Девочка

Сперва она — девочка. Наивная и даже слишком чувствительная, с широкой улыбкой и тёпло-прозрачным взглядом. Она смеётся коротко и легко, теряется в звуках, ощущениях и мыслях; утопает в пучине знакомств и смешного, юного безрассудства; по ночам иногда глядит в беззвёздную даль; и очарованно созерцает Сару Алдер — высокую, голубоглазую и совсем не смотрящую на неё. Девочка — ярко-рыжая, ещё безымянная и бесплотная, робеющая перед однокурсницами и командиром, знакомится с Геритом и целует его в пряно-душном порыве Белтейна; и нежно-беспокойное сердце бьётся в тысячу раз быстрее; и бледное тело превращается в жар; и девочка горит-сгорает, пламенея от страсти — безумной, слепой и внезапной; но всё так же мечутся в темноте сияющие красным её глаза в поисках Сары Алдер — черноволосой, пленительной и танцевавшей в Белтейн не с ней. Девочка прощается с Геритом на следующее утро, их губы соединяются, руки ползут вдоль локтей, плеч и шеи, и воздух раскаляется вновь, и обещания встретиться повисают где-то над их головами непонятным узором. Сара Алдер смотрит на рыжую-рыжую девочку. И молча уходит, сжимая кнут до побелевших костяшек. А потом девочке разбивают сердце, и девочка нарушает все границы и правила, и тогда сердце разбивают ей вновь. Жена Герита называет её отродьем. *** — Так было нужно, кадет. — Вы убили невинных. Прямой взгляд. Твёрдый голос. Только где-то глубоко, — Алдер чувствует это, — где-то глубоко внутри у этой девочки кричит-терзается душа. И Сара хочет сказать, что ей тоже жаль. Сказать, что потеря ужасна. Но девочка, развернувшись, уходит, оставляя после себя запах свежих цветочных полей. *** — Ты не знаешь, что мне пришлось пережить. — Мне хочется Вам верить. Но я не могу. В глазах — почему-то по-прежнему тёплых — упрёк и вызов, поджимает губы, внимательно слушая. Алдер торжествует: у Крейвен прорезались зубы. *** — Это прозвучит странно и неуместно, но я скучала по Вам. Волосы Талли отливают медью даже в тусклом сиянии лампочек, когда она потерянно улыбается: — Я никогда ни по кому не скучала. — Это пройдёт. Сара подходит ближе, от неё веет чем-то прохладно-сладким, дразнящим нутро, и Талли совсем забывает дышать. *** — Вы любите гражданскую музыку? Я — безмерно. — Генерал, я не за этим пришла. Талли смотрит на Алдер — почти наизнанку вывернутые плечи и прямую спину, волны-волны волос и невозмутимое лицо. Прекрасная, равнодушная, неизвестная. Музыка свободно раскатывается по стенам и воздуху, зеркалит громовые раскаты; и Крейвен сдаётся — витиевато выругавшись куда-то в сторону, нехотя; подходит, протягивает ладонь — раскрытую и горячую. — Мы связаны. Но Вы не даёте мне правды. — С чего я должна давать её Вам? Алдер непривычно медлит; и Талли заключает её в настойчивые объятия, обхватывает за талию и запястье, неторопливо кружит по тонкому ковру и полуулыбается-полугрустит, временами вторя играющей песне. Вспышка молнии озаряет комнату. Глаза у Сары переливаются небесно-холодным, и губы её будто что-то желают сказать. Талли исчезает с последними нотами. Буря за окном начинает стихать. *** — Я не хочу ранить Вас, Крейвен. — Уже ранили. Кнут со свистом вспарывает пространство, оставляет кровавый след, и глаза Алдер застилает поволока ярости… *** — Вы бы действительно убили меня? Крейвен склоняет голову вбок, смотрит задумчиво, с устало-нежной печалью. — Нет. Ударила бы рядом. — Почему? Сара стоит в лучах закатного солнца, коса — длинная и замысловатая — ниспадает с левого плеча, и Талли шагает вперёд. — Я не причиню Вам боль. Крейвен в ответ лишь усмехается; тянет руку, касается скулы, ведёт пальцами вдоль оставленной кнутом ссадины — кровь почему-то ещё выступает. — Все Ваши раны затягиваются сразу. Я не понимаю, в этот раз… Сара лишь глядит внимательно. И уходит — быстро и молча. *** Когда Алдер исчезает в Мицелии, Крейвен чувствует, как останавливается её собственное сердце. — Я ведь клялась не любить её. Слёзы застревают в горле; и всё внутри идёт крупной трещиной, грохочет и мечется. Сильная Талли Крейвен готова сломаться. *** В баре тепло, шумно и пьяно. Талли безразлично идёт сквозь толпу, садится за стойку и заказывает абсент — зелёный, горький и крепкий. — У Вас метка сияет. Сара возникает из ниоткуда, появляется из полумрака, ярких всполохов и чего-то совсем невесомого. — И как Вы попали сюда? Крейвен отставляет абсент в сторону, не веря глазам своим. Но Алдер просто смеётся — негромко и бархатно: — Так же, как и Вы. Вошла через парадную дверь. И Талли нестерпимо хочется многое сказать ей — пахнущей глубоким шипровым, стоящей совсем-совсем рядом. — Тогда потанцуйте со мной. Когда Алдер исчезает, Талли с сокрушением думает, что сходит с ума. *** — Вы впервые назвали меня по имени. У Талли почти подкашиваются ноги, и она отчаянно хватается за Сару. — Скажите, что вернётесь. Прошу. Вернитесь. Сара молчит, положив голову ей на плечо. И растворяется в тронутой сумерками дали. *** Алдер падает — впервые бессильная и совсем беззащитная. Талли ловит её у самой земли, пытается привести в чувства, а у самой — руки так и трясутся. Но голос громок и твёрд. — Ей нужно к Мицелию. Отвезёте? Крейвен говорит это раньше, чем Эбигейл Беллвезер успевает раскрыть рот, и стоит, отвернувшись от всех, смотрит в огонь и кусает губу — кровь капает на рукав. — Ты не с нами? — Кто-то должен остаться. Беллвезер обнимает её, Талли отмахивается и внезапно закуривает — дымит сигаретой, стоя у окна, и плечи её дрожат. *** — Я пришла к Вам, Талли. — Вы снова ожили? — Я не умирала. Тусклый свет в комнатке падает на Алдер, и Талли стоит слишком близко. — Я ничем не могу помочь. — Можете, Талли. Взгляните в прошлое. *** В пещере сплошной лёд и тишина. — Если что-то случится, Вы уберетесь отсюда и не станете тратить на меня время. Талли преграждает Саре путь: — Пообещайте, что Вы будете целы. Алдер хочет обогнуть Крейвен, но она вновь шагает навстречу, на сей раз касаясь кончиками пальцев чужих волос. — Хорошо. Когда обрушивается пещера, Сара не сдерживает обещание. Крейвен возвращается к Эбигейл одна. *** — Вы не останетесь на свадьбу? Я даже не удивлена. — Мне пора в путь. Они стоят под открытым бледным небом, смотрят друг другу в глаза, и Талли думает, как сильно устала от всего этого — невыразимо спутанного. — Я с Вами. — Нет. Сара уходит. Талли смотрит ей вслед. *** — Алдер! — Крейвен. Они обнимаются — внезапно и… как почти что влюблённые. Талли закрывает глаза и крепче прижимает Сару к заполошно колотящемуся сердцу. Они держатся за руки — непринуждённо и… как поистине влюблённые. В какой-то момент Талли даже верит в это. *** — Будьте Богинями. Не подведите Мать. Алдер целует их по очереди в лоб. И Талли проклинает всё на свете, кусая губы: ей мало этого. Ей мало быть одной из Команды Беллвезер (одной из всех) для Сары Алдер. — Уже?.. Талли смотрит на неё — распадающуюся в пыль, исчезающую в никуда, но по-прежнему сияющую голубыми-голубыми глазами. И больше Талли никого не видит. *** — Что же Вы плачете, Крейвен? — Со мной всё в порядке. Сара Алдер, развеянная ветром, пропавшая, похороненная, стоит сейчас перед ней. Невыносимо красивая. Талли жаждет коснуться её кожи, и потому сжимает руки за спиной, впивается ногтями себе в ладонь — пожалуй, это отдельная разновидность мучений. — Разве? Талли глядит на неё. Пожимает плечами. Прячет слёзы в рукавах новенького мундира. — Сколько раз, Сара. Сколько раз я думала, что потеряла тебя. — Так было нуж… Талли целует её — крепко и больно, полушипит-полуругается прямо в губы. — Я ведь люблю тебя, Сара. И рыжие волосы пламенем греют озябшие руки.