Петь, у меня встал

— Ну давай, Петя, у меня встал. Он понимает, что Демьян просто провоцирует, плюёт ядом в лицо. Хочется ударить его и убежать. Убежать от правды. Да, Петя понимает, что Демьян говорит какую-то околесицу и про Бога, и про сатану, и про людей-лицемеров, и про пельмени, но он также понимает, что в этом есть доля истины. Как там он говорил: "Хочешь пить — пей, хочешь курить — кури?". Но сейчас он хочет поцеловать Демьяна. Петя убирает занесённую над ним руку, крепче сжимает куртку и притягивает к себе. Тесно-тесно. Это даже поцелуем назвать трудно, их губы просто соприкасаются на мгновение. На сладкое, долгое мгновение, которое, кажется, длится вечность. Петя зажмуривает глаза, растворяясь в этом моменте. Всего каких-то несколько секунд и Демьян отстраняется от него, смотрит с бешеными искрами в глазах и тянет мерзкую ухмылочку. — Отец Пётр! Мы что, прямо здесь, в церкви?! А вы разве не знаете, что за содомской грех боженька накажет? Петя не может выдержать его взгляд, опускает глаза и отходит на полшага. — Да ты сам минуту назад говорил, что можно делать, что хочешь. — Буркнул он, зыркнув из-под лба. — Вот я и... — Решил чмокнуть меня? На глазах у всевидящего Господа, буквально в его обители? Петя, я очень дурно на тебя влияю. — Демьян откровенно смеётся, бросая лукавые взгляды на вчерашнего священника. А ведь неделю назад он и подумать не мог, что будет целоваться в церкви с батюшкой, который его крестил. — Так, Демьян, давай просто всё забудем, хорошо? Давай представим, что ничего не было? — А кто тебе сказал, что я хочу забывать? Петя поднял взгляд. На него смотрели пронзительные голубые глаза, в которых хотелось утонуть. Демьян приблизился к нему, погладил кончиками пальцев по щеке, притянул к себе и поцеловал. Теперь уже по-настоящему. Было немного странно ощущать щетину под щекой и целовать кого-то такого же высокого, как и ты. Демьяну, который до этого целовался только с девушками, которые еле доставали ему до подбородка, подобные ощущения были в новинку. Для Пети же было в новинку всё. Это, можно сказать, был его первый взрослый поцелуй. И это было прекрасно. Не обращая внимание на щетину, что колола его лицо, он ощущал только жгучее прикосновение кончиков пальцев Демьяна, который поглаживал его по щеке. Петя взял его за куртку, притягивая к себе всё ближе, углубляя поцелуй. Прикосновения к чужому языку взрывались в мозгу фейерверком, искры которого разбегались по всему телу мурашками, собираясь где-то внизу живота. От Демьяна пахло влажными салфетками и кровью, и это сводило Петю с ума. Близость чужого тела, дыхание на губах — всё это казалось безумием, самым прекрасным кошмарным сном. И ему не хотелось просыпаться. Он с упоением исследовал рот Демьяна, изучал и запоминал каждый его уголок, притягивал к себе как можно ближе, теснее. Осознание того, что они делают что-то неправильное, настигло не сразу. Петя отстранился, прижался лбом к лбу и прошептал в губы. — Господи, Демьян, что же мы делаем? Демьян посмотрел на него расширенными от удовольствия зрачками, которые почти что полностью заполнили радужку. — А тебе что, не нравится? — Снова дерзкая ухмылочка, которую Пете хотелось сцеловать с этого прекрасного лица. Но вместо поцелуя он просто провёл большим пальцем по губам. — Ты же сам захотел, да и нет таких грехов, которые бог не прощает. Твои же слова. — Да и вообще. — Демьян замялся на секунду, а потом посмотрел на Петю невинным взглядом. — У меня реально встал. Такой откровенной провокации Петя терпеть больше не мог, и прильнул к таким манящим к себе губам. Плевать на господа, плевать на правила, плевать на церковь, плевать на то, как он это будет объяснять на исповеди. Сейчас самое главное — это Демьян и его губы. Петя снова притягивает его ближе, снова жмётся к нему, хватается за куртку, как утопающий за соломинку. Демьян гладит его кончиками пальцев по лицу, от виска до скулы и обратно, гладит по волосам. У Пети сносит крышу, когда Демьян спускается губами к его шее, оставляет нежные поцелуи на подбородке, опускается всё ниже. Петя запускает руки ему под футболку, нежно выводя линии на его спине и не может сдержать гортанного стона, когда Демьян начинает тереться об его бедро. Звук эхом отражается от полупустых стен церкви, становясь громче в разы. Петя быстро захлопывает рот, испугавшись такого резкого и громкого звука. Да, похоже, про встал он и в правду не шутил. Демьян сползает вниз по двери, утягивая Петю за собой, торопясь, трясущимися руками пытаясь расстегнуть ремень на его штанах. Петя смотрит на всё это как в замедленной съёмке, на чужие пальцы, расстёгивающие пуговицы на штанах, как эти самые пальцы ловко ныряют под резинку трусов и сжимают его член. Петя задыхается стоном и смотрит на Демьяна. На его лицо падает свет от свечей, искажает его, рисуя тёмные тени. При слабом освещении зрачки его глаз кажутся ещё глубже, ещё темнее. С красными, зацелованными губами, с тёмными глазами и блаженством на лице он и правда похож на самого дьявола. Такого прекрасного дьявола. Прикосновения Демьяна, его поцелуи выводят Петю из транса, и он сам уже спускается пальцами ниже по животу и сжимает его член сквозь ткань джинс. Демьян сладко стонет, толкаясь ему в руку и замирает на мгновение. Петя расстёгивет ширинку и поглаживает большим пальцем головку члена через ткань трусов. Демьян запрокидывает голову и зажмуривает глаза. Петя прижимается к его шее, щекоча своей бородой и дыханием, оставляет поцелуй. Демьян сквозь зубы резко выдыхает, чуть сильнее сжимая член Пети, большим пальцем очерчивает головку, размазывая смазку, спускается до основания. Петя приспускает джинсы Демьяна, надавливая, массирует член, скользя пальцами по всей длине. Медленно, слегка барабаня кончиками пальцев по выступающим венам, как нравится ему самому. Демьян скулит, теперь уже зарываясь носом в волосы Пети, притягивая его к себе ещё ближе, буквально сажая на колени, резко стягивает с него штаны. Петя вздрагивает от внезапного холода, но его тут же успокаивают горячие руки Демьяна, которые блуждают по его члену, спускаясь до внутренней стороны бёдер. Петя стонет, двигает рукой по члену Демьяна вверх-вниз, сам толкаясь в его руку. Парень толкается в руки Пети в ответ, резко, заставляя его ускорить темп, и ускоряется сам. Петя ловит губами стон, срывающийся с губ Демьяна, целует его мягко и нежно. Видя, что он уже почти на грани, двигает рукой ещё быстрее, проводит по всей длине, размазывая выступающую смазку. В один момент Демьян тоже начинает ускорятся, сжимая член Пети, приоткрывает рот в немом стоне и кончает себе на живот, расслабляясь в его руках. Петя кончает вслед за ним, проваливаясь в пучину райского наслаждения, почти что падая на Демьяна. Они глупо улыбаются друг другу, мысли после оргазма путаются, разбегаются, да так, что невозможно понять, что к чему. Петя смотрит на губы Демьяна, ему так хочется дотронуться до них. Он поднимает чуть трясущуюся руку, проводит по его щеке. — У тебя рука в конче. — Демьян тянет самую глупую улыбочку в мире, смотрит на Петю туманным взглядом. — А ещё мы только что подрочили друг другу прямо в храме. Но нет же грехов, которые Господь не прощает? Петя смотрит на него и смеётся, прижимаясь лбом к его лбу. Кажется, что они остались одни в целом мире, но стоит только обернуться, и можно увидеть, как иконы в храме смотрят на них как-будто осуждающе. Но ему плевать. Хотя его бабушка ему всю жизнь говорила, что иконы умеют видеть, в глубине души Петя в это никогда не верил. А даже если и видят, то что? Ведь нет такого греха, который нельзя искупить.