Я всегда буду рядом

1761 год Вейно и Бьерг находились в покоях старшего. Они мирно общались, Хельсинки вновь сидел на коленях Стокгольма. Финн тихонько смеялся от очередной шутки, гладя большим пальцев руки Бьерга на своей талии. Голова шведа лежала на чужом плече, а сам он периодически целовал шею и плечи Вейно. Перед обедом они решили пойти прогуляться по набережной у дворца. Все-таки после смерти прошлого Короля им удается проводить друг с другом больше времени. Уже на улице Вейно словно ребенок подбежал к воде и сел на край, проводя пальцами по чуть бушующим волнам. Сзади, посмеиваясь, шел Бьерг. Его любящий взгляд сохранял вокруг его дорогого Гельсингфорса тепло. После он оглянулся, глядя на молодой дворец. Ему всего шесть лет. У него все впереди. Впереди целая династия. И Стокгольм был уверен, что дворец станет их с Вейно и Королем непобедимой крепостью, защитой. На Канцелярской набережной сегодня было холодно. С озера явно дул сильный ветер, который не позволял спокойно отдохнуть. Подойдя к Хельсинки, Бьерг сел рядом, обнимая младшего за плечи и прижимая к себе. Тот явно замерз, но все равно улыбался. Они оба были счастливы. Этот день для них. И Стокгольм правда хотел провести его один на один со своим возлюбленным. От обсуждения чего-то ненужного, но уютного, их оторвал голос одного из прислуг. Тот звал всех пройти на обед. Вейно тяжело выдохнул и потерся носом о чужую шею. Бьерг помог ему встать, взял за руку и повел во дворец. В столовой сидели и другие города. Рядом со столицей сидел город Турку - столица Финляндии. Изначально Бьерг хотел посадить Вейно рядом с собой, но остальные этого не одобряли. Они были разные по статусу: Стокгольм - столица, а Гельсингфорс - мелкий городок, чуть не умерший от чумы, который несколько раз был сдан русской армии. Да и сам Турку не понимал, что Хельсинки делает за одним столом с важными промышленными городами. Бьерг полюбил Вейно просто так. Просто за то что он это он. За его искренность, верность и любовь. Стокгольм помнит, как много лет назад в него врезался маленький мальчик и начал торопливо извиняться. А через пару лет они начали общаться. Гельсингфорс все рассказывал ему. От того, кто его обижал до того, как проходит его обучение. А Бьерг влюблялся в это с каждым разом все больше и больше. Такой светлый и добрый. Он никогда никого не осуждал и не обижал. Всех своих обидчиков он прощал. И перед началом Великой Северной Войны Хельсинки написал письмо, где признался в любви. Он боялся, что его возненавидят, и он потеряет близкого друга, но ему ответили взаимностью. Так все и началось. За обедом несколько раз обсуждалась постройка будущих крепостей. Стокгольм яро спорил с одним промышленным центром, чье имя Вейно не знал. Сам он просто ковырял в своей тарелке, не прикасаясь к еде. Почему-то его охватило странное предчувствие, которое не позволяло расслабиться. Потом Хельсинки почувствовал на себе строгий взгляд Бьерга, который глазами спросил, почему же он не ест. Вейно пожал плечами и опустил взгляд в свою тарелку. После положил вилку и скрепил руки в замок под столом. Они были холодными. Очень. После обеда, к которому Хельсинки так и не притронулся, Стокгольм ушел куда-то. На это он сказал, что дела страны. - Ты ведь обещал, что проведешь день со мной.. - это очень расстроило Вейно. Бьерг взял чужие ладони в свои руки и поцеловал младшего за ухом. - Я скоро приду. Иди к себе, заяц, - кто-то позвал Стокгольм, и он быстро ушел, даже не глядя на Хельсинки. Юноша тяжело выдохнул и отправился в свою спальню. Но на лестнице его охватила дикая боль под легкими. Вейно начал громко кашлять, а после невыносимая боль заставила его упасть на пол. К нему тут же подбежало несколько мужчин-стражников. - Б..Бьерг.. - прохрипел Гельсингфорс из последних сил. Один мужчина побежал за столицей. Еще каких-то стражников отправили за водой и доктором. Кашель не сходил, а из рта Вейно пошла кровь. - Вейно! - с другой части коридора послышался крик Стокгольма. Он быстро прибежал на место, а за ним бежал тот самый стражник и какой-то еще город. Их лиц Хельсинки не видел. Он был сконцентрирован на одном взволнованном лице. Бьерг сел на колени у своего возлюбленного. Он повернул его лицом к себе и поднял на руки, неся в свои покои. - Лекаря, срочно! Где Вы там топчитесь!? - юноша на руках сжался и закашлял еще сильнее, пачкая мундир своей кровью. - Тише, заяц, потерпи чуть-чуть. Стокгольм быстро вбежал в свою спальню, укладывая Хельсинки на свою кровать. Тот сразу свернулся на ней, а кашель так и не прекращался. На лице и руках Бьерг заметил у возлюбленного ожоги. Внутрь вбежали лекарь и пару солдат. Доктор начал осматривать Вейно, пока тот все больше и больше заходился диким кашлем и истекал кровью. Врач попросил всех выйти из спальни, на что Бьерг долго отпирался, но все же смирился. Через несколько минут в коридор вышел лекарь. Его вид был опечаленным. - Что случилось? - обеспокоенный Стокгольм подошел к нему, желая войти в комнату. - Мне жаль, но пожар в городе уничтожил его. Его больше нет, - глаза Бьерга округлились. - Прошу, скажите, что это неправда, - Стокгольм нервно улыбнулся и вбежал в спальню, где на кровати лежало бездушное тело. Столица подлетел к возлюбленному, садя на свои колени Вейно. Он обнимал его и прижимал к себе, начиная рыдать взахлеб. Он никогда не мог подумать, что Хельсинки не станет. - Нет, нет, нет, Вейно, заяц, прошу тебя. Не умирай, не умирай, слышишь, - Бьерг начал тихонько покачиваться, поворачивая к себе его лицо, прикладывая свой лоб к чужому лбу. Слезы катились по лицу; кровь с рук и рта Хельсинки уже оказалась на одежде Стокгольма. - Прошу, Вейно.. - когда слезы закончились, Бьерг положил Вейно на кровать, заключая его ладонь в свою, а после начал целовать ее. В комнату тут же зашли патриарх и Король. Они попросили Стокгольма выйти, но тот лишь сильнее прижал к себе возлюбленного. Правитель что-то прошептал священнослужителю, и тот кивнул, а после попросил Бьерга отнести мертвое тело. Через пару дней состоялись похороны. На них Стокгольм даже не отвел взгляд от гроба своего возлюбленного. На церемонии он в последний раз поцеловал его ледяную ладонь. Взглянул на бледное лицо и закрытые глаза, приоткрытые губы. Все это навело кучу воспоминаний, начиная хаос в голове. "Прости меня" - прошептал он и быстро вышел с похорон. Он не мог больше терпеть. Теперь жизнь изменится. Через несколько лет город отстроили. Возвели все здания, вернули жизнь. Тогда Король привел Столицу знакомиться с новым Хельсинки. - Знакомься, Бьерг, это Вейно - Хельсинки, - перед Стокгольмом стоял мальчик с белыми волосами. Он не улыбался. Смотрел куда-то за него. Он не тот. Взгляд голубых глаз не живой. - Не забывай, это не твой любимый Гельсингфорс. Это другой город. Научи его всему, что нужно, - это Король уже прошептал своей Столице. - У Финляндии есть столица, пусть Турку его и обучает, - сдерживая слезы, Бьерг вышел из комнаты. Правитель даже не стал ничего говорить. Он все понимал. И Бьерг понимал. Понимал, что больше нет того любимого Вейно с ним. Что этот мальчик никогда не заменит его возлюбленного. Что никто больше не придет к нему ночью и не прижмется к его спине, в поисках утешения и спасения от очередного кошмара. Этот мальчик никогда не заменит Хельсинки. Никогда не станет тем маленьким застенчивым ребенком. Никогда. Он знал, что его Гельсингфорс многое пережил. Но погиб он в муках. И этого не изменить. А на столе останется стоять нарисованный портрет Вейно. Там он улыбался. Бьерг заказал его не за долго до пожара, два года назад. Теперь здесь останется память. Этот портрет был подарком для Хельсинки. И тогда сзади он написал "Я всегда буду рядом". И будет. Он будет приходить во снах, ложиться к Столице, класть свою голову ему на грудь и тихонько напевать какую-то мелодию. Их мелодию. И эти сны станут для него реальностью... -...Здравствуйте, я Вейно Гельсингфорс - Хельсинки..