снять маску

ренджун не знает, что ему думать, когда он видит донхека спустя год разлуки. донхек — его милый, неловкий донхек — больше не носит ни льняных шорт, ни фенечек на руках, ни годового запаса конфет по карманам. заместо этого на его ногах красуются драные джинсы, за ухом — сигарета с двумя кнопками, а на языке — запас обидных слов. у ли донхека семь проколов в ушах и по одному в носу и под верхней губой, делится с ренджуном средней популярности девчонка, отсаженная к нему — одинокому, но не совсем несчастному — от лучшей подруги. — донхек? — спрашивает она невнятно, жуя свою ручку с блестящим корпусом. они сидят на химии. — здесь его так никто не называет, откуда ты вообще выдрал это имя? ренджун не отвечает — ей не нужно знать. ему бы и самому забыть. конечно. ли донхека больше не существует, в этой старшей школе есть только ли хэчан — ренджун смакует эту кличку, но не решается произнести вслух; ему все кажется, что она прозвучит приторным голосом чону или скрипучим — марка. ли донхек не вспоминает хуан ренджуна, у ли донхека своя крутая компания старшеклассников. ренджун не жалуется: в школе учатся, а не грустят по уходящим из твоей жизни людям. донхек находится в школе каждый день, но почти никогда не посещает занятия, и нет, ренджун не следит за ним, его просто назначили старостой. волосы донхека ярко-рыжие, и нет, ренджун не вспоминает время, когда они были натуральными выгоревше-каштановыми. и он уж точно не вспоминает, каковы они на ощупь. мать и бабушку беспокоило, как ренджун вольется в коллектив после года учебы по обмену в китае. ренджуна беспокоил баскетболист джонни со, приобнимающий донхека в темном школьном коридоре рукой, в которой зажата зажженная сигарета, и так и норовящий прожечь донсену щеку. джонни был самым спокойным в окружении донхека. он, переехавший из америки всего несколько лет назад, отвратительно учился, а свой выпускной год проходил и то дважды. он был самым высоким парнем в школе, и, несмотря на необщительность, самым популярным. он не относился плохо к ренджуну лично — но что-то заставляло крепко сжимать зубы при виде идущего по коридору метиса. — я бы отсосала джонни, — громко шепчет та самая одноклассница в столовой. за столом сидят шестеро, ренджун знает каждого пофамильно, но не чувствует себя комфортно. джемин из параллели смеется: — за эту возможность придется подраться с хэчаном. слышится стук небрежно откинутых на стол палочек. парень напротив ренджуна подается чуть вперед. — думаешь, он правда сосет этой троице? — спрашивает чонин, и это первый раз для ренджуна, когда его голос звучит заинтересованно. джемин кивает с видом эксперта. — еще в прошлом октябре эти парни макали его головой в унитаз, — фыркает на. — по-твоему, к нему потеплели из-за того, что он очень хороший человек? чонин пожимает плечами. рис ренджуна становится невкусным. ренджун вспоминает: им с донхеком по восемь, они гуляют в роще недалеко от их квартир. донхек гоняется за местными собаками; ренджун только смотрит — боится их до дрожи в коленях. ренджун вспоминает: им по одиннадцать, у донхека сбитые колени, и он ведет ренджуна в компьютерный клуб — играть в какие-то примитивные игры. у матери ренджуна есть рабочий ноутбук, но он не заикается об этом. ренджун вспоминает: им по тринадцать, донхек жалуется на заваленные полугодовые тесты по английскому, выцарапывая на старой лавке у любимой дешевой лапшичной ренджуна слово dick. ренджун вспоминает: им по пятнадцать, старшая школа начинается через три недели. донхек облизывает с рук капли растаявшего фруктового льда со вкусом арбуза, а ренджун смотрит на летние солнечные лучи, прячущиеся в волосах донхека и ласкающие его загорелую шею. он не знает, как сказать другу, что он скоро останется один. ренджун понимает, что они с донхеком не разговаривали год и три месяца, когда его просят передать бывшему другу даты зачетов для его аттестации. на улице стоит промозглый ноябрь, и ренджун знает, что донхек, носящий косую куртку нараспашку, очень плохо переносит холод. его не получается выловить ни в школе, ни после нее, и ренджуну кажется, что они с донхеком одинаковые полюса магнитов — как бы ни хотелось встретиться, их отталкивает друг от друга, что ни делай. ренджун встречает донхека не там, где ожидал — в аптеке. они все еще живут в разных квартирах одной многоэтажки, но за три месяца ренджун ни разу не видел выходящего из дома хэчана. колокольчик звенит, а китаец так и стоит в дверях. на донхеке застегнутая куртка и даже шарф. он успел перекрасить волосы в нежно- розовый и, кажется, проколоть хрящ в новом месте — ренджун подумал бы, что выглядит здорово, если бы не был парализован. хэчан опирается на прилавок, увлеченно разговаривая с аптекарем. ренджун знает его — жизнерадостного тайца, который приехал в корею к парню, разругался с ним спустя месяц совместной жизни, но уезжать домой не стал. тэн носит значок лгбт рядом с бейджиком на мятом белом халате, красит губы персиковым тинтом и поддерживает людей лучше, чем кто-либо еще в жизни ренджуна. он продает ли донхеку клубничные презервативы с нежной улыбкой, стукается кулачком прежде чем выдать чек. ренджун не знает, куда бежать. безуспешно старается не пялиться. когда донхек отворачивается от тэна и сталкивается взглядами с ренджуном, он лишь подмигивает дерзко. ренджун, стараясь не заикаться, просит посетить зачеты. донхек почему-то смеется. тэн призывно хлопает по прилавку со своей стороны, но говорить с ним не очень-то хочется. в следующий раз, когда ренджун видит донхека (хэчана, исправляет в его голове голос, пронизанный явной американщиной), тот обжимается с джонни в мужском туалете. они не должны обжиматься в школе, не должны находиться здесь вовсе — урок в самом разгаре — но они это делают. конкретно донхек ренджуна не видит, занятый джонни, уткнувшийся лицом глубоко в его ключицы и что-то бормочущий, зато видит джонни — и ренджуну не требуется много времени, чтобы понять, что ему здесь не место. джонни мягко улыбается ему вслед, когда ренджун почти летит к выходу. ренджуну не нравится то, как сжимается в волосах донхека его рука, когда он закрывает дверь. следующие пару месяцев ренджун живет своей жизнью: учится, посещает уроки вокала, помогает двоюродной тетушке в ее цветочном магазине, иногда гуляет с эри с занятий по корейскому. его оценки хороши, как и репутация среди учителей, и его назначают организовывать школьное мероприятие к новому году, но к нему в пару ставят донхека, и причина этому — величайшая загадка человечества. узнает он об этом уже в актовом зале, когда донхек, нагруженный коробками с украшениями и реквезитом, что-то едва слышно из себя выдавливает — как оказывается, просьбу о помощи. им впервые за несколько месяцев не мешают посторонние люди, но по какой-то причине никто не может начать диалог. ренджун неловко отвечает на реплики донхека с листка со сценарием, донхек, сидя на пыльном полу, не перестает трепать волосы, и даже машины за окном в кой-то веки не сигналят, создавая в комнате тишину настолько вязкую, что ренджуну хочется сбежать. донхек его опережает — тихо отлучается покурить. когда тот возвращается, ренджун уже окружен двенадцатилетками, тщетно пытающимися разучить примитивный танец. ренджун, если быть честным, теряется — он едва ли сильно выше этих детей, еще и совершенный профан в организации групповой деятельности. - так, народ, - тянет лениво донхек, обращаясь к детям, и те затихают, хотя он даже не строг, а специфика его голоса практически не дает ему звучать угрожающе. он и не звучит - просто почему-то внушает уважение. донхек разбивает детей на группы, показывает движения - и раз, и второй, и четвертый, и восьмой. помогает научиться перестраиваться, не наступая друг другу на ноги; треплет по волосам. ренджун только и успевает, что переключать музыку и набирать воды в кулере. и совсем немного восхищенно пялиться. на одну из репетиций зачем-то заглядывает чону. она одна из генеральных, представляющая из себя цельный прогон представления со всеми песнями, стихами и костюмами - и прерывать ее крайне нежелательно, пока хрупкое внимание младших товарищей сконцентрировано на работе, но донхека это волнует мало, хотя в какой-то момент ренджуну начало казаться, что он этим мероприятием увлечен. донхек срывается с места на сцене практически в тот же момент, когда улыбчатая физиономия показывается в зале, а в воздух примешивается дешевый ванильный аромат, смешанный с явным табачным. дети даже не разбегаются по углам на лишний бой в бравле, и в голову ренджуна закрадывается понимание: не сам донхек завоевал их уважение, не его уверенное поведение, а всего лишь его компания. он вздыхает, поправляя эльфьи уши одному из своих малолеток. но праздник в конце концов проходит хорошо, ни ренджуну, ни донхеку, как обычно, не отводится ни единого спасибо, но хуан не придает этому особого внимания - на самом деле, ему бы просто зарыться в плед под марафон гарри поттера и сидеть там, пока снег окончательно не растает (даже если его толком и не нападало). примерно так он с наступлением каникул и делает. его обычный маршрут дом-школа-дополнительные занятия-дом преобразовывается в дом-магазин у дома- дом, и он, правда, ни о чем не жалеет. покупает он только молоко для горячего шоколада и время от времени витамины, и те ему лишь для того, чтобы лишний раз навестить тэна. тот вместо приевшегося гарри поттера смотрит какой-то бесконечный индийский сериал и делится, что после праздников и повышения зарплаты сразу уходит в отпуск. а еще подкладывает с пакет с таблетками пару леденцов на палочке - и на душе становится чуть теплее. в конце каникул, выходя в ночи из супермаркета с пачкой лапши, ренджун видит на качелях около подъезда фигуру в куртке, и она почему-то не тянет ни на семь лет, ни на десять, хоть донхек и худел на глазах в последние месяцы, что нетрудно было заметить, не приглядываясь особенно внимательно. тот выглядит крошечным и сжавшимся - скорее всего, от холода. куртка распахнута, и ренджун не знает, что под ней. не рассмотреть из-за темноты. он крадучись подбирается ближе, не зная, от кого прячется, если фонари горят, а снег под ботинками исправно скрипит, но донхек не спешит к нему оборачиваться, сохраняет он интригу или просто не хочет видеть. - хэй, - зовет ренджун ставшим голосом. улица будто поглощает звук, всасывает его и сдувает окончательно порывом ветра, но донхек, кажется слышит. - здесь прохладно. - да ну? - отзывается тот, горбясь. - мне казалось, у нас вечное лето. было, думает ренджун, пока мы были вместе. и ничего не пугало, и моря были по колено. - может и лето, - говорит ренджун, выдыхая густой пар. - может, вечное. зависит от того, кто и как смотрит. донхек хмыкает: - хуевое лето. ренджун не спорит: - может быть. бросает на занесенную снегом скамейку свой пакет и слегка пинает качельную сидушку - та еле сдвигается: цепи заледенели. смотрит на донхека вблизи: тот, кажется, в пижаме под курткой, зато на лице почему-то маска. - чего тебе, хуан? - говорит он, и ренджуну самую малость обидно от перехода на фамили. - ничего, ли, - отвечает. - застегнул бы куртку, что ли. - не хочу. - а должен бы. молчание донхека слишком напряженное, ренджуну не нравится. - зачем маска? - вздыхает он. донхек плечами пожимает: - греть лицо. ренджун помнит горячие мягкие щеки, кивает. спрашивает, переминаясь с ноги на ногу, протаптывая снег: - а сердце зачем морозишь тогда? и так замерзшему не холодно? - типа того, - усмехается тихо. на нос падает снежинка, ренджун чувствует влагу, когда она тает. - ты изменился, хэй, - шепчет. возможно, надеясь, что не услышит. - а ты? - конечно, он слышит. годы музыкальной школы никогда не были пустым звуком для ли донхека. ренджун качает головой, не зная смотрит ли донхек: - я - нет. совсем. - уверен? ты ни разу сам не подошел - только сейчас. слова без упрека, суше, чем ладони на морозе. - твоя охрана не способствовала. ли смеется приглушенно сквозь ткань. - с такой охраной... ха. ренджун ловит себя на прикушенной губе. пальцы в кармане сжимает. - ха? я думал, у вас с джонни что-то есть. - у меня ничего нет, - признается донхек. звучит, как что-то слишком сокровенное для детской площадки, а ренджун вдобавок неуместно шмыгает носом. - за душой - вообще ничего, представляешь? - продолжает ли. ренджуну думается, что про донхека такое представить сложно. - ты не представляй. посмотри просто. ренджун смотрит послушно. шмыгает еще раз, а потом и еще. - не видно, - не чувствуя собственного языка. - сними маску. - хочешь, чтобы до конца замерз? - вздергивает бровь. ренджун улыбается мягко: - не замерзнешь. - так тебе и поверил, - ворчит донхек. пальцы, как ни странно, тянут черное вниз, оголяя смуглую кожу и мгновенно опаляя ее морозом. целоваться на улице зимой, наверное, глупо. ренджун знает, что его щеки холодные, но пальцы донхека все равно к ним прижимаются, а отталкивать те выше его сил. ренджун бы попытался нащупать застежку на куртке ли, но тот прижимается так тесно и трепетно, что единственным вариантом согреть его кажется расстегнуть собственный пуховик и притереться своим сохраненным теплом к чужой худой груди. ренджун этого не делает - боится испортить момент. пока он думает, донхек переплетает его пальцы со своими и целует глубже. затем отстраняется, чтобы сказать: - не исчезай снова, ладно? ренджун сжимает его руку крепче и тянется поцеловать еще раз, когда видит на качельной раме задохлый, вымерзший клок какой-то травы, смутно напоминающий омелу. улыбка сама лезет на лицо, когда он ныряет руками вниз и тянет сначала собачку на чужой куртке, а затем и ее хозяина - к домам, к теплу. когда донхек зарывается во влажные от растаявших снежинок пряди его волос, целуя ренджуна на лестничной клетке, тот не хочет вспоминать джонни - и не делает этого. вспоминать набитые конфетами карманы ребенка-донхека гораздо приятнее, а еще приятнее только выуживать из собственного тэновский леденец, чтобы вложить его в подрагивающие то ли от холода, то ли от близости пальцы.