Love Of My Life

— Привет, старый друг. Было слишком просто для Виктора проникнуть в апартаменты Джейса, и часть его задавалась вопросом, не уменьшил ли Джейс охрану, потому что рано или поздно ожидал визита своего «старого друга». Или, возможно, Виктор стал гораздо лучше в плане взлома и проникновения, чем он думал. Кровать стояла посреди большой комнаты открытой планировки и была окружена медицинским оборудованием. Мониторы, провода и трубки соединены с мужчиной, лежащим в постели… Джейс. Виктор вспомнил тот день, когда проснулся на больничной койке и обнаружил, что Джейс сидит рядом с ним. Никогда в жизни он не думал, что они воссоздадут эту сцену, но поменявшись ролями. — Привет, старый друг, — передразнил Джейс. Была ночь, и единственным освещением были мониторы и маленький ночник, и даже в этом тусклом свете Виктор мог разглядеть улыбку на лице Джейса. Такую мягкую и теплую, несмотря на обстоятельства. — Садись рядом с моей кроватью, — пригласил Джейс, и Виктор не собирался отказывать умирающему человеку в чем бы то ни было. Если быть честным, он никогда не хотел в чем-либо отказывать Джейсу. Рядом уже стоял стул, которым, вероятно, ранее сегодня пользовался другой посетитель. Виктор пододвинул его ближе к кровати Джейса и сел, наконец-то получив шанс увидеть Джейса вблизи. Он слышал новости о Джейсе некоторое время назад; Виктор всегда внимательно следил за новостями на предмет любого упоминания о Защитнике Завтрашнего дня. Сначала он не мог поверить заголовкам: Джейс Талис внезапно заболел. Виктор не хотел верить, что это правда. Затем прогноз ухудшился — болезнь оказалась неизлечимой. Джейс и его близкие попросили о конфиденциальности в это трудное время. И снова Виктор подумал, что, возможно, он попал в ловушку кошмара, от которого не может проснуться. Он не был глуп; он знал, что смерть неизбежна, хотя ему удалось увернуться от своей собственной, и он будет продолжать свою жизнь с помощью роботизированных улучшений, насколько это возможно. И все же, он никогда не думал о конечном истечении срока жизни одного из единственных людей, с которыми у него когда-либо были близкие отношения. Они стали врагами, когда Виктор принял Машинного Вестника, и он думал, что они останутся заклятыми соперниками до конца жизни. Казалось, какие бы божественные силы ни плели для них нити судьбы, у них были другие планы на Джейса. Как только Виктор сел рядом с кроватью, Джейс повернулся к нему. Его регулируемая кровать уже была в таком положении, чтобы он мог сидеть, так что они могли встретиться взглядами. Увидеть Джейса вблизи было, мягко говоря, тяжело. С течением времени Виктор пытался подавить свои эмоции, но его сердце болело при виде Джейса в таком состоянии. Ему было всего немного за пятьдесят, и он хорошо сохранился, оставаясь чрезвычайно красивым и в этом возрасте. Пряди седины в его каштановых волосах, а также вкрапления седины в бороде и морщины от смеха хорошо подходили к его лицу. Но теперь он выглядел почти как оболочка себя прежнего. Кто-то побрил его, но, может быть, это было к лучшему; какое бы лечение ему ни давали, чтобы попытаться продлить ту короткую жизнь, которая у него осталась, у него начали выпадать волосы. Его тело также ослабло — признак того, что болезнь распространялась, и тот факт, что он в основном был прикован к постели, означал, что он не использовал свое тело, и его мышцы истощились без использования. Тем не менее, в глазах Джейса все еще был тот знакомый теплый огонек — его решимость еще не угасла. После того, как Виктор сел, между ними воцарилась тишина, пока Виктор осматривал мужчину в постели. Он также мог видеть, как мягко поднималась и опускалась грудь Джейса с его каждым медленным вдохом. Он проделал весь этот путь, проник в собственный дом Джейса и теперь не мог подобрать слов. — Ты выглядишь… хорошо, — решил сказать Виктор, и Джейс рассмеялся. — Ты ужасный лжец, Виктор. Я выгляжу как дерьмо. Но, несмотря на то, что он «выглядел как дерьмо», Джейс все еще носил свою классическую самодовольную улыбку, когда смотрел на Виктора. Улыбка, а также то, что Джейс использовал его настоящее имя, а не просто «Машинный Вестник», заставило Виктора почувствовать теплоту в груди. — Джейс… — вздохнул Виктор, отвечая на жест, называя его настоящим именем, а не «старый друг» или «Защитник». — Ты пришел закончить дело или исполнить последнее желание умирающего? — спросил Джейс. Он не мог сдержать ухмылку на лице, так что Виктор знал, что он только дразнит. — Ты не можешь быть таким больным, если у тебя еще хватает наглости дразнить меня, — хмыкнув, ответил Виктор и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку стула. На мгновение это показалось удивительно приятным, как в старые добрые времена, когда они вместе делили лабораторию и мечты. — Мне начинает казаться, что ты все это подстроил, чтобы вытащить меня из Зауна в твой дом. — Ты подловил меня, — пошутил Джейс, но затем его улыбка увяла, и он стал более уязвимым. — Тогда каково твое предсмертное желание? — тихо спросил Виктор, распрямляя руки и переставая притворяться, что он раздражен, наклоняясь вперед, ближе к Джейсу. — Сними маску ради меня. Я хочу снова увидеть твое лицо, — попросил Джейс со всей искренностью в мире. Виктор чувствовал, что его сердце может разорваться от одной только этой просьбы. Он вздохнул, побежденный, потому что он, вероятно, стал сентиментальным и мягким на старости лет, и не мог отказать Джейсу. Он осторожно расстегнул застежки на маске, снял ее с лица и положил на простыни. Затем повернулся, чтобы посмотреть на Джейса, встречаясь с ним взглядом и видя такое тепло в его выражении. Это был не первый раз, когда Джейс видел Виктора без маски, но, возможно, последний. — Иди сюда, — сказал Джейс, показывая рукой Виктору, чтобы тот подошел поближе. Виктор выполнил просьбу, придвинув свой стул ближе к краю кровати и наклонившись вперед, чтобы оказаться в пределах досягаемости Джейса. Джейс поднял руку (с некоторым трудом) и положил ладонь на лицо Виктора. Виктор закрыл глаза и просто позволил Джейсу насладиться моментом. Его мозолистые пальцы гладили лицо Виктора, осторожно проводя по его высоким скулам и родинкам, которые остались, несмотря на роботизированные усовершенствования. Виктор тоже не был застрахован от старения, несмотря на свои усовершенствования. У него также была седина в волосах и морщины на коже, которая не были полностью заменена металлом. Однако с точки зрения здоровья он чувствовал себя намного лучше, чем Джейс. — Это мой Виктор, — тихо пробормотал Джейс, почти про себя, но Виктор, тем не менее, его услышал. Это заставило его открыть глаза, и он вспомнил, как Джейсу показались неприятными его черные склеры, когда он увидел их впервые, но теперь он даже не вздрогнул при виде их. Вместо этого выражение лица Джейса, когда он смотрел на Виктора, было полно любви и тепла, и Виктор чувствовал, что может сломаться под сильными эмоциями. В конце концов, Джейс опустил руку, но та, что была ближе к Виктору, лежала на кровати, ладонью вверх к потолку — открытое приглашение. Виктор принял его, вложил свою руку в руку Джейса и сжал ее. Джейс сжал в ответ, но не так сильно, как мог бы, если бы был здоров. Это было странно: называть этого умирающего мужчину своим «врагом», своим «соперником», но при этом быть неразрывно привязанным к нему, несмотря ни на что. Виктор почти чувствовал себя виноватым за то, что не пришел раньше, но сейчас он был здесь, и он полагал, что это все, что имело значение. — Джейс… Это не должно так заканчиваться, — прошептал Виктор, как будто это был секрет. Выражение лица Джейса не изменилось: он улыбался Виктору, время от времени поглядывая на их соединенные руки. Его молчание было тихим подтверждением того, что Виктор может продолжить. — Не знаю, что тебе сказали ваши врачи из Пилтовера, но я мог бы кое-что сделать. Мы могли бы удалить пораженные органы, заменить их роботизированными — это несложно. Я делал это для других заунитов. Я сделал это с собой. Джейс выглядел счастливым и расслабленным, когда слушал Виктора, что резко контрастировало с тем, как он обычно реагировал, когда Виктор предлагал ему усовершенствовать его тело. Было время, когда Джейс сломал руку (в драке с Виктором, поэтому Виктор чувствовал себя ответственным), и Виктор предложил заменить конечность роботизированной. Джейс рассмеялся над этим предложением, настаивая на том, что его тело прекрасно заживет перелом само по себе. Затем, несколько лет назад, Джейс перенес легкий сердечный приступ. Это не было опасно для жизни; он настаивал на том, что врачи из Пилтовера лечили его очень хорошо. Виктор все же предложил заменить живое сердце Джейса на металлическое. Джейс подразнил Виктора фразой, которая с того дня засела у Виктора в памяти: — Наконец-то придумал, как украсть мое сердце, да? Любое предложение Виктора о «лечении» Джейса всегда отклонялось, и Джейс реагировал на это так, как будто это была шутка. Но сейчас он не отмахивался от этого с юмором. Казалось, он был рад, что Виктор рассматривает идею о том, что он может спасти Джейса от преждевременной смерти. Виктор полностью осознавал, когда они оба верили, что Хекстек — единственное, что может спасти Виктора от его собственной болезни. Когда Хеймердингер потребовал уничтожить Хекстек, это побудило Джейса вытеснить Хеймердингера из Совета и уйти в отставку. Несмотря на то, что это было так давно, Виктор не мог забыть поступок Джейса; его решимость спасти Виктора. Теперь Виктор мог понять, что чувствовал Джейс. — Виктор… — вздохнул Джейс спустя некоторое время, — я смирился с этим… Мое время вышло. — Это не обязательно должно быть так, — настаивал Виктор, сжимая руку Джейса своей. — Все в порядке. У меня была хорошая жизнь… Я не могу жаловаться. Виктору это все еще не нравилось; ему не нравилось думать о Джейсе, не находящемся рядом. Но если Джейс действительно смирился со своим концом, не было ли эгоистичным со стороны Виктора продлевать его только для того, чтобы оставить Джейса в своей жизни? — В любом случае, — продолжил Джейс, — моя жизнь стала лучше благодаря тому, что в ней был ты. С той малой силой, что у него была, Джейс подтянул руку Виктора к своим губам и нежно поцеловал ее тыльную сторону. Виктор не сопротивлялся; он не мог. Казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как Виктор познал такую сильную грусть; это определенно не было эмоцией, по которой он скучал. Но теперь она грозила поглотить его целиком, поскольку ему также пришлось смириться с тем фактом, что однажды он будет жить в мире без Джейса Талиса. Они знали друг друга большую часть своей взрослой жизни; были партнерами в лаборатории и много лет работали бок о бок в те первые годы Хекстека… Как Виктор мог представить себе жизнь без единственного человека, который оказал на нее наибольшее влияние? У них было так много общей истории. За те годы, что они работали вместе, они были очень близки, даже проводя ночи в лаборатории, работая до утра, вместо того, чтобы возвращаться в свои квартиры. Все мелкие причуды личности и подробности жизни Виктора, которые Джейс узнал и запомнил, уйдут вместе с Джейсом. Было трудно принять и смириться с этим фактом. Между ними снова воцарилась тишина, но они по-прежнему были соединены переплетенными пальцами, руки лежали на простынях рядом с телом Джейса. Им было достаточно просто быть в обществе друг друга, пока они еще могли его разделять. Виктор с радостью остался бы в этом моменте до конца времени, если бы мог. Первым нарушил молчание Джейс. — Виктор… у меня есть еще одна просьба. — Какая? — спросил Виктор, встретившись взглядом с Джейсом. — После того, как ты уйдешь, пожалуйста, не возвращайся и не навещай меня снова. Эти слова разбили сердце Виктора, и его немедленной реакцией было сопротивляться и настаивать на том, что он будет навещать Джейса снова и снова, пока тот все еще находится в этом смертном мире. Но прежде чем он успел открыть рот и возразить, он увидел, как безмолвные слезы катятся по щекам Джейса. — Будет только хуже, Вик. Лечение, которое они мне дают, хоть и замедляет распространение рака, но делает меня больным. Врачи сказали мне, что я потеряю еще больше волос и веса и… В конце концов, я даже не буду похож на себя. Виктор попытался это представить. Джейс и так не был похож на себя обычного, а представить его более истощенным, чем сейчас, и потерявшим привычный блеск в глазах, было страшно. — Я хочу, чтобы ты помнил меня таким, каким я был. Я не хочу, чтобы в твоей памяти навсегда остался образ больного, старого человека, умирающего в своей постели. Виктор все еще хотел возразить, но сглотнул ком в горле и кивнул. — Хорошо, — тихо добавил Виктор, сумев сдержать собственные слезы, когда Джейс не смог. Они снова замолчали, и Виктор уставился на руку Джейса в своей, осторожно лаская кожу на тыльной стороне ладони, где несколько трубок были связаны с кровотоком Джейса. Было трудно принять то, что это будет их последнее прощание. Как это было типично для момента времени, который они хотели делить вечность, казалось, что их прощание наступило слишком рано. Комната Джейса была окружена окнами, и они уже могли видеть солнечные лучи, означающие конец ночи и начало нового дня. Виктор должен был вернуться в Заун, прежде чем кто-то нашел его здесь и подумал, что он проник внутрь. — Я не хочу прощаться, — признался Виктор, чувствуя себя слабым, просто говоря это вслух. — Тогда не прощайся, — предложил Джейс с легкой улыбкой. Слезы все еще текли из его глаз. — Вместо этого, как насчет «увидимся в следующий раз»? Виктор и Джейс вели долгие запутанные разговоры о вере и смерти, когда были молодыми людьми и до болезни Виктора. Когда ты не находился в состоянии, близком к смерти, говорить об этих вещах было намного легче. В их мире существовали разные представления о том, что происходит после смерти человека. Если такая вещь как душа существует, возможно, после смерти следовала загробная жизнь или реинкарнация, то есть новая жизнь после смерти вашей старой. Виктор никогда не был склонен к подобным размышлениям, но сейчас эта мысль утешала его. Возможно, в один прекрасный день он уйдет из жизни и встретит Джейса в следующей жизни. На мгновение он позволил себе это убеждение, чтобы облегчить расставание. — Хорошо. Увидимся в следующий раз, — сказал Виктор, сжимая руку Джейса. — Увидимся в следующий раз, — повторил Джейс, отвечая на сжатие. Было трудно даже отпустить руку Джейса. Но этот момент должен был закончиться. В другой утешительной мысли Виктор знал, что этот момент времени всегда будет существовать в великой схеме вещей. Этот момент и каждый другой момент, который они делили на протяжении всей своей совместной жизни. Моменты, запечатленные в истории вселенной, которые нельзя было ни потерять, ни переписать. Маленькие утешения, которыми Виктор пытался успокоить себя. Виктор вернул маску на лицо, ожидая знакомого щелчка, означающего, что она закреплена. Затем он поднялся со своего места и направился к выходу. Он не мог удержаться от последнего взгляда на Джейса, все еще лежащего в своей постели. Даже сейчас, когда Джейс выглядел как тень себя прежнего, Виктору было трудно забыть того молодого человека, которого он встретил с его мечтой сделать магию реальностью для каждого жителя Пилтовера. — Тогда до следующего раза, старый друг, — сказал Виктор, прежде чем выйти из комнаты. Это были последние слова, которые он сказал Джейсу.