Dying in my hands

      Я помню, как ты умирал у меня на руках. Ты говорил, что всё в порядке, но, чёрт, почему твоё сердце билось всё реже? В твоих глазах ясно читался страх — ты боялся оставить меня одного. Думаешь, я бы не справился? Не смог прожить без твоей опеки? «Прости меня», — еле слышно шептал мне. Но за что ты просил прощения? За то, что решил меня покинуть?!       Если бы не твоё упрямство, тебя бы можно было спасти. Удар молнии стоил тебе жизни, а ты не догадывался об этом. Я понимаю, что ты врач, и тебе свойственно заниматься самолечением, но почему же ты вёл себя так опрометчиво? Тебе ли было не знать, что в такие моменты каждая минута на счету?!       Зато ты отлично ругал меня, когда я отказывался от твоей помощи с восстановлением кожных покровов: «Сайно, пойми ты, самолечение ничем хорошим не закончится! Так сложно обратиться ко мне за помощью?!» — твои слова, Тигнари, но почему, ПОЧЕМУ ты сам не последовал своим советам?!       Ты боялся умирать, я чувствовал, как дрожало твоё тело в момент агонии. Я тоже боялся твоей смерти, но она настигла нас обоих: тебя — напрямую, меня — косвенно. Архонты, лучше бы я тоже умер. Мне так плохо без тебя, я не знаю, как должен справляться каждый чёртов день, что я здесь один. Да, ты был прав — я не справляюсь без тебя; совсем не умею заботиться о себе. Почему? Потому что обо мне всегда заботился ты.       Я помню, как ты смеялся, когда тебя контузило; ты пытался обратить всё в шутку, говорил, что тебе не больно, что оно скоро пройдёт, но посмотри, что сейчас? Сейчас твоё тело гниёт в могиле, а я сижу у каменной плиты, на которой выгравировано твоё имя. Тигнари, ты не должен был оставлять меня, чёрт, пожалуйста, можешь ты вернуться? Я так скучаю по тебе. Мне настолько плохо, что я задыхаюсь от слёз каждую секунду. Я одинок, — один во всем мире, понимаешь? — нет больше никого, кто мог бы раскрасить мой мир яркими красками, как делал это ты. Мои мысли путаются, я так сильно хочу к тебе, что меня разрывает изнутри. Я ни на минуту не переставал чувствовать эту боль в груди — мою душу поглотила смертельная болезнь, от этого нет лечения. Я притворяюсь, что всё круто, что я в полном порядке, но для кого? Как будто до меня кому-то есть дело.       … Тебе было до меня дело. Ты был спасением моим, моей жизнью, чёрт возьми, Тигнари, вернись ко мне, я тебя умоляю. Пожалуйста. Слёзы снова льются из глаз. Кожа вокруг них такая красная и воспалённая, что скоро начнёт трескаться. Но я не могу перестать скорбеть по тебе.       Если бы ты сейчас был здесь, я бы не отпустил тебя. Я бы не позволил тебе уйти — так просто оставить меня. Я бы…       — Я люблю тебя, — солёные слёзы продолжают катиться по щекам, раздражая их всё больше. Если ты слышишь меня, там, на небесах, просто знай это.       До сих пор помню тот день, как будто это было сегодня, как будто это происходит сейчас. Душа ушла в пятки, я не чувствовал её в своей грудной клетке — она стучала где-то далеко. Меня трясло вместе с тобой, я не знал, что мне сделать, чтобы ты не делал этого — не умирал у меня на глазах. Твои последние вздохи настолько сильно отпечатались у меня в памяти, что не прекращают мне сниться; и я каждый раз просыпаюсь в истерике — ты умираешь и в моих снах.       Забери меня с собой, Тигнари.