Кукольная одержимость

Будильник звенел уже которую минуту, а молодые айдолы валялись в кровати, нежась в объятиях мягких одеял и наслаждаясь утренним теплом. Концерт был назначен на вечер, но перед ним требуется много всего подготовить. Шу встал первым, сладко потянулся, разминая все мышцы и суставы, направляясь в сторону шкафа, стоящего рядом. — Вставай, у нас ещё пробежка — доставая спортивную одежду с полок, проговорил старший, на что небольшое тельце свернувшееся в клубочек, закутавшись в одеяло, продолжило лежать в своём укрытии— ты меня не услышал? Забыл, что я два раза не повторяю? — в этих фразах слышалась вся грубость и жёсткость голоса Ицуки, которую он не побоялся использовать. — Простите — одеяло осталось лежать на своём месте, а Мика принял прилетевший в него свёрток из шорт с футболкой и принялся быстро переодеваться. Погода стояла пасмурная, в воздухе чувствовалась свежесть, бежать в такой день было одно удовольствие. Солнце не печёт в макушку, а пот не льётся такими ручьями, просто сказка. Деревья мелькали перед глазами, а виды были такими же прекрасными, летний лес с зелёной свежей листвой. В наушниках играла сегодняшняя коронная песня, она была одной из тех, самых лучших, заставляющих отдаться мелодии и ритму. А в это время циферки на часах постепенно увеличивались, ноги понемногу начинали болеть. И вот она заветная десятка километров. Придя домой Мика улёгся на диван, наслаждаясь кислородом и лежачим положением. Второй же сразу направился в ванную комнату, чтобы принять душ. Дождавшись своей очереди младший последовал предшественнику и тоже смыл с себя остатки сна и пота. С облегчением в голове и на душе, Кагехира пошёл по следам вкусного запаха готового завтрака. Яичница и смузи стояли на столе, дожидаясь прихода припозднившегося участника. — Присаживайся, приятного аппетита — слегка улыбнувшись, Шу наконец принялся за еду, охотно наворачивая приготовленное собой блюдо. — Спасибо. Ещё полдня пролетели словно миг, Мика повторял движения, Ицуки выглаживал костюмы, укладывал им обоим волосы, в общем каждый занимался своими делами, надеясь, что это поможет им победить. Так и приблизилось время идти в концертный зал. Большое тёмное помещение, в котором не было не единой души, огромная сцена, где некогда Валькири потеряли всё, сложные воспоминания о сложном времени. Но несмотря на это, нужно было готовиться к выступлению. Шу побрёл к аппаратуре, чтобы включить музыку для разогрева. Когда оба оказались на сцене, мелодия заиграла и айдолы полностью погрузились в неё с головой. Их тела двигались в полной гармонии, а голоса мелодично напевали слова подготовленной песни. Все движения были отточены до совершенства, эта плавность, грация, то чему следовало много кому научиться. Долго это продолжалось, до того самого момента, пока в помещение не вошли первые люди, отвечавшие за настройку света, музыки и всего прочего. Группа удалилась за кулисы, бредя по светлому коридору прямиком в гримёрку. Она была довольно просторной, столы с зеркалами и водой, а на тумбе, стоявшей около входа стояла тарелка с разными фруктами. Кагехира взял пару виноградин и пошёл дальше готовиться к выходу. Макияж ему давался очень тяжело, он сидел и пытался хоть что-то сделать, по много раз смывая неполучившиеся варианты. Шу вздохнул и медленно подошёл к напарнику, слегка покрасневшему от неудобства, взяв в руки кисти и палетку. Волоски, с набранными на них тенями, щекотали лицо, которое с каждой минутой становилось всё розовее, от того, что перед глазами мелькал Ицуки, который так трепетно помогал ему. Его глаза, такие сосредоточенные и чистые, в которых мелким бликом виделись лампы, а когда он подходил ближе, они словно зеркало отражали лицо Мики и прекрасные руки наставника, снившиеся младшему в самых прекрасных снах. — Учи.. — хотел было сказать Кагехира, но тонкий палец подхватил его челюсть, заставляя замолчать. — Тсс.. и глаза закрой — кисть который раз прошлась по векам, сидячего в недоумении, айдола. Подготовления были закончены, а зал почти полностью засажен зрителями. Перед Валькири выступало ещё две группы, так что было время настроиться. Мика пытался сконцентрировать мысли на концерте, но перед его глазами каждый раз возникала эта статная фигура, с талией, крепкой спиной, розовыми волосами, в которые хотелось пустить руку, а потом и провалиться в них самому. И всё таки то, что ему больше нравилось в наставнике - это его лицо, всегда такое надменное и высокомерное, но порой настолько милое, каким не было ни одно во вселенной, а его восхитительные фиолетовые глазки, в которых как в зыбучих песках, наступишь кончиком ноги и утонешь полностью. — Не витай в облаках, сейчас наш выход — твёрдый голос вывел Кагехиру из его мыслей, что тот аж вздрогнул от такого требовательного тона. — Да, учитель — Мика быстро собрал остатки самообладания и всю волю, что у него была, вдохнул поглубже и натянул улыбку. Дальше все затмилось белой пеленой, с редкими просветами. Валькири плыли по течению музыки, а фанаты ликовали, порой заглушая саму мелодию. Голоса айдолов словно шестеренки в часовом механизме кружились в этом танце. Вот оно, то чего им так не хватало, это напряжение и множество людей, чьи взоры обращены только на них, это чувство превосходства, когда стоишь на высокой сцене, а где то там в ногах, орёт, скулит и выкрикивает твоё имя толпа, зависимая этим, словно статуэтки, без капельки сознания. Мика пластично вырисовывал все заготовленные движения, делая самое харизматичное лицо, которое только мог, он смотрел в глубину зала и улыбался им, от чего крик становился только громче. На миг Кагехира перекинулся взглядами с наставником, на что тот только искренне улыбнулся, и в этой улыбке читалось: «спасибо, ты молодец». Наконец Валькири встали в конечную позу и зал ошарашено заорал, высказывая этим своё восхищение. — Пойдём, тут становиться громковато — тихонечко проговорил Шу, после чего айдолы откланялись и удалились за кулисы, где стояла парочка побеждённых ими групп, и несколько, что должны были выступать после, на их лицах читался восторг и понимание собственного скорого поражения. — Ого, это было просто потрясающе — сказал один из побеждённых. — Разумеется — гордо и высокомерно отрезал Ицуки, после чего, тешась реакцией недолгого собеседника, с самодовольной улыбкой и Микой за спиной, пошёл дальше по коридору. Мика всегда восхищался способностью наставника так уверенно восхвалять себя и своё творчество на людях, ведь младший слыша комплимент обязательно засмущается и успеет тысячу раз рассказать обо всех минусах, пусть они даже и были притянуты за уши. Но сейчас ему не хотелось краснеть и оправдываться, он гордился своим достижением, как и гордился своим наставником. Чувство собственного превосходства переполняло его с головы до пяток. Уже ватные после таких нагрузок ноги брели по коридору, еле переставляясь, а перед глазами будто до сих пор мелькали огни прожекторов. Вот она заветная гримёрка, вот они - заветный диван и бутылки с водой. Около десяти минут парни лишь лежали, порой перекидываясь парой слов, а затем тихонько смеясь. Время было позднее, на улице давно стемнело и похолодало. За пределами концертного зала было невероятно свежо по сравнению с душным помещением. Кагехира вобрал побольше воздуха, наслаждаясь обретённой лёгкостью. Айдолы шли и любовались вечерним городом, удовлетворённые своим успехом. Но кое-что всё таки осталось без внимания. Симпатия Шу к напарнику всё больше перерастала во что-то иное, может это и не было любовью, вернее сказать это точно не любовь. Лишь её подобие, смесь собственнических чувств, восхищения и благодарности за всё, уверенность в этом человеке, ведь они вместе столько всего прошли и пережили. Ему нравилась и внешность Мики, как можно было не влюбиться в это кукольное личико и озорные разные глазки. Его фигура, такая идеальная, словно её кто-то самолично изготовил. Это всё было сложно для того, кто всю жизнь любил только своих кукол. И почему то Ицуки разобрался в этом только сейчас, бредя по городу, всматриваясь в пейзажи и образ младшего. Наконец перед глазами появился дом, родной дом. Пакеты и сумки с инвентарём были сложены где-то в кладовке, а парни сразу побежали в ванну, первым добрался Шу, злорадно смеясь над побеждённым, в этот раз конечно в шутку. Пока старший чем-то занимался в ванной, Кагехира лежал на кровати и выбирал, что же всё таки посмотреть сегодня. Выбор пал на какую-то новую анимешку, он посмотрел трейлер и уверенно нажал на проигрывание серии, следом тут же ставя на паузу, дожидаясь вечность моющегося Ицуки. И наконец спустя почти двадцать минут вода утихла, а в комнату вошёл розововолосый парень, в серых шортах. Настала очередь Мики, и он с наслаждением включил воду, смывая остатки пота и напряжения. Он стоял с полотенцем на поясе, рассматривая себя в зеркале. Мокрые ухоженные волосы, слегка закручивающиеся в слабые кудри, подтянутое тело, красавец со всех сторон, но что-то ему всё же не давало покоя. «Недостаточно хорош для учителя» — твердил голос в его голове, снова и снова заставляющий считать себя никчёмным. В коридоре гуляла прохлада, лившаяся с улицы через открытое окно. Вдохнув свежего воздуха, он двинулся в сторону спальни. Открыв дверь, взгляду парня показался Ицуки, с открытым торсом, в домашних серых шортах. Глаза будто засветились, может вбирая в себя весь свет, горевший в комнате или причиной огоньков был невероятно красивый и сексуальный напарник. От представления множества развратных вещей, которые он мог с ним вытворить в таком виде, бабочки внизу живота начали плести узел и метаться, как будто по всему телу. Кагехира быстро отвернулся в сторону шкафа, поворачиваясь спиной к кровати, на которой Шу пытался оформить заказ на новые ткани в магазине с хорошими скидками. Мика старался подольше искать домашнюю одежду или хотя бы сделать вид занятости, чтобы скрыть свои покрасневшие щёки и вставший член. «Как же не вовремя» — пронеслось в мыслях. — Что ты так долго копаешься, твою анимешку посмотреть не успеем — откладывая телефон, произнёс Ицуки с интересом разглядывая зад фигуры, стоявшей перед ним. — Я.. я.. уже скоро — продолжая стоять, как памятник, ответил Мика, не в состоянии придумать, что же делать в такой ситуации. — Знаешь, у тебя отличная задница — всё ещё пялясь на крепкую спину напарника, проговорил глава группы с озорной ухмылкой, от чего лицо Кагехиры, как и его уши, стало почти красным — почему молчишь? — раздался тихий вкрадчивый голос, возбуждающий ещё больше — иди сюда, на кровать — медленно, слово за словом, звучали из уст Шу, словно музыка, удовлетворяя уши, стоящего впереди, парня. — Я.. не могу — мямлил Мика, в не состоянии связать и двух слов, слишком уж он хотел ощутить вкус этого желанного тела на своих губах, слишком тяжело было терпеть, находясь в обществе учителя. — Почему? — постепенно выходя из себя прорычал парень, на секунду бросив надменный взгляд, зная, что этого всё равно никто не заметил. Кагехира лишь повернулся, показывая себя во всей красе. Покрасневшее лицо, расширенные зрачки и бугорок на полотенце, всё ещё висевшем на поясе. — Другое дело, — азартная улыбка вновь оказалась на физиономии Ицуки — тогда ты тем более должен оказаться рядом со мной. Мика в пару мгновений добрался до на кровати, а следом был прижат к ней, тяжело вздыхая и думая, что попал в рай. Губы Шу гуляли по молодому телу, очерчивая каждую мышцу, пока оно тихонечко постанывало под гнётом его уверенных движений. Он покусывал бледную кожу, зализывая и чмокая следом, вбирал соски в рот, посасывая и дразня, на что получал одобрительные звуки в форме громких выдохов. Кагехира плавился в этих прикосновениях, извиваясь и прогибаясь в спине. Ицуки решил идти дальше, убирая мешавшее полотенце. Парень засунул в рот партнёра два пальца, а тот начал с энтузиазмом посасывать, представляя, что потом с помощью этих самых пальцев с ним сделают и от этого возбуждение только росло. Старший начал вводить два пальца, в узкую дырочку, сгорая от нетерпения и желания. Мика корчился и рвано дышал от такой быстрой смены ощущений, сначала было не очень приятно, но эта боль вскоре ушла на второй план, уступая место неописуемому наслаждению. Фаланги гнулись, а пальцы разводились, растягивая его анус для более крупного объекта. После достаточных приготовлений, Шу начал снимать шорты, открывая взору свой достаточно большой половой орган. — Ты точно этого хочешь, моя куколка? — водя ладонями по талии и бёдрам, лежачего где-то под ним, тела, спрашивал Ицуки, всем своим видом выкрикивая, что больше не в силах так долго держаться. — Агх, конечно — Кагехира выдохнул, закатывая глаза от смущения, ещё больше краснея, показывая, что этому предела у него точно нет. Шу приставил свой член ко входу, постепенно двигаясь вперёд, учащённо дыша. Войдя в полную длину, он выдохнул, теряя последние капли самообладания. Сердце билось так быстро, что казалось вот-вот выпрыгнет из груди. Этот прекрасный вид, капельки пота стекающие по красному лбу, растрепавшиеся волосы и приоткрытые глаза, выглядывавшие снизу, засматриваясь на наставника. Всё это невероятно возбуждало до дрожи в ногах, от чего движения постепенно становились всё увереннее и быстрее. Стоны тоже приобретали большую громкость и невнятность, забывая про живущих рядом людей. Это их голоса, родные и привычные, сейчас выставлялись в другом свете и исполняли другую симфонию. — Мха-ах.. учитель.. прошу не останавливайтесь — хватаясь за плечи Ицуки бормотал Мика, попутно пытаясь не кончить так рано, что бы продлить это райское для него наслаждение — мне так агх.. хорошо. Шу услышал все эти слова, и от этого его крышу снесло ещё больше. Резким движением он перевернул лежащее под ним тело на живот и прижал запястья парня над его головой, попутно хватаясь второй рукой за те же замечательные ягодицы и продолжая своё дело. Темп всё ускорялся, а Ицуки был на пределе, вот-вот готовый закончить. Перед этим ему захотелось, расцеловать спину, находившуюся перед ним. Язык гулял по нежной коже, вслед за ним кое-где зубы оставляли свои следы. Мика дрожал и стонал от натиска со всех сторон, он знал, что сделать может ровным счётом ничего. От этого осознания хотелось ещё больше подчиниться этому властному мужчине, отдаться ему полностью, с ног до головы, чтобы каждый его миллиметр и каждый его волосок принадлежали наставнику. Кожа горела, лицо полыхало, а внизу всё разрывалось от желания скорой разрядки. — Учитель, мгх… я так хочу кончить — простонал Кагехира, вымаливая разрешения и надеясь на конец. Хватка на его запястьях ослабла, а затылок почувствовал близость головы Шу. — Тогда моя марионетка должна немного помочь мне — сладостный шёпот раздался над ухом, разжигая пламя своим жарким дыханием. В ответ послышались лишь попытки чего-то вопросительного, ведь никто не вытаскивал член, всё ещё продолжавший движение в заднем проходе — выпячи свой прекрасный зад, и я исполню твоё желание, куколка. Мика послушно поднял таз и почувствовал чужую руку на внутренней стороне бедра, болезненно дразнящую и без того вымотанного парня. Пальцы рисовали фигуры на лобке, около яиц и наконец перешли к гвоздю программы. Сначала Ицуки дотронулся до головки, слегка массируя её, а потом перешёл ниже, двигая рукой по члену в темп своим движениям. Послышался протяжный стон, и белая жидкость залила ладонь, ягодицы сдались, и Шу попытался толкнуться в тело напарника, но следом запрокинул голову и громко простонал, кончая прямо внутрь Кагехиры, следом облокачиваясь руками на кровать, чтобы не упасть прямо на бедного Мику. Голова кружилась, а туман перед глазами всё никак не мог рассеяться, дыхание всё ещё никак не могло восстановиться. Наставник не выдержал этого и плюхнулся прямо на кровать рядом с партнёром, любуясь его мокрым покрасневшим лицом. Из-за еле открытых век просматривались два разных глаза, смотревших прямо в лицо, пряди влажных волос лежали везде, до чего могли дотянуться в силу своей длины, а тело также немного дрожало. — Учитель мне так хорошо рядом с вами, — ладонь младшего легла на щёку Ицуки — пообещайте, что я всегда буду вашей куколкой — робкий приглушённый голос раздался в полной тишине. — Обещаю — твёрдо и уверенно заявил Шу слегка улыбаясь, без капли привычной всем надменности, что являлось абсолютной редкостью. По лицу Кагехиры скатилась слеза радости, и он перебрался ближе, прямо в объятия своего любимого, от которого был теперь полностью зависим, в котором нуждался теперь больше кислорода, но это его не пугало, ведь сейчас Мика лежит в его объятиях, полных тепла и любви.