В шкафу прятались крошки пыли, кошачьи косточки и сны. а. м.
Хёнджин блуждал по комнате в поисках памяти. Потерялась. Но не своя. Бан Чана. А Бан Чан лежал на спине и глядел в космический потолок на своей широкой кровати. – Джинни, прекращай. Ты перероешь всю мою комнату, но не найдешь этих снимков, ты же знаешь. – Бан Чан в своём теплоцветном свитере даже глаз от космического потолка не отвёл. – Мы сфотографируемся ещё много-много раз! Не отчаивайся, пожалуйста. Хёнджин оторвался от копошения меж древесным шкафом и стеллажем с норвежской литературой и коллекцией глиняных черепков. – Чувствуешь, Джинни? Пахнет осенью. Кровать старая и теплоцветная (как свитер) проскрипела шёпотом. Космический потолок был менее интересным, чем единственная упавшая с него звезда. Хёнджин опустил ладонь в пушистые, словно ковёр из облаков, волосы. Мягко и тепло. – Ты — счастье в са́мом тёплом свитере и с самым тёплым сердцем, Чан. – Теплоцветном свитере, – поправил мальчик-счастье, – а ты — счастье в само́м его проявлении. – Да, теплоцветном.. Смех был звонкий и блестящий, как медузы или ртуть. Улыбка Хёнджина была намного больше и ярче космоса. У Бан Чана амнезия, и он любит лепить из глины звериные черепа. У Хёнджина любовь и акварель в волосах. – Я хочу нарисовать тебя. Бан Чан рассмеялся: – Боюсь, это будет единственная твоя неудавшаяся картина. Хёнджин вспыхнул любовью и сел на звездочёта верхом. Наклонился, коснулся носом носа и поцеловал, вливая тягучую виноградную нежность. Ещё поцеловал. И ещё. – Что ты такое говоришь? Ты такой красивый. Ты — необыкновение. Чан, нет никого и ничего с тобой сравнимого, почему ты не видишь того же блеска, что и я? Ты блестишь и сияешь! Ты — магия! – Лицо Бан Чана буквально зацветало поцелуями-звёздами. У Бан Чана глаза — космос, из которых льются океаны. Хёнджин был уверенно опрокинут, перевёрнут на спину и зацелован. – Купи меня поцелуями. – Выявил, как утерянные фото просьбу Бан Чан. Хёнджин никогда не устанет влюбляться в его сплетённую теплоцветными нитками душу. Целоваться так хорошо. Целоваться с Бан Чаном — это кровоточащее сферами любви сердце и потеря чего-то жизнеотдающего. Космический потолок был менее интересным, чем единственная упавшая с него звезда. Кровать мягкая и тёплая. Как волосы Бан Чана. На ней зажили карандашные грифели, глиняные планеты, виноградные косточки, цветастые шнурки и два дарящих друг другу нечто любовно важное (воспоминания и поцелуи) сердца. А Хёнджин блуждал по Бан Чану в поисках надежды. Потерялась. Но не мальчика с амнезией. Своя.«А на фотографиях всё хорошо. Там много надежды.»*