Гудбай, мой мальчик

Малькольм, наверное, безумец. Он словно вынашивал эту идею с самого начала. С того момента, как хирург показал ему газету. - Смотри, - тыкал в бумагу своим длинным, указательным пальцем Мартин. Его такие же, как у Малькольма, пронзительно голубые глаза возбуждённо сияли. На главной странице говорилось о таинственном похитителе юных девушек. Какой-то писака объединил факты о преступлениях, совершённых в разных частях страны. По мнению автора, их всех связывало одно - идентичный почерк убийства. Хотя Малькольм бы с этим поспорил. Он вообще-то гений, и даже он не раскрыл давнее дело ФБР - и его первое дело, как только он вступил на поприще бравого агента. - Мы можем его поймать! - энтузиазм Мартина не угасал, хотя Малькольм буквально чуть ли не фыркал ему в лицо с презрением. - Мальчик мой, ты только представь! - И зачем тебе это? - Малькольм был переполнен подозрением. Конечно, нельзя было сказать, что отец, действительно, похитил его. Вивьен Кэпшоу спятила и пыталась убить Малькольма. И, что сказать, почти преуспела в этом. Но отец спас...Да, именно отец, а не хирург спас Малькольма. И это было странно. И смущающе. И крайне подозрительно. - К тому же, с чего ты решил, что это он? Может, это она, и... - Малькольм-Малькольм, - Мартин укоризненно мотнул головой. - Обижаешь, знаешь ли. Я в курсе, что среди женщин немало психопаток и жестоких убийц. - Я ещё не забыл огненную Вивьен, но! - Мартин со смешком сощурился. - Жить в лесах? Не искать славы? Мой мальчик, женщинам необходимо восхищение. - Любовь, в конце концов! - Мартин экзальтированно замахал в воздухе руками. Малькольм ни на йоту ему не верил. И чего он так старается? Он ему не верит. Вообще, всё, что выдает хирург, это полнейший бред. Малькольм сцепил руки на груди. - Да что ты знаешь о любви? - бросил он. И зря. Ой, как зря. Мартин привстал из-за стола, надвигаясь подобно туче. Малькольм испуганно заозирался по сторонам. Они были в небольшой кафешке у дороги. Пара-тройка людей ещё сидела за столиками, сосредоточенно поедая свои заказы. Но, откровенно говоря, было ли из них хоть кому-то дело до молодого профайлера и его уже весьма немолодого спутника. "Но не убьёт же он меня", - однако, сердце застучало чаще. Отец приподнял правую руку, до этого, казалось, озлобленно прижатую к бедру, и... - Мы ушли вместе, но мне всё чаще начинает казаться, что я всё это время был один. Мой мальчик, ты солгал мне? Каким образом светлые глаза хирурга имели способность чернеть? - Я... - голос Малькольма надломился. - Я не настаивал, мой мальчик, - Мартин заполнил собой всё пространство. Всё. Отец стал всем. И это было как оживший кошмар. Малькольм внутренне задыхался. - Я предоставил тебе выбор. Ладонь хирурга - мягкая от длительного отсутствия физического труда, ибо в Клэрмонте царили условия, способные любого спортмена превратить в овощ, хотя тем не менее силы хирург не потерял - мягко коснулась шеи Малькольма, медленно двигаясь наверх. Пальцы чуть сжались на подбородке сына, а затем вся ладонь легла на левую щеку, ласково поглаживая кожу. Что оказалась такой нежной, гладкой... Мартин несдержанно облизнулся. - И как ты не теряешь желания бриться даже в походных условиях? - неожиданно сменил тему старший мужчина. Он добавил с улыбкой после небольшой паузы. - Мой мальчик. От низкого и глубокого звучания его голоса, от этого "мой мальчик", произнесённого отдельно, выделяя Малькольма куда-то в отдельную категорию. И превращая его в нечто драгоценное... Малькольм дрогнул и непроизвольно наклонил голову так, чтобы ладонь отца удобнее улеглась на нём. Мартин тут же среагировал. И ласка, на какой-то миг прервавшаяся, возобновилась, став интенсивнее, жаднее. Малькольм сжался. Это было так... - Ваш яблочный пирог, - покрасневшая официантка старательно не смотрела на них. Мартин широко улыбнулся. Какой чудесный городок! Делаешь, что хочешь, и ничего тебе за это не будет. - Спасибо, милая, - Мартин с сожалением отвёл руку, что с трудом покинула нагретое местечко. Он принял заказ. - И чаевые не забудь, девочка. - Зачем тебе его находить? - случай в кафе был забыт - ну, точнее, не забыт, а запрятан в глубины памяти. Малькольм ходил из угла в угол, снова метаясь между "хорошо" и "плохо". - Он - убийца. Ты - убийца. И это не считая того, что вы оба классические психопаты. - Чувство превосходства? - предположил Мартин. Он удобно расположился в бежевом, плетёном кресле. Старое, скрипучее, а кости прямо благодарны. Мартин открыл новую страницу свежей газеты. О его побеге местные власти пока не сообщали, но хирург уже решил, что как только с "лесником" будет покончено, он вместе с мальчиком уедет отсюда. Слишком тут скучно. Слишком. И Малькольм расстраивает. В кафе поддался, а потом - ни-ни. Обернулся колючками, а Мартину то что делать? - Не верю, - решительно заявил Малькольм. Он упёр сжатые кулаки в бока. - Ты, конечно, нарцисс, но даже для тебя это самая слабая причина. Это...В общем, ты мне снова врёшь. Я в этом уверен. Отвечай, что ты задумал? Может, ты с ним заодно? И, учти, я твоим сообщником не буду. При любом раскладе. Я таким, как ты, никогда не стану! Мартин перестал прятаться за газетой. Он отложил её в сторону, встал с кресла, как следует потянулся и только потом сказал. - Ты же профайлер, Малькольм, - иногда хирург понимал, что его излюбленное "мой мальчик" ну совсем не подходит в некоторых ситуациях. Например, когда сын расстраивает. - Вот ты и выясни правду. И если я заодно с лесником, то, идя по его следу, ты меня и раскроешь. А вот так карты на стол ни за что... - Хотя, - Мартин улыбнулся. И начал приближаться к сыну. - Если ты поцелуешь меня сюда, - он ткнул в свою правую щёку указательным пальцем. - Я, может быть, и подумаю над этим. - Не в этой жизни! - вскричал Малькольм, отшатываясь от отца. Ну, право слово. Словно он какой-то злодей. А ведь не хватит всех слов на свете, чтобы описать, сколь сильно, всеобъемлюще Мартин Уитли любил своего блудного сына. Мартин поджал губы. Улыбаться уже не хотелось. - Тогда чего ты хочешь? Потому что я не понимаю. Определись, наконец, Малькольм. Либо ты со мной, либо против меня. Есть, конечно, вариант уйти в сторону. Но ты разве сможешь, мой мальчик? - Мартин не удержался и подмигнул сыну. Тот мгновенно покрылся красными пятнами. Правда, его лицо всё равно осталось таким же прекрасным. У Мартина вопреки упавшему настроению дёрнулись уголки губ, неуловимо приподнимаясь. Его мальчик такой всё же чудесный. Его мальчик, что давно мужчина, но вместе с тем он возрождал прошлое. И поэтому, даже когда сын безжалостно давил на все его больные места, Мартин всё равно набирался силы с ним. Потому что даже время бессильно бороться с этим поистине даром в нелёгкой судьбе хирурга: его мальчик - мальчик всегда. Пока хирург размышлял о своём, Малькольм тоже задумался. Отец даёт ему выбор? Он что, действительно, готов отпустить его? Внезапно Малькольм почувствовал себя ужасно глупым. Так его никто не то что не похищал, а даже и не удерживал? Тогда какого чёрта он ещё здесь? - Хорошо, - Малькольм успокоился. Он выпрямился, без страха глядя на отца. - Ты прав в одном - против тебя я не смогу пойти. Во всяком случае, теперь, когда я один, без своей команды. Я просто не выстою. "И не только физически", - мысленно добавил Малькольм. Прежде всего, его знаменитый отец раздавит его морально. - Но и с тобой я точно не хочу. Маленького мальчика в себе, что как-то вдруг ощутимо заворочался в нём после этой самоуверенной фразы, Малькольм поспешно запихал в самые тёмные уголки своего нутра. Нет, он не даст своему прошлому победить. Не в этот момент, когда ему великодушно дают выбор. Чего, кажется, с Малькольмом не случалось уже столетие. Мартин криво усмехнулся. Что-то сын решил сегодня выбить его из колеи или что? Мартин, конечно, вроде как и дал выбор, но разве выбор уже не сделан? Ещё там, на кушетке в холодном подвале стервы Вивьен, когда Малькольм с таким отчаянием обхватил шею отца и сказал: "Спасайся". Разве это был не выбор? Его мальчик выбрал его. Его мальчик выбрал его. Его. Его. Его!!! Но Мартин не разорался. Он молчал. И смотрел на сына. А тот впервые или нет? - не видел его. - Поэтому я ухожу. Обещаю никаких звонков или доносов прочими методами. Если тебя поймают, это будет целиком и полностью твоя вина. - Вина? - что-то билось на виске Мартина. Гнев? Ярость? Печаль?... - Ответственность, - закатил глаза Малькольм. Он вспомнил, что отец до дикости не признаёт за собой вину, чего бы это только не касалось. У него просто от одного этого слова подгорает задница. - Называй, как хочешь. В любом случае, ты сказал, я принял. Дай мне полчаса. Хотя, нет. Десять минут. Может, даже лишь пять. И ты меня больше не увидишь. С этими словами Малькольм развернулся и направился в свою спальню в небольшом домике, что снял для них Мартин. Профайлера никто не остановил. Означало ли это, что двое только что превратились в одного? Малькольм ждал агрессии. Или хотя бы жалостливого взгляда. Но отец галантно распахнул дверь, ведущую на выход. - Не так уж трудно, да? - почему-то Малькольм обиделся. Хотелось поссориться что ли перед уходом... Мартин не повёлся на провокацию. - Гудбай, мой мальчик. Гудбай, - хируг сказал это вовсе не грубо, а, скорее, небрежно, шутя. Но... Прощальные слова отца словно строчки из липкой песни врезались в голову Малькольма. Проникая в мозги. Выворачивая ему нервы. До странности нелепо. Малькольм ощущал себя с отцом плохо, яростно, возбуждённо, одиноко. Ему не хватало от него понимания, любви, тепла. Малькольм задыхался рядом с отцом, он падал вниз или карабкался вверх и снова падал. Его несло куда-то каждый раз, как глаза Мартина встречались с его глазами. Он боялся и злился, не верил и надеялся. Это был бесконечный круговорот какого-то ада. И большей частью Малькольму хотелось избавиться от этого наследия. Но...Но. Малькольм никогда не чувствовал себя чужим рядом с отцом. До сего дня. - Вот всегда бы так, - деревянно улыбнулся он. И пошёл. Куда? Куда-то, наверное. Смотрел ли отец ему вслед, Малькольм не знал. И оборачиваться себе запрещал. Что с ним случилось? Малькольм казался себе разломанной куклой. Отчего его тянет назад, когда его отпустили? Так жаждет добиться правосудия для хирурга? "Но его и без меня поймают. Обязательно поймают", - Малькольм был уверен в этом. Хирург тоже жил прошлым. Он мог пользоваться смартфоном - Эйнсли научила, но современный телефон - это не всё. Везде видеокамеры, спутники, датчики слежения. Леса вырубались, и этому не было конца. Мартин был хищником, безусловно, но новые джунгли не для таких стариков как он. Тем более, когда он остался один. "Я его бросил?" - Малькольм даже остановился. Он чуть было не повернул назад в приступе самобичевания. Хотя, может, это была надежда, что вот-вот его нагонит отец и вернёт назад. Нет. Малькольм никого не бросал. Не в этот раз. Но, может быть, его бросил отец. Впервые. "Гудбай, мой мальчик, гудбай." Малькольм уже знал, что в виде кошмара приснится ему этой ночью. Но перед тем, как добраться до ближайшего, но при этом и самого далёкого отсюда мотеля, он зачем-то направился в то кафе, где они с отцом обедали. Но это была не ностальгия. Какие-то детали болтались в подсознании. Малькольм что-то упускал. И он хотел выяснить что. - Извините, - Малькольм столкнулся с кем-то в дверях. Этот кто-то был очень рослый. Высокий и явно сильный. От толчка у Малькольма запульсировало предплечье. Он машинально потёр его. - О, мне жаль, - хрипловатый бас был очень любезен. Но чужая ладонь, ухватившая его за локоть, стала неожиданностью. - Я не хотел. Малькольм в растерянности поднял взгляд. Мужчина с тёмно-карими глазами, настолько тёмными, что чёрный зрачок практически сливался с цветом радужки, приветливо улыбался. У него была короткая стрижка густых, чёрных волос. Одет он был в тёмно-синие джинсы, бежевый пуловер и кожаную коричневую куртку - показавшуюся Малькольму удивительно знакомой. Однако, он не стал заострять на этом мысль. - Всё в порядке, - пробормотал Малькольм. Он опустил глаза к земле, тут же цепляясь взглядом за тяжёлые, чёрные, на толстой подошве ботинки незнакомца. Он всегда был таким неуклюжим? Когда он был тут с отцом ни во что не вляпался. Или хирург бдил за пространством вместо него? - Это моя вина. Малькольм легко произнёс это. Винить себя он был мастер. - Это не так, - от твёрдости, прозвучавшей в голосе, Малькольм в изумлении посмотрел на незнакомца снова. Мужчина улыбался ему уже как-то иначе. Словно Малькольм автоматически вдруг из чужого превратился в близкого. - Что я могу сделать, чтобы вы простили меня? - Я ни в чём вас не виню, - Малькольм аккуратно освободил свою руку. Однако, в кафе ему всё же хотелось попасть. Хотя бы что выпить кофе для прочистки мозгов. - Всё в порядке, я же сказал. - Вы не местный? - мужчина зашёл с ним нога в ногу. - Я, простите за назойливость, просто знаю всех в округе. Сам я тут живу уже немало времени, поэтому не в силах скрыть свой интерес. - Я всего лишь проезжий, - буркнул Малькольм. Он вдруг понял, что из-за незнакомца все мысли, что были у него на поверхности, исчезли, и он теперь совершенно не помнил, что же не давало ему покоя. Он чуть раздражённо повёл плечами, пробираясь к подходящему и при этом, разумеется, свободному столику. Искренне надеясь, что от него, наконец, отстанут. - Турист. - В наши то дремучие леса да путешествовать. Рисковый парень, - мужчина уселся напротив него. Малькольм от его наглости даже слов сразу не нашёл. - Что-то не так, Малькольм? - мужчина наклонился к его лицу и сказал это более тихо, чем обычно. "М...Малькольм?" - знакомый звон озарения настиг профайлера. - Ты следил за нами! Я заметил тебя, когда м... - Малькольм хотел сказать "мы", но осёкся. Он обещал не сдавать отца, и он этого не сделает. Не теперь, когда он понимает, что это означает. И когда он пообещал не делать этого. - Я был тут и увидел вспышку камеры, направленную на нас. И я... - Ты ничего не сказал своему спутнику, Малькольм, который кроме тебя, похоже, никого не замечал, - мужчина хищно ухмыльнулся. - Кстати, где он? Затаился в кустах? Вы прямо как два зайца-побегайца. - Я не понимаю, о чём ты говоришь, - оскорблённо вскинулся Малькольм. - И откуда ты знаешь моё имя? - Серьёзно? - мужчина прищурился. Он покрутил головой, но всё же дал обьяснение. - Это мой город, Малькольм. Раньше, чем вы купили свой замечательный, маленький домик, я уже знал о вас всё. Сын и отец. Убийца и его сообщник. И я бы ничего не сделал, Малькольм, правда. У каждого своя история. Малькольм на миг задержал дыхание. Он понял, кто сидит рядом с ним. - Ты... - Да, я это он. Не она, - лесник усмехнулся. - Но ты допустил не только эту ошибку, Малькольм. Лесник обхватил Брайта за шею, почти касаясь теперь губами его щеки. - Не нужно было меня искать. - Я не искал, - прошептал ему в тон Малькольм. - Ты влез не в своё дело, - возразил лесник. - Где он? Где твой отец? - Он ушёл из города. Уехал. Мы расстались, - соврал Малькольм. Лесник отпустил его также резко, как и схватил. - Что же, Малькольм, тем хуже для тебя. Ведь, как я уже сказал, это мой город. - Как ты узнал всё это? Я имею ввиду, что я заинтересовался тобой. Я никого не опрашивал? Ты слышал разговор? Этого не может быть, - Малькольм откинулся на спинку стула. Бежать сейчас не было смысла. Лесник выглядел настолько внушительно, что он дальше урны у входа в кафе попросту не уйдёт. - Подслушивающие устройства, - лесник отпил из своей чашки. Малькольм не рискнул. Вместо нормального кофе им дали какую-то коричневую бурду. - Не в каменном веке живём, Малькольм. Чему ты удивляешься? - Уже ничему, - Малькольм прикрыл глаза ладонью. Он не знал, встретит ли завтра новый день, но его беспокоила не собственная, возможно, скорая кончина, а... "А уехал ли отец?" Уже в машине Эд Горейн - так, оказалось, звали лесника, деловито поинтересовался. - А как именно убивал твой отец? В новостях не густо описано. "Я не знаю", - надо бы сказать. Но Малькольм ляпнул. - Я не хочу об этом говорить, - и гордо отвернулся. Эд рассмеялся. - Небось, участвовал. А ты непростой малец, как я погляжу, - он потрепал своей огромной ручищей Малькольму волосы, не обращая внимания на его возмущение. - Даже как-то жалко убивать. - А ты меня убьёшь? - Малькольм прямо посмотрел на серийного убийцу. Эд ухмыльнулся. Но не злорадно или противно, а словно, и вправду, не мог противостоять установленному им же самим року. - Прости. Но я не оставляю следов.