного приболел, но это несерьезно. Скоро снова увижу тебя и увезу куда-нибудь далеко-далеко! Ужасно соскучился.» — Джон перечитывает это письмо и улыбается, слыша за окном радостные крики детей, потому что наступила зима. Шатен расслабляется и внезапно слышит, как кто-то открывает входную дверь. — Джон! Пошли с нами играть в снежки и кататься на санках, Лукас и Лили пришли! — Журналист едва-ли договаривает предложение, пытаясь отдышаться от быстрого бега. — Кстати, у тебя веревка есть? У Лукаса на санках оторвалась. Егор замечает безграничное количество бумаг, валяющихся на столе и полу. — А что ты пишешь? — Линч перехватывает с рук писателя в свои незнакомое письмо и начинает внимательно зачитывать в голос, написанное внутри: «По вечерам, когда особенно грустно, вспоминаю о наших вечерам вдвоем..» — Это ты кому пишешь? — Никому! Не вмешивайся давай, иди со своими санками. — Джон отбирает незаконченное письмо и отдает санки назад Линчу. — Не видишь, я работаю! — Да мне веревка нужна! — Словно маленькая рассерженная девочка, Линч топнул ножкой. — У тебя же есть веревка. Журналист принялся внимательно осматривать комнату, пребывая в своей уверенности насчет джонового наличия веревки в этой комнате. Открыв шкаф, на парня моментально навалилось множество куч собранных бумаг с помощью маленьких веревок. — Ничего себе. Переписочка, — Линч удивленно рассматривает кучки бумаг и писем, пока писатель немного раздраженно поглядывал на него. — Это у тебя с кем? — Не важно, — Джон аккуратно отбирает письма и бумаги с рук журналиста, — Это не твое дело, Линч. — Джон снимает разноцветную веревку с одной кучки бумаг, отдавая их парню. — На! Наблюдая за исчезающим силуэтом в обворожительном закате, в мыслях писателя всплывали лишь единственные слова:«Ты становишься слишком подозрительным и ревнуешь меня по всякой мелочи. Мне кажется, нам надо отдохнуть друг от друга..»
«Только не надо слез и рыданий, это еще не конец света!»