Под контролем

Крис и Чанбин были знакомы еще со средней школы. Они легко нашли общий язык на основе общих увлечений, да так и прошагали вместе по жизни, разделяя все трудности и радости. Даже осознание ориентации они прошли вместе. Было неловко, стыдно и страшно в чем-то, но они справились. Наверное, именно благодаря беспрекословному доверию их дружба в итоге переросла в счастливые отношения. Не подкосило даже поступление в университет и количество учебной нагрузки там — они только крепче ухватились друг за друга. И все было замечательно. Но потом случилось то, что случилось. Начало второго курса было суетным и отягощенным наставничеством над первокурсниками. Среди всего этого шума и суматохи совершенно случайно отыскался похожий на солнце мальчик с самой яркой на свете улыбкой и лучистыми глазами. Этот маленький комочек радости очень органично влился в их жизнь сначала как друг, а потом все случайно переросло в нечто большее. В него просто невозможно было не влюбиться, вот парни и сдались. Феликс был нежным и мягким в реальной жизни, жутко тактильным и просто замечательным. Но совсем с другой стороны он раскрылся в постели — там он был властным, что совершенно противоречило его обычному образу. Именно из-за этого противоречия Чанбин и Чан сейчас покорно сидят на кровати полностью обнаженными, послушно уложив руки на колени, и просто ожидая. Когда в комнату входит Феликс, они немного оживляются, провожают его взглядом до прикроватной тумбы, смотрят, как он берет оттуда две широких бархатных ленты, и идет к ним. Его шаги тихие, почти беззвучные по мягкому ковровому покрытию, но наполненные уверенностью и властью. — Сегодня мы немного поиграем, мои малыши, — Ли встает прямо напротив своих парней, мягко повязывает ленты им на глаза, затягивая достаточно крепко, чтобы те не соскользнули, но при этом и не сдавливали, — Вы даже не представляете, как вам может стать хорошо, если перекрыть зрение. Он любуется ими, мягко придерживая лица за подбородки, проводит пальцами по губам, слегка их раздвигая. Чанбин в этот момент позволяет себе небольшую слабость, и мокро касается пальца Феликса языком, медленно двигая по нему, словно котенок. Ли на это лишь ухмыляется довольно, и опускает руки, оставляя обоих парней в недоумении и неведении дальнейшего из-за отсутствия зрения. Потом происходящее все-таки становится понятным: спереди слышится шорох и звук спускаемой ткани. Поверхность кровати слегка продавливается от веса опускающегося туда Феликса, и двое других парней сдвигаются чуть назад, давая ему больше места. Когда Ли полностью оказывается на мягких покрывалах и садится удобно, он еще раз взглядом пробегается по своим парням. Те уже слегка подрагивают от предвкушения, их члены крепко стоят, ничем не скрытые и ярко покрасневшие. — Сейчас вам нельзя трогать ни себя, ни друг друга, ни меня, — низко проговаривает Феликс, — Вы должны ждать, быть хорошими, и стараться заслужить разрешение. Все что сейчас предстает перед ним — просто завораживающе. Два сильных, красивых и молодых тела, полностью в его власти, готовые на все, чтобы получить удовольствие и доставить его взаимно. Феликс ведет по торсам руками, гладит каждую мышцу, сжимает бока, равномерно потирает предплечья и плечи, ласкает твердую грудь. Его пальцы намерено не касаются чувствительных затвердевших сосков, а лишь проскальзывают рядом, оставляя такую трепетную надежду на ожидаемое удовольствие. Старшие тяжело дышат, иногда выпуская сдавленные постанывания, льнут к рукам, стараясь получить больше. Им все мало, хочется уже ощутить более тесный контакт, хочется трогать в ответ, но пока им не позволено. В этот момент Феликс переходит к более откровенным действиям, начиная покусывать шею Чана, и невесомо гладить пах Чанбина. Из-за завязанных глаз парни распаляются критически быстро, начинают уже в открытую поскуливать, а Бан даже выпускает пару глубоких рыков. Чанбин дрожит от того, как пальцы Феликса невесомо проскальзывают по его члену, плавно спускаются к мошонке, и немного массируют. У самой точки пульса Чана в это время начинают появляться первые нечеткие отметины. Парни ерзают, но приказа не нарушают, лишь тяжело дышат и стонут от ощущений. Пальцы Феликса ползут вверх по торсу Чана, наконец задевая розовые припухшие соски. Тот от этого стонет высоко, почти по-девичьи тонко, и дрожит еще сильнее. Его тело гнется, мечется, просит дать больше ласки. Бин потерянно склоняет голову вниз, пытаясь вытерпеть сжавшуюся у его головки ладонь Феликса, что почти издевательски терла самые чувствительные места. Когда стонов становится еще больше, Ликс удовлетворенно ухмыляется, отрывая руки от сильных тел. — Хорошие мальчики, — мурлычет Ли, туманными глазами глядя на своих парней, — Думаю, вы заслужили свою небольшую награду. Давайте, покажите мне, как вы хотите друг друга. С этими словами Феликс отодвигается чуть назад, давая старшим больше пространства. Те практически моментально льнут навстречу друг другу, сталкивают губы в мокром поцелуе, и двигают руками по самым желанным местам. Ладонь Бана обвивается вокруг члена Чанбина плотным кольцом, продлевая желанную стимуляцию. Пальцы проходятся по головке, распределяя естественную смазку, скользят к основанию, немного сжимают и поднимаются снова вверх. Он уже давно выучил, как именно ласкать Бина, чтобы принести лучшие ощущения. — Ах, Чанни, — весь в исступлении Чанбин стонет громче, чем до этого, гнется в пояснице навстречу, и прикусывает губу Чана. Парни уже даже и не целуются, а просто трутся языками, похабно размазывая слюну и горячо дыша. Они будто все еще голодны, а повязки на глазах так и не дают насытиться вдоволь, не давая полной картины происходящего, но усиливая ощущения. Феликс наблюдает со стороны горящими глазами на то, какими нуждающимися в этот момент выглядят его возлюбленные и тает. Он тянется вновь к их телам, почти грубо хватает Со за волосы на затылке, приникая к его шее губами, покусывая до маленьких красных следов, второй рукой он обхватывает длину Чана, начиная плавные движения вверх-вниз. До его слуха доносится просто невозможная симфония их вздохов, стонов и влажных чмоков, создаваемых старшими. Он чувствует, что еще немного — и они подойдут к краю. — Достаточно, пришло время для главного, — с этими словами Ли отодвигает парней друг от друга и усаживается прямо между ними, — Теперь вам стоит позаботиться о вашем папочке. Он удобно устраивается на бедрах Чанбина, и приобнимает за шею Чана. На его губах лежит ехидная ухмылка, а в глазах отражается только властность и чувство полного контроля. На тело ложатся две пары рук, которые гладят, мнут, ласкают. Чанбин прикладывается губами к загривку, опускается дорожкой по позвоночнику вниз, и оставляет легкий укус на лопатке, пока ладони Чана обхватывают ягодицы, раздвигая их в стороны, а губы танцуют по чувствительной шее Ли. Старшие хотят насытиться этим прекрасным телом, поэтому они немного беспорядочны в своих действиях, торопливы и небрежны. — Бинни, детка, ты знаешь, как угодить папочке? — на выдохе произносит Ликс, и намекая трется задом о пах. — Конечно, все для тебя, — горячо шепчет в спину Бин, после чего осторожно принимает тюбик смазки, передаваемый Ли. Он придвигается максимально близко, выдавливает скользкую жидкость на ладонь, часть нанося на колечко мышц Феликса, а часть на всю свою длину. Ли уже был подготовлен заранее, поэтому проникновение не принесло никакого дискомфорта, а лишь вызвало приятное давление. Со движется в медленном, тягучем темпе, проникая достаточно, чтобы принести удовольствие. Младший плавно движется навстречу, и из его губ исходят первые глухие вздохи. — А что насчет малыша Чанни? — тихо подает голос Бан. — Ох, мой милый волчонок, — Ли проводит по его волосам с трепетом и нежностью, показывая всю свою заботу, — Ты уже заскучал? Тоже хочешь быть полезным для папочки? — Очень хочу, пожалуйста, ах, — Бан практически скулит на последнем слове из-за того, что ласкающая рука Феликса вдруг сжала его волосы у самых корней, оттягивая чуть назад. — Тогда отодвинься, и дай мне позаботиться о тебе, — голос Ли властный, проникающий в самую глубину тела, заставляет старшего покорно отползти чуть назад, и открыть еще лучший вид на его тело. Но сейчас Феликс не собирается просто любоваться. Он склоняется над пахом Чана, и выпуская язык, мягко лижет головку члена. Он мокро обводит плоть по кругу, давит на небольшую щель, вызывая шипение сверху. Ли ухмыляется этому, смотрит вверх, и плавно насаживается ртом. Он играется языком с венками, втягивает щеки, создавая вакуум, и размеренно движется по длине, так и не отводя взгляда от рдеющего лица Бана, виднеющегося даже из-под повязки. На языке скапливается слюна вперемешку с солоноватым предэякулянтом, и смеси этой так много, что она неприлично хлюпает с каждым движением Феликса. — Весь течешь, а, Чании? — с вызовом спрашивает Ли, отрываясь на мгновение, чтобы ладонью подразнить только головку, вырывая скуления и заставляя Чана извиваться, толкаясь навстречу ладони, — Только посмотрите, ты уже готов кончить, детка? — Мх-х, да, пожалуйста, да, — выстывает тот, едва связывая слова. Чану слишком нравился умелый рот Феликса, и он крайне быстро доводил его до края. Чанбин, который все это время размеренно двигался внутри Феликса и пытался себя контролировать тоже понемногу приближается к оргазму, и движение его бедер ускоряется, становится рваным, и немного толкает Феликса вперед при каждом соприкосновении его паха с задом младшего. Все это заставляет Ли неумышленно брать член Чана до самого горла, создавая просто прекрасное давление и вызывая глубокие стоны, волнами расходящиеся по длине. Эта вибрация сводит Бана с ума, и он кончает, белыми каплями выплескиваясь на язык и губы Ликса. — Умница, — хвалит тот старшего, — Теперь отдохни немного, а наш Бинни пока поможет папочке. Чанбин неясно стонет в ответ на это, прихватывает Феликса за бока, слегка меняя угол и начиная вбиваться еще резче. Член прекрасно давит изнутри на самую приятную точку, заставляя Ли удовлетворенно прикрывать глаза и постоянно облизывать пересыхающие от стонов губы. Он самостоятельно толкается навстречу, похабно оглядываясь через плечо и улыбаясь. Рот Со красиво открыт на вдохе, а брови, едва выглядывающие поверх повязки, явно изогнуты от всего того удовольствия, что он ощущает. Через несколько минут интенсивных движений Чанбин содрогается, и выпускает длинный высокий стон, кончая внутрь Феликса. Тот приподнимается стоя на коленях, начиная быстро надрачивать свой член, закусывая губы. Старшие знают, что им делать, а потому практически в бреду подползают и усаживаются рядом, покорно ожидая. — Мои прекрасные малыши, если бы вы только могли сейчас видеть себя моими глазами, — шепчет Феликс, все ближе подходя к краю, — Вы знаете, что делать, давайте, я уже близко. Чан и Чанбин слушаются команды, и раскрывают рты прямо рядом с головкой Феликса. Пары резких движений в крепко сжатый кулак и вида разомлевших старших ему хватает, чтобы наконец излиться им на языки, и оставить пару капель на щеках. После, Феликс валится на кровать, и уже мутным взглядом видит, как его парни напоследок лениво целуются, передавая друг другу капли его семени. После отдыха и принятого душа они лежат все вместе на кровати и любовно обнимаются. Феликса гладят по едва влажным волосам, и иногда оставляют трепетные поцелуи на лбу. — Я сегодня не перегнул? — тихо спрашивает он, немного нервно сжимая край одеяла. — Нет, Ликси, все было замечательно, — мягко заверяет его Бан, проводя пальцами по щеке. — Все абсолютно в порядке, — добавляет Со, — Если бы что-то было не так, мы бы обязательно сказали. Ли пару секунд мнется, но потом счастливо улыбается. Все-таки хорошо, что эти двое есть у него теперь.