Роквартс. Школа рока и метала

А пока друзья, сидя на диване, волновались за Игоря, сам Игорь отступал от надвигающегося на него вокалиста "Hi-Fi". Осознавая, что край крыши близок, Потник решил больше не отступать, а нанести неожиданный удар. Как и многие его ровесники, Игорь рос на фильмах Ван Дамма, Джеки Чана, Джета Ли и других известных кинобойцов. Красивые драки в кино научили Игоря тому, что и он, простой мальчишка, в решающий момент тоже кое-что сможет. Он подпрыгнул и выкинул вперёд ногу. Но чуда не случилось. Митя не отлетел на пять метров, как в каком-нибудь гонконгском боевике. Кроссовок лишь чиркнул по плечу Фомина, заставив того пошатнуться, но не упасть. Следующая попытка удара оказалась ещё более бессмысленной, так как Фомин поставил блок рукой, и, резко развернувшись, подсёк Игоря ногой. Потник жёстко приземлился боком на металлическую поверхность крыши, но тут же поднялся. Не до разлёживания было. А Митя вдруг высоко подпрыгнул, будто вместо ног у него были пружины, и левой ногой описал дугу прямо перед носом Потника. Игорь чудом успел отклониться в сторону. А вышло красиво: в лучших традициях Ван Дамма. Игорь невольно посетовал, что сам он эту вандаммовскую вертушку сделать не сможет. Однако, он может другое. Игорь подбежал к краю крыши и поднял левую руку, в кулаке которой была зажата Аркашина флешка. Митя сузил глаза, напрягся. - Сделаешь ещё хоть шаг ко мне - флешка полетит вниз, - быстро проговорил Потник. - Догадываешься, что с ней будет, если она упадёт с двенадцатого этажа? Митя молчал. Но по его взгляду было ясно, что он прекрасно осознаёт итог падения флешки. - Отдай. Мне. Флешку, - медленно произнёс Фомин. - Если хочешь, чтобы флешка осталась цела, то уходи с крыши, спускайся на лифте, садись в свою тачку и уезжай. Митя покачал головой и двинулся к Игорю. Игорь крикнул: - Бросаю! Митя ускорился. Однако Игорь уже разжал пальцы и флешка полетела вниз. Сделав это, Потник ринулся от края прочь, но далеко убежать не успел: Митя подсёк его ногой и Игорь растянулся на прогретом солнцем металле. Прежде равнодушное лицо Мити теперь излучало гнев: брови сдвинуты к переносице, ноздри раздуваются, а губы плотно сжаты. В этот момент Игорь понял, что крупно попал. Влип по полной. Не проще было отдать флешку Мите? А он настолько не хотел её отдавать, будто от этого зависит судьба всего человечества. Хотя, кто знает, может, так и есть? Что там на флешке? Точно стоило из-за неё так рисковать? Ответов на эти вопросы Игорь не знал, но что он знал точно, так это то, что Митя конкретно разозлился. Он по-прежнему не издавал ни звука, но его взгляд мог бы испепелить. Игорь хотел подняться, но Фомин с силой толкнул его ладонью в грудь, а, опрокинув, сжал пятернёй горло. Потник изумлённо уставился на противника. Обеими руками схватил Митю за запястье, пытаясь убрать пальцы вокалиста "Hi-Fi" от шеи, но тщетно. Митины пальцы крепко сжимали горло. Дышать Игорю стало тяжело. Глаза чуть ли не вылазили из орбит. Перед Игорем полетела вся жизнь: вот его совсем маленького мама ведёт в детский сад, вот он с родителями едет в Москву смотреть на Ленина, вот папа учит его плавать, кидая с лодки, вот они с мамой слушают "Hi-Fi", оба подпевают и весело смеются. Потник словно видел себя со стороны. Маленький Игорёша весело мотыляет головой и поёт во весь голос. Ему кажется, что вся жизнь впереди. И то, что родители будут жить вечно. Но всё оказалось не так. Совсем не так. Игорь почувствовал, как сознание постепенно уходит. Внезапно он прохрипел почти шёпотом: - Слёзы солёные... небо смоет ливнями весенними... Хватка ослабла. Митя посмотрел на него с изумлением. А Игорь с трудом продолжил хрипло, еле выдавливая слова: - Снова влюблённые... верят, что любовь не знает времени... Митя удивлённо продолжал смотреть и вдруг убрал руку от горла. Игорь запел чуть увереннее: - Как в невесомости... без ошибок, без привычной глупости... - На полной скорости мы ушли, а вам остались новости, - неожиданно сам договорил Митя. Договорил бесстрастным, ровным голосом. Без эмоций и нерва. Но в душе у Мити совсем не было спокойно. Старая песня из прошлого всколыхнула воспоминания. Как долго он избегал этой песни, а тут вдруг мальчишка откинул его в то время. Нет, Митя ничего и не забывал. Он помнил. Помнил, как написал эти стихи. Ещё в далёком мае 1995 года. Он тогда прогуливался с Викой. Это был их последний совместный вечер перед его отправкой на фронт. Вика очень беспокоилась за Митю, а он старался внушить ей, что всё хорошо: смеялся и читал свои стихи. Романтика витала в воздухе вперемешку с тревогой. Но думать о плохом не хотелось. Хотелось поймать момент, прочувствовать его, запомнить. Тогда же, вернувшись с прогулки, он написал в свою тетрадь эти строки: "...Слезы солёные небо смоет ливнями весенними, Снова влюблённые верят, что любовь не знает времени. Как в невесомости, без ошибок, без привычной глупости, На полной скорости мы ушли, а вам остались новости..." А потом была война. Страшная, жестокая, полная смертей и разрушений. Она сводила с ума и вытесняла человеческое, кидала в мясорубку, но зачем-то оставляла в живых. Выжил и Митя. Домой он вернулся осенью 1996 года. В свои 22 ощущал себя стариком. Единственным желанием было стереть себе память за последние полтора года. Смысл жизни был практически раздавлен под подошвой войны. Но была ещё Вика, мысли о которой помогали выжить и не свихнуться в вихре жестокого безумия. Он пришёл к ней. Знакомый подъезд встретил недружелюбно: исписанные стены, шприцы под ногами. Она сразу открыла и отпрянула, как от прокажённого. Сказала, что думала, что он погиб. Ей так говорили. А теперь она не одна. Теперь она с Геной. Она просила прощения, но вела к тому, что такова судьба. А потом на лестничную площадку вышел Гена: здоровый мужик в растянутой майке. Изрядно подвыпивший, он агрессивно смотрел на Митю. А Митя молчал и смотрел в пол. В тот момент он окончательно утратил смысл жить. Когда Вика попрощалась, он всё так же молчал. Тогда Гена заорал:"пошёл вон!", но и тут Митя не отреагировал. Тогда Гена сильно толкнул парня в грудь, надеясь, что тот сделает ноги. Но этим он добился другого. В Мите будто нажали кнопку включения зверя. Его лицо исказила гримаса, он налетел на Гену и стал бить его, что есть сил. Гена, что был здоровее Фомина раза в полтора, даже толком ничего не мог сделать. Благо, неподалёку дежурил наряд милиции, что вовремя успел забежать в подъезд и остановить разбушевавшегося парнишку. Четыре мента с трудом скрутили Митю и отвезли в отделение. А дальше были психиатрическая лечебница и уколы, очень много уколов. После лечебницы Митя устроился грузчиком: работал молча, ни с кем не общаясь и даже не здороваясь. Пришёл, отработал, ушёл. Мужики смотрели косо, но Мите было плевать. Ему на всё было плевать. А потом его жизнь круто изменилась. После работы он зашёл в местный кабак. Иногда он захаживал туда, чтобы выпить холодного пива, тем самым спасаясь от жары. Но в этот раз Мите было не суждено освежиться пенным напитком. Три поддатых мужика решили, что парень выглядит недостаточно мужественно, а значит, надо его за это проучить. Наверное, когда Митя шваркал их об стены и ломал об них стулья, они о своём решении пожалели. Но блюстители мужественности, сами того не зная, оказали Мите услугу. Ведь именно тогда Фомина заметил Стасон Де Морт. Он, будучи довольно известным, мог позволить себе кабак поприличнее, но всё же попросил своего водителя заехать именно в такой: для неискушённой публики. Причины были не в желании быть ближе к народу, а просто срочно хотелось пива и не хотелось стоять в пробках в поисках более приличного заведения. Так Стасон и Митя познакомились. Так Фомин перестал быть грузчиком и стал телохранителем. Однажды Митя шёл сжигать свою тетрадку со стихами, чтобы окончательно забыть прошлое, но Стасон, приехав к нему во двор, тетрадь забрал. Сказал, что стихи хороши, и вообще на них нужно писать музыку и петь. Митя не хотел ни петь, ни видеть эти стихи, что гнетущей болью ложились на душу, открывая незажившие раны. Но Стасон смог уговорить. А дальше - сцена, отключенный микрофон, пение под чужой вокал, бесчисленные интервью. Митя помнил, как долго ему пришлось работать с психологами, чтобы научиться изображать "своего парня" на встречах с журналистами и фанатами. Они, как назойливые мухи, лезли к нему, в его душу, грязными руками пытались вытащить из него воспоминания. Митя их ненавидел, и ему стоило больших усилий, чтобы нацепить маску добродушия: улыбаться, смеяться, а на каверзные вопросы о прошлом отвечать: "Что вы? Какая Чечня? Никогда там не был. Я с детства мечтал быть артистом". Говорить эту ложь всегда было противно, к себе возникало отвращение, но в то же время Митя понимал, что это поможет ему убежать от прошлого. Биографию ему переписали: армию и войну вычеркнули, заменили театральным институтом. Он продолжал выступать на сцене, делать вид, что поёт, стараться не слышать собственные стихи, напетые на музыку чужим голосом. На сцене он был не один. Были ещё Таня и Тима. Общение с ними сразу не сложилось. Возможно, причина была в том, что в первый же день знакомства Митя набросился на собственное отражение в зеркале. Крича, он громил номер в отеле, а Таня с Тимой вжимались в диван, боясь пошевелиться. Митя помнил ужас в их глазах. Потом он старался держать себя в руках, хоть порой срывался. Но из группы никто не ушёл. К концу 90-х "Hi-Fi" были очень популярны. Митя забыл про нищету, но не забыл про войну, про смерть, про Вику. Она как-то пришла на концерт. Он увидел её в толпе, в первом ряду. Она подпевала. А он смотрел на неё и честно пел в выключенный микрофон те самые строки, которые он написал для неё ещё в 1995: - Слезы солёные небо смоет ливнями весенними, Снова влюблённые верят, что любовь не знает времени... И пусть из динамиков звучал чужой вокал, Митя знал, что она его слышит, ведь в тот момент он пел именно для неё. После концерта он хотел её встретить, но сперва его задержали фанатки с просьбами об автографе, а потом он увидел, как Вика садится в Тойоту, за рулём - Гена. Он ей что-то говорит, а она улыбается ему, кладя руку на плечо. И Митя понял, что Вика не собиралась вернуться. Она просто пришла в последний раз посмотреть на него, попрощаться хотя бы взглядом, ведь в прошлый раз нормального прощания не получилось. Больше Вика никак не мелькала в его жизни. И он не пытался выйти на связь. Каждый жил своей жизнью, своей болью. Митя начал злоупотреблять алкоголем, но его вовремя остановил Стасон Де Морт. В какой-то момент он стал ему почти как отец. Помогал, поддерживал и старался относиться с пониманием к Митиным срывам. Митя считал Стасона хорошим человеком, ведь Попсовый лорд помогал не только ему, а многим начинающим звёздам: Билану, Тимати, Джигану и другим. Это он их всех вырастил. Но порой Митя жалел, что Стасон отговорил его сжигать тетрадь, из-за чего те стихи: трепетные, юношеские, полные романтики и светлой радости, ушли в народ. Они были слишком личными, а теперь люди поют их на кухнях, опрокидывая рюмку. Хотя, Митя понимал, что в нынешнем 2015 году песни "Hi-Fi" уже не так популярны. Может, со временем их и вовсе забудут, и Митя не огорчится этому. Пускай. Он и сам их давно не поёт и не сочиняет нового, а его сольные хиты пишут приглашённые поэты и композиторы. Ему не нужны те старые песни. Но пока их ещё помнят. Он очень удивился, когда мальчишка начал петь ту самую песню. Зачем? Он отправил его в ту эпоху, заставил вспомнить Вику. Ярость, так внезапно захлестнувшая, ушла. Воспоминания о Вике - единственное, что всегда гасило злость. Встанет её образ перед глазами, и гнев становится бессилен. Митя достал из кармана ключ от Аркашиной квартиры и кинул к ногам мальчишки. Развернувшись, он пошёл прочь. Фомин знал свой следующий маршрут: чердак, подъезд, улица, машина, дом. Ему нужно отдохнуть. Он так устал. Игорь с трудом поднялся на ноги. Пошатываясь, он подошёл к краю и крыши и глянул вниз. Что ж, он рассчитал бросок правильно. Флешка упала ровно на балкон десятого этажа. Надо не забыть сказать об этом Аркаше, чтобы сходил к соседям - забрал. Потник неспеша поплёлся к выходу на чердак. Голова гудела. И до сих пор не верилось, что его спасла песня. А в это время Рома ходил кругами по залу: - Нет, надо что-то делать. Толку так сидеть. Надо как-то выбираться, чтобы Игорю помочь. - Да успокойся ты, - покачал головой Лопаткин. - Я же говорю: ничего с Игорем не будет. Он отдаст Мите флешку, а Митя отдаст ему ключ. А сами мы отсюда не выйдем: дверь железная. Так что ждём Игоря. Тут они услышали, как в замке проворачивается ключ. Все трое напряглись: вдруг это Митя? Рома тут же схватил стул и замер возле тумбочки. - Да это Игорь наверняка, - шёпотом сказал Аркаша, не будучи сильно уверенным, что это Потник. Но это и правда оказался Потник, которому чуть было не прилетел в голову стул. Рома вовремя успел среагировать и остановить кухонный предмет за секунду до... - Да уж, с такими темпами я не доживу до вечера - вяло отшутился Игорь. - А где Митя? - спросил Лопаткин. - Ушёл. - Куда? Он забрал флешку и ушёл? - Не совсем, - Игорь прошёл в зал и, сев на диван, рассказал как было дело. - Охренеть, - выдохнул Рома. - Этот чокнутый мог тебя и прибить. - Да не, - с сомнением возразил Аркаша. - Может, попугать хотел, просто переборщил... - Ни хрена себе попугать! - разозлился Изин. - Этот псих просто взбесился, что Игорёха флешку за борт швырнул. Вот у него крышу и сорвало. Аркаша ощутил чувство вины. Утро выдалось не очень. Их всех побили, Игоря вообще чуть не убили, а всё из-за флешки. Кстати, о ней. - Значит, флешка упала на балкон десятого этажа? - спросил он Потника. - Ну да. Вроде, цела. Так что зайди до соседей, забери. - Хорошо, спасибо, - ответил Аркаша и задумался: нужна ли теперь ему эта флешка? Успокоится ли Митя или нагрянет вновь? Может, лучше, чтобы все думали, что флешка уничтожена? - Надеюсь, мы этого психа больше не увидим, - сказала Геля. Рома, услышав это, тут же горделиво заёрзал на диване: - А ты слышала, что я ему сказал, когда он тебя толкнул? - По-моему, он не дал тебе договорить. - Ну да, этот гад не дослушал, а так я кричал ему: "если ещё раз её тронешь, я тебя поломаю, как свои игрушки в детстве, порву на маленькие тряпочки. - Звучит эпично, но вряд ли ты бы смог воплотить свою угрозу в жизнь из-за разницы в габаритах и боевых навыках. Так что заканчивай уже понты. - Это... ещё не известно. Может, один на один я бы его и уделал, - обиженно пробормотал Рома и опустил голову. Не такой реакции он ожидал от Гели. "Заканчивай понты". А как же "Спасибо, Рома"? Вот так и старайся. Порой достаточно пары слов, чтобы осчастливить человека. Неужели так сложно их сказать? Рома решил, что ближайшее время не будет с ней разговаривать. Может, неделю. А может, и целый месяц. Тогда она соскучится и сама прибежит:"Рома, давай общаться". А он поднимет гордо голову и скажет негромко: "Поздно... слишком поздно". - Эй, - Геля пощёлкала пальцами перед лицом Изина. - Ты в матрицу улетел? Очнись. Рома сердито зыркнул на девчонку: - Я в порядке. - Ты бы видел себя щас. С таким мечтательным лицом сидел. О чём мечтал? - О новом альбоме Кипелова! - рявкнул Рома и пошёл на кухню: рыться в холодильнике, чтобы заесть утренний стресс. - Надо выбирать более реалистичные мечты, - сказал ему вдогонку Игорь и, заметив немой вопрос в глазах Аркаши, пояснил: - Кипелов очень тянет с альбомами. - А... Ну да, это я в курсе, - кивнул Лопаткин. - Ужасно тянет. Кошмар просто. Сказал и задумался: а есть ли ему дальше смысл изображать из себя рокера и быть Аркашей Лопаткиным? Стоит ли возвращаться в Роквартс? В этот момент зазвонил его мобильный. На экране высветилось: "Тимати". Аркаша с телефоном ушёл в соседнюю комнату. И только там принял вызов: - Да, Тимур, привет. - Егорка, ты там куда пропал? - вопрошал в трубку Тимати. - Ты не забыл, что у тебя скоро тур? Да и альбом новый писать надо. Аркаша вздохнул. Любит Тимур из себя начальника корчить. Хотя, вроде, он им и является, ведь Лопаткин работает в "Блэк Стар", который принадлежит Тимати. - Всё я помню. Просто я был на секретном задании от Стасона Де Морта. В трубке повисла тишина. Тимати думал. Наконец сказал: - Не, ну, раз на задании. То не торопись. Никуда твой тур не денется. В крайнем случае вернём деньги за купленные билеты. В совсем крайнем случае возвращать не будем. - Нет, я... - Аркаша задумался. Вот и прежняя жизнь напоминает о себе, словно спрашивает: "готов вернуться?". А Аркаша и не знает что ответить. - Слушай, раз надо альбом писать, то я готов. Хоть завтра на студию приеду. - А как же задание от попсового лорда? - Оно... Оно уже, пожалуй, закончено, - неуверенно проговорил Лопаткин. - А если вдруг и нет, то несколько дней я для записи всё равно выделю. - Отлично, - воскликнул Тимур. - Жду на студии. Будем писать новые хиты. Аркаша нажал на сброс и сел на кровать. Ну, что? Значит, всё-таки возвращаемся? Лопаткин усмехнулся. Многие бы позавидовали его жизни: полные стадионы, фанатки, большие деньги. Но что это всё без друзей, без любви? В Роквартсе у него друзья появились, бросились его его спасать от Мити. Сами! Он ведь даже не звал их на помощь. А там в шоу-бизнесе кто ему друг? Джиган? Тимати? Да они все снисходительно называют его Егоркой, будто ему пять лет. Относятся, как к несмышлённому малышу. Бравируют тем, что они в шоу-бизнесе давно. А в Роквартсе все как-то проще что ли. Душевнее. И всё - таки... у него в той жизни обязательства: концерты, запись альбома, интервью. Всё запланировано, так просто не отмахнешься. Да и не рокер он в конце-концов, чтобы и дальше учиться в Роквартсе. Здесь его место, а не там. А Стасон... Пусть сам разбирается. Нет Кати - нет флешки.