Дело чести

В холле Трискелиона царило оживление. Страйк в полном составе толпился около входа, разделяя поток клерков и рядовых агентов, как глыба базальта в ручье. Рамлоу в этой глыбе представлял собой острый угол, направленный на вход с парковки. Он незло переругивался с подчиненными, пока в дверях не появился Стив Роджерс, одетый не по погоде в кожаную куртку и с тающими снежинками в волосах: пользуясь узнаваемой рожей, он гонял на мотоцикле без шлема, подавая отвратительный пример молодежи, которая не обладала его непробиваемой башкой. С его появлением в сплоченных черных рядах произошло оживление, загудели громче голоса. Рамлоу откололся от своих, на ходу закидывая в рот мятную конфету, и решительным шагом двинул в сторону Роджерса. В спину ему неслись напутствия и сомнения подчиненных в мужестве своего командира, что было абсолютно неприемлемо как с точки зрения субординации, так и общей морали в Щ.И.Т.е, поэтому Роджерс начал хмуриться еще до того, как Рамлоу его окликнул. — Кэп! Мне тут, в общем, помощь твоя нужна. Роджерс остановился, дождался, пока Рамлоу подойдет вплотную. — Что-то случилось? Задание? — Да нет, ничего такого. Это по личному. Он почесал загривок, отвел взгляд. Сзади толпа крикнула густым басом Роллинза: — Что, Рамлоу, зассал? Роджерс недовольно покосился через плечо. — Я, короче, проспорил этим обалдуям, — сказал Рамлоу. — Взяли на слабо, вроде херня, а получается, что репутация на кону. Кэп, будь человеком, а?.. Взгляд Роджерса смягчился, хотя осуждение не исчезло из него полностью. Азартные игры он, естественно, не одобрял, но во время войны достаточно ночей сиживал у костра с солдатней, чтобы знать, как это бывает. — И что же вы проспорили, Рамлоу? — спросил он со вздохом. Что бы это ни было, ему в этом безобразии явно отвели роль, и не нужно было обладать гением Эрскина или Старка, чтобы догадаться, что Стиву Роджерсу она не понравится. Рамлоу ухватил его под руку и отбуксировал за колонну, подальше от основного потока коллег по Щ.И.Т.у, но в поле зрения своих троглодитов. Наморщил лоб, как шарпей. — Потом можешь морду набить, а пока что... В общем... Не дергайся. Он обвил рукой шею Роджерса, притягивая его поближе. Ростом Рамлоу был чутка пониже, и ему пришлось привстать на цыпочки, когда Роджерс рефлекторно попытался отшатнуться. У Рамлоу были сухие горячие губы, немного обветренные, на вкус как химическая мята с примесью сигаретной горечи. Они вдавились Роджерсу в сжатый рот, и между ними юрко ввинтился язык, влажным напором достав до зубов. Очень нежно коснулась щеки ладонь в полуперчатке, подушечка большого пальца очертила линию скулы. За спинами взорвался свистом и воплями Страйк, захлебываясь от восторга, но поцелуй все длился, длился, и по одному голоса смолкали, затухал свист. С последними смешками послышался негромкий голос Роллинза: — Рад за тебя, командир. — И все стихло совсем. Напряженного как струна Рамлоу постепенно отпускало, расслаблялись закаменевшие мышцы. Он все еще цеплялся за шею Роджерса, но это уже не походило на захват. Губы его, очень нежные и умелые, ласкали как во сне. Наглый увертливый язык проходился по кромке зубов, щекотал небо. Роджерс галантно приобнял неожиданного партнера за талию. Талия у Рамлоу была в панцире твердых мышц, он весь был жесткий и упругий, крупный, колкий в непривычных местах, и целовать его было все равно, что пить ураган вместо теплого молока. Поцелуй-спарринг — вот как это было. Рамлоу пах большим и сильным мужиком, прижимался крепкой грудью, но тактично держал на расстоянии вдоха свою нижнюю половину, и только это выдернуло Стива из блаженного сладкого тумана, которым заволокло башку. — Респект, — сказал Рамлоу хрипло, пару раз моргнув. — Не ожидал. Думал, по зубам получу. — С сорок пятого не целовался, — невозмутимо отозвался Роджерс, — поднакопилось. — И многих наш доблестный Кэп так целовал? — Так — это как? — Так, что я чувствую потребность сделать тест на беременность. Роджерс посмотрел на него сурово и очень по-капитански. — Я как честный человек всегда готов сделать то, что должен. — Я как азартный человек готов с тобой встретиться в мэрии с паспортом и фатой хоть завтра. — Ты не слишком торопишься? — А что, ты уже пошел на попятную? — Не советую брать меня на принцип, — оскалился Роджерс. — Предпочитаю брать на кровати или в крайнем случае на диване. У тебя удобный диван? — Погоди, но это разве не ты на нашей свадьбе собирался быть в фате? — Я за равноправие, — ухмыльнулся Рамлоу. — Но лично с тобой я готов в фате, без фаты, на кровати, на диване, на столе, на люстре, на еже и вниз головой под звуки гимна. — Соединенных Штатов? — уточнил Роджерс. — Договоримся. — Боюсь, у меня совещание через три минуты. — За три минуты можно многое успеть. — Предпочитаю договариваться долго и обстоятельно. — Сколько раз за ночь мы придем к консенсусу? — Нас сейчас услышит кто-нибудь из эйчар и отправит обоих на этот ужасный семинар по харассменту, я это выслушал уже один раз после того, как меня разморозили, мне хватило. И не спорь больше со своими парнями, у них нет совести! — У меня ее тоже нет, поэтому в следующий раз, когда меня возьмут на понт, я снова приду за помощью к тебе, заметано? — Само собой, не к Фьюри же тебе идти с такими проблемами. И часто у вас такое происходит? — С этого момента будет происходить постоянно. Роджерс рассмеялся и двинулся в сторону лифтов. На полпути он обернулся и, сделав суровое лицо, изобразил что-то, что Рамлоу успешно перевел как «мои глаза выше, ты, извращенец». И ведь не ошибся, гад — Рамлоу действительно провожал взглядом его покатую жопу. Ее сложно было не заметить и еще сложнее игнорировать, когда она перед глазами. Надо будет намекнуть Роллинзу, чтобы в следующий раз проспорившего командира отправили ее потрогать. Роджерс — мировой мужик. Уж, конечно, не бросит в беде. Это ж дело чести.