Любовь с биполярным расстройством

Харучиё мирно спал, когда к ему в дом ворвался Ран с сильным грохотом. Учитывя, что он лежал спиной к верху, Санзу даже не захотел поворачиваться к парню. Хару даже не нуждался в том, чтобы смотреть, кто там пришёл, он знал, что так ворваться в его дом мог только старший Хаитани. - Если... ты... пришёл... по соль, - сонно бормотал ещё не до конца пробудившейся парень, - то она... у меня... по... 5к иен... - Харучиё прижал ближе к себе подушку и начал проваливаться в сон. - Ты, как долго планируешь спать? - У меня нет планов на этот день - Санзу высунул одну ногу из-под одеяла, и продолжил спать. - Я вижу твой хуй, - он услышал звук сделанной фотографии, это окончательно разбудило парня, но он ещё не планировал просто так сдаваться. - Ты его уже видел, - промурлыкал Санзу, приподнимая ногу, чтобы было чётко всё видно, - такой ракурс тебя устроит куда больше? - Ну, как знаешь, - Ран развернул парня лицом к себе и сел между его ног, раздвигая их, - даааааам у тебя реально розовый лобок, - он пальцами провел по тоненькой полоске волос, - я-то думал, что мне это под кайфом показалось, - Хаитани наклонился к бедру обжигая его горячим дыханием. Харучиё попробовал сдвинуть ноги, но Ран был явно сильнее. Конечно же ему хотелось продолжения, но Санзу понимал, что он здесь не за этим. - Ладно, ладно, что тебе нужно? - Немного покраснев, от всего происходящего, перебил идиллию Хару, после чего почувствовал, как Хаитани отпустил его покалеченные бедра и укрыл их покрывалом. - Я байк оставил на пирсе, отвезешь? - Ран сел на край кровати и мягко коснулся очертания лица Санзу. - И ты решил ко мне с этим обратиться? - Отмахнулся от таких наивных ласок парень. - Ну там есть достаточно романтичное местечко, - Хаитани взял лицо партнёра в руки, и нежно поцеловал сухие и потрескавшееся губы Харучиё, тот в свою очередь, немного смущаясь ответил на поцелуй, - тебе бы там понравилось, - Ран наклонился к шее, которая начинала остывать, после объятий горячего одеяла, и начал шептать прямо в неё, - там так красиво, - после этих слов парень не удержался и поставил яркий засос. - Хорош, хорош, я же сказал поеду... - От Рана, как-то неприятно пахло, но Санзу уже привык, что тот пахнет дорогими духами в смеси с каким-то дерьмом. - Ну тебе же это нравится? - от сна кожа парня была гораздо мягче, чем в его нормальном состоянии. - Я понял, надежда ещё есть, - посмеялся Санзу и выскользнул из-под одеяла, усаживаясь на ноги Хаитани. Ран касался его тела, и от каждого такого движения Хару начинал вилять бёдрами. Штаны терлись о его яйца, и если бы он был пьян, то не обратил внимания, но голова его была трезва, как десять лет назад. Когда же это парню надоело, скосив взгляд на всё ещё застегнутую ширинку, промяукал, - сними их. Ран опустил немного штаны, и усевшись на ещё мягкий член Хаитани, Хару начал интенсивнее вилять бёдрами. В конечном итоге его действия сопровождались хлопками их тел. Санзу снял водолазку партнёра и начал раз за разом целовать шею и плечи Рана. Харучиё чётко понял, когда можно ложиться на кровать раздвигая ноги. Будто кошка парень улёгся в объятиях одеяла и расплылся в сладкой улыбке, чувствуя губы Хаитани на своём теле. Ран полностью разделся и провёл руками по всему телу Санзу перед тем, как войти в него. Харучиё стонал, прогибался и держался за одеяло, всматривался в белый потолок. После Ран улёгся на него и прошептал: “пойдём в душ, а потом отвезёшь меня на пирс”, поцеловав щеку парня. Санзу быстренько набрал им целую ванну и кинул в неё такую же розовою бомбочку. Лёжа на груди Хаитани, Хару вдруг понял, что на “том” пирсе сам Ран просто не мог оставить байк, если только он не был с кем-то. Санзу вдруг ощутил, как острая боль пронзает грудь и, как силы покидают его тело. Парень еле не скатился под воду, если бы Ран его не схватил. Харучиё ставало всё сложнее и сложнее дышать. Раньше Хаитани старший никогда, никому не показывал то место. Это был их пирс и их пляж, где они проводили время только вдвоём. От этих мыслей Санзу ставало всё хуже и хуже. Он сильно прижался к Рану в попытках исправить всё то, что надумал. Харучиё начал искать оправдания, понимая, что ответ может узнать в любой момент, но он боялся услышать всю правду от Хаитани. Положив голову на плечо парня, тяжело дыша из-за влажного воздуха в ванной комнате, он всё же заговорил: - Раааан, - будто пытаясь замедлить время, протянул Харучиё. - М? - Тот наклонился к нему и улыбаясь рассматривал его губы. Увидев то с каким наслаждением, смотрит на него Хаитани, Санзу несмело прислонился к устам партнёра. - Может по косяку? - Наркотики были единственным и самым эффективным способом справится с проблемами, и даже в такой ситуации они спасли парня от нежеланной правды. Санзу давно понял, что кроме него, его проблемы решать никто не будет, да что там решать, даже помочь ему это уже грех для других людей. Для него не было спасения в таком мире. Но прекрасное безумие Рана было на абсолютно другом уровне познания мира нежели у всех тех людишек, так что так, как он справится с проблемами Хару так никто, никогда, и даже он сам не так не сможет. Уничтожить эти отношения попыткой узнать правду, было бы настоящим падениям в пропасть, и не просто падение, а осознанным выбором отпустить руку, которая тебя держит. - У тебя прям здесь есть трава? - Удивился Хаитани. Харучиё перегнулся через стенку ванны за, что получил мгновенный удар по ягодицам. Но когда тот достал достаточно большой пакетик марихуаны, фильтры и бумагу, он был очень даже и рад. Парень ещё взял с тумбочки пепельницу и поставил её на подоконник, который был выше ванны только на десять сантиметров. - Не дай Бог хоть одна крошка пепла попадёт в ванную, я знаю в каких условиях тебе хорошо жить, так что не распространяй своё безумие и у меня дома. - Ран затянулся и смеясь, поцеловал того в шею. - Хорошо. Они оба вылезли с ванной. Харучиё предложил высушить волосы Хаитани, тот был не против. Так оба голые они стояли перед зеркалом, сушили друг друга и курили траву. Одновременно покинув комнату, Ран начал искать одежку, разбросанную по небольшой студии, а Харучиё стоял перед светлым шкафом, опирая руки о бедра и искал, что же ему лучше одеть сегодня. В конечном итоге Санзу одел чёрную, винтажную рубашку, которую застегнул аж по самое горло, она была с большими, зауженными к концу, рукавами. На низ он выбрал себе узкие штаны и высокие ботинки с ленточками вместо шнурков. На верх парень натянул тяжелый, черный плащ, который касался его лодыжек. Ран улыбнулся, увидев вид парня. - Чего ты, как на праздник собрался? - Рассматривая Хару, спросил тот. Санзу же нравилось то, как смотрит на него Хаитани старший. Парень обожал его от кончиков пальцев вплоть до самых извращённых его фантазий, всё что было в Ране, нравилось Харучиё ровно так сильно насколько это отталкивало от него других, но другие ему и не были нужны. Пусть эта аура отталкивает их, только меньшее количество тех, к кому нужно пытать ненависть. Но сам Ран любил тех, кого отталкивал и Харучиё этого никогда не мог понять, да и, наверное, не поймёт. Это была его судьба любить того, кто даже не может понять разницу между любовью и ненавистью. - А мне слишком нравится тот пирс, чтобы пойти на него, как его же обитатели. Перед выходом парни раскурили ещё один косяк на двоих и пьяные пошли в гараж под подъездом. Ран посмотрел, немного недоумевая как они вдвоём сядут на мотоцикл Харучиё, но тот заверил, что всё будет в шоколаде. По дороге парни трижды еле не перевернулись и всё благодаря отсутствию инстинкта самосохранения у Хаитани. Его всё время шатало и ему хотелось коснутся машин, которые ехали около них. На место они прибыли уже в начале обеда. Холодное мартовское солнце заливало пляж. Около пирса мирно покоился мотоцикл Рана. Харучиё обратил внимание на ящик вина, который стоял на лодке. Он подумал, что было бы славно сейчас уехать с Раном куда-то далеко за горизонт и быть с ним только вдвоем, без других, без тех, кого так ценит Хаитани. Парень представлял, как они будут плыть на лодке в тёплые страны с тропическим климатом и плохой экономикой, где он сможет начать воплощать идею уничтожения капиталистической системы и даже социалистические страны начнут его бояться. Как сладко будет показать людям его отношение к миру и воплотить свою философию в реальность. Сделать с неё не просто идею, а физического монстра. С раздумий его вырвал резкий голос Хаитани. - Лови, - он бросил ему пачку купюр по одной тысяче иен, - за соль, - улыбаясь объяснил Ран, увидев замешательство Хару. Парень пересчитал их. - Здесь пятнадцать тысяч, вместо десяти, - приподнимая бровь сказал Санзу. Хаитани начал отбивать ритм по сидению своего мотоцикла. - Ты хочешь сказать, что пришёл сюда с пустыми карманами, - из недоверием проговорил Ран. Санзу от этого только улыбнулся сильнее. - Неси сюда свой сервиз, - Хаитани старший рассмеялся и повёл в лодку Харучиё. В Рана там была даже аптечка со шприцами. Санзу вводил в парня наркотики понимая, насколько же сильно ему нравится травить любимого. Вообще Хару не понимал, почему люди так ненавидят наркотики, и что у них может быть плохого. Они же спасали его от реальности, не давали воплощать самые ебанутые фантазии. Наркотики давали ему вдохновение жить, с ними он был тем, кого все привыкли видеть. Они спасали его от понимая никчемности людей и не давали его желанию уничтожить всех недостойных свободы. Он ненавидел социум, для него оно было мерзкой горой дерьма. Он ненавидел людей, которые только и живут своей работой. Парню казалось, что воспоминания таких членов общества только и состояли с походов на работу и только. Что их жизнь не просто серая, они просто существуют даже не живут. Хару казалось, что даже в нём больше вдохновения жить чем у них. Он не любил офисы. Для него те были хуже тюрьмы. Люди, работающие по контрактам, Санзу не считал их за свободных. Деньги, которыми все измерялось в мире, были для него просто бумагой. Он считал, что единственные кто платит на работе, это те самые сотрудники, которые убивают время на роботе. Санзу не мог понять как люди могут любить роботу с документами, а потому не считал, что от этого можно получить удовольствие. А в его идеалах жизнь должна проходить только ради удовольствия. Хару ненавидел бумаги и документы, которые имели сейчас большую власть чем деньги. Они гласили им как жить и что делать. Конституция, которая написана на бумагах, которая запрещала ему убийства, по факту была простой бумажкой, которую принимали все за настоящий закон, хотя та, по сути, была только иллюзией. С раздумий его вырвал вновь Ран, который взял его за руку со словами: “пойдём к рыбе”? Санзу с радостью согласился и взяв по бутылке вина они пошли к месту смерти уродов по пляжу. Парней шатало, и они много смеялись, шутили та и вообще болтали и смысле жизни и как тяжело жить вообще. Хорошо, что она не навсегда. Ран случайно въебался в корабль, что вызвало в Санзу ещё одну волну смеха. Из-за сильно наркотического опьянения Хаитани долго не мог подняться, и парень решил снять это на видео. - Этот долбоеб обдолбанный в дерьмину, - сквозь смех выдавил из себя Санзу, пытаясь так же не упасть. - Хуручиё, прекращай снимать и помоги мне встать... А то у меня чувство что я упал в ссанину бомжа, — это вызвало волну смеха в обеих, но ему всё же помогли встать. Когда же Ран поднялся он в объятиях поцеловал Санзу тяня его на себя, из-за чего парни провалились в домик бомжа. Там было пусто, и они еле не падая ушли оттуда. Пошатываясь, они измерили шагами каждый сантиметр пляжа, отходя сначала к океану, а потом ударяясь спинами о заборы и дома. На дорогу, на которую можно было бы потратить максимум пятнадцать минут, два обдолбанных парня израсходовали целых сорок. На месте их встретили два голодных бомжа. Те сидели и поедали что-то более похожее на человека, чем на рыбу. Увидев эту картину любой с трезвой головой, испугался бы и убежал, но Ран и Харучиё были слишком пьяные, чтобы боятся они только рассмеялись, а потом гениальный ум Санзу решил, что разговор с ними будем крайне интересным. - Господа, а вам не нужна помощь? - Сквозь ещё одну сильную волну смеха проговорил тот. Два голодных бомжа обернули свои взгляды на парочку парней. У одного при виде их начала течь слюна от желания есть. Другой же зарычал будто животное. Не прошло и минуты как те бросились на них, будто звери, которым попалась хорошая добыча. Бомжи побежали к Санзу. Ран обнял того за плачи и обошел нападение. - Эй, это мой мальчик, - обижено проговорил тот, невменяемым бездомным. Санзу от таких слов улетел уже на седьмое небо, - моя фарфоровая кукла. Не люблю, когда к моим вещам лезут. - Ой, а мне можно один поцелуй? - постанывая спросил Санзу прижимаясь ближе к парню и посмотрев прямо в большущие зрачки. Ран обошёл ещё одну попытку укусить его и ответил. - Хару, Хару, Хару, Харучиё... - взглянув в небо раз за разом повторял Ран, - даже не спрашивай, - он уже хотел засосать того по самые гланды, но один с бомжей выдернул Санзу с объятий Хаитани. Это окончательно разозлило Рана. Как вообще какая-то шавка имеет право касаться его фарфоровой куклы. К нему подбежал другой бомж, которого Хаитани мгновенно вырубил ногой. Другому парень с всей дури ударил в челюсть, бездомный упал на рыбный пляж, а Ран начал быть его по роже. Санзу обернулся на другого бомжа, который хотел встать. Харучиё пригнул на него проломив грудную клетку. - Неимоверно, какая сильная жажда жизни в бомжей. Так ведь, Ран? - Ахуеть, - кратко ответил парень, продолжая бить людоеда по морде. Санзу улыбнулся, и услышав трест костей жертвы Хаитани, решил, что тот не будет против если они сыграют в футбол головой другого бездомного. Отбить голову мужчине обошлось большим количеством усилий для Хару, но он всё же это сделал. Ран остановился только когда понял, что проломил бедолаге череп. - Раааан, как насчет сыграть в футбол, - Хару подтолкнул к нему голову, которая легко скользила рыбному жиру. - Что? - Ран не понял о чём тот, а потом подошёл к нему и обняв парня, спросил, - Как на счет продолжить? - Стоя на трупе бездомного, Ран легонько прислонился к устам парня и быстро отошёл от него. - Рыбки сегодня так много, - улыбаясь на фоне “Ктулху” проговорил парень. Ран залез на гору отходов. Это далось ему очень тяжело, под кайфом, парня шатало, и он не раз падал. Санзу всё это снимал, а когда Хаитани наконец добрался до верхушки он победно выставил руки. После чего последовало падение. Санзу громко рассмеялся с этого. - Весело тебе? - Взяв мёртвую рыбу за хвост спросил Хаитани и бросил ею прямо в Санзу, тот ловко уклонился и начал издеваться над парнем. Пока Хару злорадствовал Ран бросил ещё одного обитателя океана и на этот раз попал прямо в его прекрасное личико, но сам скатился с горы. - Ооооооо, Ран, смотри там завод, - проговорил Санзу, - может заскочим и ты мне там отсосешь? - С хера ли я тебе должен сосать? - Ран немного подумал и продолжил. - И вообще пора ехать назад, я хочу ещё домой зайти и переодеться. - А ты что к кому-то спешишь? - Да, - кратко ответил Хаитани и повёл за руку Санзу назад к пирсу. Они ехали не очень быстро и в Токио парни вернулись аж в четыре вечера. После этой встречи ровно до двадцать первого марта, Ран не писал и вообще не общался с Санзу вне группировки. Это его ужасно бесило. Парень понимал, что у Хаитани есть “любимый” и этому “любимому” сейчас покупают лучшие шмотки, дарят внимания столько, сколько ему не давали за всю жизнь. Эти несколько недель Харучиё провёл обдолбанный дома в надежде получить хоть одно сообщение. Каждое утро просыпаясь трезвым парень искал наркотики, или писал дилерам, чтобы дали координаты. Ходил искал закладки, находил, покупал крепкий алкоголь и торчал дома. Кололся, нюхал, пил и не отвечал на любые звонки. Единственные мероприятия, которые он посещал, были собрания Свастонов Канто и то на битвы он не ходил. Двадцать первого марта от Рана пришло такое долгожданное сообщение: “я свободен”, но на вопросы, когда и где они могут встретиться, Хаитани старший не ответил. Харучиё уже научился определять, когда в того начинается депрессивная фаза и когда пора идти к нему, чтобы помочь. понимая, что Ран сейчас именно в таком состояния он решил пока не вмешиваться, может он сам сможет справиться на этот раз. Было восемнадцатое марта на дворе, когда Ран понял, что не может встать. Он лежал на кровати рассматривая белый потолок, по которому пошли трещины и желтые пятна, которые появились благодаря соседям, которым давно было наплевать на то затопят они квартиру Хаитани или нет. Самого же парня это не сильно волновало. Ран лежал и думал: “пора вставать”. Так он провёл целый день пока не уснул. На следующий день он потратил шесть часов на то, чтобы заставить себя встать с кровати. Он посмотрел на небрежно брошенный телефон около прикроватной тумбочки. Тот лежал спокойно и судя по всему, был разряжен, немного повылуплявшись на него рациональным мозгом Ран понял, что заставить себя поставить его на зарядку займёт столько же времени, как и встать с кровати. Он часа три искал себе одежду, а точнее вспоминал, где та лежит. Так в серой, старой, растянутой футболке и спортивных штанах он пошёл в ванную комнату, где с большими усилиями почистил зубы. Ощущая, как падает, он просто ударился об умывальник. Еле заставив себя опереться на тумбочку, Ран начал вылупляться на стенку. Силы покинули его тело. Он почувствовал сильный голод, но встать так и не смог себя принудить. Его трясло от понимания, что он вновь упустил шанс снова выбраться с ямы и сейчас падает в пропасть. Парню захотелось вскрикнуть, попросить о помощи, что ни будь сделать, но сил не хватило даже не тихое: “а”. Только поток воздуха вышел с его лёгких. Без сил ни на что, он просидел на кафельном полу ванной комнаты до вечера. Мысли о том, что нужно встать и пойти были сильными, но их вытесняли те о падении. Чем больше он сидел под умывальником, тем сильнее погружался в депрессивную фазу. В час ночи после недлительного сна Ран наконец понял, что лучше хотя бы пойти в кровать. Он встал, ударившись головой об умывальник, у него не получилось даже разозлиться на свою неуклюжесть. Простояв несколько минут пытаясь выдавить из себя хотя какую-то эмоцию он пошёл в кровать. Старый матрац, который всегда издевался над телом, парня поприветствовал его скрипом ржавых пружин. Наступило двадцать первое марта. Ран ещё не настолько упал в пропасть, чтобы не попросить о помощи. В четыре вечера он наконец смог поставить телефон на зарядку. В депрессивную фазу парень хорошо понимал в каком дерьме живёт. Точнее в начале этой фазы. Но что-то не позволило написать ему напрямую Санзу. Это что-то напугало Рана он понимал, что больше не сможет ответить ни на одно сообщение, а ему хотелось, хотелось попросить каждого, кто сможет ему помочь, но не мог, не был в состоянии просить о помощи. После отправления сообщения парень потерял сознание и пролежал около кровати аж до двадцать третьего числа. Депрессия окончательно поглотила его. Он сел, опираясь на стену и рассматривал потолок. К концу дня Ран наконец встал и пошёл на кухню позавтракать. Только когда парень пришёл к холодильнику, понял, что нужно почистить зубы. Два часа это заняло. После его желудок наконец познал еду. Хаитани старший был вегетарианцем, а поэтому у него в холодильнике покоилось несколько рыбных консерв. Те были старые и когда их открыли от них пошёл очень неприятный запах. Плесень уже превратилась в натуральный мех, но ничего из этого парень не замечал. Он просто выкинул содержимое на грязную тарелку и пошёл в поисках овощей. Ран нашёл несколько старых помидоров, которые буквально разлагались в его руках. Взяв доску для овощей к, которой уже приросли старые огурцы и баклажаны, которые также начали превращаться в мех, он “аккуратно” нарезал гарнир и так же выкинул всё на тарелку с рыбой. Не найдя вилки, Хаитани решил всё съесть руками. Во время “завтрака” он думал, что ему нужно купить сигареты. Но смог Ран зайти в магазин только через неделю после того, как эта идея пришла ему в голову. Он купил себе блоков шесть сигарет и еле дошёл в квартиру. Всё это время его пожирали мысли о том, как же плохо он живет, как сильно ему хочется выбраться с этого состояния. Ран ненавидел маниакальную фазу, в ней о не мог никого предупредить, что ему плохо, не мог вообще контролировать себя. Не мог сказать о своих чувствах Санзу, не мог помиловать бедного Такаши, который начал в него влюбляться, не мог нормально относиться к людям. Вообще ничего не мог. Ран превращался в маньяка, который видит мир через призму изврата и ненависти к окружающим. Если бы кто-то в его злосчастном детстве сделал хоть один шаг, чтобы ему помочь одолеть болезнь, возможно он не был бы таким маньяком, которому абсолютно плевать на добро в людях, который своего любимого обзывает фарфоровой куклой и издевается над юношей в Versace. В маниакальной фазе он подпускал к себе самых опасных гадов, которые с большим удовольствием убьют его. В такие периоды парень был ещё более беззащитен чем в депрессивной фазе. С другой стороны. Когда у него была депрессия он хорошо понимал своё состояние, но не мог никому сказать, потому что сил просто нет. Это и убивало его, эта болезнь, которая не хотела лечиться, которая ликовала в его организме. И бедный человеческий мозг, который разрывался, бросаясь из крайности в крайность. Прошло две недели после сообщения, которое отправил Ран. На улице было четвёртое апреля и Харучиё уже не мог выдержать разлуку с Хаитани. Парень решил наведаться к нему. Санзу не сильно хотелось себя приукрашивать одеждой, а потому он выбрал чёрную толстовку и более свободные штаны такого же цвета. Голову он конечно же не мыл так как небольшая депрессия, вызванная наркотиками, не позволяла это сделать. Он за тридцать минут уже был у входа к квартире Рана. Хару хорошо понимал, что парню нужно будет не мало времени чтобы открыть ему, а потому терпеливо время от времени звонил ему, чтобы напомнить о, скорее всего, нежеланных гостях. Прошло три часа, прежде чем Ран открыл дверь. По дороге Харучиё подумывал, что ему нужно было сходить в душ, но сейчас понял, что на фоне депрессивного Хаитани, сам выглядит как Аполлон. Увидев Хару, Ран хотел многое тому сказать, но единственное на, что был способен в тот момент это тихонький стон и падение в объятия парня. Квартира Хаитани старшого была уродливой. Раньше парень жил в большом поместье с родителями, но в приступе маниакальной фазы он сбежал, украв несколько сотен тысяч долларов. Парень ненавидел то место в любом состоянии. Харучиё понимал, что в дома парня, он не сможет ему помочь, а потому решил припарковать мотоцикл и вызвать такси к себе домой. Санзу ещё поискал в Рана свежую одежду: “как же хорошо, что депрессивные не меняют её”, подумал парень и забросил всё в рюкзак. Его небольшая студия всегда была чистой, и кроме как наркотиков там был ещё запах свежести и уборки. Небольшой сдвиг по фазе чистоты все же пригодился ему в жизни. Санзу сидел около Рана на табуретке пока тот откисал в его ванной. Парень не говорил и вообще ничего не делал. Санзу поглаживал его по плечам. - Харучиё, - тихий почти неслышный голос покатился по паре, которая стояла в комнате, - ты же не оставишь меня? - Ран взял его руку и опустил к груди. - Просто мне... - он не договорил, Хару легонько коснулся губами его виска и прошептал. - Всё хорошо, можешь не продолжать... - Немного промолчав Санзу всё же решил добавить. - Я люблю тебя, - Ран от этих слов прижал его руку к своей груди настолько сильно насколько вообще мог и выдал небольшой всхлип. Санзу приготовил ему нормальной еды и после Ран сидел всё время на диване вместе с Харучиё обнимая его. На диване они и уснули и там же проснулись. Сильная депрессивная фаза продлилась в Рана ещё до тринадцатого апреля. В тот день он проснулся в объятиях Харучиё и понял, что с превеликим удовольствием сейчас сделает ему кофе. Хаитани оделся в домашнюю футболку и спортивные штаны и пошёл на кухню. Оттуда донёсся аромат кофе, что и разбудило Хару. Парень натянул на себя халат и подошёл к Хаитани. - Доброе утро, - потягиваясь проговорил Санзу, - как ты? - Нормально, - Ран всё ещё не чувствовал себя хорошо, но уже появилось желание действовать и ему даже хотелось действовать что сильно его радовало, так как ещё не совсем вышел с фазы понимание ситуации не до конца покинуло парня. Он обнял парня и выпил с ним кофе. Прошла ещё одна неделя, когда Ран наконец захотел действовать нормально. Они проснулись в кровати, Санзу был первым и хотел уже пойти сделать им завтрак, но Хаитани его остановил. Положив парня под себя, он начал нежно мурчать в его шею. - Ну куда ты? Ещё же только утро. - Харучиё от этих слов только раздвинул ноги под ним, давая парню целиком прислонится к его телу. - А шире ноги ты расставить не можешь? - С улыбкой прошептал парень, начиная лизать проколотые соски. - А тебе места там мало? Ни Ран, ни Харучиё не сильно хотелось с самого утра заниматься сексом, поэтому после нескольких поцелуев, Санзу соскользнул с кровати и натянув халат пошёл на кухню. Но после всех процедур в виде чистки зубов, умывания, принятия ванны, кофе и завтрака, Харучиё смачно отъебали прям на столе. Мебель переместилась на сантиметров тридцать если не все сорок, а стоны Санзу, как оказалось, были слышны в другой квартире. Парень лежал на столе в попытках отдышаться, когда в квартиру постучали. Ран нереально счастливо улыбаясь, обдавая горячим дыханием партнёра, опирался на стол руками, нависая над парнем, спросил: - Открыть? - Ага, - из-за тяжелого дыхания это было больше похоже на приглушенное: “аха”. Хаитани натянул Халат и вышек к настойчивому стуку. - Слушаю, - максимально непринуждённо сказал Ран, так же улыбаясь. - Вы разбудили меня и моего мужа! - Начала орать женщина с порога. - И моих детей! Как мне это им объяснить?! - В этот момент Хаитани уже жалел, что открыл дверь. - Ну, - он взглянул на часы и понял, что сегодня он на удивление рано проснулся, - уже восемь утра, понедельник, не слишком ли долго вы спите? - Да кого это вообще волнует! Как мне объяснить детям те звуки!? - Не прекращала орать женщина. - Ну... Скажите, что так звучит хороший секс. - Пожав плечами Ран и не ожидая ответа закрыл дверь. Соседка ещё немного поорала в дверь, но Хаитани уже было плевать на это. Парень подошёл к Харучиё, который стоял и всматривался в сперму, которая стекала с ног и падала на кафельный пол кухни. Увидев, как Ран смотрит на него, Санзу проговорил. - Чё вылупился, в меня всё не влезает. - Парень только рассмеялся с него. - Пойдём бухать сегодня? - Эта пропозиция очень даже порадовала Санзу и тот начал собираться. Ран немного промедлил и продолжил. - Только... Завезёшь меня домой, чтобы я переоделся. На Санзу был огромный чёрный плащ, худи и штаны одного и того же цвета. Ран же только одел на себя чёрную футболку и спортивки. Они не захотели идти в какой-то крутой бар, а забежали в притон, где Харучиё не раз и не два покупал наркоту себе. Вообще то место было любимым среди всех локаций на земле, которые знал Санзу. Там парни купили себе немного соли и пьяные начали наслаждаться происходящим. Для Рана наркотики стали настоящим спасением, выброс адреналина в кровь наконец помог ему захотеть жить. Он резко встал, чем очень удивил Харучиё. - Пойдём, - скомандовал Хаитани. - Куда? - Всё ещё ничего не понимая спросил Санзу. Ран схватил его руку и потянул на себя. - Не знаю, просто пошли... Куда ни будь... В любое место, которое ты выберешь. - Хорошо, хорошо... Только дай я ещё стафа возьму. - Хаитани обнимал его за плечи пока тот покупал. Дилер Санзу так же удивлённо смотрел на парня. - Чего это он? - Считая купюры спросил парень, о котором никогда не скажешь, что тот продаёт наркоту. - Не знаю... Адреналинчик подскочил наверное... - Рассматривая соль ответил Санзу. Его отпустили только, когда они покинули притон. Парни пошли в прекраснейший парк. Там они гуляли, пили, курили, смеялись, очень много болтали и целовались так страстно, будто завтра никогда не наступит. Ран ни под каким наркотиком, никогда не рассказывал о своих чувствах. А они были и было их слишком много. Санзу это понимал так же хорошо, как понимал, что болезнь его убивает с каждым его шагом, с каждым движением быстрее чем любая физическая болезнь может убить человека. Но Ран всё ещё оставался самим собой. Спокойный, красивый парень, который был абсолютно безразличен к обществу и его мнению о нём. Ран любил жить, и он с радостью жил бы её в богатстве, если бы не родители, которых Харучиё ненавидел больше, чем сами братья Хаитани. Санзу любил так проводить время и слышать голос Рана. Нормального Рана с которым давно познакомился, которому помог сбежать на одну ночь с тюрьмы, Рана которому всегда нравилось проводить время в компании Харучиё. Хару ненавидел маниакальную фазу Хаитани старшого, фазу, которая контролировала его с такой же силой, как он когда-то контролировал Раппонги. Фаза, которая не давала Рану даже сделать выдох в сторону слов о спасении, фаза, которая была такая, сильная, что даже депрессивная не могла её победить, фаза, которая непременно сопровождалась стуком, ритмом. Они гуляли, много пили и занимались сексом аж до момента, когда наконец маниакальная фаза вновь не выскочила. Санзу это понял, когда однажды проснулся от того, что Ран собирался и выходил с его квартиры, даже не желая говорить с ним. - Спасибо, что помог провести мне эту паузу, фарфоровая куколка. Он даже не обернулся, чтобы посмотреть на Хару, просто вышел с квартиры. - Ран, - только успел крикнуть Санзу перед тем, как услышать тот ужасный звук закрывающейся двери, - не уходи…- Тихо продолжил Харучиё. боль в груди заполонила сознание Санзу, он прижал руки к сердцу и зарылся в покрывало, мучая себя мыслями, что парень, который явно был влюблён в него сейчас будет проводить время с тем, от кого ожидает ненависти.