Twenty One Pilots – Doubt
День сегодня длился бесконечно долго, тянулся так, что у меня разболелась голова. С раннего утра меня вызвали в офис, затем Киран потащил на рынок от нечего делать – он не хотел сидеть в четырёх стенах, а я, как старшая и любимая сестра, должна младшему делать поблажки и потакать, тем более в незнакомой ему стране. Проходили мы до самых сумерек. Приянка, к нашему возвращению, даже заволновалась и сразу усадила за стол без лишних разговоров. Ужин прошёл более-менее сносно для меня, и более радостно для Кира. В следующий раз, я теперь буду знать, с кем его лучше отправлять гулять по городу. Мой братец сразу нашёл общий язык с владелицей дома, каков молодец. Я понимала, что ему нужно было отвлечься мыслями от нашей бабушки, и в душе всё равно была рада, что ему здесь нравилось. Приянка же светилась от счастья с того момента, как мой брат приехал погостить. Пока мы сидели с Чауханами, я попробовала на вкус только местное блюдо – Тикка Масала из куриного филе и индийских пряных специй. Есть особо не хотелось, больше хотелось отдохнуть от этого выматывающего насыщенного дня. Закончив с разговорами и едой, я извинилась, что не могу остаться с ними беседовать дальше о радостях жизни, и направилась в свою комнату. Но постояв немного у двери, так и не открыв её, я развернулась и отправилась совсем в другую сторону – туда, где сейчас было наиболее спокойно. В одно из моих любимых мест в этом доме. Сад четы Чаухан утолял мою усталость больше всего: у стены находился удобный диванчик, где можно было расположиться, как душе угодно, расставленные на низких столиках маленькие лампады создавали приятный полумрак, но главное, здесь был свежий воздух и ночное небесное полотно, под которым мне дышалось легко и свободно. Я привалилась к изголовью из мягкой ткани, накинутой для красоты на диван, и подняла голову к небу, усыпанному мелкими сияющими звёздочками. С недавних пор наше расследование с группой зашло в тупик, мы не понимали, в каком направлении нам лучше двигаться. Обезглавленные помеченные трупы по-прежнему преследовали нас, больше странностей ложилось на наши плечи. Я же узнавала с каждым днём всё больше и больше информации, но остальным рассказать полностью всё от и до пока не решалась – Лима бы, возможно, ещё поверила мне, но с Киллианом и Габриэелем было гораздо сложнее. Кажется, я не могла уже дышать спокойно ни минуты, чувствуя какой-нибудь подвох или вновь опасаясь увидеть очередное видение. Амрит и Рейтан говорили постоянно загадками, мало чем помогая нам… Я запуталась, не было видно конца и края нашему разбирательству с этим делом. Я подтянула сари, чтобы удобнее было сидеть, и забралась наверх с ногами. В глухой тишине через время послышался стрекот сверчков, добравшийся даже до второго этажа, едва слышное шуршание в траве и лёгкое порхание крылышек у горящих лампад. Этот вечер, постепенно перетекающий в ночь, казалось, был особенным – моя душа за долгое время наслаждалась покоем. И сейчас, наедине с собой, я была не мисс Кхан, как многие меня здесь называли, сейчас я была просто Амала. Все ужасы, которые я видела днями и ночами, отошли на второй план, чарующая атмосфера этого сада плавно опустилась на плечи и окутала всю меня, забирая моё сознание с собой в другой мир... Было так хорошо, пока я не проснулась. Первое, что я поняла, когда моё тело задрожало от холода – огонь в лампадках погас, и на домашний сад опустилась кромешная тьма. Вторым, что я осознала, была абсолютная тишина – насекомые, казалось, вместе со мной замерли в ожидании чего-то непонятного, всех окутал, подступающий ко всему живому, страх, даже небо затянулось тёмными облаками, скрывая под их защитой свои драгоценные сияющие звёзды. Я схватилась за собственные плечи и потёрла их ладонями, начала осматриваться, пока не услышала шорох. Звук доносился от небольшой, но красивой дорожки в ряд стоящих цветов. Уши заложила ещё более гнетущая тишина, а через неё отчётливо пробивался этот единственный шум. Приянка действительно заботилась о своём саде, атмосфера уюта царила здесь неимоверная в обычные дни, но сейчас это место обернулось чем-то жутким, вгоняющим в мандраж любого из его посетителей. Раскрыв сильнее глаза, боясь даже моргнуть, я всматривалась туда, откуда он шёл. Я затаила дыхание, время вместе со мной замедлилось... и вновь стало тихо. Но когда я посмотрела на пустое место рядом со мной, на диванчике уже сидел мёртвец. Могильный холод потянулся от него ко мне, окутывая кожу, запах разложения быстро осел на мои лёгкие. Проклятье. Путаясь в своей сари, я спешно вскочила с места и отпрянула подальше от него. Глазам снова не верилось, что это всё происходит по-настоящему. Дыхание моё участилось так сильно, что я едва могла дышать. — М-мистер… Роуз? — вырвалось из меня. Умом я понимала, что это не живой человек, что передо мной сидел бхут. Бхуты – жестоко убитые в прошлом люди, не нашедшие покоя, озлобленные существа, стремящиеся вселиться в чужое тело, и которые уже не в первый раз появлялись возле меня. Сейчас же бхут не двигался, лишь следил за мной своими страшными стеклянными глазами с растянутой чёрными губами, неестественной и пугающей улыбкой. Каждый раз я думала, что смогу справиться с этим, что готова, но сталкиваясь с потусторонним напрямую, пальцы мои только сильнее впиваются в кожу ладоней. — Мистер Роуз, зачем вы пришли? — предприняла вторую попытку я, медленно делая шаги к выходу. Не успев пройти и несколько метров, моя спина наткнулась на ещё один твёрдый предмет. Я обернулась и замерла, а бхут, стоящий позади, жутко оскалился. Его лицо было искажено в гневе. — М-ману? Бледный, озлобленный, с засохшей кровью на лице, явно не желающий мне ничего хорошего. Я прикрыла на мгновение глаза, а когда бхуты всё равно не исчезли, то рванула изо всех сил к двери, огибая молодого и мёртвого парня. Но я не успела добежать, мне снова перегородили путь. Появлявшиеся из ниоткуда мертвецы окружали меня со всех сторон, не позволяя добраться до выхода. Они загоняли меня в ловушку, оттесняли к краю балкона. На их лицах не было ни капли сочувствия, лишь злорадные усмешки и, клянусь, желание увидеть поскорее мою смерть. Голод и жадность тянули их ко мне, как к магниту. Любой бы решил на моём месте, что он сходит с ума, но я знала, что это не так, нужно было как можно быстрее искать решение. Меня никто не спасёт. Я попыталась побежать к той самой дорожке из цветов, видя единственный просвет рядом с ними, но вместо этого ощутила резкий и грубый толчок сзади, заставивший меня осесть на колени. Тело непроизвольно начало ещё сильнее дрожать. Хотелось закричать от боли. — Что вам нужно от меня? — Пока ты под защитой Матери, к тебе не подступиться… — послышались шепчущие голоса со всех сторон. — Но кто заберёт эту бесконечную нашу боль? Прикосновения Калидасы заставляют страдать… — Ты ответственна за это… — Из-за тебя всё началось… — Твоя плоть должна помочь! — выкрикнул сзади стоящий меня Ману. — Чт… что?! Остальные мёртвые, в его поддержку, завыли и зашипели. Шаг за шагом они приближались ко мне, тянули грязные костлявые руки. Их глаза в темноте горели недобрым огнём, сущности щерились, а я всё отходила, как можно дальше, к краю балкончика в саду. Мозг искал разные варианты выхода из этой ситуации, и через какое-то время подкинул идею. Долго не думая, я резко подняла перед мертвецами оберег, который мне дала Сана. Я махнула им прямо перед лицом одного из бхутов, закричав: — Пошли вон! Не трогайте меня! Часть из них попятилась, но самый резвый ринулся на меня. Я прислонила к нему оберег, и он обжёг мертвого, заставив скрючиться и задрожать. Но только вопреки боли, бхут продолжил наступать и сумел ухватиться за мою руку, клацнув зубами по моей коже. Из меня вырвался крик. Сильные дрожь и боль набросились совместно на моё тело вместе с этим укусом, кровь отхлынула от лица. Я оторвалась от бхута, пнув его в живот, и в это время оберег выскользнул из другой руки. — Только не это… — тихий шёпот вырвался из меня. Страх заполонил каждую клеточку моего тела. Я едва успела посмотреть на что-то прекрасное, запоминая, отпечатывая его на радужках глаз, – это было небо. А затем почувствовала, как они набросились на меня с большим упоением. Изо всех сил я пыталась отбиваться, но бхуты тянули меня цепкими пальцами за волосы, хватали за руки и ноги, я кричала, но помощи не было. Моё тело билось в агонии, я чувствовала, что конец близко. В какой-то момент я дёрнулась так сильно, что не удержала равновесие, и это был последний шаг назад, в пропасть. Я перевалилась через невысокие перила сада и полетела головой вниз, в тоже время чувствуя облегчение. Лучше я упаду, чем отдамся в руки этим чудовищам. Насколько смогла, я сгруппировалась, ожидая встретить твёрдую под собой землю и холодную траву, но моё падение почему-то замедлилось. Один, два, три… четыре, пять секунд. Контур предметов начал стираться, знакомые пейзажи исчезли с глаз, вместо них меня накрыло кромешной тьмой. Какое-то время я ничего не видела, не понимала, где я, что со мной… Глаза сами собой закрылись. Спустя время я приоткрыла через силу веки, но всё вокруг изменилось. Я не почувствовала телом приземления, однако уже лежала на полу. Ладони обожгло холодом, подо мной была не трава в саду Чауханов, вместо этого я оказалась… в храме? Я приподнялась на локте, оглядываясь. Зажжённые маленькие огоньки окружали меня со всех сторон, отбрасывая на стены тени, я слышала мирный треск, разносящийся по пустому помещению, позади царил приятный полумрак, никаких бхутов или чего-то ужасающего, но едва подняв голову, я увидела у стены её – огромную скульптуру богини Кали. Она представляла собой тёмную могущественную статую с глазами, полными ярости – даже через изображение это хорошо удалось передать, и они были направлены прямо на меня. Её волосы казались сильно растрёпаны, изо рта был высунут красный язык, а тело её обвивал пояс из человеческих рук, на лбу выделялась гирлянда из человеческих голов. По бокам богиню сопровождали змеи и шакалы, пьющие кровь из головы демона Рактабиджи, которую Кали держала в своей руке. От образа этой статуи сердце моё вновь забилось быстрее, я отвернулась. Но тут же воспоминания о бхутах резанули изнутри... Я придвинулась ближе к стене и обхватила себя руками, просидев так неизвестно сколько времени. Силы окончательно покинули меня, усталость уже казалась смертельной. Лишь на периферии сознания я поняла, что теперь не одна. Огонь задрожал, тихие шаги раздались по выложенному на полу камню. Они приближались ко мне всё ближе. Подняв тяжёлую голову, лица я не разглядела, только красную накидку с капюшоном.Twenty One Pilots – Goner
— Амала, — звал меня уверенно голос, но не так громко, чтобы напугать. Я посмотрела вперёд, отнимая голову от чего-то мягкого и тёплого. Оказалось, я лежала на нескольких подушках, посередине роскошной кровати, шёлковые простыни оглаживали мою кожу. Едва уловимый аромат дорогих благовоний окутывал пространство, в том числе и меня, погружая в спокойную и чувственную атмосферу, но до конца я всё равно не могла забыть, что случилось ранее. — Амрит... Он смотрел на меня, а я осознала, что он увидел меня такой впервые. Взмокшей, дрожащей, беспомощной. Не гордо вздёрнувшей подбородок, а слабой и напуганной. Он даже не скрывал удивления, Амрит осматривал мои спутавшиеся волосы, грязные ладони и одежду. — Что эти твари с тобой сделали? — его острые скулы напряглись, лицо приняло выражение суровости, ярости. Амрит, казалось, сам себя не контролировал. — Они напугали тебя? — Они явились за мной... бросились всей толпой, — я смотрела перед собой стеклянным взглядом. — Я ничего не смогла сделать... Спасло меня только то, что я упала с балкона, а потом оказалась, — я помедлила и неуверенно произнесла. — В храме. Как я могла там оказаться? Амрит долго не отвечал, сведённые брови подсказывали, что он о чём-то думал. — Дело, скорее всего, в Матери, в её милости к тебе, — произнёс он и нахмурился. — И в самой тебе. — Что это значит? Я не понимаю. — Что ты не простая девушка, Амала. — Боже, — я запустила пальцы в всклокоченные локоны и помотала головой. — Это сводит меня с ума. — Не беспокойся, моя дорогая, позже я тебе всё объясню. И на самом деле это можно контролировать. Я научу тебя, — он сделал несколько шагов ко мне. — Ты нормально себя чувствуешь? — Не знаю, — я пожала плечами и подняла голову. — Наверное... Рядом с тобой мне стало лучше. Амрит сразу оказался близко, он взялся за мои запястья и попытался поднять меня, но я, желая почувствовать больше поддержки от него, внезапно прильнула к его рукам, в его объятия. Мне хотелось, чтобы он поделился своей невозмутимостью, силой, мощью, какие исходили от него. Я обняла его, как маленькая, и прижалась к груди. Амрит застыл от неожиданности на мгновение, а затем он меня обнял, по-настоящему, так, как обнимают неравнодушные друг к другу люди. Его руки сомкнулись на моей талии. — Ты вся дрожишь, Амала. Он принялся гладить меня, пальцы его скользили по коже, рассылая мурашки. Медленные, неспешные поглаживая по спине заставляли чувствовать безопасность. Амрит наверняка понимал меня сейчас, человек сталкивался с потусторонним постоянно – он жил в этой среде. — Я уже так устала от всего этого, — произнесла я, закрыв глаза. — Меня чуть не убили. Дубей ничего не говорил, а после он поддел указательным пальцем мой подбородок и внимательно посмотрел в глаза. Его помощь была странной: он не причитал меня, не обещал, что всё будет хорошо и меня больше никто не тронет. Он оставался спокойным, а вместе с ним успокаивалась и я. Истерика отступала под его внушительным влиянием. Он приблизился к моей щеке и мягко коснулся её губами, задержавшись. — Я знаю, что это тяжело – контактировать с другим миром, — я внимательно слушала его, наблюдая за бьющейся жилкой на его крепкой шее. — Ты больше не будешь этого бояться, Амала. Я поговорю с Рэйтаном, он сделает тебе оберег. — Мне уже давали оберег... — Ты сомневаешься во мне? — кадык его на мгновение дёрнулся. — Сравниваешь, на что способны мы, и на что способен обычный человек? — Нет, — ответила я предельно чётко, также, как и думала. Амрит сжал меня сильнее в руках, а одна ладонь его утонула, зарывшись в мои волосы. Он вдруг произнёс тихим гортанным голосом: — Все эти твари наседают на тебя, потому что ты позволяешь им это делать с тобой. В следующий раз дай им отпор, вспомни о своём характере. Они даже не представляют, какой сильной ты можешь быть. Я решительно кивнула. — Молодец, — продолжил он, а затем отпустил меня и отошёл назад. — А теперь иди в душ. Из комнаты прямо и налево. Он прав. Нужно было сходить в душ, смыть с себя всю эту грязь, что осталась после бхутов. Как ещё потомок Дубеев не побрезговал прикоснуться ко мне такой? Амрит тихими шагами вышел из своей спальни, оставляя меня наедине с собой. И только сейчас я полностью осознала, что находилась у него дома. Спальня его была большой и роскошной, стены её высечены из толстого камня. Комнату обдувал лёгкий ветерок, едва колыша шторы. А за шторами внутрь пытался пробиться лунный свет, который бросался с неба. С большим любопытством я подошла и потянула на себя ткань, и моему взору открылся вид на небольшой балкончик, с которого можно было рассмотреть чуть ли не всю Калькутту. Но с меня балконов сегодня хватило. Поспешив пройти по указанному Амритом пути, я вышла из комнаты, прошла вперёд и завернула налево – в душевую. К слову, современной ванны здесь не было. Только тропический душ, что поливал сверху, каменный пол и слив, освещалось всё тусклым светом. Раздевшись, я встала под горячие струи воды. Грязь слетала с меня небольшими ошмётками, кожа горела, но, стиснув зубы, я терпеливо стояла и обмокала, выбрасывая из головы напрочь сегодняшний вечер. После разговора с Амритом я, кажется, стала чувствовать себя намного увереннее, будто он часть своей силы передал мне, чтобы я больше ничего не боялась. Он знал, на какие точки необходимо было надавить и что требовалось сказать, от чего моя воля и характер укрепились мгновенно. Нельзя было не признать, что с Дубеем я чувствовала себя под защитой, а в его доме, я находилась, как в крепости, куда ни единая – ни мёртвая ни живая душа не прошли бы без его разрешения. Здесь меня отпускало, я вновь становилась Амалой Кхан, не такой робкой и испуганной, которой была в доме четы Чаухан. Я будто бы оказалась дома, и силы снова меня наполняли. Я даже запрокинула голову и потянулась сильнее к горячей воде, встав на носочки. Пар окутывал всё пространство вокруг меня... Мне было вновь хорошо. Изменение в температуре я почувствовала мгновенно, стало намного... намного жарче. Чистый огонь поднялся с кончиков пальцев и распространился по моему телу только после одного лишь касания. Запах сандала пробился в лёгкие. Мужская рука аккуратно скользнула по моей талии, пройдясь по изгибу. Вторая собрала мои волосы и завела их вперёд, открывая ухо с другой стороны, у которого раздался его томный голос, вызывая в моём животе немедленный трепет: — Стоишь вся такая соблазнительная с раскрасневшейся кожей, — Амрит провёл губами по мочке. — Сводишь меня с ума... Просишь прикоснуться... — его губы придвинулись ещё ближе, голос Дубея отозвался в моей голове. — Просишь взять тебя. — Но я не... — я вцепилась пальцами в его руку на моей талии, переплетая невольно наши пальцы. — Шшш... — его влажные пальцы огладили моё голое плечо, провели по руке, спустились на бедро и сжали ягодицу, от чего я вздрогнула. — Сейчас ты можешь не дрожать, тебе меня не нужно бояться. — Я не боюсь тебя. Амрит усмехнулся, а я прижалась к нему сильнее, к его груди, показывая это. Я стояла перед ним голая и открытая с участившимся дыханием. — Я хочу тебя, Амала, а ты, — он огладил мою поясницу, мягкими пальцами пробрался к моим ягодицам и провёл между ними, делая крайне приятно. — Хочешь меня. Чёрт. Это была последняя капля моей выдержки, этот мужчина меня так возбудил, что после его слов и откровенных действий, я сама была готова наброситься на него. Я попыталась развернуться, но он не дал, схватив мою ладонь. Поднёс её к своим губам и поцеловал, затем последовали жаркие поцелуи в мою шею. Он начал наслаждаться моим телом, исследовать его своим языком, руками и губами... Медленно, ласково, маняще... ему было вкусно. Я подняла руки и зарылась в его иссиня-чёрные пряди, в то время как он массировал мои груди. Горячая вода не шла ни в какое сравнение с его горячим телом и губами, создавался ощутимый контраст. — Остановимся? — прошептал он, едва сдерживая себя. — Нет, — чуть ли не умоляя, протянула я. — Верный ответ, — ответил мой искуситель. — Запомни это чувство, когда тебе плевать на всё, и ты лишь жаждешь одного меня, изнываешь по мне, потому что чувство, когда я хочу тебя, со мной каждый день. И тут его надменность, высокомерие дали трещину и полетели вниз, к нашим ногам. Остались лишь желание ко мне и страсть, что плескались сейчас в его глазах, доминируя над всем. Не размыкая рук на моём теле, он подвел нас к ближайшей стене, и прислонил меня к ней. Не дав мне даже опомниться, я тот час ощутила, как между моих бёдер оказалась его нога, раздвигая их в стороны. А затем его твёрдый член, что проскользнул между моих ягодиц. Я выгнулась для него, и первый громкий стон разрезал тишину, нарушаемую лишь шумом воды. — Я теряю от тебя голову, Амала. Я не успела ответить. Он обрушился на меня за секунду, вошёл резко и глубоко, его тело нависло над моим, а рука столкнулась со стеной над моей головой. Я выдохнула, ослабила мышцы, и он начал двигаться. Я запрокинула голову на его плечо, стоны вырывались уже безудержно, разносясь по всей ванной комнате. Внутри меня при каждом толчке било будто от разряда тока. Чувство заполненности Амритом, казалось, самым правильным на свете. Мы вдвоём утопали в развратном, сумасводящем наслаждении. Мы понимали друг друга, наши тела идеально сходились. Он словно заранее знал, как я люблю: входил быстро и размашисто на всю длину, а затем замедлялся, растягивая этот момент, как можно дольше. Амрит делал всё сам, а ладони его крепко держали меня, не давая упасть. — Мне нужно поцеловать тебя, — сказала я с придыханием, повернувшись к его лицу. — Пытаешься взять управление в свои руки? — У тебя ещё не было таких девушек? — парировала я, ощутив, как его член напрягся внутри меня. — Нет. — Отлично. Их никогда и не будет, — языком я коснулась уголка губы, глаза опасно заблестели. Амрит выпустил меня и развернул, подбрасывая в воздух и сразу же подхватывая под бёдра. — Я первая и последняя. Зрачки его заволокло теменью, а я впилась ногтями в его шею и поцеловала, сразу же жадно проталкивая язык в его рот. Он сильнее прижал меня к себе и вновь вошёл, а я мокро и развязно его целовала, обхватывала губами его язык и тянула на себя. Мир перестал существовать для нас, всё осталось позади. Был лишь он и я – его личное божество. Мы испивали друг друга мучительно и сладко, мы теряли контроль, отдавались слиянию так, как будто вечность этого жаждали. — Не представляю, как раньше жил без тебя. — Больше не будешь, — я улыбнулась и сильнее сжала лодыжки на его спине, позволяя сильными и мощными толчками заполнять моё тело.