thunderbolts & lightning

На теле Тигнари уже почти не осталось следов от ожогов, но ушки все еще прижимались к голове при раскатах грома, а глаза начинали бегать в поисках молний, словно он мог увернуться от них. Сердце начинало стучать громче и быстрее, а Тигнари изо всех сил пытался привести дыхание в норму, злясь на подступающий приступ паники. Он бесстрашный и невозмутимый лесной страж, а не глупый маленький фенек, который будет бояться того, что никогда больше с ним не произойдет. Тогда молнии были не природными, их вызвало уже побежденное божество, и больше бояться нечего, и Тигнари это знал. Но сейчас он сидел на пороге дома, поджав ноги к груди, упершись подбородком в колени, и разглядывал зеленые деревья и реку неподалеку, с замиранием сердца ожидая увидеть блеск молнии и услышать гром. Капли дождя не давали ему спать, все упрямо стучали о крышу, и даже успокаивающее сопение Сайно рядом не давало тот эффект, что раньше. На душе было тревожно, и Тигнари чувствовал, что должен пойти на порог и сторожить покой Сайно от воображаемой угрозы. Тот ведь не боится молний. Он может держать их за хвост голыми руками. Тигнари бросил взгляд на руку, пострадавшую от удара молнии, на тонкие нити шрама, похожего на молнию, и вздохнул, вновь вглядываясь в стену дождя. Вдруг перед глазами что-то вспыхнуло. Тигнари на секунду выпрямился, чувствуя дрожь по всему телу, и тут же сжался, прижимая ушки к голове, а хвост – к телу. От раската грома хотелось заплакать, но он старался держаться и все смотрел вдаль. Для того, чтобы справиться со страхами, нужно столкнуться с ними лицом к лицу. Для того, чтобы защитить Сайно, ему нужно наблюдать за молниями, как бы глупо это ни звучало. — Тигнари? От неожиданного голоса за спиной Тигнари чуть не свалился прямо в бурлящую реку. Он резко обернулся, огромными глазами глядя на силуэт, и голос в голове кричал, что этот самый силуэт точно как-то связан с молниями. Казалось, это Сказитель пришел за ним, чтобы на этот раз гром его разразил окончательно. Но глупые мысли улетучились, а внезапное оцепенение прошло, когда Тигнари осознал, что это Сайно. Заспанный, с растрепанными волосами, из-за чего он казался милым волчонком, которого хотелось погладить. Правда, если кто-то попробует это сделать, то ему откусят руку, но у Тигнари были привилегии, и от мысли об этом на недавно только дрожащих от страха губах появилась лёгкая улыбка. — Чего не спишь? — спросил он, глядя на то, как Сайно опускается рядом. — Это я у тебя должен спросить. — Не хочется, — Тигнари пожал плечами и вновь начал рассматривать лес сквозь дождь, стараясь выглядеть как можно расслабленнее. — Ты буквально сегодня вернулся из трехдневной экспедиции, в которой вы спали в общем шесть часов. И, напоминаю, ты чуть не уснул, пока обнимал меня. Стоя. Не хочется? Тигнари вздохнул и уже привычно опустил подбородок на колени. Да, спать хотелось, но это было невозможно. Он не мог спать, пока опасность была рядом. — Из-за дождя? Молнии? — на плечи внезапно опустилось что-то теплое. Кажется, плед. Сайно был удивительно чутким, когда дело касалось Тигнари. Именно он заставил Тигнари тщательнее следить за ожогами от молнии, помогал их обрабатывать и, что самое главное, заставлял сидеть на заднице ровно и не совать нос ни в какие приключения, в которые собирался Итэр. И именно ему нужно быть благодарным за то, что теперь Тигнари в более-менее хорошем состоянии. Но признаваться Тигнари не спешил, это не в его стиле: он предпочитал забывать о себе и помнить о долге. Только вот молнии считали, что нужно, чтобы Сайно не услышал ответ, а увидел его собственными глазами. Все повторилось: вспышка, широко распахнутые глаза и вытянутая шея, спрятавшееся в коленях лицо и прижатые к голове ушки, прижатый к телу хвост. Дрожь. Страх. К этому только добавились слезы, скопившиеся в уголках глаз: ему было стыдно. — Эй, фенек, — уж слишком мягко, как для генерала махаматра, произнес Сайно. — Я здесь, рядом с тобой. Ты в безопасности. Через мгновение Тигнари почувствовал дополнительное тепло, знакомые руки, которые залечивали его раны, сейчас помогающие собрать себя по кусочкам. Объятия были небольшим спасением. Поцелуй между ушек – дополнением к нему. Страх начал медленно отступать. — Я знаю, — упрямо шепнул Тигнари, чувствуя, как дрожат губы. О архонт, почему же он так расклеивался? Где былая храбрость? Умение постоять за себя? — Тебе надо было сразу разбудить меня. Я рассказал бы тебе свои лучшие шутки, и ты бы уснул. Из груди Тигнари вырвался смешок. Конечно, таким критичным в плане своих шуток Сайно был только с ним. — Прости, но это снотворное я оставил напоследок. Хотелось сначала применить что-то менее травмирующее, — он улыбнулся, услышав, как Сайно фыркнул, и почувствовав, как куснули кончик его уха. — Сейчас договоришься. — Ой, напугал. — Договоришься, и буду заботиться о тебе в трехкратном размере. Ты знаешь, насколько агрессивна моя забота. Забота Сайно не была агрессивной. Она была приятной, окрыляющей и ставящей на ноги, и точно нравилась Тигнари, так что он ничего не имел против. Сайно словно был его лекарем, пока Тигнари был лекарем для других. — Так точно, генерал. — Тигнари. — Говорю, люблю тебя. Сайно усмехнулся и погладил Тигнари по волосам, с особым ощутимым трепетом, на фоне которого меркло все. Тигнари поднял голову, чтобы закрепить свои слова легким поцелуем в губы. Где-то сверкнула молния, раздался гром, но он почти не обратил на это внимание, лишь чуть сильнее прижался к Сайно. — Я тебя тоже люблю. Поэтому сейчас мы пойдем в дом, я заварю тебе чай, мы зажжем твои ароматические штуки, и я расскажу тебе топ-10 своих лучших шуток. Тигнари поморщился, но тут же засмеялся, увидев серьезное лицо Сайно. Тот что, правда собирался рассказывать ему свои анекдоты, которые придумали еще до рождения архонтов? — Давай лучше ты будешь гладить меня по голове. И за ушком, как я люблю. — Только если это поможет тебе уснуть. — Поможет, не сомневайся. Сайно может держать молнии голыми руками, и эти же руки легко исцеляют Тигнари. Его тело, его душу. И, наверное, это то, на что способно лекарство, к которому Тигнари раньше относился с особым скептицизмом. Возможно, ему стоит подробнее изучить такую вещь, как любовь.