Водохранилище

      Бесстрастный, полный пустых чёрных сновидений сон продлился долго. Кристиан точно не помнил, когда заснул, но, вроде, не слишком поздно, где-то в восемь вечера, а проснулся лишь в полдень. Окно было плотно зашторено, а сам омега хорошенько укрыт одеялом. Рядышком, на второй половине кровати, сидел Алексис. Одной рукой он листал что-то в телефоне, а вторую держал на плече Кристиана, будто бы его украдут, отнимут, если Алексис отпустит омегу.       Лежа на животе, Кристиан слегка поморщился. Тело устало находиться в таком положении, а смотреть на альфу и вовсе едва было возможно. Омега так скосил глаза, что они заболели и пришлось зажмуриться. Тихо скуля, Кристиан уткнулся в подушку. Просыпаясь, он чувствовал, как нарастает боль в спине и как сдавливает грудь повязка. Это немного стесняло дыхание. — Дастин, милый, ты проснулся. Тебе больно?       Алексис аккуратно помог омеге сесть, и тот с тихими стенаниями упал в его объятия. Кристиан прижался щекой к груди альфы, замолкая и свыкаясь с некоторой болью, пульсирующей в такт каждому вздоху. Слушая, как бьётся сильное сердце, омега некоторое время просто молчал. Он всё так отчётливо помнил: свой страх, обессиленное осознание, свою глупую решительность. Нет, не смог бы Кристиан снова так поступить. Глупо заулыбавшись, омега продолжил обнимать альфу, сжимая футболку на его спине, может даже царапая. Сам Кристиан ещё был в этой бордовой атласной рубашке. На спине у неё были пятна крови, оставшиеся со вчера. В тот момент сил переодеваться не было. — Принести тебе обезболивающее? Или воды? Или.. что тебе принести? — продолжал беспокоиться альфа. — Или может хотя бы переоденешься? — Просто побудь рядом.       Закрыв глаза, Кристиан тихо вздохнул. Казалось, что он совсем не отдохнул, но сон больше не шёл. Чудилось, будто всё это странный сон, будто омега сейчас проснётся в объятиях альфы и нужно будет собираться на собеседование. Улыбнувшись, Кристиан с трудом сел, хотя боль нещадно впивалась в спину, и протянул руки к лицу альфы. — Ты... немного бледный. И очень уставший. — Я переживаю, — признался Алексис. — Не стоит, всё уже закончилось. — Но тебе снова сделали больно, а я никак этому не помешал. — Альфа взял ручки Кристиана, убирая от своего лица и беря в большие сухие ладони. — И если бы я тебя не уговаривал остаться, то мы бы просто ушли. Ничего бы этого вообще не было. Я только всё порчу, но ты всё равно сказал, что любишь меня.       Кристиан горько улыбнулся. Странно было понимать, что он действительно влюблён. Влюблён и любит так сильно, что лишился бы языка, не дай Дэвис ему выбора. Аккуратно высвободив руку, омега вновь прикоснулся к лицу Алексиса, мягко поглаживая по щеке и привлекая к себе за подбородок, кратко целуя. Это успокаивало. Вновь казалось, что они сидят не в квартире в большом городе, а на покрывале у костра, на берегу огромного одинокого водохранилища, которое никому не расскажет, что видело. — Я и сам не ожидал, — прошептал Кристиан, — это даже немного странно.       Он улыбнулся мягче и потянулся за ещё одним поцелуем, но спина напомнила о себе. Омега заскулил и опустил голову, стараясь справиться с болью. — Знаешь, я как-то уже и не против обезболивающего, — процедил омега.       Алексис тогда быстро слез с кровати и ушёл на кухню, а уже через минуту принёс две таблетки сильного обезболивающего и стакан воды. Приняв их, Кристиан вытер выступившие слёзы и взглянул на альфу. Тот выглядел так обеспокоенно, так беспомощно крутился вокруг, пытаясь сделать ещё хоть что-нибудь, чтобы Кристиан скорее поправился. Алексис присел рядом, немного посидел, но снова поднялся, не находя себе места.       Понаблюдав за ним, Кристиан вскоре подозвал альфу к себе. Легко уложив Алексиса головой к себе на колени, омега запустил руку в его волосы. Он долго гладил альфу по волосам, пока не почувствовал, что тот стал спокойнее. Однако вместе с тем в доме воцарилась полная усталая тишина. — Обезболивающее уже подействовало? — спросил альфа. — Да. — Раз так, может ты всё же, ну...       Кристиан тяжело вздохнул. Он понимал, что скрывать и дальше не может, нет смысла. Но язык вдруг стал таким тяжёлым, примёрз к нёбу, отказываясь повиноваться. Омега и раньше думал, как признается во всём, какая будет вокруг обстановка, но в итоге рядом не оказалось ни бутылки вина, ни платочков, а сам он был весь уставший, заплаканный, с именем мужа на спине, которое останется с ним навсегда. — Расскажу я, всё расскажу, — сказал Кристиан.       Альфа сел, бережно приобнимая его за плечи, словно бы мог облегчить задачу омеги. — В общем, это достаточно забавная история, — заговорил тот, — длинная, но, кажется со счастливым концом. Мне было девятнадцать, вместе с братом я учился на втором курсе. У нашего куратора был богатенький альфа, Дэвис. Он приходил после пар, прямо при студентах домогался. Я тогда не очень понимал, почему куратор так покорно всё сносит. В общем, через какое-то время он переключился на меня, долго охаживал, даже нравился Дастину.       Замолчав, омега сжал большой палец в кулаке, а вместе с ним и усталое, поцарапанное белое кольцо. Алексис тоже взглянул на него, яснее осознавая ценность этой маленькой вещи. — Знаешь, мне казалось, что из него будет такой хороший старший. Он дарил подарки, водил по ресторанам. Я получал всё то, что может вскружить голову омеге. Но последовала плата: мой первый поцелуй, мой первый раз. Это было... больно, — с усилием выговорил омега. Ему не было стыдно, вовсе нет. — Я подумал, что это нормально и так у всех, что всегда больно. Мой брат говорил, что это не так. Я не верил. Казалось, я влюблён. Я говорил себе: Кристиан, тебе просто кажется, что больно. И мне казалось, но казалось то, что меня любили.       Кристиан взглянул на альфу, всмотрелся в его встревоженное, отчего-то такое грустное лицо, что захотелось сразу погладить по волосам, сказать что-то успокаивающее. Улыбнувшись, омега уже хотел протянуть руку, но Алексис сделал это раньше. Он провёл пальцами по щекам Кристиана, стирая крупные-крупные слёзы. Тут только омега понял, что они текут по его щекам и не останавливаются, а сам он едва дышит и едва ли говорит, а собственное лицо так искажено, что кажется, будто оно вот-вот сломается: мышцы порвутся и от Кристиана ничего не останется. — Ну вот, я всё же расплакался, — прошептал он и скорее продолжил, пока может говорить, но слова уже перебивали тихие всхлипы: — В общем, он долго за мной ухаживал. А затем сделал предложение. И я согласился. У меня было красивое-красивое белое платье. Я до сих пор помню, что он сам его выбрал. И брачная ночь. Такой кошмар. Я был пьян и ничего не помню, но всё тело потом так болело, и синяки, и разбитая губа. Он сказал, что я с кем-то подрался. Я поверил. А потом билеты на самолёт. Он просто сказал: собери вещи, мы улетаем через два часа.       Кристиан замолчал, стирая слёзы. Теперь он уже чувствовал, как отчаянно рыдает, будто ему прямо сейчас нужно было собирать вещи, прямо сейчас снова садиться на самолёт. Прикусив ребро ладони, омега согнулся, не обращая внимания на боль. Весь он разделился на две части. Одна, та самая, которая адски жалеет о совершённом, которая ещё живёт в том дне и отчаянно мучается, и вторая, которая сейчас здесь, которая заставляет говорить, которая влюблена, которая верит. — Тише, ты можешь не говорить, если тебе так плохо, — тихо сказал Алексис.       Он гладил омегу по плечам, успокаивал его, а у самого лицо было такое бледное и отчаянное. Всем своим сердцем альфа жалел, что его не было рядом. Пусть это и невозможно. — Я рассказываю, — упрямо сказал Кристиан, — я ещё не закончил.       Омега собрался с силами, будто сжал себе горло своими собственными руками, выдавливая слова. — Когда я собирал вещи, Дастин кричал на меня, что я глубоко ошибаюсь. Столько людей пытались меня отговорить: мой брат, мои знакомые, даже мой тренер. А я кричал на них в ответ, что это любовь всей моей жизни. — Кристиан замолчал, прокашлялся, справляясь с судорогами рыданий. — И после самолёта, после двенадцати часов полёта, я оказался в своём новом доме. В аду. Это был ад. Он забрал мои документы, вещи... и всё сжёг. Он издевался надо мной, так много. Отдавал другим альфам, чтобы они мной пользовались, насиловал сам, бил за любое слово без разрешения, за взгляд, за всё. — Так ты... — Да, поэтому я почти с вами не разговаривал, избегал вас. Мне приходилось заранее всё проговаривать, вымучивать из себя нормальные, человеческие эмоции. Я словно перестал быть человеком. Это последствия, — прошептал омега, — четырёх лет. Ко мне очень редко приезжал брат. Это было такое счастье, за которое тоже надо было платить. Я столько врал, что я счастлив, лишь бы Дастин ничего не узнал и остался жив, а когда он уезжал, то всё становилось только хуже. Но в этом году, когда он приехал, то волей случая попал в аварию. Дэвис посчитал, что это я разбился, потому я сбежал. И вот, приехал сюда, подальше от него. Но даже так. Он всё равно меня нашёл.       Кристиан замолчал. Он закончил свою историю. Слёзы шли неохотно, а вскоре вовсе остановились. Омега стёр со щёк последнюю жемчужинку и взглянул на альфу. Тот с таким сожалением глядел на омегу в ответ. — Ты так смотришь на меня, — глухо прошептал Кристиан. — Мне больно. Мне так больно знать, что ты пережил.       Бережно обнимая омегу, Алексис прижал его к себе, такого маленького, уставшего. Хотелось закрыть его от всего мира, чтобы Кристиан наконец-то мог быть счастлив, чтобы ничто его больше не тревожило. — Я так благодарен, что ты мне поверил тогда, а сейчас открылся, — сказал альфа. — И я тебе обещаю, что никто больше не сделает тебе больно. Никогда. Я этого не допущу. — Не давай мне таких страшных обещаний, — тяжело вздохнул Кристиан. — Пусть всё будет как раньше. Я буду просто Дастином, который взялся непонятно откуда. Просто странный Дастин. — Кристиан, — поправил альфа. — Тебе очень идёт это имя. — Но в паспорте-то я Дастин. И во всех документах. — Мы что-нибудь придумаем... и ты снова будешь Кристианом.       Кристиан тихо усмехнулся, стирая последние солёные дорожки, позволяя альфе лечь головой к нему на колени. Разговор не продолжился. Алексис просто лежал, держа руку на коленке омеги и медленно оглаживал кожу большим пальцем. Рядом там был большой синяк, покрытый йодной сеточкой, немного кривой, но это был максимум Алексиса. Он старался. Тихо вздохнув, альфа провёл рядом с ним пальцами. Казалось бы, синяк, мелочь, но почему-то самому Алексису было больно от одного только его вида, словно бы это была его маленькая ранка. — Не могу, — вздохнул он, — твои синяки, спина, история — это всё так ужасно, а ты спокойно сидишь... гладишь меня по голове. Я должен тебя успокаивать, а не наоборот. Ну почему так... где я был, когда всё это происходило. Почему мне не дали вытрясти из него все внутренности. — Какой же ты... — Какой?       Кристиан засмеялся, с трудом наклоняясь и целуя альфу в висок, в ухо, тихо шепча: — Хороший.       Вздохнув, Алексис сел, бережно обнимая омегу, чтобы не задеть раны на его спине. Кристиан показался ему таким маленьким, таким слабым и хрупким. А омега сидел и думал, что слишком долго не замечал, как влюблён и как любим в ответ, пусть Алексис этого и не говорил. Так они просто долго сидели, почти не разговаривая. Кристиану даже казалось, что он в какие-то моменты засыпал, а потом вновь просыпался, но Алексис всё это время просто сидел, молча думая о чём-то. Это немного настораживало, но омега не стал ещё больше тревожить Алексиса. Он только спросил, когда можно будет ехать домой. Условились, что дня через три-четыре, когда можно будет удостовериться, что спина Кристиана заживает нормально.       И эти три-четыре дня прошли в странной смеси волнения и усталости. Алексис постоянно беспокоился, не отходил от омеги, и, соответственно, не отпускал его от себя почти никуда. На доставщиков тихо рычал, если они хоть на сантиметр совались в квартиру. Кристиана это немного беспокоило и даже пугало, потому он не стал поднимать этой темы и просто мечтал скорее вернуться в их тихий городок, где они оба точно придут в себя.       Дорога домой прошла тяжело. Каждый час приходилось останавливаться, потому что Кристиан уставал сидеть и его укачивало. И по настоянию Алексиса омега не попал к себе домой, а был вынужден согласиться пожить у альфы до своего полного выздоровления. Это начинало настораживать всё больше. Кристиан нервничал, переживал, что снова ошибся, что альфа заиграется со своим обещанием и омега вновь станет чьим-то пленником.       Эти мысли крутились в голове омеги, когда Алексис на руках заносил его в свой дом. Кристиан постарался улыбнуться, скрыть свои переживания, увидев, что их встречает Коли. Старший омега, вновь немного растрёпанный, даже сонный, хотя был обед, стоял в плотно запахнутом халате, подвязанном поясом явно от другого халата. В его золотых с серебром волосах можно было заметить маленькое пёрышко. Кристиан с удовольствием его вытащил. Наверное, он слишком сильно утрировал происходящее, спутав заботу с желанием обладать. — Наконец-то вы дома. Как прошла дорога? — спросил Коли. — Я немного устал и хочу прилечь, — честно ответил омега.       Альфа аккуратно поставил Кристиана на ноги и помог ему разуться. В целом же Кристиан чувствовал себя куда лучше, всё же порезы на спине были не слишком глубокими и за эти четыре дня порядочно затянулись, сегодня вечером даже планировали снять швы. Аккуратно поведя плечами, омега устало выдохнул и полез в объятия к Коли. Тот знал о порезах, потому бережно обнял младшего омегу.       Алексис в этот момент ушёл за сумками. — Я хочу домой, — признался Кристиан, — и мне немного страшно.       Старший омега тогда с удивлением отстранился, беря младшего за руки. — То есть? Алексис сказал, что ты был не против пожить у нас, — сказал он. — Я хотел бы у вас пожить, просто, ну... Алексис даже не дал мне права выбора, я немного переживаю. Он последнее время вообще себя странно ведёт. Возможно, что я просто накручиваю себя, но... — Кристиан покачал головой. — Давай так, мы разберёмся, почему он себя так ведёт. Сколько бы ты хотел пожить здесь, и хочешь ли вообще? — спросил Коли.       Кристиан с некоторым недоверием посмотрел на старшего омегу, но под его добрым, проницательным взглядом мгновенно растаял. Вновь обнимая Коли, он просто закрыл глаза и положил голову на плечо старшего омеги. Рядом с ним было так спокойно и хорошо. Кристиан даже смахнул одну маленькую неожиданную слезинку. А ведь их ещё ждал сложный разговор, ведь и Коли Кристиан хотел рассказать о себе, поделиться этим с ним и спросить совета.       Из кухни выглянул Сиф. Он, как обычно, не хотел бы показываться на глаза Кристиану, зная, что мальчик нервный, но всё же не удержался. Альфе хотелось убедиться, что возлюбленный его сына в порядке. Увидев, что омеги обнимаются, Сиф облегчённо выдохнул и улыбнулся, просто встав в дверном проёме. Кристиан быстро ощутил запах можжевельника, потому от Коли отстранился, почувствовав некоторую странную неловкость. Смотря на старшего альфу, Кристиан немного занервничал, но всё же улыбнулся и вежливо с ним поздоровался. Сиф даже удивился, поправляя чёрные волосы, словно бы чёлка на одном глазу мешала ему смотреть.       Коли искренне засмеялся, видя реакцию мужа. Наконец-то Кристиан и Сиф нормально взаимодействовали, а не сидели в разных углах комнаты, смотря в разные стороны и стараясь друг на друга даже не дышать. Вскоре вернулся Алексис. Он поставил сумки, начал что-то говорить, но, увидев отца в непосредственной близости от Кристиана, неожиданно зарычал на него. Алексис взял омегу за плечо и притянул к себе, словно бы пряча от альфы, хотя уж кто-кто, но именно этот человек не представлял какой-либо опасности.       Кристиан сглотнул, взглянув на Алексиса. В горле у того так и клокотало угрожающее рычание. Сиф нахмурился, но из коридора ушёл. Наверное, не будь тут рядом Кристиана, то разразилась бы воспитательная беседа. Коли, молча наблюдающий за этим, лишь брови приподнял, внимательно смотря на сына. Он тоже не стал ничего говорить перед Кристианом. — Дастин, ты сможешь сам дойти до комнаты? — спросил Коли.       Алексис хотел было проводить его, но под взглядом отца-омеги остановился, чувствуя, что тот им явно недоволен. Действительно, по старшему омеге сложно было сказать, испытывает ли он какое-либо негативное чувство, ведь он продолжал так же аккуратно улыбаться. Однако голубые глаза были полностью холодны и монотонны. Могло сложиться ощущение, что они стеклянные и полностью лишены бликов. — Придётся поговорить, как с маленьким, — сказал омега, когда Кристиан скрылся в комнате.       Нет, он дождался, пока Алексиса позорно уведут в кухню, а затем тихо вернулся в коридор и встал у двери в кухню. Кристиан знал, что подслушивать нехорошо, но и не хотел, чтобы из-за его слов альфе сделали излишний выговор. — Как я понял, это было случайно. — Голос Сифа. — Я не подумал, — согласился младший альфа. — Просто, просто если ты его напугаешь, то у него случится истерика. А это... это просто ужасно. — Ты излишне его опекаешь. — Вы просто там не были! — воскликнул Алексис. — Это был такой кошмар, у него на спине осталось... Я уверен, он переживает. И... и вы не знаете, что с ним было. Вам он ничего не рассказывал. — Ты пугаешь его, — прямо сказал Коли. — Я догадываюсь, что с ним было, поэтому ему не нужна опека.       На кухне воцарилась тишина. Кристиан стоял у стены, сложив руки на животе. Стыд пережимал горло, как повязка, прикрывающая раны на спине, слегка мешая дышать. Он переживал, что Алексиса разозлит этот разговор. Омега, как мог, пытался убедить себя, что ошибается, но всё равно испугался, услышав голос Алексиса: — А что ему тогда нужно? Свобода? Но вдруг с ним что-то снова случится. — Защита и опека — это разные вещи. А того человека скоро посадят.       Вновь молчание. Омега слышал, как Алексис тяжело дышит. Это немного пугало. — Я снова сотворил что-то глупое, — альфа засмеялся.       Он присел на стул, взялся за голову, впутавшись пальцами в грязные волосы и слегка их сжимая. Кристиан слышал его нервный усталый смех. Захотелось войти в кухню, обнять альфу. Однако Кристиан не стал этого делать. Он тихо ушел в комнату, не дослушав разговор. Там омега просто лёг на постель, вновь на живот, обнимая подушку и думая об Алексисе.       Альфа был ещё совсем маленьким, а Кристиан для него — первым. Хотелось оправдать его, поскорее простить за очередную глупость. И вместе с тем Кристиан был очень-очень благодарен его отцу-омеге. Улыбнувшись, он просто уткнулся в подушку, дожидаясь альфу. Сил совсем не было, а после дороги хотелось просто сходить в душ и поспать.       Когда в комнату вошёл Алексис, омега уже дремал. Футболка на его спине сильно задралась, потому было видно краешек бинта. С сожалением взглянув на это, альфа аккуратно поправил футболку. Кристиан только носом повёл, приоткрывая глаза и сонно урча. Казалось, что ещё немного и он уплыл бы в глубокий сон. — Как твоя спина? — Не болит. Поскорей бы снять швы, — сказал Кристиан.       Он сел и подвинулся к Алексису, обнимая его руку. — Ты только будь аккуратнее, пока совсем не поправишься, — с некоторой задержкой попросил альфа, недолго помолчал и вновь заговорил: — Ты... я правда напугал тебя, да? — Немного.       Алексис вздохнул, закрывая лицо руками. Казалось, что он сейчас заскулит, или заплачет, или начнёт рвать на себе волосы, или просто будет долго и тихо молчать. Однако он просто сидел почти без движения. Кристиан даже заволновался, но, услышав краткий тяжёлый вздох, немного успокоился. Он взглянул альфе в глаза, когда тот поднял голову. Кристиан любил их. Такие добрые, юные глаза, сейчас смотрящие с таким сожалением. Альфа бережно взял личико Кристиана в ладони, мягко оглаживая щёки пальцами. — Я виноват, — прошептал он. — Я пообещал, но сам... — Чуть-чуть не справился, — поправил Кристиан. — Ты мне больше не веришь? — Верю, — сказал омега, — скорей бы с моей спиной всё было хорошо.