Party Like a Russian

Воскресенье, 20-е августа, 1989 год. Эмир сидел на своей любимой скамейке в тени раскидистого клена. Его большие листья отбрасывали тень на сухую потрескавшуюся землю. В этом году август выдался непривычно жарким, что не сильно-то могло Эмира порадовать. Закончив рисовать носком кроссовка неизвестные закорючки, юноша чуть отстранился назад внимательно оглядывая проделанную работу. Большой диск солнца мигнул на линии горизонта, чем привлек внимание Кашокова. Он любил лето, по большей части из-за того, что оно давало ему практически неограниченный запас времени: домой можно было возвращаться хоть ночью, хоть на следующий день, хоть не возвращаться вообще. Эмир устало пнул камешек, разбивая свою песочную композицию. Дома его сейчас вряд ли ждали, да и сама Ульяна не раз говорила ему, что раз ему скоро уже исполнится двенадцать, он может считаться вполне взрослым человеком. Не слушать советов старшей сестры Эмир поводов не находил, поэтому предпочел принять это за искомую истину и каждое утро уходил из дома, когда стрелка часов еле дотягивала до шести и возвращался уже глубоко за полночь, если возвращался вообще. Бо́льшую часть времени он прости скитался по улицам. Город их нельзя было назвать большим, но все же он был некоего рода столицей, что накладывало отпечаток: туристические районы, забитые желающими, особенно в эти последние летние деньки, полюбоваться морем и горными вершинами, буквально составляли основную часть города. В такие места Эмир предпочитал не соваться, поэтому вариантов оставалось не так много: вверх по улице, к частному сектору, либо вниз, к основным достопримечательностям района: школе, нескольким магазинчикам и побитому торговому центру, который Эмир изучил вдоль и поперек уже в первый летний месяц. – Кашоков! Эмир обернулся. Сверху по дороге к нему быстро приближался знакомый велосипед. Его наездник, бесстрашно оторвав руки от руля, изо всех сил махал Эмиру, будто громкий крик и так не привлекал внимание юноши и полдюжины бездомных собак. Велосипед резко затормозил, и коренастый парнишка с растрепанными волосами соскочил с него, подняв небольшую тучку сухой земли. – Кашоков, рад тебя видеть, брат! - паренек схватил протянутую руку Эмира и крепко прижал его к себе. Из-за его плеча Эмир улыбнулся и похлопал парня в ответ по спине. – Привет, Расул. Как ты? Расул повалился рядом с ним на скамейку и закинул голову назад. – Отлично, отлично. Родители опять уехали, говорят до конца лета их не ждать, может даже придется самому в школу пойти, - парень помолчал, будто прикидывая в голове какой-то план, - А вообще, можешь приходить ко мне. Или ты уже дома ночуешь? Эмир усмехнулся. Расул был его лучшим другом здесь, в Нальчике. Хороший, бодрый паренек, можно даже сказать и состоятельных. Семья Чабдаровых пользовалась уважением, они часто ездили в центр, как тут называли Москву и близлежащие к ней города, именно поэтому их сын по большей части коротал время один или же с Эмиром, которого родители Расула даже начали считать за своего второго ребенка. – Не, брат. Я наверное останусь дома, вдруг понадобится срочная помощь, а так, я хотя бы иногда, но с Улей общаюсь. – Она все еще хочет чтобы ты вернулся в школу в этом году? - Расул достал из заднего кармана помятую пачку сигарет. – Вероятно да, но я даже не знаю. Эмир замолчал, наблюдая как Расул зажимает сигарету губами и к кончику подносит зажигалку. Конечно же Ульяна хотела чтобы Эмир закончил школу как нормальный ребенок, поступил в университет и принес семье облегчение. Но сам Эмир понимал, что единственным облегчением для них были бы деньги, которые за учебу, что в школе, что в волшебном воображаемом вузе не платили. В его собственных планах перед ним маячила возможность стать работником в одном достаточно крупном частном магазинчике у дороги, которым заведовала пожилая супружеская чета. Это, по мнению Кашокова, давало ему большой шанс через пару лет, после его совершеннолетия, перебраться ближе к туристическим районам, устроиться в какой-нибудь отель и приносить семье долгожданную помощь. Почему-то сейчас перспектива содержания троих сестер: Ульяны и двух полуторогодовалых Удины и Селины, привлекала его куда больше, чем возможность продолжить учебу. Вероятно так он не чувствовал себя виноватым из-за того, что никак не помогает сестре: активные действия и физический труд как правило помогают забыть основные проблемы. – Эй, Эмир. В нос ударил резкий запах сигаретного дыма. Кашоков дернулся и закашлялся. – Ты чего творишь? - воскликнул он, пытаясь отогнать от лица дымное облако, которое запустил в него Расул. – Ты молчишь уже минут пять, думал может ты уснул, - беззаботно пожал плечами Чабдаров. – Ага, с открытыми глазами, - возмущенно подтвердил Эмир. – Ну, я слышал такое бывает, - Расул широко улыбнулся и, в последний раз глубоко затянувшись, потушил окурок о скамейку и перекинул его в мусорное ведро. – Бросал бы ты эту дрянь, - буркнул Эмир, наблюдая за элегантным полетом окурка. – Кто бы говорил. Сам - пассивный курильщик. – Если бы ты не имел привычки выдыхать эту дрянь мне в лицо, может и не стал бы. Расул рассмеялся и встал. Эмир не заметил, что уже стемнело. – В общем-то я свое основное дело сделал, - кивнул парень, поднимая велик, - поэтому официально предложение еще в силе: приходи если захочешь. Эмир кивнул. Еще раз сжав крепкую загорелую ладонь Чабдарова, Эмир проводил взглядом его быстро удаляющуюся фигуру. С треском и скрипом над его головой зажегся, единственный вероятно на всю улицу, фонарь. Наверное стоило идти домой. Ульяна уже наверняка уложила девочек, а значит и сама либо спит, либо ужинает у телевизора, в любом случае Эмир надеялся проскочить в свою комнату незамеченным, а утром вновь уйти через окно. Кашоков разумеется не мог даже подумать о том, что пришедшая на смену дню ночь двадцатого августа кардинально поменяет его судьбу и планы на жизнь. *** Эмир, перескакивая через одну ступеньку, поднимался на третий этаж. Дверь в конце коридора перед которой лежал коврик, создавая видимость уюта, была немного освещена с улицы. В животе царило опустошающее чувство голода, поэтому юноша крайне надеялся на то, что Ульяна уже ушла спать, и ему удастся что-нибудь выцепить с кухни. Однако, все его надежды рухнули в момент, когда, подойдя чуть ближе, он различил за дверью хоть и тихие, но отчетливые голоса. "Черт" - пронеслось у него в голове и он еле удержал себя от того, чтобы развернуться и снова уйти. "Не дури, а вдруг Уле нужна помощь, и ты её единственная надежда!" Скрепя сердце и готовясь к худшему, Эмир повернул ключ в замочной скважине. С тихим скрипом дверь открылась и он проскользнул в темную прихожую. В большой комнате, которая одновременно служила гостиной и спальней Ульяны, горел свет. На щелчок ключа из комнаты выглянула голова старшей сестры. – О, Эмир, наконец-то. Я думала, ты опять не придешь, - она быстро подошла к нему и положила руку на плечо, - Тут такое дело, - девушка замялась. Это сильно насторожило Эмира, - в общем у нас гость, он хотел поговорить с тобой. Она тяжело выдохнула, пальцы на его плече крепко сжались. Ульяна выглядела расстроенной и взволнованной, раньше Эмир почти не видел её в таком состоянии. – Что за гость, Уль? - тихо спросил Эмир. Предположить он мог только одно: вновь пришли кредиторы отца, от которых последний год не было отбоя. Ульяна часами говорила с ними на кухне, пытаясь объяснить, что после смерти отца денег от него не осталось, а Эмир сидел в своей комнате обхватив руками колени и мысленно молился чтобы не началась драка, в которой ему опять сломают нос или вывихнут руку. Сестра не ответила, она лишь улыбнулась уголком рта и кивнула на дверь, ведущую в гостиную. Жёлтый свет лампы осветил чистенькую и хорошо убранную комнату: сероватые стены, несколько стеллажей, забитых книгами, бумагами и прочей макулатурой. Кровать, кофейный столик и два кресла у окна. В одном из них сидел мужчина в пальто и шляпе. В руках он держал чашку, из которой медленно поднимался пар. Мужчина сделал глоток, после чего неторопливо поставил чашку на столик и улыбнувшись куда-то за спину Эмира произнес: – Отличный у вас чай, Ульяна Сергеевна. Просто чудесный. Эмир расслышал невнятные слова благодарности от сестры, но всё ещё не отводил взгляд от гостя. Видя что тот, не особо стремится начать диалог, юноша кашлянул. – Кто вы? И что вам нужно. Если вы опять начнете говорить про долги, можете уходить сразу. Мужчина удивленно поднял кустистую бровь. – Нет, молодой человек, я не имею никакого отношения к деньгам, и слава Перуну. Ненавижу эту бумажную волокиту, - он вновь улыбнулся, - Вообще-то я пришёл для того чтобы поговорить с вами. – Со мной? Мужчина лишь кивнул на кресло напротив. Эмир неуверенно последовал этому приглашению. Ульяна переместилась на кровать, она поджала одну ногу под себя, как садилась всегда, когда была в чем-то заинтересована и положила голову на колено. – Итак, - начал мужчина. Он закинул одну ногу на другую и сцепил пальцы в замок. На среднем пальце правой руки блеснула серебряная печатка, но Эмир не успел рассмотреть гравировку на ней, - меня зовут Павел Андреевич Троегубов и я являюсь служителем Подземного Двора при академии чародейства и ведовства Колдовстворец. *** Кашоков сидел, сцепив пальцы и пристально глядя на гостя. Этот, как он себя назвал "волшебник", около часа только что распинался ему о какой-то академии волшебства, древних магах и неизвестной ему горе Сакчинар. – Ох, - выдохнул юноша, потирая глаза, - получается вы серьезно хотите сказать, что в мире существует магия и меня приняли в вашу волшебную школу за тридевять земель? – Именно так, - устало подтвердил гость, - ваша сестра до вашего прихода заверила меня в том, что вы знаете достаточно о своем отце, чтобы понять о чем я вам говорю и серьезно рассмотреть мое предложение. Эмир фыркнул. – Я знаю, что мой отец был заядлым игроком и пьяницей, любил пропадать на несколько дней из дома, а по возвращению избивал мать и сестру. Я не хочу иметь ничего общего с этим человеком, поэтому не нужно приплетать его сюда. Эмир с вызовом поднял голову и посмотрел прямо в серые глаза напротив. Такой взгляд как у незнакомца было тяжело выдержать, он будто оценивал, присматривался, сканировал его подсознание. – Уверен, у вас есть основания говорить так, - наконец тихо произнес Троегубов, поджав тонкие губы и чуть отклоняясь назад, - вы выглядите разумным и более того, мудрым человеком, для своего возраста. Поэтому еще раз настоятельно прошу вас обдумайте то, что я вам сейчас рассказал, поговорите с сестрой, если захотите. О вашем роде наслышаны в стенах Колдовстворца, для нас будет честью, если потомок Кашоковых будет обучаться у нас. Мужчина поднялся, полы его пальто в такт движениям тихо шевельнулись, будто большие воронья крылья. – Ах да, чуть не забыл! - мужчина взмахнул правой рукой и в ней из воздуха вдруг возник толстый коричневый сверток. Эмир вздрогнул, но взгляд не оторвал. Черт, неужели это правда! - Прошу, это вам подарок, - Троегубов протянул сверток Эмиру, - Еще раз спасибо за чай, Ульяна Сергеевна. После этих слов мужчина, никого не спрашивая, прошел в коридор и тихо затворил за собой входную дверь. По коже Кашокова пробежал холодок. В голове теснились миллионы мыслей и вопросов, которые вероятно следовало озвучить прямо сейчас, но он не мог выбрать хотя бы один, который нужно задать первым. – Мир… Ульяна незаметно подошла к нему и села на корточки перед креслом. – Магия? Ты серьезно, Уль? Ты знала об этом? Девушка грустно улыбнулась. – Отец запретил говорить тебе до совершеннолетия, видимо он все же понимал, что если ты окажешься из них, тебя найдут и расскажут обо всем. Она положила руки ему на колени. Тепло ее пальцев ярко контрастировало с неразберихой и путаницей в голове. Необходимо было как следует все обдумать. – Выходит, - наконец тихо произнес он, - отец тоже был колдуном, как этот… Получается магия существует, это не детская сказка, которую рассказывали нам с тобой в детстве. – Тебе нужно отдохнуть, Мир. Мы сможем обсудить это завтра, если ты захочешь. – Да хорошо… Я… я тогда пойду к себе, - на слабых ногах Эмир поднялся из кресла. Он чувствовал на себе взволнованный взгляд сестры, от которого попытался скрыться как можно быстрее. Прошмыгнув в темноту коридора, Эмир пронесся к своей комнате, там он не глядя повалился на кровать, тяжело дыша и прижимая к груди шуршащий коричневый сверток. Получается, волшебники существуют, и самое удивительно в этом, что он сам - один из этих волшебников. Вот уж не думал он, что к двенацатилетию судьба подкинет ему такой паршивый подарочек. Эмир задумался о словах того мужчины: в тебе течет кровь древнего и великого рода, академия Колдовстворец - именно то место, которое сможет по-настоящему раскрыть твой талант. Эмир перевернулся на живот и, дотянувшись до прикроватной лампы, зажег свет. Прямоугольный сверток лежал на кровати перед ним. Он сказал что это подарок, значит Эмир имеет полное право открыть его хоть сейчас. Недолго думая, Кашоков сорвал бумагу. Под его пальцами появилась толстая книга в удивительном серебряном переплете. Эмир затаил дыхание и будто зачарованный провел кончиками пальцев по рельефным буквам, одновременно складывая их в слова: “Академия чародейства и ведовства Колдовстворец. Ознакомительный курс.” Эмир перевернул тяжелую страницу: прямо на его глазах на пожелтевшей от времени бумаге начали проявляться слова. “Колдовстворец - российское учебное заведение, в котором юные волшебники и волшебницы изучают магические искусства. Колдовстворец является традиционным выбором для образования у магов, живущих в России. Также принимает учеников из Беларуси, Украины, Казахстана, Узбекистана, Азербайджана, Армении.” Почти все оставшееся место занимала большое изображение герба академии: две горные пики, перед которыми раскинуло ветви большое дерево, над этим пейзажем возвышалось круглое солнце с чередой лучиков. Тяжела страница перевернулась, открывая Эмиру новую чудесную картинку: далекий горный пейзаж с изображением высокого покатого холма. Ниже, будто вытекая из картинки. появилась надпись: “Как школа, Колдовстворец был основан в начале десятого века. До этого гора около тридцати лет служила укрытием для языческих волхвов и колдунов, бегущих с запада от насильного крещения в христианство, начавшегося в 988 году, а еще ранее она являлась священным местом у уральских народов. Место было выбрано магами не случайно — гора Сакчинар считалась “белым” местом у тюркских шаманов, народа манси и древних сибирских магов.” Кашоков не заметил, когда начало светать. Под его руками то и дело расплывались новые волшебные картинки. Слова складывались в удивительную историю академии: начиная от ее основателя - Ярослава Мудрого, о котором Эмир читал даже на уроках истории в школе, и заканчивая действующей Хозяйкой Медной Горы - Аленой Малахитнецей. Бо́льшая часть имен, мест или слов для Эмира были лишь пустым звуком, но он продолжал всматриваться в изображения огромных залов, коридоров и садов, рассматривал древние портреты директоров и директрис академии, перечитывал и вновь возвращался к причудливым описаниям магии Колдовстворца. К утру у него уже не осталось сил, глаза слипались, игнорируя пестрые костюмы ведьм и ведунов из книги. Поэтому Эмир затолкал свое новое сокровище под подушку и без сил уронил голову на кровать. Уже через минуту он крепко спал, а в его подсознании бушевали образы древних магов-воителей, ведьм и лесных чудовищ.