Я буду смотреть на рассвет

      — Зачем тебе эти журналы?       Моя подруга копалась в журнальном столе почти с того момента, как бесцеремонно ворвалась ко мне домой. Я хорошо знал ее, а она, в свою очередь, прекрасно знала меня.       И не преминула этим воспользоваться.       Элли листала модные журналы. Мои журналы.       — Странно, да? — спросила она. — Астроном, у которого в общей комнате лежат журналы мод. Будто твой дом — это не обсерватория, а парикмахерская.       — Я не…       — Но! — не дала мне договорить Элли и улыбнулась. — Если я найду кое-что, все мигом встанет на свои места!       А она, похоже, хорошо знала, что искать! Элли методично просматривала просторы глянцевых страниц, иногда перелистывала в начало, смотрела на оглавления и сноски. Я уже начал подозревать, кого она ищет на страницах журналов.       — Вот, нашла! — выпалила Элли. Она как раз закончила свои раскопки и протянула мне журнальчик, выглядящий получше всех остальных.       На его развороте красовались фотографии Микаэлы, одна краше другой. Это был свежий номер, рекламировали новую линейку одежды. Но мне была безразлична одежда. Я видел только ее — мою любимую Мику. Видел ее взгляд, в котором я тонул в школе. А теперь хищные глазки Микаэлы разжигали сердца тысяч поклонников, которых она и в глаза-то не видела.       Где-то глубоко внутри вновь, как и пару лет назад, будто бы появился тяжелый камень, дышать стало труднее. Во мне заклубилась злость. Руки дрогнули, и я бросил журнал обратно на столик. Было стыдно. А еще обидно. Очень обидно.       В ответ на это Элли хмыкнула.       — Интересно, — протянула она, — никогда не видела от тебя такой реакции на твою ненаглядную принцессу. Так ведь ты ее звал?       Ах, да конечно! Именно в этот момент она вспомнила те стыдливые подростковые годы. И конечно, теперь я не смогу удержать Элли от глупой болтовни. Стоит свернуть с этой темы, и поскорее. Не вылети я из университета, может, у меня и были бы силы терпеть пару часов издевок приставучей подруги детства. Но не сегодня.       До наступления темноты оставалось всего два часа.       Сегодняшняя ночь — и мой единственный шанс.       — Элли, послушай, я рад, что ты пришла меня проведать, но сегодня у меня есть дела. Давай поговорим об этом завтра.       В ответ на это Элли ничуть не обиделась, а лишь игриво наклонила голову, встав в картинную позу. Нет, ну что за ребенок! Небось, сейчас она вовсю забавляется, как это было в школе.       Будто в подтверждение этому, на лице подруги засияла та самая, — и очень знакомая мне, — наглая улыбочка.       «Я будто кошку за шалость пытаюсь отчитать, ей богу!»       — Элли, пойми меня! Давай поговорим об этом завтра, когда у меня будет время, — я заметил, что мой голос смягчился.       Злиться на Элли было просто невозможно. Она была такой с детства: всюду совала свой нос, интересовалась всем на свете. То ее тянет в сложные принципы физики, то в садоводство, то вовсе в музыку и модельный бизнес. Словом, вела себя Элли довольно раскованно и относилась к жизни так, будто ей шесть лет, и родители снова готовы везти ее на прогулку по торговым центрам и городским концертам. Временами Элли действительно напоминала кошку, только в человеческом обличии.       — Кстати, — нарочито сказала Элли. Похоже, мои слова прошли мимо ее ушей. — Ник и Рози тоже твердят, что не любят друг друга, но как же мило они выглядят вдвоем!       — Это совсем другое!       — И все же, − Элли подошла ближе и начала выписывать вокруг меня кренделя, — ты любишь ее!       В голосе девушки заиграли ехидные нотки. Она продолжала говорить про Микаэлу. Зачем? Чего она добивалась? В моей голове роилась куча способов огрызнуться, но вслух я лишь сказал:       — Элли, люди могут терять друг друга. Мы с Микой потеряли друг друга, когда она уехала в другой город. Теперь она тусуется с богатенькими друзьями и живет себе в удовольствие. — Я вдруг ощутил нахлынувшую на меня волну гнева, но подавил злобу. — Ну и черт с ней! Я — астроном! Мое дело − смотреть на небо!       — Вот как? — протянула Элли, проведя пальцем по столику. — А я вот помню, как ты мне с пеной у рта доказывал, что жить без нее не можешь. Плакался мне, когда у вас двоих что-то не клеилось, — Элли смерила меня взглядом. Но когда я поднял на нее глаза, девушка отвернулась.       Да она играется со мной!       − И что ты теперь собираешься делать теперь? — спросила она.       Мы стояли посреди комнаты, не шевелясь. Элли смотрела в окно. Свет закатного солнца обрамлял ее силуэт золотом, окрасил длинные волосы в цвет яркого племени.       В комнате повисла тишина. Я глянул на стол, на брошенный журнал и на красавицу Микаэлу на его страницах. Почему все так вышло?       — Я знаю, что буду делать сегодня, — чуть хрипло произнес я. Хотелось поскорее закончить разговор. — Эта ночь — единственная ясная в месяце, и я хочу быть бодрым. Мне надо работать.       «А еще после таких ночей случаются невероятные рассветы», — добавил я про себя.       — Ясно, — голос Элли стал пресным, выцветшим. Равнодушным. Черт возьми, она что, пытается давить на меня? Для чего? Вызвать жалость и чувство вины перед ней?       — А что ты собираешься делать после, когда закончишь свои наблюдения?       Я понял, куда она клонит, но не знал, что на это ответить. Мика была моей вселенной. Я не представлял себе жизнь без нее. Каждый раз, когда мы виделись, сердце замирало и забивалось куда-то в пятки. Она наполняла мою жизнь шумом и своим звонким голосом, взрывала серые мысли яркими красками и теплым солнечным светом. Ее смех был сладкой мелодией. И я до сих пор слышал эту мелодию, как если бы она отдавалась из глубин бесконечного космоса.       Когда Мика уехала, от меня будто оторвали половину — живую половину, а вторая половина превратилась лишь холодный и безжизненный труп. Этот труп — и есть я. Я живу. Я существую.       Элли продолжала молчать, ожидая, что я словно в сказке скажу некие волшебные слова и все проблемы и недопонимания в нашей жизни исчезнут. А я все стоял как идиот посреди комнаты и перебирал в уме мысли.       Хитрая красотка знала, что я, не смотря на пылкую влюбленность в Микаэлу, также был неравнодушен к ней. Элли не раз видела мои робкие взгляды. Даже когда я вовсю наслаждался обществом Микаэлы, Элли бесстрашно подкалывала меня и легко добивалась румянца на моем лице. А уж как на меня смотрела Мика, вспоминать не хотелось.       Все эти моменты затерялись где-то в прошлом и уже размывались под властью времени. И все же в сердце продолжал тлеть маленький, искрящийся огонек…       «Я тоже люблю тебя, Элли, но не позволю тебе играть мной».       Мика хорошо поработала надо мной, когда пыталась вертеть мной как ей вздумается. Теперь уже я не куплюсь на эти уловки! Хоть чему-то я научился после расставания с ней.       — Да! — твердо сказал я.       — Что — да? — девушка совсем уж по-детски наклонила голову, подперев пальчиком щеку, и улыбнулась. — Я спрашиваю, чего делать-то будешь?       Она обезоруживала меня. Выводила на чистую воду. Срывала все мои стены из суждений и логики, пока я не оказался один на один со своими чувствами, не ведавшим никаких законов и порядка. Наедине с правдой. Я действительно любил Элли, но себя заставить признаться было выше моих сил. Обещание, данное Мике, давило. И я не мог разорвать все цепи разом. Более того — мне этого не хотелось.       Во рту пересохло. Губы слиплись. В голове вольным ветром бушевала совесть. Она вытаскивала из памяти все, что был связано с Микой: наши житейские разговоры и прогулки после школы, незабываемые каникулы. И тепло ее губ. Все то, что я пытался забыть. Это еще больше запутывало меня.       Затем совесть прокляла меня на чем свет стоит.

***

      Я шумно вздохнул. Элли требовательно посмотрела на меня. «Сколько я уже так стою, погрузившись в себя? — промелькнуло в моей голове. — Минуту? Час? Или целую вечность?»       — Ну, чего застыл-то? — спросила Элли, уже едва скрывая свое раздражение.       В последний раз я взглянул в ее горящие жизнью глаза и вдруг ощутил пустоту. Странно. В уме мелькали нужные слова, тысячи слов, которые не стоило таить внутри. Но я знал, что нужно было сказать именно сейчас. Я слегка улыбнулся, и кивнул Элли, и сказал без единой дрожи в голосе:       − Я буду смотреть на рассвет.

***

      На восточном горизонте поднимался слепящий огненный шар. Я лежал на деревянной кушетке и щурился от яркого света. Рядом словно башня возвышался мой родной дом-обсерватория, в который я вложил невероятно много трудов. Вокруг обсерватории раскинулся газон участка, озаряемый золотым рассветом. Солнце вовсю гнало прочь тени и тучи куда-то на запад, оставляя на светлеющем небе тонкие белые облачка.       Сколько раз уже всходило солнце над землей? Тысячи, миллионы дней. И каждый рассвет нес в себе тихую радость, это странное, несравнимое ни с чем спокойствие. И тишину.       Рассвет — это начало нового. Мимолетное время, когда можно отбросить ночные мысли, которые тянут тебя назад, во тьму. Перестать обращать взгляд в прошлое и цепляться за него. Перестать винить себя за то, что разошелся с Микой. Наши звезды разошлись на сотни световых лет друг от друга, мы стали словно чужими друг другу. Инопланетянами с разных планет.       А еще мне стоило перестать думать о том, что я потерял Элли. Почему-то эта утрата колола сильнее. Может, потому что мой расчетливый ум видел возможности и варианты. Тропки в пространстве вероятности, которые я мог избрать, чтобы оказаться в той реальности. где мне было суждено было обрести счастье. В памяти проносились моменты из детства, ее счастливое личико, когда они оба развились на детских площадках. До того, как они позврослели.       «Все это лишь мечты».       Долгие часы, проведенные за телескопом, успокоили меня, но светловолосой бестии удалось отвлечь меня от работы: этой ночью я только и думал, что только ней. Может быть, еще не все потеряно?       Я отправил ей сообщение рано утром, ожидая худшего.

***

Все еще злишься на меня?

Да. Элли

***

      Короткий ответ. И режет не хуже ножа.

***

А если я скажу, что понял тебя? Все, о чем ты меня тогда спрашивала?

Что? Элли

***

      Она продолжала резать. Но я заслужил это.

***

А что я собирался делать после наблюдения за звездами, помнишь?

Ты сказал, что будешь смотреть на рассвет. Элли

Я как раз сижу на кушетке и смотрю на него.

***

      Я вдруг улыбнулся. Наша переписка начинала выглядеть забавно. Я вспомнил, как мы общались с Элли в школе. Ни я, ни она, ничуть не изменились с тех пор. Мы все еще оставались детьми — капризными и остающимися себе на уме.

***

Ну вот тогда и сиди там. Элли

Еще я вчера говорил, что эта ночь — единственная ясная ночь в этом месяце.

И дальше что? Элли

Ты ведь снова подкалываешь меня?

***

      Она ответила через некоторое время. Наверное, злилась. Или думала, что ответить.

***

Да. Элли

И образ обиженки ты тоже строишь специально?

***

      И снова прошло некоторое время. Нет, она точно обиделась.

***

Не совсем. Элли

***

      Ну, конечно! Любой обидится, когда его выставляет за дверь лучший друг, да еще и с резкими словами. Я вдруг ощутил сильный стыд. Как я вообще мог ей вчера такое наговорить?

***

Я не сказал тебе, но после подобных ночей идут шикарные рассветы. Такие редко увидишь, а мой дом лучший для наблюдения за ними. И еще у меня есть вторая кушетка!

Обойдусь и без кушетки. Элли

***

      После этого Элли ушла в оффлайн и больше не отвечала. Значит, я был с ней слишком груб. Наверняка она сейчас сидит у себя на кровати, дуется и обвиняет меня во всем на свете.       «Зачем я опять повел себя мерзко? Неужели я не могу хоть раз нормально поговорить с кем-нибудь без оскорблений?»       Тем более с Элли. Уж с ней-то зачем себя так вести? Да, она везде сует свой нос, особенно в мою жизнь. Я ей интересен. Но всего один разговор — и я могу потерять ее навсегда.       Если уже не потерял.       Рассвет разгорался все ярче, а я продолжал смотреть на горизонт, утопавший в мягком утреннем пламени.       До сегодняшнего дня я считал, что смотреть на рассвет — дело глубоко личное, что это удел одиноких мечтателей. Но странное дело, сейчас мне хотелось быть с кем-то. О, сотни рассветов и закатов, я бы променял все счастье с Микой просто для того, чтобы быть вместе с Элли!       Но ведь на то и существуют рассветы, чтобы ими могли любоваться не только сладкие сердца, но и одинокие души?       Я был такой душой. Сама Вселенная выбрала меня на эту роль. Или это всего лишь мое наваждение, моя фантазия?       «Человеку вроде тебя вообще не светит ничего в этой жизни!» — напомнил голос совести, не утихавший со вчерашнего вечера.       Сидя в кушетке и щурясь от света, я вслушивался в тишину. На рассвете почти всегда тихо. Никаких звуков машин, никаких голосов. Только шепот ветра и шелест шуршащей травы тревожит слух. Или нет? Нет, это был не ветер. Это…       — То есть, — раздался такой знакомый мне звонкий голос, — ты знал, что сегодня будет такой шикарный рассвет. И не сказал мне?       Я открыл глаза и повернул голову. Смутный силуэт на фоне яркого солнца. Солнечно-золотые волосы и такие же золотые глаза.       «Элли».       — Я не знал, что ты свободна в этот день, чтобы любоваться рассветом с утра пораньше. Я думал, ты снова проспишь до девяти.       — Не знал, что я свободна? Просплю до девяти? — спросила Элли и картинно насупилась. Но скоро ее лицо посветлело.       — Слушай, когда дело касается закатов и рассветов, я первая в этом деле! — продолжила она, уперев руки в бока.       «Видать, начиталась всяких комиксов», — подумал было я, но Элли вдруг схватила меня за руку, потянула с кушетки и бесцеремонно стащила меня с удобного места. Не я успел и слова сказать, как Элли уже развалилась в кушетке, потянувшись. Словно кошка. Чуть прикинув, сколько времени займет поход за второй кушеткой, я решил остаться стоять. Ведь намного больше бесполезной ходьбы туда-сюда мне хотелось быть рядом с ней. Щеки слегка потеплели, и губы разошлись в улыбке. Элли заметила это и улыбнулась в ответ.       — Значит, с этого дня ты у нас специалист по закатам и рассветам? — спросил я девушку, стараясь скрыть внезапный наплыв радости.       — Всегда им была! — беспечно ответила Элли. — Кто-то ведь должен уравновешивать твою специальность по ночи и звездам. И для этой великой миссии вселенная выбрала меня!       Моя подруга горделиво ткнула себя пальцем в грудь, а затем прикрыла глаза и скрестила ноги. Элли была в своем вчерашнем прикиде, в котором она вломилась ко мне в дом.       «Интересно, почему я не заметил вчера, какая она притягательная в этой маечке и шортиках?»       — Ну и чего ты на меня пялишься? — спросила вдруг Элли, прервав мое любование ею. Я чуть вздрогнул, когда понял, что она смотрит мне прямо в глаза.       — Сам же сказал, что будешь смотреть на рассвет, — игриво сказала подруга и хитро улыбнулась. — А сейчас ты пялишься на мои…       Смутившись, я отвел взгляд. Она снова обыграла меня.       — Рассвет красив, спору нет, — ответил я, пытаясь сохранить хоть какое-то спокойствие в голосе. — но кое-кто у нас тут сияет ярче и красивее любого рассвета.       «Наверное, не стоило строить из себя романтика».       — Да ладно тебе! — рассмеялась Элли, а затем замолчала. А после небольшой неловкой паузы продолжила:       — Ну, так ты ответишь, что будешь делать дальше?       Стоит ли подыграть ей? Ответить ли мне то же самое, что и тогда? Может, кто-то сочтет это остроумным, но сейчас я понимал, что ляпну лишь глупость. Элла в лучшем случае огрызнется. В худшем — сразу уйдет по своим делам, а я останусь один, на своей дурацкой лужайке, и буду вновь заниматься самокопанием. На этот раз я не повторю ошибку.       — Насчет дел, я уже не уверен, — начал я. Вот так, аккуратно. — Не знаю, что буду делать дальше, но все же знаю, чем мы с тобой сейчас можем заняться.       Я выдержал паузу и улыбнулся, взглянул в глаза Элли. Девушка смущенно улыбнулась в ответ.       — Правда? — усмехнулась она. — И что же это будет?       — Ну, — сказал я и посмотрел на пылающий горизонт. — Сейчас мы можем вместе посмотреть на рассвет.       В ответ она рассмеялась. В груди у меня слегка потеплело, и было это совсем не тепло от солнца.       Весь остаток утра мы провели вдвоем на лужайке, пока город только просыпался.       — Эй, — шепнула мне Элли, чуть приподнявшись с кушетки. — Подойди-ка сюда. Дай руку.       Улыбнувшись, я повиновался и подошел к кушетке. Вероятно, она опять хотела разыграть меня. Глаза Элли горели таинственным огнем, но я не знал, была ли она настроена серьезна. За все эти годы мы даже не целовались. О чем-то более серьезном и говорить было нечего.       Но когда Элли схватила меня за руку, я понял, что падаю прямо на нее. Мы вдруг оказались очень близко друг к другу, и я понял, что утопаю в глубине ее прекрасных золотых глаз.

***

      Рассвет — это начало нового. Мимолетное время, когда можно отбросить ночные мысли, утаскивающие тебя назад, во тьму. Перестать обращать взгляд в прошлое, перестать цепляться за него. Устремить мысли в будущее.       И просто смотреть на рассвет.