Красота в глазах смотрящего

      Группа находилась в студии, где записывалась очередная песня, которая, скорее всего, станет хитом. Потихоньку они к этому привыкали, и волнения с рождением каждой новой песни становилось всё меньше и меньше. Если раньше ребята сидели в напряжении, ожидая своей очереди, то сейчас они могли позволить себе параллельно заниматься своими делами, беседовать и смеяться.       Чонин был первым и на тот момент уже справился со своей частью с единственной попытки, а теперь оживлённо шутил с Сынмином, одновременно посматривая на Кристофера, находящегося за стеклом.       Сидевший по другую сторону от Чонина, Минхо изредка с подозрением следил за ним, каждый раз перехватывая влюблённые взгляды в сторону Кристофера, и тот смотрел точно так же в ответ. Только разница между ними была в том, что Чонин, как самый младший в группе, стеснялся признаться первым из-за страха быть отвергнутым из-за ощутимой разницы в возрасте, а Кристофер боялся спугнуть его взрослыми отношениями, да и всё ещё слишком свежи были в голове воспоминания о том маленьком Чонине, который в свои шестнадцать больше напоминал двенадцатилетку.       Минхо знал о чувствах обоих, но бережно хранил секреты, будучи в курсе слёз Чонина, когда он находился на грани вылета на преддебютном шоу, боясь больше не увидеть свою первую любовь, и того, как все эти годы корил себя Кристофер, поймав себя на чувствах к несовершеннолетнему.       Весь последний год Чонин старался отвлечься от Кристофера и очень много времени проводил в компании Сынмина за сочинением песен. Он пустил всё на самотёк, но Кристофера начал избегать. На сцене в полном зрительном зале в качестве фансервиса Чонин, конечно, мог пофлиртовать с ним, обнять и даже запрыгнуть на руки. Так было и на множестве различных мероприятий и игр в поддержку концептов новых альбомов, но в реальной жизни Чонин старался увиливать от объятий, корчил недовольное лицо и делал вид, будто у него дела, с улыбкой и мило прищуренными глазами выдумывая миллионную отговорку, лишь бы не находиться рядом с Крисом.       Тот же начал откровенно страдать. Молчал о причине, но остальным участникам было заметно: что-то происходит. Кристофера одолевали навязчивые подозрения, будто у Чонина появился какой-то любовный интерес, что заставило его сильно погрустнеть за последние несколько месяцев. Кристофер злился, но своего заботливого и терпеливого отношения не поменял. Хотя и раздражался до скрежета зубов.       Но Чонин не виноват в глупости и отсутствии у Кристофера смелости признаться в чувствах, и уж тем более, не заслуживал, чтобы на нём срывались. Отпускать ситуацию, бороться с выбором своего сердца и целенаправленно глушить чувства не хотелось, как бы не было больно и обидно терять внимание Чонина.       Крис всё так же широко улыбался, дарил тёплые объятия на публике, оставил за ним право получать все награды, тогда как в других группах это делали лидеры. Это давало ещё один повод побыть ближе хотя бы на сцене. Совсем мало, но хоть что-то.       А заметит ли Чонин, как самый залюбленный другими участниками, если вдруг Кристофер переключит своё внимание на кого-то другого? Было страшно, если ответом на вопрос будет слово «нет». При этой мысли почему-то становилось больно дышать и хотелось разорвать на себе горловину футболки.       Во время записи Крис старался отвлечься от раздумий и сделать всё как можно лучше, но звукорежиссёр с недовольным видом заставил всё перезаписывать и попросил убрать драму из голоса. Было совестно, он как лидер, должен подавать пример, но позволил личным переживаниям помешать работе. Скрипя зубами, Крис снова подошел к микрофону.       Он только хотел приступить к повторной записи, как из-за стекла послышался грохот.       — Вот же, блин! — вскрикнул Чонин и быстро вскочил, с растерянностью наблюдая, как по светло-голубым джинсам расползается мокрое пятно.       Хёнджин, заметив казус, громко захохотал и, спотыкаясь о каждый угол, выбежал за дверь, дабы просмеяться. Феликс, пританцовывая и показывая всем язык, быстро ускакал за ним.       — Сейчас наш влюблённый прибежит, — шепнул Минхо на ушко Джисону.       Тот расплылся в улыбке, но вслух ничего не сказал, как любопытный зверёк, наблюдая за ситуацией.       Кристофер как по команде. быстро, будто его австралийские земляки кенгуру, выскочил из-за стекла и оказался около стола:       — Йени, ты не обжёгся?       Его затуманенному влюблённостью сознанию продолжало казаться, будто со стороны это выглядит как забота о самом младшем. Но добрая половина группы давно догадывалась, что к Чонину у него далеко не дружеский интерес, и не только умиляться заставляет Криса миловидное лисье личико.       У парней давно были подозрения: не просто так он как лидер нашёл себе макнэ из младшей группы, хотя выбор у него был. Были и люди, хорошо владеющие вокалом, да и в коллективе уже восемь человек, это более, чем достаточно.       Чанбин, воспользовавшись ситуацией и общим шумом, схватил брыкающегося Сынмина и посадил к себе на колени, вызывая его недовольство и освобождая место для Криса.       — Нет. Просто, ну… — Чонин, как всегда, пытался объяснить всё культурно.       — Это выглядит, как если бы он не добежал, — ехидно прошептал Сынмин и гаденько захихикал.       Чанбин закрыл ему рот ладонью и повалил на диван, начиная щекотать.       — Я понял, — ответил Крис, игнорируя комментарий, — давай в общежитие. Вызывай такси, не пойдёшь же так по улице.       — Хорошо, — ответил Чонин, пытаясь найти, чем бы закрыть пятно по пути до автомобиля.       — На, держи, завяжешь на поясе, — сказал Крис, снимая и протягивая ему свою спортивную кофту.       Чонин быстро добрался, зашёл в общежитие, разделся, забросил джинсы в стиральную машину, а сам залез в душ смыть с липких бёдер остатки сладкого кофе и заодно освежиться.       Тем временем Кристофер уже записал свою партию и, ловя подозрительные взгляды других участников, улизнул под каким-то тупым предлогом и поехал за младшеньким в общежитие. По дороге он зашёл в кофейню и купил две огромные коробки любимых пирожных Чонина.       А пока никого нет дома, они вдвоём могут тихо посидеть за кружечкой чая. И, возможно, Кристофер решится признаться, что давно перестал видеть в нём ребёнка.       В общежитии играла музыка. Криса так рано никто не ждал и даже не заметил его прихода. Дверь в комнату Чонина была открытой. Он с пушистой после душа шевелюрой в футболке и спортивных штанах сидел за компьютерным столом и что-то искал в ноутбуке.       Крис незаметно прошмыгнул на кухню, положил пирожные в холодильник, а сам тоже отправился в душ, решив поразмыслить, как поступить в ближайшие пару часов.       Пока намыливался, в его голове крутилось только одно: они вдвоём, нужно было успеть сделать так, чтобы Чонин и думать забыл обо всех остальных, кто там заставил его быть таким отстранённым.       Тем временем Чонин зашёл в ванную с целью проверить стиральную машину. Открыв дверь, он замер. В ванной было темно, только душевая кабина светилась фиолетовым, а внутри неё играла музыка. В облаке водяного пара, как будто в дымке из волшебных снов, полностью покрытый пеной стоял Кристофер. Чонин глубоко вдохнул и закусил щёку изнутри. Оторвать взгляд от этого зрелища было невозможно, и он остался на месте, продолжая впиваться зубами в собственные губы. Скулы загорелись, а низ живота свело от желания.       От созерцания накачанного тела с аристократическим светлым оттенком кожи хотелось стонать, кричать и вообще сползти по стене. Чонин почти так и сделал, облокотившись спиной о холодный кафель. Наверное, только его прохлада помогла остаться в сознании.       Кристофер зашёл под струи горячей воды, и Чонину стало ещё сложнее. Первой он увидел сильную шею и накачанную спину с выделяющимися лопатками, с которых постепенно смывалась пена. И если руки и плечи уже привычно видеть, то эта часть предстаёт перед ним не так часто. Вид мощной спины, покрытой каплями, вызывал жгучее желание собрать их ртом. Чонин оттянул резинку спортивных штанов и нетерпеливо засунул руку под бельё, как и всегда, трогая себя, только в этот раз тот, кого он всегда представлял, стоял перед ним.       Крис повернулся, невольно демонстрируя накачанные мышцы груди. Случайно опустив взгляд ниже, Чонин онемевшим языком облизал пересохшие губы. Стало жарко. Свободной рукой он оттянул ставшую тесной горловину домашней футболки.       Образ улыбающегося мальчика и лисьи глаза работали каждый раз, когда Чонин смущался перед Кристофером. Внешность всегда помогала ему выглядеть мило и сводить к юмору и шуткам всё, что угодно. В неоднозначных ситуациях он просто косил под дурачка или пользовался всеобщим отношением к нему как к ребёнку. Но теперь было не до смеха. Да и обесценивать свои чувства не хотелось. Чонин серьёзно к ним относился и не желал смеяться над своим внутренним миром.       Теперь главное — скрыть всё это от Криса и не дать заметить столь смущающей реакции на него же. Чонин поспешил покинуть помещение, практически выползая без сил, иначе он рисковал растаять как мороженое, и быть замеченным.       Кое-как добравшись до своей комнаты, он закрылся на ключ, чтобы Крис никоим образом, выйдя из душа, не был виден даже в щель между дверью и стеной. Иначе Чонин рисковал натворить таких дел, за которые потом будет стыдно всю оставшуюся жизнь.       Через несколько минут Кристофер, закончив мыться, вышел из ванной:       — Йени, поставь, пожалуйста, чайник, я купил твои любимые пирожные. А я пока оденусь.       Ответа не последовало. Крис, поёживаясь от прохладного воздуха, прошёл по коридору и позвал чуть громче:       — Йени! Ты заснул?       Никто не отвечал. Тогда он быстро преодолел оставшееся расстояние и постучал в дверь. За ней довольно громко играла музыка. Открывать никто не торопился.       Крис разволновался, подумав, будто что-то случилось, и пошёл за запасным ключом. Через минуту он открыл замок и увидел, что Чонин в полном порядке. Хотя, это мягко сказано.       В наушниках с закрытыми глазами полностью обнажённый он лежал на кровати, застеленной бельём нежно-розового цвета. Смуглое тело будто купалось в лучах послеобеденного весеннего солнца. Яркие блики играли на чуть подкачанной груди, впалом животике и аппетитных бёдрах, длинные ноги были чуть согнуты и раздвинуты, правой рукой он ласкал себя, левой же зажимал свой рот, пытаясь скрыть стоны.       Кристофера будто бес попутал, он на цыпочках прокрался к креслу у изножья кровати, сел и залюбовался обнажённым телом, будто покрытым бронзовыми искорками. По спине побежали мурашки, как только он представил, как мог бы прикоснуться к Чонину в таком состоянии.       Сознание поплыло, и что-то его дёрнуло убавить музыку почти в ноль. Захотелось слышать звуки, исходящие от Чонина. Приглушённые стоны и прерывистое дыхание заполнили комнату.       В голове почему-то не было ни единой мысли о том, что будет, когда он откроет глаза. Но их дружеские отношения уже точно никогда не будут прежними. Кристофер это пока не осознавал.       Эйфория от горячего и чувственного перфоманса, предназначенного только для него, полностью поглотила мысли. Руки сами распахнули полотенце на бёдрах и потянулись к паху. Крис сел поудобнее и начал доставлять себе удовольствие, глядя на то, как это же делает Чонин.       Его грудь вздымалась при каждом рваном вдохе. Крис задержал взгляд на неплохо подкачанных мышцах, украшенных тёмными бусинками сосков, и слегка прорисованных кубиках пресса. Потом перевёл взгляд ниже.       — М-да… Размерчик уже не детский, — усмехнулся он, ускорив движения рукой.       Рассматривая Чонина дальше, Кристофер вспомнил: ягодицы у него мягкие, в шутках в группе он неоднократно по ним шлёпал и просто трогал.       Ноги… Чонина можно было отправлять на подиум в качестве модели, не больше не меньше. Твёрдые накачанные икры он уже видел, но вот рельефные бёдра с нежной кожей были чем-то новым. Желание гладить и сжимать их пересиливало всё.       Куда делся мальчик с брекетами и глазками-бусинками, который бегал за ним хвостиком, Кристофер объяснить не мог. Как и то, когда же его успел заменить вполне взрослый парень с таким же взрослым телом и желаниями. Теперь можно было позволить себе что-то большее, не считая себя каким-то извращенцем. Хотя, куда уж больше, когда Крис додумался нагло зайти в комнату Чонина, занятого довольно интимным действом, и прямо там начать творить непотребство? Казалось, будто он совсем ополоумел.       — Крииис… — простонал Чонин, наконец-то убрав руку от лица, покрывшегося лёгкой испариной.       — Да ладно! — проговорил Кристофер себе под нос, широко открыв глаза и не веря своим ушам.       С души будто свалился камень, не нужно будет придумывать нелепые отговорки или пытаться незаметно выйти, в обоих случаях чувствуя себя дураком. Можно будет просто поцеловать и остановить возможный поток вопросов о причине нахождения тут в костюме Адама.       Взгляд упал на обнажённые ступни Чонина с аккуратным педикюром на тонких пальчиках, и Кристофер вспомнил о его любви к белым носочкам. Как бы их цвет контрастировал с яркой карамельной кожей.       Йени тем временем тяжело задышал, от напряжения кубики пресса стали более заметны. Несколькими секундами позже на влажный от пота живот брызнули белые капли.       Кристофер от созерцания столь прекрасного зрелища тоже не сдержался. Отдышавшись, он потянулся за салфетками, лежавшими на краю кровати, и вытер руку.       Йени ещё находился в каком-то бреду, дрожал всем телом и притягивал будто магнитом. Терпение лопнуло, и Кристофер подошёл к краю кровати и сел, залюбовавшись ярко-розовыми губами.       Он склонился над Йени, отчётливо замечая, как тот втянул знакомый запах.       — Крис… — прошептал он, находясь в полупьяном состоянии после оргазма.       Для Кристофера, быстро прокрутившего в голове всю неловкость ситуации, это стало сигналом. Теперь можно было только продолжать. Даже не так. Он будет дураком, если не продолжит, поэтому Крис приблизился и прикоснулся пальцами к линии челюсти.       Йени вдруг открыл глаза, неожиданно выходя из мира своих грёз и осознавая: прикосновения ему не почудились. Он дёрнулся и столкнулся взглядом с Кристофером, пугаясь неловкой ситуации, в которой был застукан.       Но к его губам приложили палец:       — Тссс…       Йени на секунду опустил глаза, обнаруживая, что Кристофер тоже обнажён. В голове мгновенно сложился пазл.       — Во дела… — произнёс Йени довольно громко, не слыша себя из-за наушников.       Кристофер аккуратно снял их и ещё раз повторил:       — Тише, не пугайся.       — Почему ты голый? — всё ещё не верил своим глазам Йени.       — По той же причине, что и ты, — сказал Крис и, потянувшись за салфетками, бросил несколько ему на живот.       — Ты давно здесь? — пытаясь привести себя в порядок, прошептал Йени со сбитым дыханием.       Крис чуть усмехнулся:       — Достаточно, чтобы понять, что я виновник торжества твоего тела над разумом. Может, продолжим вместе?       Йени даже в самых сладких снах не снилось, что ему когда-то ответят взаимностью. Всё вдруг стало как в тумане, когда он заметил точно такую же пелену в глазах напротив.       Синхронно они посмотрели на яркие закусанные губы друг друга. Как в старых романтических фильмах они медленно приближались друг к другу и слились в нежном поцелуе. Йени наконец-то прикоснулся к любимым кудряшкам так, как всегда хотел, пропуская прядки между пальцев.       Кристофер целовал, гладил, щекотал нежную кожу кончиками пальцев, потом они оказались внутри, аккуратно лаская и подготавливая к большему.       Это длилось довольно долго, пока дискомфорт не ушёл, а ощущения не стали приятными. Йени было неловко от такого, он предпочёл закрыть глаза. Крис любовался редкой красотой, когда на смуглой коже заиграл густой румянец.       Обоим казалось, будто они сейчас взорвутся изнутри. Кристоферу от перевозбуждения и власти над податливым телом, а Йени от стыда и смущения перед тем, что с ним вытворяли пальцы Криса. Но потихоньку он привыкал, и всё это уходило на задний план. Крис действовал уверенно, но неторопливо, смакуя момент и постепенно заставляя Йени расслабиться под своими руками.       Йени резко зажмурился, когда после длительной прелюдии Кристофер вошёл в него.       — Больно?       — Почти нет.       Кристофер всё же остановился, дав возможность привыкнуть к новым ощущениям. Ему хотелось обвести языком каждый миллиметр тела Йени, но было понятно: опыта у него нет, и, вероятно понадобится некоторое время для более откровенных поцелуев.       Пока Кристофер занимался только губами, иногда ненадолго переходя на шею, где находилась любимая манящая родинка.       Он подхватил Йени под ягодицы, тоже заставляя двигаться и придавая ритм. Сначала было просто приятно, а потом, когда Крис коснулся точки внутри, стало очень хорошо, и Йени начал двигаться с большим желанием. Такого наедине с собой у него точно не было.       — Я уже скоро, — прохрипел Крис и потянулся рукой вниз.       Йени перехватил её:       — Не надо.       Крис довольно улыбнулся, понимая, чего тот хочет.       Через пару минут он зажмурился и стал жадно хватать воздух, достигая оргазма глубоко внутри, но не остановился, пока Йени тоже не утонул в волне наслаждения.       Он пришёл в себя только тогда, когда почувствовал нежные влажные поцелуи чуть ниже уха. Мгновенно по привычке сжавшись как всегда, когда участники группы пытаются обнять, Йени прижал голову к плечу. Тело всё ещё не слушалось и горело, а воздух вокруг казался сухим и горячим.       Когда они отдышались, Крис отправил его в душ, а сам быстро навёл порядок и проветрил комнату.       Через несколько минут Йени почувствовал, как чьи-то руки обнимают его и ложатся на грудь, а в плечо тычется подбородок. Давно привычные жесты, только теперь без одежды.       — Жаль, что у нас мало времени, — еле слышно прошептал Крис.       — То есть мы… — разочарованно начал говорить Йени, поворачивась к нему.       — Ты всё не так понял! — Крис притянул его и поцеловал в обе щёки, а потом в губы, — Я имел в виду конкретно сегодня. Я настроен серьёзно.       Йени расплылся в своей привычной лисьей улыбке.       Приняв душ и обмотав бёдра полотенцами, парни с поцелуями и объятиями вышли в коридор.       — Ни фига себе! — услышали они голос Хёнджина, — Вот это номер! — он залился громким смехом.       — Я так и знал, что здесь что-то не чисто! — произнёс Чанбин, с широкой улыбкой подмигивая новой парочке.       Хан пытался выглядеть серьёзно, поглядывая на хитрое лицо Минхо.       — Вы хоть предохр… — начал Сынмин.       Чанбин как и несколькими часами ранее, закрыл его рот ладонью и сжал руки, чтобы тот не дёргался:       — Да замолчи ты, несносный мальчишка!       Феликс просто наблюдал, немного приоткрыв рот от удивления.       Йени тем временем быстро выпутался из объятий и убежал в свою комнату.       — Ну, вот! Испугали мне ребёнка, — недовольно сказал Крис.       — Я не ребёнок, — обиженно крикнул Йени, закрывая дверь и вызывая всеобщий хохот.       — Так, все по комнатам! — строго сказал Крис, — Если услышу хоть одну шутку, будете сидеть в студии, пока я оттуда не уйду!       — Поняли, поняли, — послушно закивал Феликс, — а поесть нам можно?       Через несколько минут Кристофер зашёл на кухню, ребята ужинали, на столе стояло ещё две порции для него и Йени.       — Зови своего любимого, — произнёс Хёнджин, откусывая от большого куска мясо.       — Он теперь не выйдет, — ответил Хан, повернувшись к нему.       — Ладно… — сказал Крис, тяжело вздыхая, и достал поднос.       Поставив на него тарелки, он пошёл в комнату Йени. Тот, насупившись, лежал и смотрел в стену.       — Долго собираешься обижаться на них? — спросил Крис и поставил поднос на кровать.       — Я не обижаюсь, мне стыдно, — ответил Йени, закрывшись рукой.       — Это с каких это пор встречаться с кем-то стало стыдно? Давай ешь и отдыхай. Ты просто устал сегодня.       После ужина наконец-то дошла очередь и до чая и пирожных. После они долго разговаривали, пока не заснули, нежно обнимая друг друга.       Утро для Криса началось непривычно: сначала он не понял, где проснулся, а когда дошло, он удивился, не обнаружив Йени.       Снаружи было непривычно шумно. Но, видимо, о Крисе позаботились, так как дверь была закрыта. Он вышел в коридор.       Из комнаты Феликса слышался такой громкий смех, будто там жили не люди, а кони. Это был Хёнджин.       — Я не специально это сделал! — злым шёпотом говорил красный как помидор Йени.       — Да ладно тебе оправдываться! Сам же просил посоветовать, а на следующий день уронил этот чёртов стакан, — деловито всем доказывал свою правоту Минхо.       Йени повернулся к Хану в поисках поддержки.       — Не, я умываю руки, я не буду обвинять Йени во вранье! — грубовато сказал он, зная, что тот не лжёт.       — Ну, и покажу же я тебе ночью! — ухмыльнувшись уголком губ, ответил Минхо.       — Вы чему мне тут ребёнка учите? — спросил Кристофер, видя смущение и раздражение своей пары.       — Нет бы спасибо сказать, — развёл руками Минхо, — и ты сам-то чему его научил?       — Я не ребёнок! Задолбали! — обиженно ответил Йени и собрался в свою комнату, но быстро попал в объятия Криса.       Из комнаты Феликса раздался какой-то вопль. Все резко замолчали.       Паузу нарушил Хан:       — Так вы это? Вместе?       — А сам-то как думаешь? — спросил Кристофер, тыкаясь носом в щёку Йени, — Пойдём в комнату, — сказал он, крепче обнимая и сминая широкой ладонью мягкий свитер.       Оглянувшись, он подмигнул Минхо, ранее специально подставившего стакан с кофе прямо под локоть Йени по просьбе Кристофера.       Из-за двери комнаты Сынмина послышалось:       — Я же говорил, что это Чан придумал! Теперь ты мне должен свидание!       Подкравшись к двери, Минхо резко открыл её, открыв всем вид на довольного Чанбина и озадаченного Сынмина, сидевших на полу.       Хан рассмеялся:       — Вот, кажется, ещё одна парочка! Подглядываете?       — Я знал, что ты на него запал! — громко выкрикнул Йени, тыкая пальцем в Сынмина.       — А сам-то! Хитрая лисья морда! Я даже не знал о ваших мутках! Лучший друг называется! — обиженно проговорил Сынмин и шлёпнул макнэшку по ягодице.       Йени поморщился, а Крис собственническим жестом пальцев отмахнулся от него, давая понять, кто тут главный.       — И ты был единственным, — спокойно проговорил Минхо.       — Вы чего разорались? — спросил Хёнджин, выходя из комнаты.       Все одновременно заметили красное пятно у него на шее и перевели взгляд на Феликса.       — Да, это сделал я! Не надо на меня так пялиться. И нет, мне не стыдно! — произнёс он, скрестив руки на груди.       Сынмин недовольно фыркнул, а в следующую секунду оказался перекинутым через плечо Чанбина, который потащил его собираться на свидание.       Минхо шлёпнул Хана по ягодице, направляя его в комнату.       — И кого ты стесняешься в этом доме? — засмеялся Кристофер.       Йени пожал плечами, развёл руками, по-лисьи улыбнулся и обнял его.