Тяжёлый день

      Небо внезапно заволокли тучи и, вместе с оглушающим раскатом грома и сверкнувшей молнией, пошёл дождь. — Чёрт, нет, — прошептал Вэнь Кэсин одними губами, останавливаясь прямо посреди пустой улицы и поднимая голову к небу.       Небо молитвы не услышало и дождь резко не исчез. Хотя, справедливости ради, это больше походило на ливень: капли начали бить по коже не хуже маленьких камешков, ветер раскидал волосы в разные стороны, обязательно попав в рот, а буквально за пару секунд по некогда сухому асфальту потекли широкие ручьи, по которым в брендовых туфлях, увы, не походишь.       Можно было бы купить зонт или зайти под навес, да даже, плюнув на всё, побежать домой или вызвать такси, но Вэнь просто остановился, зажмурившись с запрокинутой вверх головой. Капли били всё сильнее, прямо по векам, костюм насквозь промок, но мужчине, на самом деле, теперь было плевать.       Он устал.       День не задался с самого начала: Кэсин проспал собрание собственной компании, не успел позавтракать, выбегая из квартиры едва затянув галстук. Собственный автомобиль был в ремонте, поэтому выбор пал на такси, но машину пришлось ловить около двадцати минут прямо под палящим солнцем и держа у уха беспрерывно дребезжащий телефон, на который каждый из его десятки лучших работников — вместе с советом безопасности и партнёрами — решил позвонить.       В обед, только разобравшись с ошибками и недочётами их нового проекта и сделав себе пятиминутный перерыв на кофе, чтобы засунуть в желудок хоть что-то, он обжёгся этим самым кофе, потому что а-Сян решила сообщить ему о своей свадьбе. Сообщением. Сообщением! Не личной встречей, не звонком, а грёбанным сообщением из семи слов: «Гэ, я скоро выхожу замуж за Цао-дагэ». И что он должен был на это ответить? Вэйнин не плохой парень, даже слишком хороший, он бегал за Гу Сян с первого курса и только полгода назад собрался с силами, чтобы признаться, а теперь они женятся. Спустя полгода. После этой новости Кэсин в течении получаса пытался объяснить своей воспитаннице, что она совершает огромную глупость, и ещё двадцать минут дозванивался до них обоих, потому что девчонка гневно бросила трубку прямо посреди его монолога и выключила телефон, подговорив своего благоверного сделать так же. Так и не дозвонился. Кофе безбожно остыл, а желание попросить новый напрочь пропало.       Нервы и так были ни к чёрту, а когда Цяньцяо сгрузила ему на стол стопку договоров и предложений, которые стоило просмотреть и утвердить, сдали окончательно: убивать захотелось сильнее, чем курить. Но Вэнь Кэсина знали как Благодетеля Вэня, а не Безумного убийцу, поэтому, дёргано поправив на шее галстук и прихватив пачку сигарет и зажигалку, он ушёл на крышу.       Проблемы на этом не закончились: сигарета была только одна. Теперь хотелось не убивать, а убиться. Желательно на недельку, может дней на десять. Мини-отпуск, бета-версия смерти, что-то такое.       Кэсин выкурил её за минуту и решил постоять на крыше ещё минут пять, может быть кто-то решит покурить и поделиться, но, по какой-то непонятной причине, никто так и не пришел. Три тысячи человек в душном здании, ежеминутно выполняющие сложнейшие задачи, и никто не вышел покурить! Да что не так с этим днём?       Затолкав кровавое желание что-нибудь кому-нибудь сломать поглубже, он спустился в офис. До конца рабочего дня оставалось официально три часа, но, беря в расчёт объём той горы бумаги, все шесть, которые, надо сказать, прошли без происшествий. Когда Вэнь Кэсин покидал свой кабинет компания уже опустела. Свет горел только в кабинете Ло Фумэн, но это было нормально — она всегда задерживалась в офисе допоздна, проверяя и перепроверяя отчётность и расходы. У неё не было семьи, родственников, любимого человека, ведь после предательства жениха она закрыла от всех своё сердце и отныне её семьёй была компания, а детьми — работники, о которых она неустанно заботилась.       Кэсин сочувствующе улыбнулся, проходя мимо и решив не отвлекать её прощаниями. Хорошо, что он не один: у него есть партнёр, он получает ласку и заботу, сам её отдаёт. Разве не прекрасно? Ещё бы работать поменьше. — …И поэтому нам нужно расстаться, — раздаётся из телефона через сорок минут. А-Сян сообщила о своей свадьбе сообщением, а его парень расстался с ним по звонку. У Вэнь Кэсина нет никаких моральных сил высказать что-либо по этому поводу, поэтому он механически кивает. Кивает. Кивает. Резко понимает, что собеседник его не видит, и, бросив в трубку «хорошо, спасибо за всё, что было», нажимает на отбой.       Тишина квартиры давит со всех сторон, дышать становится трудно. Не то чтобы это была любовь до гроба, но получить такой плевок в лицо, да ещё и от человека, которому доверял и с которым строил планы, всё равно болезненно. Конечно, в последнее время у них не всё было гладко из-за проблем на работе и разных графиков, но вот так, по телефонному звонку… Кэсин тянется в карман пиджака, пытаясь нащупать сигареты, и чертыхается: последнюю он скурил на крыше компании.       Он хочет снять костюм, напиться и уснуть. Может быть пустить несколько слёз, кто знает. Но все эти желания перекрывает другое — сигареты. И круглосуточный через четыре улицы единственное ближайшее место где их продают и до которого можно добраться без машины.       В прогнозе не обещают дождь, только небольшое похолодание, поэтому зонт мужчина не берёт. Такой же, как и был: в костюме, туфлях, разве что без сумки с документами, он выходит из дома.       В итоге вместо никотина в лёгких по лицу хлещут капли, тело продрогло, ноги намокли, а сил, как моральных, так и физических, нет даже на то, чтобы спрятаться от дождя.       Вэнь чувствует опустошение. Настолько сильное, что оно перекрывает всё остальное: мысли о негоднице а-Сян, о новом рабочем дне, к которому стоит подготовиться, о таком дерьмовом расставании, больше похожем на разрыв подростков, чем взрослых людей, об испорченных туфлях и возможной простуде. Он не чувствует злости, грусти или боли, только всё растущую пустоту. Он, чёрт возьми, смертельно устал за этот день, за весь последний месяц, во время которого на компанию штурмом надвигались конкуренты из Пяти Озёр, за год, во время которого его бывший всячески делал ему мозги, за всю свою грёбанную жизнь, которая идёт через задницу.       Может, к чертям всё это?..       Когда ливень перестал хлестать его по лицу Вэнь Кэсин так и не понял. Просто в какой-то момент он осознал, что капель не чувствует, но почему-то слышит, и это показалось настолько странным, что побудило приоткрыть глаза. И тут же уткнуться в раскрытый над головой чёрный зонт.

***

      Чжоу Цзышу позволил себе выругаться, сильным толчком открывая перед собой дверь. Он вылетел на улицу, чувствуя, что его колотит от гнева, от едва сдерживаемого негодования, от бегущей по венам ярости. Выругался ещё раз, пнув какую-то жестяную банку. Ему хотелось орать: долго, громко и с матами, чтобы все в округе — и даже его блядский начальник — оглохли к чертям собачьим.       С неба посыпались первые капли дождя, громыхнула молния, и Цзышу, матернувшись с ещё большим энтузиазмом, раскрыл над собой зонт, чуть ли не бегом уходя от дверей компании. Его натурально колотило, и он позволил ногам самим вести его куда заблагорассудится — ему нужна длительная прогулка, иначе он прямо сейчас вернётся в офис и всех перестреляет.       Он, чёрт возьми, устал.       День был хреновым с самого начала: из-за операции по слежению пришлось встать в свой выходной в четыре утра, до которых он успел поспать только полтора. Он не жаловался, он привык. В течении девяти часов слежки никаких особенных сведений для Хэлянь И — его начальника с невероятным самомнением, чтоб он подавился — достать не вышло. Вернувшись с пустыми руками, Чжоу надеялся, что ему скажут что-то вроде «ну, ты лучший из лучших, и раз у тебя не вышло, то не выйдет и у кого-то другого, отдыхай» и дадут продолжить законный выходной. Как бы, чёрт возьми, не так. — Цзышу, ты же понимаешь, — с особенным проникновением в голосе начал Хэлянь И, сжав его плечо, — Кому я могу доверить свою защиту, как не тебе? — Цзышу почти успел открыть рот, но его тут же перебили, — Я знаю, ты сам набирал людей в Тяньчуан, сам тренировал их, но лучше я доверю себя главе, чем его подчинённым, верно я говорю?       Конечно, Чжоу понимает. Конечно, босс говорит верно. К чёрту выходной, к чёрту бессонные ночи. Он — Чжоу Цзышу, глава секретной организации, строящий из себя простого телохранителя. И работа для него всегда на первом месте. Зачем ему личная жизнь? Да что там личная жизнь, зачем ему сон?       Подобные светские встречи Цзышу терпеть не мог. Пусть и играет роль простого телохранителя, пусть и ходит в дорогом чёрном костюме, пусть и носит наушник с кобурой, всё равно найдётся какой-нибудь богатый урод, который укажет на него и спросит: «Хэй, Хэлянь И, твой новый мальчик? Какой красивый! Поделишься?»       Чжоу Цзышу может поделиться только кулаком в челюсть, коленом в пах и пулей в лоб. Остальное не в его компетенции.       После приёма начальник затащил его обратно в офис. Цзышу дьявольски устал и надежда на что-то вроде «отдыхай, ты молодец» снова зажглась в его душе. Как оказалось, опять же зря. — Цзышу, — Хэлянь И мягко улыбнулся, пододвигая к нему папку с бумагами и флешку. Они находились в его кабинете, обставленном золотыми и хрустальными статуями, сам босс сидел в большом кресле из натуральной кожи. Он показывал собственное величие всем, чем только мог, и это заставляло Чжоу внутренне кривиться, — Завтра нужно наведаться к одному моему конкуренту. Сделать всё быстро и чисто, как и всегда. — Во сколько выдвигаюсь? — безразлично произнёс Цзышу, пролистывая план особняка, слепые зоны камер, информацию об охране и составе семьи жертвы. Похоже, ему снова не удастся поспать. Что ж, он понимает. Он привык. — Нет, Цзышу, что ты, — Хэлянь И тихо рассмеялся, качая головой, — Я же не изверг какой. Завтра идёшь не ты, а твои подчинённые. Скажем… — начальник задумчиво прищурился, пробегая взглядом по своему столу, — Хань Ин и его отряд. — Но… — Чжоу Цзышу нахмурился, поднимая на него взгляд, — Хань Ин не слишком подходит для такого. Ему не хватает опыта, чтобы вести за собой других. — Так наберётся! — Хэлянь И поднялся со своего места, подошёл к Цзышу и положил ладонь на плечо, ощутимо сжимая. Он всё ещё дружелюбно улыбался, но его тон, хватка, весь вид буквально кричали: «не смей мне перечить», — Охраны мало, дело не трудное. Проинформируй его и отдыхай, ты заслужил.       Цзышу пнул лужу, не волнуясь из-за дорогой обуви и костюма.       Он не хотел отпускать неподготовленного младшего на опасное задание. Нет, конечно, Хань Ин один из лучших его учеников, но он слишком молод, слишком амбициозен. Он с энтузиазмом берётся за всё, что ему назначают, справляется и бросается за новое дело. Это не плохо, это то, что делает Хань Ина собой и за что Цзышу ценит его, как никого другого.       Но с задачей, данной начальником, нужно разобраться с холодной головой и пустым сердцем. Никакого волнения, переживаний, сочувствия. Никаких ошибок и свидетелей. Дело, на которое нужно отправить его — Чжоу Цзышу, опытного и бесстрастного убийцу, мастера своего дела. Но Хэлянь И поручил это не своему верному псу, а его щенкам, скорее всего просто из-за того, чтобы напомнить о своём безоговорочном главенстве.       Цзышу скривился, останавливаясь и доставая телефон.

Глава Чжоу Завтра с утра собери несколько своих ребят, обсудите новое задание и сбросьте план действий. Максимально подробный и продуманный. Детали выслал по почте. 22:15

      Ответ пришёл почти сразу.       Хань Ин       Получил, глава. Выполним в лучшем виде.       22:16

Глава Чжоу Берегите се…

      Цзышу стёр сообщение, блокируя телефон. Не хватало ещё, чтобы подчинённый почувствовал его напряжение и сам распереживался. И так ведь будет как на иголках.       Он зажмурился, приподнимая голову и делая глубокий выдох. День-дерьмо, не иначе. Хочется его запить бутылкой-двумя вина и забыться хотя бы на время.       Цзышу снова опустил взгляд на дорогу и прищурился, заметив чужую фигуру. Из-за пелены дождя разглядеть внешность и рассмотреть наличие оружия не получилось, но напряжение, в первые секунды рефлекторно сковавшее его в любую секунду готовое броситься в атаку тело, отступило. Человек под дождем — кажется, мужчина его возраста — нападать не пытался и выглядел как минимум уставшим. Как максимум он прямо сейчас мог отправиться к праотцам. Отчаяние и безысходность буквально окутывали его — одинокого и печального, стоящего под сильным ливнем и принимающего холодные капли как нечто неизбежное и неотвратимое.       Цзышу хотел пройти мимо, правда. Это не его проблема, у него самого вышел тяжёлый день, бедных и несчастных он на груди пригревал разве что из-за давней дружбы и иррационального чувства ответственности, а благотворительностью никогда не занимался. Он почти развернулся на пятках, наплевав на, похоже, любителя болеть пневмонией, но в ту же секунду голову прострелила завтрашняя новостная сводка о самоубийстве в дождливую ночь и ноги приросли к асфальту.       Цзышу постоял несколько мгновений, споря с собственной совестью, а потом, чертыхнувшись, почти бегом направился в сторону одинокого прохожего.       Он подошёл вплотную, вытягивая руку и укрывая под зонтом их обоих. Мужчина остался стоять с задранной кверху головой и закрытыми глазами, позволяя Цзышу оценить брендовый костюм и недешёвую нефритовую шпильку в волосах, а после и всё лицо. Незнакомец оказался поразительно высок и, чего греха таить, красив. Возможно, какая-то важная шишка: модель там, актёр или певец. Хотя, глядя на костюм, скорее всего секретарь или директор компании. И чего выперся под ливень в своих дорогущих шмотках?       Мужчина нахмурился. Приоткрыл один глаз, другой, оба. Моргнул. Опустил взгляд на самого Цзышу, который с интересом следил за этой пантомимой, моргнул дважды и вдруг потрясённо выдохнул: — Совершенство…       Чжоу Цзышу позволил себе не найти слов.

***

      Перед ним стоял Аполлон. Красивое лицо, аккуратная причёска, натренированное тело и узкая талия, очертания которой были заметны даже через едва приталенный пиджак. Добродетель, поделившийся с чужим человеком своим зонтом.       На него с шоком взирал небесной красоты ангел и Вэнь Кэсину было плевать насколько психом он сейчас выглядел: перед ним стояла самая что ни на есть ожившая мечта, и все проблемы, которые волновали его минуту назад, вдруг стали до смеха несерьёзными.       Запара на работе? Он владеет этой компанией не первый год, и то, что происходит сейчас, и близко не стоит с тем, что происходило во время первых месяцев его назначения. То был настоящий Ад, где за место директора шла натуральная война. Воспитанница рассказала о важном событии сообщением? А-Сян была уверена, что он будет против такой скорой свадьбы, но, зная и её, и себя, Кэсин пришёл к выводу, что эта девчонка всё равно бы вышла замуж, а он впустую потратил бы время, пытаясь отговорить негодницу ещё на этапе принятия кольца. Парень расстался по звонку? Да в их отношениях последние месяцы веяло холодом так, что этот ливень и рядом не стоял. Любви там не было с самого начала, только взаимная симпатия, которая дальше редких свиданий и секса по выходным никуда не привела, они даже не съехались. Расстроил Кэсина не сам факт расставания, потому что это было тем, о чём он сам в последнее время задумывался, а то, что это произошло по телефону, а не при личной встрече. Закончились сигареты? Вэнь готов бросить хоть сейчас, если это прекрасное создание скажет ему свой номер. — Вы в порядке? — открыл губы его оппонент и глаза Кэсина намертво приклеились к этому чудесному рту. — Боже, голос такой же идеальный, как и всё остальное, — прошептал Вэнь под нос, пока глаза жертвы его внимания ширились в размерах. Он соблазнительно улыбнулся, наклоняясь к мужчине и мимоходом протягивая руки к талии, — Как зовут моего очаровательного спасителя?       Чжоу Цзышу чувствовал себя так, будто его поймали в ловушку. Шёл, понимаете ли, помочь отчаявшемуся, возможно даже согласился бы побыть его собутыльником, а тут вместо грусти и печали в глазах напротив столько нескрываемого восторга и голодного огня, что это бросает в дрожь. — Чжоу Цз- Сюй, — он осоловело моргнул, когда лицо недосамоубийцы оказалось в подозрительной близости от его собственного. Щёки обожгло жаром. Хотелось плюнуть на всё и сбежать. Мужчина не собирался нападать на него, причинять боль, не вызывал желание скрутить руки за спиной и пнуть в колено, чтобы повалить на асфальт и допросить с особым пристрастием. Но от его открытого взгляда внутри что-то переворачивалось от напряжения. И это было нехорошо. — А-Сюй! — с восторгом перешёл на близкое обращение незнакомец и, будто подобравшись ещё ближе, прошептал с довольной ухмылкой, — Меня зовут Вэнь. Вэнь Кэсин, — через секунду лицо мужчины стало по-настоящему ошарашенным, — Она такая тонкая, а-Сюй…       Цзышу побледнел и тут же покраснел ещё сильнее, поняв, что его бесцеремонно лапают. Он вывернулся из почти-объятий этого… этого… Вэнь Кэсина, чтобы в ту же секунду осознать, что дождь закончился. Дёргано поправил свою одежду, сложил зонт и, бросив на застывшего нахала горящий гневом взгляд, пошёл прочь. — А-Сюй! — тут же звонко долетело ему в спину, — Твои лопатки выглядят как произведение искусства! — несколько быстрых шагов и это недоразумение пристроилось рядом с ним, сияя как начищенный юань, — Наша встреча точно была задумана на небесах: подумай, дождь закончился сразу, как только мы столкнулись! Разве это не значит, что мы предначертаны друг другу судьбой? — не слыша никакого ответа, Кэсин продолжил, ничуть не смутившись, — А твоя талия действительно очень тонкая, а-Сюй! Чем ты питаешься? Меня называют «Благодетель Вэнь» и теперь я считаю своим долгом выкормить тебя и осчастливить.       Цзышу фыркнул и закатил глаза. Он мог бы отвязаться от этого раздражающего балабола, правда. Если бы действительно хотел. Но мужчина рядом не пробуждал никаких неприятных чувств, и даже эта вольность с его талией вызвала скорее возмущение, а не ярый протест. Да и выглядит он… вполне себе ничего. А если не кривить душой, то очень даже отлично. День, конечно, не располагал к новым знакомствам, но встреча однозначно подняла настроение.       Да и что он теряет, в конце-то концов? — Если возьмёшься откармливать меня, лао Вэнь, то в меню обязательно должны входить острая лапша и вино.       Вэнь Кэсин запнулся на очередном шаге и, увидев хитрую улыбку своей, как он сам выразился, судьбы, почти задохнулся в восхищении: изогнутые уголки губ сделали а-Сюя едва ли не самым идеальным человеком, которого он когда-либо встречал.       Кэсин улыбнулся ещё счастливей, замечая неизбежно алеющие от собственного флирта уши нового знакомого. — Я постараюсь продемонстрировать моему а-Сюю все свои многочисленные таланты.       В бок врезался чужой локоть и пустую улицу затопил лёгкий смех.       На чистом небе одна за другой продолжали загораться яркие звезды.