Странный мальчишка

С самого утра шел дождь – предвестник приближающейся осени. В Малфой-мэноре царило дивное время позднего лета: на солнце то и дело наплывали облака, свет становился мягким, приглушенным, жара стихала, превращаясь в ласковое тепло, и в воздухе плыл тяжелый аромат цветов, которые пышно расцвели в эти немного печальные дни. По вечерам домовые эльфы уже разводят пламя в каминах. Хотелось закутаться в плед и просидеть весь день в кресле-качалке с бокалом огневиски и хорошей книгой… Абраксас Малфой затянулся и медленно выдохнул дым, задумчиво глядя в окно. Великолепный сад Малфой-мэнора потемнел и словно бы набух под дождем, сливаясь в одно размытое разноцветное пятно, как на картинах импрессионистов. Абраксас Малфой всегда недолюбливал импрессионистов. На Малфой-мэнор опускались сумерки; из сада веяло сыростью и запахом дождя, а огни в окнах казались особенно приветливыми. За спиной Абраксаса уютно потрескивал камин, шуршали стрелки старинных часов на каминной полке, слышно было, как миссис Малфой говорит что-то эльфам в гостиной… А из-за двери библиотеки не доносилось ни звука. Абраксас прислушался: тишина. Звон дождя по козырьку, отдаленные голоса слуг. Малфой невольно нахмурился. То, что происходило сейчас, напомнило ему сцену из русского маггловского романа; Абраксасу подумалось, что еще немного – и ему придется последовать примеру Василия Курагина и влететь в малую гостиную с женой под ручку, чтобы прослезиться и поздравить молодых. Малфой невесело усмехнулся. Что происходит с его сыном? Не может же он всерьез думать, что Абраксас расторгнет его помолвку с юной Блэк только потому, что Люциус увлекся каким-то… Малфой снова затянулся, придумывая подходящее определение для нового друга Люциуса. Воображение упорно подсказывало ему слово «уродец»; но хорошее воспитание в конце концов заставило Абраксаса ограничиться более размытым «странный мальчишка». Нельзя сказать, чтобы мистер Малфой встревожился, когда получил письмо от сына, в котором тот сообщал, что приедет домой на каникулы не один, а со своим «школьным другом». Люциус увлекся очередным смазливым одноклассником – ничего страшного, молодой наследник Малфоев всегда был чересчур влюбчив, и Абраксас предпочитал смотреть на шалости сына сквозь пальцы: у Малфоя-старшего было предостаточно по-настоящему серьезных поводов для беспокойства, чтобы волноваться еще и из-за интрижек Люциуса. Правда, Абраксаса насторожило то, что сын собирался привезти любовника к ним домой – прежде он этого не делал; но в те дни мистер Малфой был занят подготовкой брака своего наследника с дочерью Блэков, и потому не обратил внимания на прихоть Люциуса. В день, когда Люциус вернулся из Хогвартса, Абраксасу Малфою наконец удалось уладить все вопросы насчет помолвки. Он только что приехал от Блэков и уже поднимался по ступеням мэнора, когда заметил своего сына, входившего в ворота; за ним, отставая на полшага, шел тот самый «школьный друг». Сказать, что мистер Малфой был удивлен – значит ничего не сказать. Новое увлечение его сына оказалось тощим долговязым подростком в застиранной мантии; он сильно сутулился, отчего выглядел еще более нелепо, волочил ноги и весь будто бы состоял из одних острых углов и ломаных линий. Увиденное показалось Абраксасу настолько гротескным и даже – неправдоподобным, что мистеру Малфою, при всем его многолетнем опыте, стоило большого труда справиться со своим лицом, когда Люциус и его спутник приблизились к лестнице. - Снейп, Северус, – бросил долговязый отрывисто, не дожидаясь, когда Люциус его представит, – и так же резко выбросил вперед руку, будто для удара, а не для рукопожатия. Из рукава мантии, из которой он явно уже вырос, торчало худое запястье с сильно выпирающей косточкой. - Весьма… рад, – выдавил из себя Абраксас, сомневаясь, стоило ли ему снимать перчатку. Рукопожатие оказалось крепким, а ладонь – холодной и влажной; Малфою неудержимо захотелось достать платок и вытереть свою руку. Он все-таки сделал это, когда Люциус, взяв долговязого за локоть, потянул его в дом, о чем-то восторженно болтая; тот же молчал и шел вяло, будто бы нехотя. На пороге он вдруг обернулся, и Абраксас встретился с ним взглядом – взгляд этот был угрюмым, тяжелым и неприятно пристальным. Мистер Малфой едва заметно содрогнулся. Новый гость, к удивлению Абраксаса, оказался тихим – даже странно тихим, как думалось мистеру Малфою. Казалось, он стремился как можно меньше стеснять хозяев дома: говорил мало, избегал встречаться со старшими Малфоями и целыми днями сидел в гостевой комнате, лишь изредка появляясь в библиотеке, чтобы взять книгу на вечер. Люциус же, напротив, пребывал в каком-то нездоровом возбуждении: он болтал еще больше обычного, смеялся громче обычного и вертелся вокруг своего нового друга с таким откровенным восторгом, словно это был не тощий неказистый подросток, а любовь всей его жизни – чем, судя по выражению лица последнего, очень ему докучал. Однажды, проходя мимо гостевой комнаты, Абраксас стал невольным свидетелем их ссоры – если то, что произошло, можно было назвать ссорой. Северус сидел в кресле, подогнув ногу и, по своему обыкновению, ссутулившись; он читал, опустив к книге свой длинный нос, и, по-видимому, не обращал никакого внимания на Люциуса, который сидел у его ног и смотрел на него со странным выражением, какого Абраксас никогда не видел на лице своего сына. Малфой-младший робко поглаживал острое колено Северуса, время от времени касаясь его губами; в его действиях – а вернее, в том, как он это делал – было нечто настолько унизительное, что Абраксас ощутил жгучий стыд за своего сына. Вот Люциус потянулся к паху Северуса – и тот, наконец обратив на него внимание, с молниеносной – почти нечеловеческой, как показалось мистеру Малфою – быстротой перехватил его руку за запястье. - Хватит, – буркнул он, отпуская руку Люциуса и возвращаясь к своей книге. - Ты не хочешь? – тихо спросил Люциус; Абраксаса покоробили заискивающие нотки, прозвучавшие в голосе сына. Северус не ответил, только раздраженно дернул уголком губ. Люциус приподнялся на коленях, заглядывая ему в глаза. - Сев, в чем дело? Ты опять за что-то сердишься на меня? Тот поднял взгляд от книги, уперев его в Люциуса – тот сжался под этим взглядом, даже подался назад, опершись на руку, чтобы удержать равновесие. - Уйди, Малфой, – сказал Северус тихо. Голос у него был глубокий, странно низкий для подростка – и оттого резал слух. Но не сам голос неприятно удивил Абраксаса, а властность, прозвучавшая в этих коротких двух словах. Северус опять уткнулся в книгу, а Люциус, поколебавшись – точно надеялся, что ему все же разрешат остаться – поднялся с колен, постоял немного и вдруг, резко развернувшись, вылетел из комнаты, хлопнув дверью. Мистер Малфой в последний момент успел отпрянуть, когда сын, не замечая его, пронесся мимо, обдав Абраксаса волной приторного аромата французского одеколона и запахом табака. «Опять курил, паршивец», – по привычке подумал мистер Малфой. Абраксас поперхнулся дымом, выдохнул через нос и долго не мог отдышаться. Сонная муха, жужжа, упала на подоконник и поползла по нижнему краю окна, упрямо стукаясь о стекло. Малфой проследил за ней взглядом – крупная, толстая, мохнатая, она неуклюже ворочалась, проваливаясь в щель между оконным стеклом и рамой, вылезала и снова опрокидывалась, беспомощно шевеля лапками… Абраксас вздохнул и отошел вглубь библиотеки. Почему он снова вспомнил тот эпизод? Всякий раз, когда Малфой думал о нем, ему становилось как-то… нехорошо. Гадливо, быть может. Он чувствовал, что увидел то, что не предназначалось для его глаз, и лучше бы ему забыть о той некрасивой сцене, но против собственной воли он проигрывал ее каждый день, снова и снова вспоминая взгляд тощего мальчишки и власть, звучавшую в его голосе… С недавних пор Абраксасу начало казаться, что тот следит за ним. Безмолвно, незаметно, появляясь в сумраке коридоров Малфой-мэнора, как один из многочисленных призраков старинного поместья, странный мальчишка наблюдал за Малфоем-старшим, провожая его своим пристальным тяжелым взглядом. Абраксас чувствовал его на себе постоянно – даже когда был уверен, что Северус не может быть поблизости. Дошло до того, что он, сидя в своем кабинете и разбираясь с бумагами, вдруг замирал, пораженный неприятным чувством, и оглядывался украдкой, словно ожидал увидеть среди теней, притаившихся в углах, длинное бледное лицо и темные провалы глаз, в которых тлел этот взгляд, неприятный и притягивающий одновременно. Абраксас поежился. Он подошел к камину, поворошил дрова, заставляя огонь заняться ярче и веселее, и долго смотрел на языки пламени, пляшущие за каминной решеткой. Это уже смахивало на одержимость. Абраксас сделал последнюю затяжку и затушил сигару; во рту остался горьковатый привкус. За дверью по-прежнему царила тишина. Посмотрев на часы, мистер Малфой подошел к журнальному столику, налил себе огневиски и отпил, глядя в окно. В саду уже стемнело, домовые эльфы зажгли фонари, вокруг которых тут же завилась дымка мотыльков, и пышные кусты, клумбы и мраморные статуи превратились в бесформенных чудовищ. Капли дождя блестели на оконном стекле. В малой гостиной часы начали отбивать шесть. Абраксас прикрыл веки, наслаждаясь теплом огневиски, разливавшимся по груди. Тихий вечер. Тихий вечер хорошего дня. Малфой не вздрогнул – даже не открыл глаза, когда ощутил на себе знакомый пристальный взгляд; только его холеные пальцы крепче сжали бокал. Нацепив привычную отстраненно-учтивую улыбку, Абраксас обернулся, оказавшись лицом к лицу с Северусом Снейпом, который молчал и, по-видимому, не собирался заговаривать первым. Абраксасу показалось, что странный мальчик пришел исключительно ради того, чтобы еще раз на него посмотреть – во всяком случае, он стоял, не двигаясь, и беззастенчиво разглядывал чуть побледневшее лицо Малфоя-старшего. - Добрый вечер, – проговорил тот, чтобы не затягивать молчание. Северус просто кивнул. Потом помолчал еще немного и сказал, указав на бокал в руке Абраксаса: - Можно мне..? Благожелательная маска на лице Абраксаса держалась безупречно. Он мысленно поздравил себя с этим. - Да, конечно, – Малфой помедлил с мгновение, раздумывая, как ему следует обращаться к мальчишке. – Угощайся. Абраксас ждал, что Северус направится к журнальному столику, чтобы налить себе огневиски, и, наконец, отойдет от него – Малфоя немного нервировала их близость – но тот, вместо того, чтобы отступить, взял бокал из рук Абраксаса и пригубил, не отрывая взгляда от его лица. В мыслях мистера Малфоя промелькнул вопрос, куда теперь девать бокал. Сейчас, вблизи, Северус увиделся Абраксасу еще более отталкивающим, чем прежде: длинный нос с горбинкой, сухая, будто резиновая, кожа, тонкие губы и жидкие грязные волосы, спадающие на лицо; мантия была чисто выстирана, но отчего-то выглядела неопрятной – возможно, из-за того, что на ней не хватало пуговиц и швы разошлись в нескольких местах. Абраксас поспешно отвел взгляд – его охватила брезгливая дрожь – но почти сразу же снова посмотрел на Северуса, испытывая странное, болезненное любопытство – так, должно быть, смотрели на уродцев в кунсткамере. - Не стоит волноваться, – вдруг сказал тот. Удивительно – что бы ни говорил этот подросток, у него всё выходило как-то невпопад. Абраксас приподнял бровь, скорее по привычке, чем из-за необходимости, изобразив заинтересованность. - Что, прости? - Вам не стоит волноваться из-за Люциуса, мистер Малфой, – повторил Северус, возвращая Абраксасу бокал – тот слегка дернулся, когда холодные пальцы коснулись его руки. – Я поговорил с ним. Он сделает предложение мисс Блэк. - Уж не хочешь ли ты сказать, что мой сын согласился на брак с самой богатой невестой магического мира только потому, что ты велел ему это сделать? – Малфой едва не повысил тон. Северус пожал плечами. - Я просто хотел сказать, чтобы вы не волновались, – сказал он и добавил безо всякого перехода: – Вы мне нравитесь, мистер Малфой. Абраксас опешил. Впервые в жизни он не знал, что ответить; Малфой перебирал в уме все свои бесчисленные маски и не мог отыскать подходящую. Но молчание затягивалось, и он, наконец, сказал первое, что пришло ему в голову: - Значит, моего сына тебе уже недостаточно? Северус накрыл его руки своими – Абраксас не смог сдержать брезгливой дрожи, когда холодные липкие ладони коснулись тыльной стороны его рук. - Мне нравится Люциус, – проговорил Северус своим странным монотонным голосом, в котором – как почудилось сейчас Малфою – было что-то гипнотическое, – но вы мне нравитесь больше. Вы намного красивее него, – он провел кончиками пальцев по лицу Абраксаса, обводя глаза, нос, скулы, нижнюю губу – будто хотел рассмотреть его наощупь, как слепой. Абраксас содрогнулся, отпрянул, но не смог сдвинуться с места, прикованный этим взглядом – таким же глубоким и тяжелым, как и голос… как власть темных заклинаний. - Прекрати, – выдохнул Абраксас – и не узнал собственного голоса, таким он стал хриплым и прерывистым. Северус шагнул к нему, по-прежнему пристально глядя ему в лицо. - Но я не хочу прекращать, мистер Малфой, – сказал он. Его пальцы зарылись в волосы Абраксаса и медленно потянули, заставляя того сильно запрокинуть голову. - Хватит, – прошептал Малфой еле слышно, ощутив, как к шее прижались холодные сухие губы. Его передернуло от отвращения – Северус, должно быть, почувствовал это, потому что резко отстранился от шеи Абраксаса и, взглянув прямо в глаза, впился в его губы – почти укусил. Рука Малфоя метнулась к палочке – но в кармане ее не было, и Абраксас почувствовал, как на него накатывает волна панического ужаса. Он дернулся, попытался высвободиться, но снова встретился взглядом с Северусом и, сам не понимая, отчего, замер, глядя ему в глаза. Сердце глухо отмеряло секунды; его биение все замедлялось, замедлялось, замедлялось – так, что Абраксас испугался, что еще немного – и оно остановится. У окна отчаянно жужжала муха, пытаясь подняться в воздух, но снова и снова падая на подоконник, стукаясь об него своим жирным телом. Часы в малой гостиной отбили половину седьмого. - Я ведь говорил, мистер Малфой, – не нужно волноваться, – мягко сказал Северус, ведя кончиком палочки от приоткрытых губ Абраксаса по его шее. – Я не стану применять магию, если вы будете послушным, – палочка остановилась у сердца Малфоя. – Таким же, как Люциус. Абраксас вздрогнул, сжал руки на запястьях Северуса; серые глаза вспыхнули протестом и бессильной злостью, но в следующий же миг снова погасли – словно взгляд Северуса затушил их. Бокал выпал из рук Малфоя, с глухим стуком упал на ковер, расплескивая остатки огневиски. Абраксас опустился на колени, глядя на Северуса снизу вверх. Тот погладил его по волосам, пропуская сквозь пальцы длинные пряди, тускло блестевшие в свете камина. - Вы мне нравитесь, мистер Малфой, – повторил он задумчиво, подтолкнув Абраксаса к своему паху. Тот потянулся к его ремню и медленно, неловко расстегнул пряжку, вздрагивая от отголосков брезгливости и странного возбуждения, которое с каждой секундой охватывало его все сильнее. Муха на подоконнике стукнулась об стекло в последний раз и, зажужжав, наконец затихла.