Страховка

Дыра в дизайнерском плаще - последнее в списке того, что раздражает Леоне Абаккио в этот солнечный день. На предпоследнем месте стоит дыра под собственными рёбрами, из которой вылилось уже литров двадцать, наверное, чистой злости. На первом стоит самодовольная морда Босса, отпечатавшаяся в его сознании крепче, чем в камне, по которому он врезал стендом, жалея, что не может сделать этого, пользуясь оригинальным изображением. Больше мест нет. Когда пытаешься отползти от места своей позорной смерти, собирая в дыру на брюшине всю пыль и грязь на своём пути, - в голове вообще остаётся не слишком много свободных мест, даже для вещей, которые тебя бесят. Но когда он вдруг ощущает слабое движение и осознает, что это меняет структуру его собственная кровь, вытекающая из раны, - он понимает, для кого постарается найти ещё одно. Солнце нещадно палит сверху. Проклятая Сардиния кажется не островом, а какой-то бесконечной пустошью, когда ползёшь по её берегу с дырой под рёбрами, не имея сил даже голову поднять. Абаккио понятия не имеет, сколько это длится, это чертовски больно и очень, очень бесит. Он ориентируется на ощущение от собственной крови в тех местах, где она вытекает из раны, слабое чувство, которое не опишешь словами. Он знает только одного ублюдка, чей станд способен работать с железом прямо в крови, ломая все законы анатомии, физиологии, логики и десятка соседних государств. И если железо движется - значит, ублюдок ещё жив и пытается что-то сделать. Собрать, что может, возместить себе кровопотерю, слепить какую-нибудь алебарду, чтобы напоследок метнуть вслед Боссу, которого так никто и не смог убить? Плевать. Абаккио уже не различает даже жёсткую траву под щекой, так что внятные планы - точно больше не его проблема. Тело, лежащее в траве, он находит почти случайно. Из последних сил выбросив руку в сторону, задевает ногу, над щиколоткой которой торчит что-то вроде металлической скобы. На его тычок нога не реагирует, поэтому он, собрав остатки воли, преодолевая боль и надвигающуюся черноту, цепляется за эту скобу, как за рукоятку, и приподнимается. Новая лужа крови растекается по камням прямо под ним. В глазах начинает темнеть, не то от боли, не то от холода. - Забирай, - хрипло шепчет он, злобно сжимая край грубой скобы. - Забирай её всю, придурок... Темнота поднимается вокруг него, как прилив. И она кажется теперь очень, очень холодной. Оказывается, боль в посмертии никуда не уходит. Если тебе пробили брюшную полость под самыми рёбрами, оставив там кровоточащую рану, а ты любезно протащил её по всем берегам Сардинии, вероятно, распотрошив ещё больше, - то сдохнуть от этого недостаточно. Дальше тебе будет очень погано. Совсем недавно ему что-то виделось, что-то только что забытое, какой-то важный разговор или обещание, от которого он испытал такое облегчение, какого не знал в жизни... Но теперь благодать закончилась. Болит не только рана, болит практически всё, но рана, конечно, пылает маковым цветом даже на этом фоне. Ещё сильнее, чем раньше, будто помимо удара, нанесенного стандом Босса, туда ещё вогнали несколько железных штырей. Кому там героическая смерть обещала прекратить все страдания? Вокруг сплошное разочарование... - Удивительно. Ты и правда корчишь надменное лицо, даже валяясь без сознания. Буччиллати хорошо вас надрессировал. - Будь любезен, - хрипло выдавливает из себя Абаккио, не открывая глаз, - иди к дьяволу. - Боюсь, мы оба там уже побывали. Он поворачивает голову, снова сморщившись от боли. Солнце клонится к горизонту, его свет затекает в глаза сквозь приоткрытые веки, как золотистое вино. И мерзко щиплет их, словно это вино производили в какой-нибудь Франции. - Итак, я хочу, чтобы ты рассказал мне, что это было. Даже вот так? Аббакио, конечно, слышал об этом человеке не только хорошие вещи, но в тупости его вроде бы никто не обвинял. Или к способностям Босса относится и умение выбивать из людей память? - Как бы мне тебе намекнуть, - произносит он наконец. - Похоже, твой станд... - Я знаю, как выглядит мой станд, - замечает Ризотто Неро, сидящий прямо на жёсткой траве рядом с ним. - Я спрашиваю о том, какого дьявола ты творишь. Я ваш конкурент. Ты знаешь, как действует мой станд, значит, знаешь, кто я такой. Или ты меня с кем-нибудь перепутал? Абаккио смотрит на него из-под полуопущенных век. Да такое лицо не перепутаешь ни с чем, одни чёрные белки глаз чего стоят. - Почему ты думаешь, что я буду отвечать на твои вопросы? Неро равнодушно прикусывает кончик длинной железной спицы, которую держит в руке, как травинку. - А для чего ещё ты сюда приполз? И для чего, по-твоему, ещё дышишь? Хороший вопрос. Абаккио приподнимает голову, морщась от боли, и видит, что рана под его ребрами плотно закрыта. Края, притянутые друг к другу, вместо шва плотно удерживаются металлическими скрепами. - Ты... - Он опускает глаза и видит, что одна нога у Неро закреплена точно такими же по линии разреза, а потом снова откидывается на траву и прикрывает глаза. - Понятно. - На самом деле ему пока не понятно практически ничего. - Раз я не сдох от повреждений внутренних органов, ты решил меня заштопать и поделиться со мной железом для крови? Ну и зачем? - Это был мой вопрос. - Неро садится на камень рядом с ним и какое-то время молчит. А потом начинает объяснять свои мысли и действия, как умственно отсталому. - Как я понимаю, ваш Босс добрался и до тебя. Твой станд способен воспроизводить прошлое, и он собирался решить эту проблему до того, как ты увидишь, каким было его лицо, когда он начинал. Но не проверил, добил ли, после чего ты добрался до меня и донёс мне последние пару пинт своей крови, так что, воспользовавшись ею, я смог выкарабкаться. - Он и от тебя пытался избавиться? - помолчав, уточняет Абаккио, хотя ответ очевиден. - И, как видишь, почти преуспел. Меня подвела самонадеянность. Но и его тоже. Абаакио замечает на его одежде окровавленные следы от пуль. Теперь понятно, на что реагировал станд Наранчи. Как этот упрямый ублюдок ухитрился выжить после его атаки? Наранча стреляет не просто очередями - роем, накрывает весь участок, от этого не увернешься. Впрочем, металл... Если он манипулирует железом, таща его прямо из чужой и своей крови, то потратить часть на формирование щита прямо под кожей - это шанс. И если он был достаточно быстр, то Босс действительно сглупил, бросив его тело здесь. Неро достаёт из кармана плаща пачку сигарет, задумчиво крутит в покрытых свернувшейся коркой пальцах. А потом вдруг говорит: - Ты видел его лицо. Абаккио пожал бы плечами, если бы каждое движение не причиняло боль, прилипчивую и неотступную, как пьяный матрос в неапольском порту. - Ты тоже. У него станд ближнего действия. - Мне не достаточно лица. - А чего тебе будет достаточно? - криво усмехается он. Неро достаёт тонкую зажигалку в серебристом корпусе. - Босс Пассионе боится прошлого. Стремится его уничтожить, показывая, что видит там свою слабость. То, что может воспроизвести твой станд, ограничено каким-то временным промежутком? Абаккио слегка морщится, покачивая головой. - Эта граница проходит довольно далеко отсюда, если тебе от этого легче. - Значит, ты - возможность получить оружие против него. - Неро закуривает сигарету и смотрит на него, но в чёрных глазах под изодранным капюшоном отражается не его лицо. - Я хочу увидеть то, чего он боится. Найти ключ к тому, чтобы суметь его убить. И я прослежу за тем, чтобы ты не подставился раньше, чем достанешь для меня этот ключ. Это предложение о сотрудничестве. Больше похоже на взятку. Если, конечно, можно называть так возвращение ему части собственной крови, которую он решил пожертвовать на сомнительно благое дело. Абаккио с некоторым трудом приподнимается, стараясь не напрягать нижнюю часть торса, медленно опирается об один из камней рядом. Скрепленная скобой рана всё ещё кровоточит, но уже слабее. - О нём есть кому позаботиться. Не хочешь поспособствовать их успеху? - Ты так веришь в свою команду? В его голосе не слышно ни издевки, ни презрения. Просто уточняющий вопрос, как выяснить техническую характеристику задания, и Абаккио так же спокойно отвечает: - Да. - Это хорошо. Правда, тебя они не уберегли. - Неро верит сигарету в пальцах, снова глядя перед собой. - Кстати, почему? То, что рассказывают про вашего новичка и его способности вылечить хоть мертвеца - неправда? У тебя не такая уж страшная рана. У Абаккио слегка кружится голова, но это - разумеется, не то, что показывает кому-то приличный человек, особенно какому-нибудь убийце из банды соперников. ...Потому что этого не было в сценариях, которые мы просчитывали. Потому что у нас была и есть одна задача - защитить Триш Уну, и любой из нас спокойно пошёл бы на смерть, чтобы выполнить взятые на себя обязательства. Потому что никто не хотел бы, чтобы со мной произошло то же, что с Буччиллати, который с каждым днём всё слабее чувствует боль и собственное холодное тело и всё сильнее чувствует уходящее время, а те из нас, у кого есть глаза и остатки уважения, изо всех сил стараются этого не замечать. Потому что Джорно Джованна и правда может помочь с серьёзными повреждениями, но его станд не лечит живое как есть - он лишь на время способен дать жизнь неживому. Это всё - тоже явно не то, что приличный человек Леоне Абаккио собирается объяснять главе банды убийц, пока тот курит и непристойно пялится своими странными глазами на стянутый скобами шов в дыре его плаща. - Ты вымотал его, - неохотно произносит Абаккио наконец, взглядом предлагая сделать вид, что последнего вопроса не было. - Поэтому, возможно, он и не добил меня. И ещё потому что спешил и считал это важнее. Во всяком случае, он был уверен, что нейтрализовал мой станд, и что долго я не проживу. Неро медленно кивает, снова глядя вперёд. - И ты решил подарить мне остатки своей крови, чтобы дать шанс добить его. Благородно. Наивно, но благородно. - Как скажешь, - бросает он, поморщившись. Чушь про своё благородство он тоже слышит не впервые. Но после всё-таки добавляет: - Я верю в Буччиллати и остальных. Но если я могу дать им напоследок страховку, то не вижу причин этого не делать. Если ты хочешь моей помощи - я хочу, чтобы ты ею стал. Босс опасен, и никто из нас не представляет, на что способен ещё его станд. Я буду только рад, если эта страховка им не понадобится. - Я - не буду, - замечает Неро. - Он убил моих людей, и не по тем причинам, по которым они этого заслуживали. Но об этом можно будет поговорить позже. - Он протягивает дымящуюся сигарету Аббакио. - Наша первая задача - не сдохнуть прямо здесь. Я могу насытить твою кровь железом, но от заражения это не слишком поможет. - Я не курю. - А я не спасаю конкурентов. Мы встретились в странное время, Леоне Абаккио. Не поспоришь. Абаккио берёт у него сигарету и делает первую лёгкую затяжку. Табак довольно мерзок на вкус и весьма хорош. - Железный щит под кожей или в мышце? - Он аккуратно кивает на окрашенные красным дыры в одежде Неро. Возвращает сигарету. - Внимательный, - тот, хмыкнув, снова затягиваясь. - Вроде того. Ты многое знаешь о людях, которые находятся рядом с тобой, не так ли? - Скажем так. Меня не слишком удивит, если я применю станд и между делом увижу, чем ты занимался ночью две недели назад. - Тогда мы сработаемся. Абаккио слегка сжимает зубы и отворачивается. Будто ему и правда может быть это интересно. Или будто он не догадывается, чем может заниматься этакое чудо в ночи со своими головорезами. Разумеется, работой. Чем же, будь он неладен, ещё? - Укрытие. Аптечка. Раны стоит промыть, и тогда я наложу крепкие швы. - Скальпелем? Скобами или гвоздями? - Абаккио представляет, как этот отморозок протыкает его новыми железными жалами, чтобы скрепить расходящиеся края раны, а потом так же покрывает мелкими швами собственное тело. - Не дури, их можно зашить нормально. Иглу мне только сделай, когда доберёмся. Снова затянувшись, Неро на секунду закатывает глаза, и их чёрные белки омутами плещутся в его глазницах. Абаккио смотрит на это, пока не замечает, что его тёмная помада окрасила фильтр сигареты, и каждый раз, когда Неро обхватывает её губами, та оставляет на них лёгкий след. - Пусти мне пулю в голову, - говорит он тихо, - если я однажды додумаюсь это предложить... - Что? - нахмурившись, уточняет Неро. - Ничего. Дай мне сигарету. - Абаккио протягивает руку, одновременно оглядывая изрытое пространство в нескольких шагах от них и прикидывая, на что у него хватит сил, пока они оба ещё здесь. - Итак, как давно вы с ним встретились?