Фейерверк

Комаэда хихикнул, но про себя. Классный руководитель взглянул на него так, будто Нагито притащил в кабинет выездной цирк со всеми выходящими и предлагает отменить уроки во имя искусства. Но, во-первых, Комаэда цирк искусством никогда не считал, а во-вторых – причина раздражения была в другом. – Ты хочешь сказать, что не можешь освоить физику, и поэтому просишь поставить тебе дополнительные занятия по вечерам? Нагито послушно кивает, невинно улыбаясь. Да, он пропустил месяц учёбы из-за перелома. Да, безусловно, учился дома, послушно выполнял домашние задания. Но кое-что его гуманитарному умишке было не осилить, и это кое-что высасывало у него все жизненные силы. Чёртова физика. – А ещё алгебра... – тихо добавляет Нагито, теребя в руках телефон. Он не особо любил подходить к учителям, стесняясь их серьёзного тона и строгости, но сейчас ситуация была критической. Классный руководитель ещё раз глубоко вздохнула, потирая морщину на лбу. С виду всегда казалось, что она ещё молода, но количество морщин, вызванных нервами иногда пугало. – Ты же знаешь, как сильно нагружена школа... Преподаватели едва находят время на обычные уроки, что уж говорить о дополнительных... Мм, – повисла небольшая пауза, было видно, как сильно она пытается ему помочь – знаешь, как мы поступим? Я сейчас попрошу одного хорошего мальчика... Сайхара-кун, подойти сюда – она окликнула парнишку, сидящего на второй парте. В очках, несуразный такой, весь в чёрной, официальной форме. Сразу видно, какой-то ботаник. Этот самый ботаник повернул голову, смерил испуганным взглядом как Нагито, так и классную, и лишь затем подошёл. – Сайхара-кун, ты же можешь помочь Комаэде-куну с алгеброй и физикой? Он пропустил последний месяц по болезни, так что ему нужна небольшая помощь в усвоении материала... Ну как, небольшая. Нагито снова тихо хмыкнул. Так, что бы услышал только он сам. Ему нужно провести экскурс по всем темам за сентябрь, а их там не мало, ещё и подготовить к предстоящей контрольной. «Небольшой помощью» это никак не назовёшь. – Хорошо... – тихо пробормотал ботаник, опасливо озираясь на Нагито. Комаэда никогда не считал себя страшным или неприветливым. Скорее отстранённым. Может быть, странным. Но Шуичи смотрел на него так, будто Нагито ночами нарезает младенцев канцелярским ножом и фарширует их котятами. Он попытался улыбнуться, что бы хоть как-то сбить неловкость, и всё так же неуверенно протянул руку вперёд, надеясь на рукопожатие. – Будем знакомы... Меня зовут Нагито Комаэда. – Ш... Шуичи Сайхара, – заикаясь, ответил Шуичи Сайхара, совсем слабо пожимая руку в ответ. Нагито кивнул, закусив нижнюю губу. Знакомство получилось слишком неловким. Через чур. Что же, это твоя вина, Комаэда. Стоило превозмочь костыли и явиться в школу в тот день, когда Шуичи впервые зашёл в их класс, что бы никто не успел наговорить ему сплетен об Нагито. Видимо, он опоздал. Комаэда неуверенно оглядел класс, не обнаружив ни одного свободного места на первых партах. Вторые так же были сплошь и рядом заняты, исключая место рядом с Сайхарой. «Но он же меня боится», – проскользнуло в мыслях, но Нагито отбросил их прочь. Да, ему уже наплели про тебя всякие гадости, в стиле классических «он педик» или «неадкватный, держись от него подальше», но разве твоя миссия не в том, что бы эти слухи опровергнуть? Вот и постарайся. Комаэда осторожно садится за одну парту с Шуичи, пока тот удивлённо хлопает ресничками. Через очки медовые глазки кажутся слишком уж большими, и от этого создаётся ощущение, что Сайхара сбежал из японской анимации. А что, ему бы подошло. В голове проскальзывает короткое «извини», однако вслух его Нагито не произносит. Извиняться за собственное существование - это определённо странно. А, напомню, ты пытался показаться ему нормальным. Видишь разницу?

***

Сблизиться с Шуичи не удалось. Он всегда был замкнут в себе, предпочитал говорить только про занятия, и в принципе большую часть времени молчал, открывая рот лишь что бы объяснить какой-то материал. Комаэда изнывал по общению с ним. Жадно ловил каждое слово, старался завязать диалог, но выходило жалко. Сайхара словно его боялся. Избегал. И от этого сердце болезненно сжималось, напоминая Нагито, насколько он неудачник. Порой их взгляды пересекались – они оба предпочитали держаться по одиночке, поэтому нередко приходилось делить один диванчик в коридоре. Каждый со своей стороны, каждый со своими наушниками и телефоном. Комаэда каждый раз с недовольством над собой обрывал желание пододвинуться поближе, ровно до тех пор, пока не заметил подобное со стороны Сайхары. Нет-нет, они всё ещё были по разную сторону. Просто теперь Шуичи казался чуть более... Открытым? Словно Комаэде доверили маленькую щёлочку, замочную скважину в его закрытый мирок, чему тот был несказанно рад. А время всё идёт и идёт. Пробники, консультации, допы, пробники. Они с Шуичи пересекались три раза в неделю на подобных мероприятиях. Оба сдавали обществознание, что так же придавало Нагито каплю уверенности. Сайхара сидел далеко, но это далеко воспринималось как дар божий. Однажды, может быть, он добьётся своего. В какой-то момент ему удалось сесть с ним за один стол. В столовой. Завтрак Шуичи казался весьма скудным, но покупать ему что-то Нагито не решался – стыдно, засмеют, да и он не уверен, что Сайхара это примет. Сердце сжимала тоска и жгучая зависть, когда с Шуичи так спокойно общались одноклассники. Почему они, а не я. Почему именно Комаэду ты избегаешь, а с ними стараешься быть вежливым?.. Постепенно он смирялся со своей судьбой. Заново учился быть изгоем для человека, который казался ему чем-то недостижимым и прекрасным. Если бы его только не ненавидели. Ох, боже, всё было бы по-другому. Завоевав доверие сверстников, Нагито получит репутацию. О нём будут говорить, благие вести дойдут и до Шуичи, и может быть, он немного воспрянет в его глазах. Если бы... Если бы была возможность. Возможность была. Появилась спустя пару недель. Праздник в честь нового года, прямо в школе. Будет ёлка для мелочи, дискотека и небольшой концерт для старших классов. Ох, боже, выступить на сцене, показать себя – ровно то, что бы не помешало сейчас Нагито. Шуичи его заметит. Шуичи захочет с ним дружить. Он сможет разговаривать с ним, сидеть рядом, заботиться... Если бы только у него получилось. От их класса выходил юмористический номер. Небольшой, ходячий сборник анекдотов про Лупу, Пупу и поручика Ржевского. Группа шутников выглядела солидно – популярные ребята с харизмой, красивые, влиятельные девчонки и... Ну да, конечно. Блеклая шпала в лице Нагито, которая не может найти себе места. На репитициях его мнение предпочитали не спрашивать, в сценках он практически не участвовал, лишь болтался на фоне в качестве массовки, да подавал реквизит. Отвратительно. Жалко и недостойно внимания Сайхары. Лучше бы вообще не участвовал. Его здесь все ненавидят, боже, это же чистейшая правда, на что он вообще надеялся- Вечерами Комаэда зарывался в подушку, тихо бормоча себе под нос привычную мантру: «всё будет хорошо», пока с щек на наволочку капали слёзы. Уже никогда, ничего не будет хорошо. Ты испортишь представление о себе в глазах Сайхары, раз и навсегда. Этого уже не изменить. День концерта приближался неумолимо и до боли медленно, словно специально, садистского удовольствия ради оттягивая его кончину. Комаэда в бога не верил, но отчаянно молился, что бы концерт отменили, он заболел, нашлась любая другая отговорка не идти. Но двадцать пятое декабря настало раньше, чем он успел об этом подумать. Нагито с обкусанными до крови губами вступает на сцену, теряясь не только на фоне своих одноклассников, но и внутри себя. Он практически не различает лиц в толпе, но видит каждый осуждающий взгляд, направленный на него. Видит эту ненависть, боже, он её чувствует как никто другой, и это разъедает изнутри. Ты уродливый. Рубашка мятая. Галстук выглядит отвратительно, словно ты его сорвал с шеи покойника. Причёска упала и голова больше похожа на половую тряпку. Твой голос скрипит и хрипит, ты больше похож на тюленя, чем на человека. Неуклюжее уродище, твои движения напоминают вальс беременной коровы. Ты достоин лишь смерти, причём самой жестокой.

***

Стена кажется холодной. Пустым взглядом Нагито провожает танцующих посреди актового зала, в очередной раз кусая окровавленные губы. Кажется, что абсолютно всем весело. Шум от попсовой, откровенно плохой музыки отдаётся в ушах. Хочется уйти, спрятаться, вжаться в стену и раствориться в ней, уйти домой. Он никогда не любил вечеринки. Глаза блуждают по украшенным гирляндами и подсветкой стенам, нарядной ёлке и столам с пустыми коробками из под еды. Её ему практически не досталось, но если честно, сожалеть тут не о чём. Комаэда тихо вздыхает, обращая взгляд к входной двери. Такая манящая, интересно, что будет, если попытаться уйт- И... В дверь прошмыгивает никто иной, как Шуичи Сайхара. Внутри всё замирает, будто Комаэда только что выйграл миллиард в лотерею. Юноша бросается к выходу, направляясь вслед за Шуичи. Коридор, коридор, лестница... Гардероб. ...тоже уходит..? Неужели. Они молча оделись, вместе вышли из школы. Всё так же сохраняя тишину, дошли до одинокой лавочки на краю улицы, что выходит на реку. Лавочку освещает один единственный фонарь с желтоватым оттенком, и в его свете медленно падающий снег кажется волшебным. Тихий хруст прерывается, и оба парня садятся на покрытую свежим снежком лавку. Небо тёмное, словно его кто-то облил чернилами, а звёзд практически не видно – лишь луна да полярная звезда пробиваются своим блеском сквозь тучи. – Не люблю шум, – бормочет тихо Сайхара, рассматривая густой лес на том берегу и пододвигаясь чуть ближе к Комаэде. – Не люблю людей, – так же тихо бормочет Нагито, чуть вздрагивая от понимания, что на его плечо положили голову. Из носа валят клубы пара, щёки покалывают, а руки даже в карманах начинают побаливать. Комаэда осторожно приобнимает своего... Друга одной рукой, и тот, на удивление, отвечает взаимностью. Над домами пролетает яркая вспышка, а затем рассыпается на тысячи мелких пурпурных частиц. До ушей доносится характерный хлопок. Обветренные губы заботливо облизываются язком. Как же хорош фейерверк в этом году.