Во всем виновата булочка

Эмоционально я была выжата как лимон. То самое мерзкое чувство, когда чем бы ты не занимался, ощущаешь свою неполноценность, разбитость и усталость. Когда хотелось чего-то, а чего — непонятно. Я опытный победитель по жизни и забарываю такие ситуации на раз-два, но именно сейчас у меня не получалось. Предстоящие экзамены и то, что за ними должно было последовать, нависли надо мной как огромная глыба, угрожая в любую секунду рухнуть и погрести меня под собой. Сраный Кёя, сраная школа, сраные экзамены, сраная ответственность! Где записываться обратно в дети?! Я первая в очереди! Внезапно я поймала себя на мысли, что потихоньку начинаю завидовать Реборну. Может, подпоить его и выведать секрет перевоплощения в ребёнка? Помнится, Хаято в каноне становился ребёнком, но как? Из-за устройства Джаннини? Блин, вспомнить бы… Или хотя бы морально оторваться на этом везучем гаде (Реборне), который благополучно скрылся в спасительном детстве? Надо бы, но осторожно, сейчас он был моей палочкой-выручалочкой, последним спасательным кругом, соломинкой, за которую я ухватилась, чтобы не утонуть в болоте рутины и обязательств. Когда эйфория с путём мафиози меня отпустила, я, усадив напротив себя Реборна, выложила как на духу все, что накопилось у меня на душе за это время. Он, надо отдать ему должное, поначалу пытался вставить пару слов, но быстро смекнул, что происходит, потому внимательно слушал и не пытался заткнуть мой словесный фонтан. Реборн проглотил как удав все, что я ему скормила о своих мытарствах из-за Кёи и прочего, и не подавился. Под конец моего монолога мне даже стало не по себе от его понимающего взгляда; казалось, он пронизывал меня насквозь и видел самый корень проблемы. — Ты слышал, что дурная голова рукам покоя не дает? — вместо того, чтобы хоть как-то комментировать мою ситуацию, спросил у меня Реборн. — Нет, откуда это выражение? — Да так, поговорка. — Никогда не слышал, но, если подумать, то очень справедливое выражение, — призналась я. — О, я рад, что ты так думаешь. — Реборн был неожиданно весел и беззаботен. Не к добру это. Ох, не к добру. — Оно ведь работает и в обратную сторону. — Дурные ноги напрягают голову? — предположила я, чувствуя подвох в его вопросе. — Нет, это я к тому, что если тебя мучает столько неразрешимых проблем, то надо тебя просто уработать до такой степени, что времени на глупые мысли просто не останется, — изрёк Демон. Звучало жутковато. Что такого мог приготовить для меня Реборн? Однако перспектива надолго вырваться из своих мрачных мыслей давала мне хоть какую-то надежду. Пожалуй, я согласилась бы даже на путешествие на какой-нибудь круг ада, если бы это помогло. Но только с возвратом. — Подожди денёк. Мы раздобудем вертолет, все подготовим, и к вечеру тебе уже не будет до этого дела. — Стоп, у меня ж завтра ещё экзамены! — воскликнула я. — Ты предлагаешь пропустить их?! И что насчет вертолета?! Нахрена?! — О, не переживай. Я всё устрою, — пообещал мне Реборн, игнорируя последнюю часть вопросов. Я сидела и тихо афигевала. Вертолёт? Что? Для чего ему вообще мог понадобится вертолет? Мы же не полетим отвоевывать какой-нибудь Вьетнам или куда похуже? Я начала потихоньку жалеть о своем поспешном согласии. — А как насчет превратить меня в ребёнка и тем самым скрыться от Кёи?.. — вырвалось у меня прежде чем мозг отфильтровал позыв ляпнуть хрень. — Превратить в аркобалено тебя совершенно точно не представляется возможным, — отрезал Реборн, — это была разовая акция, поезд ушёл очень давно. Да и не советую. Насчёт превращения в ребёнка я подумаю, но ничего не обещаю. — Сказав это, Реборн покинул меня. Видимо, устраивать обещанное. После расчудесного диалога, зная своего наставника, я приготовила себе невероятных объемов завтрак и обед, чтобы наесться впрок и не объяснять Нане, почему засовываю в себя столько еды. После часа, проведенного на кухне, моё бренное тело упало пластом. Я лежала в кровати как мертвая, разглядывая потолок и совершенно не моргая. О чем бы ни пыталась думать, вклинивались неприятные мысли, так что я честно старалась думать ни о чем. Накануне какой-то важной херни всегда дюже сыкотно. Как ни готовься к трындецу, всё равно ничего не выйдет. В общем, меня изводили паника, мысленные петиции силам тьмы, анальная боль; и тут дверь в мою комнату неожиданно отворилась, являя мне Такеши. Он сиял с улыбкой от уха до уха. — Если ты не хочешь отмечать с нами, то мы люди не гордые. Сами придём, — из-за его спины высунулся Хаято, тряся целлофановым пакетом. — Та-да-да-дам? — Такеши вскинул руки вверх. Я почти что прослезилась. Появление Такеши и Хаято вырвало меня из лабиринта неприятных дум. Ну вот почему они такие солнышки? — Ребя-я-ята, я вас люблю! — воссияла я с кровати. — Не-не-не, обойдусь. Признание полное говно. Я не хочу в нём участвовать. Я брезгую. — С этими словами Хаято прошёл в комнату и плюхнулся на матрас рядом со мной, кладя у себя в ногах пакет. Я в очередной раз подумала: как же мне повезло с друзьями. Они просто чудо. И плевать, что я не голодна и живот набит под завязку. Много вкусняшек не бывает, а у меня стресс. Удобненько расположившись у меня на полу, разложив на ковре подушки для сидения, мы распаковали принесённые Хаято вкусняшки и включили фильм. Его, к слову, не так давно притащил всё тот же Хаято, но из-за экзаменов никак руки не доходили посмотреть. Теперь было самое время. Фильм был про Толстого, который превратился в камень бесконечности и с помощью каталки катался по линии времени, сочиняя очередной том своего романа. В общем, было весело. После фильма пришлось убрать мусор и сесть готовиться к экзаменам. Мало ли ахрененный план Реборна сорвётся и мне таки придётся писать экзамены уже завтра? Пусть перед смертью не надышишься, но мы добротно курили кальян слабоумия на двоих с Такеши, а Хаято с нас тихо фейспалмил и твердил, что ему не повезло с боссом. — Кстати об этом, — взмахнув механическим карандашом, точно я — дирижер, я попыталась решить задачку по физике, — завтра твой босс спешно линяет после последнего экзамена. — В смысле? — не понял Такеши. — Куда ты уходишь? Мы же хотели пойти на свидание в выходные… В голосе моего горе-парня сквозили тоска и вселенское горе. Я тут же водрузила руку ему на голову и бодро потрепала его темные волосы. — Не волнуйся, сходим. Только связываться будет… кхм… трудновато… — Ага, через голубиную почту, судя по тому, что у тебя и сейчас телефон вырублен, — не мог не съязвить Хаято. Положив подбородок на скрещенные на столе руки, он давил мерзкую лыбу. — Я никогда не получал письмо с голубями! Хочу-хочу-хочу! — аж воссиял Такеши. Я поморщилась, не зная, что и сказать на это. — Дятел, я пошутил… — Хаято тоже диву давался. — Что?.. Это была шутка?.. — Такеши сидел в расстроенных чувствах. Пришлось рассказать ребятам, в чём моя проблема. Ребята впечатлились. Ну, как впечатлились? Хаято ржал как конь и фейспалмил, Такеши сверлил меня недовольным взглядом. — Мне казалось, вы разрешили все ваши дела, — напомнил мне он. — Да что я могу поделать, если до меня доходит слишком поздно?! Откуда ж мне было знать, что Хибари да и захочет поговорить словами ртом, а не своими тонфа! — вспылила я. — Не мне это говорить, но ничему тебя жизнь не учит! — Не хочу это слышать от тебя! — Дебилы, блин, — поддержал наш определённо точно конструктивный диалог Хаято, лениво перелистывая странички задачника по физике. Ну и как-то на этой прекрасной и безусловно позитивной ноте день закончился. Ребятки разошлись по домам, а я вновь рухнула носом в подушку, благо, хоть после общения с друзьями мне полегчало, пусть и временно.

***

Проснувшись, я поняла: опоздала на экзамены, а раз Реборн меня не разбудил своим священным пенделем, то всё в силе. Я немедленно метнулась на кухню — набивать себя едой. Тут-то меня и настиг Реборн. — Скоро отправляемся, — сообщил мне он; чёрные глазёнки ехидно посверкивали из-под шляпы. Ой, что-то будет, — поняла я. Сообразив, что переварить свой «завтрак» я уже не успеваю, а заниматься реборновскими тренировками с набитым животом такая себе идея, я поумерила свой аппетит и выпила только йогурт. Не дав мне собраться с мыслями, Реборн вывел меня из дома. К своему удивлению я отметила: Наны и детей нет на месте. Ушли гулять? Странности. Реборн вёл меня дворами долго и упорно, пока мы не покинули пределы Намимори. Там нас ждала небольшая и явно импровизированная вертолетная площадка — почти что в кустах, среди чиста поля. Как у него всё просто… Но Реборн как ни в чём не бывало открыл мне салон вертолёта, а когда я забралась в него, он занял место пилота с крайне важным видом. — Куда мы едем хоть? — устроившись на кресле, поинтересовалась я. — Узнаешь, — только и хмыкнул в ответ Реборн. Вертолёт поднялся в воздух; винты с шумом проворачивались, и с непривычки этот громкий звук оглушил меня. Я старалась не смотреть в окно. Не знаю как у других людей, а вот мне высота дарила отвратительные ощущения. Я не боялась высоты, я боялась упасть с высоты. И вертолёт, этот металлический коробок металла весом в несколько тонн не внушал мне доверия. Если бы не ситуация, то ни за что бы не воспользовалась лётными услугами Реборна. Спустя какое-то время Реборн через Леона передал мне парашют, требуя, чтобы я заковала себя в эту сбрую. Пришлось согласиться, про себя поливая его матюками. Едва справившись с крепежами и ремешками под его насмешливые речи о том, что надевают на себя парашюты обычно до взлета, на земле, а так же краткую сводку о разбившихся людях, которые пострадали от того что плохо сложили парашют и он не раскрылся, я только и могла огрызнуться: — Ты бы не доверил складывать мой девайс какому-нибудь олуху! — Конечно же, нет. Я лично этим занимался, — горделиво выдал он. Стало не по себе. Реборн, конечно, мужик рукастый, но как представлю, как он своими маленькими ручками пытается правильно сложить огромный кусок перкаля в неудобный рюкзак и ничего при этом не напутать… — Не переживай, мимо земли не промахнешься, — подмигнул мне Реборн. Меня передёрнуло. — Это как раз вообще не беспокоило, — поежилась от мрачных перспектив я. — А стоило бы обеспокоиться, — не согласился Реборн, выталкивая меня из летевшего довольно высоко вертолета. Вот мгновение назад он был за штурвалом, а теперь на его месте сидел Леон и рулил. — Кто вообще даёт животным рулить?! Реборн! Ты олух! — заверещала я, упираясь всеми конечностями и не желая покидать кабину вертолёта. — Не спеши дергать колечко — затянет в винт! — Его заботливый крик унесло встречным потоком ветра. Он-таки выпнул меня из вертолёта. А то я без тебя не знала, когда кольцо дергать! Это был мой первый прыжок с парашютом. Я чувствовала себя обворованной. Весь мандраж перед прыжком, волнения, попытки решиться и робкий шажок в бездну — все было бессовестно украдено самым варварским способом. Пинком под мой нежный зад, нанесенным маленькой детской ножкой в классическом итальянском ботинке из натуральной кожи! Рация, закрепленная на моем плече, ожила, и, не давая мне как следует насладиться своим возмущением, голосом Реборна оповестила меня: — Цуна, пора бы уже дергать, если в твои планы не входит что-то наподобие пробития литосферы своей головой. По моим меркам было ещё довольно высоко, но кто я такая, чтобы спорить с наставником? Опять же, будь моя воля, за колечко я бы дернула сразу… От души потянув за кольцо, я зажмурилась, ожидая резкого рывка за плечи, но его не последовало. Парашют самым наглым образом отказался открываться. — Реборн, сука! Это говно не работает! — завопила я в рацию. — Прием! — Открывай запасной. Скорее, — прозвучал обеспокоенный голос Реборна. С тихим хлопком над моей головой затрепетал и раскрылся огромный купол; он замедлил мое падение до приемлемой скорости. Ветер сносил меня чуть в сторону, мне полагалось хоть сколько-нибудь править парашютом при помощи строп, но я была слишком… Подавлена чувством свободного падения. Да и шок от того, что парашют таки не раскрылся, только сейчас добрался до меня и накрыл с головой. Я изо всех сил старалась не смотреть вниз и просто ждала, когда все это уже закончится, подогнув ноги так, как учили в фильме про парашютиста, чтобы не сломать их при приземлении. Земля оказалась рядом как-то слишком неожиданно. Она тяжело толкнула меня в ноги. Я каким-то образом умудрилась удержаться от падения. Лишь сделав несколько шагов вперед по инерции, я остановилась нос к носу с Кёей, который слегка прихренел от такой картины. Сперва он, а теперь и я от сложившейся ситуации. — Реборн, — взвыла я в рацию, — что это за тренировка такая?! ПРИЁМ! — Тренировки бывают разными, мальчик мой, — донёсся до меня голос Реборна. Эта скотина посмеивалась. Я явственно слышала смешинку! — Сегодня мы тренируем терпение и силу воли. — Мне хотелось задушить его за этот нравоучительный тон. Парашют окончательно опал и накрыл собой нас с Кёей. Я старалась не думать о том, что сейчас, собственно, должно произойти, и пыталась освободиться от сковывающих мои движения ремней и лямок, а они всё никак не поддавались. — Ах, я чуть не забыл. — Снова ожила рация. — Есть кое-что ещё, о чем мне стоило бы знать заранее?! — прорычала я, чувствуя Кёю поблизости. У меня соскальзывали пальцы с ремней. — Приём, сука! — Это касается твоей просьбы. Резкий порыв ветра потянул опавший было парашют, от которого мне все-таки удалось освободиться. Когда ткань исчезла, на большой поляне на берегу озера недалеко от дома в японском традиционном стиле стояли лишь двое. Кёя и я, глядящая на Кёю снизу. Каким-то хреном во мне не было и ста сантиметров. Я ему почти в пупок дышала. Кёя поражённо хлопал ресницами, взирая на меня-ребёнка, а я мысленно крыла суку-Реборна. Да что это, блин, за подстава такая?! А небо было таким, сука, голубым…