Afterglow

Пятый. Уже пятый день я в этом лагере прожигаю своё последнее лето юности. Пустая трата времени? Вполне возможно, но меня такой расклад почему-то устраивает. Меня периодически накрывала меланхолия, изощрённая, чем-то греющая душу. Чьи-то знакомые теплые ладони легли на глаза, царапнув ногтём чуть выше правой брови. Уголки губ сами дёрнулись, замерли в глуповатой улыбке. А она всё стоит и дышит мне, сидящему на лавочке, в макушку, едва сдерживая смех. -Алис, если ты ещё будешь так подкрадываться, меня Кондратий хватит.- Ловко перепрыгнув скамейку, пионерка устроилась рядом со мной, примирительно ткнув в плечо пальцем. -Не ворчи, Сём. Вот я понять всё не могу, у тебя осталась толком неделя с копейками в лагере, да август месяц. И вот всё это время ты собираешься дуться на мир, как мышь на крупу? — Двачевская выгнула бровь так, что в её огненно-янтарных глазах забегали искорки. Сколько не пытался я напустить на себя вид печального обывателя, рыжая мотала мои годы назад, в то время, когда можно было намного больше, чем сейчас. В детство. -Ало-о-о! Прием, балбес, земля вызывает Семёна! — -Да здесь я, здесь, просто задумался немного.- -О, спустился-таки с небес на грешную землю, — наигранно всплеснула руками Алиса. Хотел я что-нибудь возразить, но услышал знакомые, тихо, но стремительно приближающиеся шаги. -Вот и они, сидят, прохлаждаются, голубки, — голос вожатой был спокойным, с каким-то укором. Вид, правда, у нее был несколько не серьёзный: волосы местами растрёпаны, панамка съехала на бок, рубашка смялась где-то на животе. Важная же у вас работа, товарищ вожатая. Небось, почивали себе часик-другой в лежаке у домика или книжку почитывали. -Так, Ольга Дмитриевна, работы нет, вот и прохлаждаемся, — осторожно ответил я, подняв на эксплуататоршу всея «Совенка» глаза, выражающие вселенскую усталость. Алиса тоже напустила на себя вид, будто за последние пару часов выполнила пятилетку по добыче угля. Не проканало. -Не мудри, — вздохнула вожатая, — А лучше хватай в охапку свою Двачевскую и давайте к кибернетикам, им что-то со склада надо принести.- Рыжая слегка покраснела, мотнула головой будто отгоняя наваждение, вскочила с лавочки, схватила меня за запястье, и потянула в сторону клубов, бросив в сторону вожатой: -Вот мы и нашли занятие, да, Сём? — по-детски глупый тон Алисы мог рассказать хоть немного соображающему человеку, что тащат меня не в клубы. Покинув площадь в ускоренном темпе, Алиса вдруг резко покраснела и одёрнула руку. Окинув взглядом местность, и не обнаружив потенциальной опасности, я вопросительно выгнул бровь. -Что? — тихо прошипела рыжая, отводя глаза. Стесняющаяся Двачевская это уникальное, и в той же степени приятное зрелище. А я держал её за руку, держал ещё секунду назад. Совсем не по-пионерски, даже не по-дружески, переплетя пальцы в замок. -Ничего… А ты чего? — В голову мгновенной вспышкой ударила закись странного счастья и беглой неловкости, но лицо я сохранил. Пока я в очередной раз витал в облаках, Алиса уже успела натянуть улыбку, подбоченилась. Но я-то все твои штучки знаю, по полочкам разложены. И улыбка твоя сейчас нужна, чтобы разрядить обстановку, рыжий бесёнок. -Так мы в клубы или… более культурно время проведём? — я кивнул в неопределённом направлении. -Ты ещё спрашиваешь? — фыркнула девушка. Я развел руками, мол, «думайте сами, решайте сами.» С другой стороны всё и так было понятно. Просиживать в каких-то там клубах тёплое, нежное лето не было совершенно никакого желания, пусть этим братья по переменному току занимаются. Хотя, в целом, тот же Шурик вполне смышлёный парень. Поболтать с ним вполне было, о чём, кроме его микросхем. — А пойдём в лес? Ленка говорила, там белки почти ручные, а у меня пара орешков с собой, — рыжая похлопала по карманам юбки, проверяя, не забыла ли лакомство. Пораскинув мыслями, я утвердительно кивнул и мы, пройдя пару метров в сторону клубов свернули с единственной в лагере улицы на еле заметную, одной Алисе известную тропинку, уводящую в сторону забора. -Эх, жалко гитару не взяла… Подсади-ка! — с досадой сплюнула через плечо девушка, примеряясь к кирпичной ограде. -И карабкалась бы ты через этот забор со своей гитарой чёрт знает как, да? — заметил я, встав к забору спиной, сложив ладони на коленке. Алиса только многозначительно фыркнула и с моей помощью удачно форсировала препятствие. Мне особого труда перелезть не составило. Я был почти на голову выше Двачевской и имел какую-никакую физическую подготовку. Пройдя метров триста по непонятно кем вытоптанной дорожке вокруг лагеря, в тишине, нарушаемой разве что пением птиц, мы вошли в лес, потихоньку углубляясь в чащу. Рыжая всё это время демонстративно разглядывала деревья. -Алис, а куда ты после лагеря? — Двачевская кинула на меня отсутствующий взгляд, задумалась на пару секунд, решительно ответила: — Пока точно не знаю. Домой, понятное дело, а дальше… Отец хочетменя в архитектурный отдать, но у меня больше к музыке душа лежит, сам знаешь. А ты? — Я задумался. -Шура, вон, говорит, что из меня неплохой техник бы вышел, но сам я понятия не имею.– Судя по всему, я вполне удачно спародировал тон кибернетика, ибо на спокойно-задумчивом лице рыжей мелькнула улыбка. — Это очкарик тот? — — Он самый. Дельный парень. И планы у него амбициозные. — — В плане? — — На физика-ядерщика собрался поступать. — — А-а-а. Да, губа не дура у молодого человека.- покивала рыжая. -И не говори. С другой стороны, ему это интересно, пусть занимается.- Тем временем мы вышли к старой костровой поляне. Меня сразу отправили на поиски сухих веток. Алиса приводила кострище в более или менее рабочий вид, вместе с тем выискивая глазами тех самых белок. Подбирая очередную конечность ёлки, я заметил что-то, будто не принадлежащее этому месту, чужое. Деревянная дощечка, истлевшая со временем, местами совсем гнилая, с едва заметными красными буквами, выведенными по трафарету. -Лыжный за… забег, «Совёнок-1». Остановка десять, — вслух прочел я. Получается, тут бывают зимние смены? Я, конечно, слышал, что лагерь весьма хороший, с неплохой репутацией, но про то, что здесь можно провести зимние каникулы речи, кажется не шло. Надо спросить у рыжей, она тут вроде уже раз третий, почти коренной обитатель. Отбросив дощечку подальше в лес, всё равно вряд ли хорошо гореть будет, я как мог аккуратно взял ношу и потопал к своей спутнице. -Алис, слушай, а зимой сюда приехать можно, не знаешь? -сходу спросил я, как только вернулся на полянку. Двачевская скучала, усевшись на небольшом пеньке около ещё не горящего костерка. — А? Вернулся уже? Да, можно, кажется. А зачем тебе? — -Да нашел тут дощечку какую-то, мол, лыжный кросс. — -Интересно. Вообще, да, только зимой смена меньше по времени и пионеров — всего два отряда. Домики-то не отапливаются, а вот в административном корпусе, где сейчас мелкие, есть котельная.- Я устроился около неё. Пенёк для двоих был немного тесным. Алиса закопошилась, раскладывая принесённые мною ветки в шалашик. Как только вышло что-то вразумительно, она встала, полезла в карманы юбки. -Чего ищешь? — обратил внимание я. — Зажигалку, знамо, что.- Помнится, пару дней назад она памятник подорвать пыталась, фитиль надо же чем-то поджигать. Настроение почему-то резко стало довольно паршивым, в воздухе повисло тягучее, тёмное напряжение. И дело было далеко не в Алисе, дующей на потихоньку разгорающийся костёр. Воздух стал тяжелым, вездесущие пташки куда-то делись, только костёр тихо трескал за спиной, и то, как-то неестественно, механически. -Лис, а ты ничего не чувствуешь… такого? — Алиса обернулась, посмотрела на меня как на умалишенного, но тут же стушевалась и раскраснелась. А я только сейчас понял, в каком именно контексте она меня поняла: -Ты… о чем это? Что я должна чувствовать? — Накатившая тоска уже успела провалиться на некоторое количество метров под землю. Двачевская была максимально неоднозначной фигурой в лагере, от того и притягательной. Эдакий образ дебошира-раздолбая в комбинации с весьма приятной внешностью вызывала самые разные эмоции у обитателей «Совёнка». Понятия не имею, с кем она общалась, кроме меня и Ульянки, подружились мы втроём сразу после приезда в лагерь. Я тогда дотащил каким-то образом вывихнувшей ногу Алисе багаж до домика. Была-не была, что ли? -Лис, я… — -М? — Двачевская изучающе наклонила голову то вглядываясь мне в глаза, то отводя взгляд. -Ты мне… нравишься… Я не могу пока что говорить о большем, но будет лучше если…- пока я на едином дыхании пустился в дискуссии скорее с самим собой, нежели с ней, девушка обошла пенёк, оказавшись передо мной и неумело, по-детски поцеловала в щеку. В мозг ударил сгусток гормонов, губы сами расплылись в дурковатой улыбке. Как странно, с Алисой творилось что-то неестественное для нее: она улыбалась, но без ехидства, без насмешки, по-настоящему. Такой до сегодняшнего дня я её видел лишь единожды, когда одна не в меру охотливая до разговоров японка починила электрогитару. Рыжая протянула мне руку, расправив пальцы. Не знаю, чем именно Алисе нравился этот жест, но пару раз до этого она со мной такой фокус проворачивала, и каждый раз смотрела на действо с искренним любопытством. В этот раз, она сжала наши пальцы в замок, и закрыла глаза, прислушиваясь. -Что ты делаешь? — Ответа не последовало. Девушка то ли настолько глубоко ушла в себя, что перестала как-либо воспринимать окружающую реальность, то ли нарочно игнорировала меня как помеху, несомненно, важной задаче. Звук бьющегося сердца тихо-тихо пульсировал в голове. — Отец говорил, что если так сделать и прислушаться, то можно услышать, как бьётся сердце близкого человека. Я слышу твоё.- Странное действо продолжалось ещё с минуту, после чего Двачевская опустила руку. -Пошли в лагерь, обед скоро — всё так же улыбаясь, мурлыкнула Алиса. -Да, пойдём. Хотя подожди, мы же собирались белок кормить? — -Хрен с ними, я их не видела. Это какие-то неправильные белки.- Я тихо рассмеялся. -Ну чего? — усмехнулась за мной рыжая. -Неправильные, блин, белки. Эх, ладно. Я после обеда всё же загляну к нашим светлым умам, Шурик что-то хотел — — Я тогда… А я в муз. клуб пойду, разучу пару аккордов. — Я коротко кивнул. Возвращались мы в лагерь несколько иначе, но по всё той же дорожке, огибающей периметр. Солнце стояло в зените, заставляя щуриться. Всё вокруг было неестественно сочно и ярко. Алиса молча улыбалась небесному светилу, задорно задрав нос, то и дело, будто случайно касаясь меня плечом. Что будет с нами дальше? Разбежимся сразу после смены или это начало чего-то большего? Наверное, сейчас это не важно. Рыжая, вон, живёт моментом, сегодняшним днём и прекрасно себя чувствует. -Алис, а где ты живёшь? — Рыжая озадаченно повернула голову, немного погрустнела и тяжело выдохнула. Ярко-огненные глаза в миг потускнели. -Раньше ‐ в Припяти. После аварии перебрались в Киев, на бабушкину квартиру. А ты откуда? — В голове пронеслись выписки из газет про аварию на электростанции в Чернобыле. Серёга на днях говорил, что не было ещё аварии, опасней той. Надо было срочно менять тему. -Я из столицы. Но это ничего, мы… обязательно что-нибудь придумаем. Можешь ко мне на зимние каникулы приехать, я с родителями договорюсь, ну или наоборот. — Тем временем мы вышли к ново-выкрашенным воротам лагеря, неподалёку от остановки. -Да, да, придумаем. Так, Ромео, я сейчас быстро в домик загляну, увидимся на обеде — Алиса явно была довольна прогулкой. -Угу, давай, тогда за нашим столиком, -рыжая куда-то унеслась тёплым ветром и ярким солнышком, будто вовсе не касаясь земли. И всё-таки, повезло мне! Из соображений экономии энергии, которую обычно называют ленью, я решил заглянуть к кибернетикам сейчас, а после обеда вздремнуть часик-другой или посидеть с той же Двачевской. Ещё немного постояв в раздумьях, я подошел к ветхому, на первый взгляд, зданию клубов. Постучавшись скорее по привычке, нежели из соображений вежливости, я вошел в обитель кибернетиков. В нос ударил запах канифоли, металла и чего-то горелого. Шурик сидел, сгорбившись над какой-то аппаратурой в старых перемотанных изолентой наушниках. Электроника почему-то не было. От кибернетика прямо-таки тянуло жутковатым, мутным напряжением. Едва дрожащей рукой, он что-то выписывал в толстый разлинованный блокнот, то и дело покусывая ногти. Я как мог тихо подошел, похлопал его по спине. Шурик подпрыгнул на месте, выругался шепотом, стянул наушники и протянул руку: -Будь здоров, Сёмыч. А чего ты загля…ах, да, я тебя просил зайти утром…- и парень поплыл, покачивая головой, устремив взгляд куда-то сквозь меня. — Привет Саня. Это чё такое? — я небрежно показал пальцем на записи и железный куб с высокой антенной, оказавшийся радиопередатчиком. Кибернетик протянул наушники мокрой от пота рукой и отвернулся. Пару секунд поразглядывав незамысловатое чудо техники, я одел его на левое ухо. Сквозь белый шум и помехи было слышно повторяющееся: «Поддубный… Твердь… Жданов… Ель… Николай… Ель… команда… Альфа…» Я снял наушники, положил на стол. Кибернетик с поникшим видом сидел на табуретке около и чесал затылок. — Это команда на применение…- Саня перешел на шепот: — Ядерного оружия. Альфа-крайнее предупреждение, а…- — Это военная частота? Шурик, ты бл…балбес! С ума сошел? Это же запрещено! — я не скрывал ужаса. От мысли, что юный гений приоткрыл для себя занавесу военной тайны из категории картонных папок с большими печатными буквами «ДЕЛО номер» и под грифом «узнаешь-пристрелим» радости не вызывала. А если и меня, как соучастника… -Что же ты, электронный болван, наделал?! — Кибернетик медленно поднял взгляд, поправил очки на переносице, грустно улыбнулся, будто раскаивается в преступлении. -Верно, частота военная, но будь она закодирована, я бы её и не нашел, логично? Значит массовая. А передатчик, он где-то там, — Шурик махнул рукой в неопределённом направлении. -Километров четыреста, может пол тыщи. Далеко, короче говоря. Так что не узнает никто.– — И? — — И ничего, Сём. У меня отец пограничник, как-то рассказывал… Послушай, эта команда… она даётся в двух случаях. Обычно, при учениях, или же в случае крайней готовности к ядерному удару. Ты только подумай, если… — -Так что ты трясёшься-то? Ну проведут какие-нибудь учения, ну запустят по какому-нибудь полигону ракету, и чего? Мало что ли учений у нас в стране проводили? Давай, хватит бредить над своими приборами, и пошли сгрызём что-нибудь. — Парень неоднозначно покачал головой, но приободрился, пощёлкал выключателями на машинке, после чего та, напоследок, мигнув светодиодами прекратила ловить сигнал. -Война-войной, а обед по расписанию, — ухмыльнулся Саня, кивнув на выход. -А брат твой по переменному току где? — Спросил я, когда кибернетик копался в связке ключей на крыльце, подбирая нужный в массивной связке. -Серый-то? Знамо где, к Жене свалил, в библиотеку. Если в этот раз вернется без фингала, с меня стакан ситро по приезду в город. О, вот и горн, давай, пошли быстрее, а то сейчас все места займут.- «Это ты верно подметил, надо будет и рыжей место занять» — подумал я. Вокруг всё цвело, росло и благоухало. Весь мир, будто с фотографии, от старости уже слегка пожелтевшей, но всё на этой фотографии напоминало что-то светлое, близкое сердцу. Небо, ясно-голубое как глаза одной знакомой блондинки, местами треснувшая плитка дорожки, зелено-салатовая трава, бочки домиков. От всего тянуло уютом и постепенно уходящей юностью, нещадно прожженной, но ни о чём не жалеющей. -Сань, а вот не было у тебя желания…мечты. Хотел бы, что бы это лето было бесконечным? — -М? — взгляд Шурика застыл в прострации, видимо пытаясь переварить полученную информацию. Он сбавил шаг, почесал затылок и выдал: -Практически это невозможно, разве что если бы некий объект попал в пространственно-временную аномалию с цикrличн…- -Сань, по-русски, пожалуйста. — чересчур вежливо, приторно улыбнулся я, от чего кибернетик покачал головой, по-ленински прищурился, и с интонацией, очень удачно пародирующей учителя первоклашек пояснил: -Это невозможно в нашем пространстве. Но если бы и было… Скорее да, чем нет. А ты у нас, я смотрю, решил в физики-теоретики податься? — Я быстро отрицательно замотал головой. Шурик, хоть и вполне хороший собеседник, но как и любой ученый был с профессиональными тараканами в голове, то и дело норовя приписать в графу «участники клуба» Персунова С.С. Тем временем мы оказались у столовой, к которой потихоньку подтягивались обитатели лагеря. На крыльце на лавочке сидели двое. Электроник— что-то энергично рассказывающий, Женя — молча внимающая, лишь изредка поправляя очки на бесконечное количество диоптрий. -Ай да Сыроежкин, ай да…- заулыбался Шура, протирая очки, будто не верил, что видит на самом деле. -С тебя ситро, светило науки! — напомнил я, похлопав Александра по плечу и, стараясь не обращать внимания на пробегающих в здание пионеров младшего отряда, прошел в столовую. Получив на поднос свой паёк органического питания, состоящего из чего-то косвенно похожего на рассольник и гречки с котлетой, я заметил четыре рыжих хвостика за крайним столиком у окна. Особо выбора, куда сесть всё равно не было. -Привет, девчат. — поздоровался я. -И тебе тофо фе! — прочавкала Ульяна -Сначала прожуй…- -Садись уже, нравоучитель.- с беззлобной ухмылкой подмигнула Двачевская. Пока я доедал суп, Ульянка умудрилась прикончить всю порцию и убежала. Алиса задумчиво крутила в руках ложку, явно обдумывая что-то несомненно важное. «Двачевская задумчивая», что-то новенькое. Обычное состояние девушки можно было охарактеризовать как задорно-ехидное. «Где-то сдох медведь, определённо.» — усмехнулся про себя я. К высочайшим материям типа смысла собственного существования и извечных философских её не тянуло, от того она не была однообразной. Тем временем к нашему столику подошла помощница вожатой и главная активистка всея «Совёнка» -Привет, ребята. Вы сейчас не заняты после обеда? — — И тебе привет, Славь — Почти. Уже почти не ядовито поздоровалась рыжая, и… обе замолчали, синхронно переведя взгляды на меня. — Не заняты. Что-то нужно? — -Мику в клубе нужна помощь, там ничего серьёзного, но линяя пара рук не помешает.- -Так мы всё равно туда идём. Лис? — -Мне всё равно.- фыркнула Двачевская, отвернувшись в сторону окна. -Вот и отлично. Тогда подходите в клубы сразу как закончите с обедом. Удачи! — Славя безапелляционно улыбнулась и куда-то ускакала. Рыжая всё дулась, причем настолько натурально, что я почти поверил, что взаправду. Она однозначно мне это ещё припомнит. Залпом опрокинув компот, я встал из-за стола. — Солнце моё, хватит уже рожи корчить. — примирительно улыбнулся я, взяв поднос с посудой в руки. — Пошли, похоже нашей японке и правда что-то нужно.- Алиса не выдержала и пропустила смешок, покачала головой, мол, дурак ты, поднялась за мной. Здание музыкальных клубов являло собой идеал гармонии — располагающееся вдали от жилой части лагеря, с широченными окнами на солнечную сторону и прекрасной акустикой — оно, всегда имело единственного постояльца, с аквамариновыми хвостиками по пояс. Изнутри доносилась простая, но приятная гитарная мелодия. Когда мы прошли ступеньки крыльца, и я хотел было уже открыть дверь, услышал, как гитара смолкла и внутри заговорили два девичьих голоска. Алиса среагировала мгновенно, закрыв мне рот ладонью. По спине от неожиданности пробежал табун мурашек, но я насколько мог быстро понял, что к чему и едва заметно кивнул, отступая к стене. «А подслушивать не хорошо…» — на секунду подумал я, но мы с рыжей не сговариваясь прильнули к двери. -Семён этот с одной Алиской гуляет, — возмущалась японка, видимо, настраивая гитару. — Эх, да. Не повезло в этой смене с мальчиками. — чуть тише среднего вторила ей Лена. -Я тут в первый раз, но думаю ты права. Слушай, Ленусик, а как тебе технари наши? — -Шурик книжный червь, Сыроежкин… ну он всё равно к Жене с самого начала клеится.- -Ну не скажи, Шура симпатичный.- промурлыкала японка. Я дальше особо не слушал девичьи сплетни, и уже было отодвинулся от двери, как с глазами Алисы. Упор в упор, расстояние сантиметров двадцать пять — далековато для чего-то компрометирующего, но достаточно близко, чтобы пошли слушки и сплетни. А она поняла. По своему, по-женски, но поняла. И будет у нас всё глупо-глупо, не как у всех. Взять тех же Электроника с библиотекаршей, сидят себе на лавочках, рассуждают по поводу и без, милуются, а мы что? В леса сбегаем, да бесимся. И пусть так. Шёпот за дверью чуть стих, и я решил воспользоваться моментом, не всё ж время так стоять. Резко открыв дверь и чуть ли не ворвавшись в клуб, шумно прочистив горло: -Здравствуйте, девчат, чем занимаетесь? — -Ой, Сёмка! Привет, а мы как раз тут вспоминали… как у вас это говорится «вспомнишь лучик вот и солнышко», да? Или как-то по другому? Не помню…- затараторила Мику. Мозг пробуксовал от перегрузки и медленно улетал куда-то в космос, потому я поспешил прервать японку. -Мику, нас Славя отправила, сказала, ты что-то хотела.- -Да. Мне усилитель нужен, а он на сцене, его туда третий отряд утащил вчера, а мне он здесь нужен.- Мику на секунду погрустнела, притихла, но тут же оправилась. -Поможешь? — Прикинув вес усилка, расстояние от клуба до эстрады и собственную грузоподъёмность я одобрительно кивнул. Алиса уже успела бочком, бочком добраться до инструментов и взять в руки видавшую виды акустическую гитару. Пусть развлекается. -Мне, кажется, пора. А то стенгазета сама себя не нарисует. — Лена поднялась со стула и вышла. Мику сбежала в кладовку, кажется, искать метроном. Постоял ещё немного, послушав, как Двачевская в лучах полуденного солнца настраивает гитару, прищурившись. Напоследок подмигнув портрету на стене, я вышел из помещения. Вся наша жизнь — это перемещения. Кто-то считает их в годах, кто-то в самых ярких минутах жизни. Я, буду честен, не измерял свою ничем. Плыл себе по течению, стараясь огибать особо опасные пороги и подводные камни, пока не впал в постоянность. День переходил в другой, ничем сильно не отличающийся. Лагерь за неполную неделю успел подарить больше ощущений, чем последние год-полтора жизни. Надо, обязательно надо будет выпросить у Саныча пару фотографий под конец смены. Не хочу, чтоб всё так и закончилось. Глупо. Эстрада пустовала. Предмет похода находился тут же, в углу, отключенный от питания и проводов. Я тут же вспомнил концерт двумя днями ранее. Японку, ощущаю себя в своей стихии, задорно распевающую что-то на родном языке, Алису, немного смущенную от количества прикованных к ней взглядов, поющую «Ваше благородие», даже Ульянку, выступающую с одним из младших отрядов. И всё вокруг было каким-то… волшебным. Простым, понятным и совершенно прекрасным. И дело было далеко не в громкости колонок и ламповых усилителях. Примерившись, как бы поудобнее взять увесистый куб, я взвалил груз на руки и поставил на край сцены — спускаться с тяжелой аппаратурой было с родни самоубийству. Как итог спустя минут пятнадцать истязания позвоночника я отваливающимися от нагрузки руками постучал в дверь муз. клуба: -Открывай, сова, медведь пришел! — В здании послышались торопливые шаги и копошение. Спустя ещё секунду мне открыла Мику. -Ой, Сёмка, ты уже вернулся? А мне надо к техникам сбегать, микрофон опять сломался. Я скоро вернусь, посидите пока с Алисой, только если решите уйти, то закройте дверь, хорошо? — И не дождавшись моего ответа вприпрыжку убежала по тропинке. Алиса играла какую-то грустную мелодию, похоже, полностью отключившись от окружающей реальности. Решив не отвлекать юного гения, я затолкал в ближайший угол усилитель и развалился на стуле напротив девушки. Она взяла ещё пару аккордов и подняла глаза. -Нравится? — улыбнулась рыженькая, откладывая гитару. -Красиво. Но грустно. Но красиво. — Меня удостоили презрительным взглядом из разряда «много ли ты понимаешь». -Может на пляж сходим? Жарковато сегодня.- поспешил сменить тему разговора я. Злить Алису мне не хотелось, к тому же, мне и правда понравилось, как она играет. -Пойдём. Только не на пляж, а на лодочную станцию. Там нет никого в это время обычно.- Предложение было ни с того, ни с сего, почти странным. Вот нет, чтоб как все люди, на пляж. С другой стороны, а почему бы и нет? -Да будет так. Тогда через минут пятнадцать встречаемся на площади. Мику просила клуб закрыть, ключ оставлю у себя. Потопали? — Алиса кивнула, переложила гитару на стеллаж у стены, первой вышла из здания и, не дожидаясь меня, убежала в сторону домиков. Ключ от клубов одиноко лежал на крышке рояля. Я уже думал, как бы его нигде не посеять, но по пути в свою обитель встретил Мику, разглядывающую в руках какой-то кабель и отдал ценнейший предмет хозяйке. Солнце и правда припекало, тело само по себе жалось к тени, избегая особо жарких участков плитки и асфальта. Добравшись до домика, где по какому-то недоразумению поселили меня одного, я шагнул в желанную прохладу. Сначала я был даже рад отсутствию сожителя, но дня через три меня застало противное одиночество, которое, к счастью удачно компенсировалось в дневное время суток. Достав из-под кровати увесистую сумку, я вытащил из нее плавки и как мог быстро переоделся. Оставалось взять полотенце. Напоследок глянув на отражение в зеркале, я вышел из своей берлоги и неторопливо двинулся в сторону площади. Улица, домики, музыка наиприятнейшая. Мимо пронеслась Ульянка в компании трёх мальцов из третьего отряда в сторону спортивной площадки. Каждый день куда-то носятся, что-то ищут, то ли клад, не понятно кем запрятанный, то ли ещё чего… Что с них взять — дети всё-таки. Меня всегда интересовало то, как Ульяна оказалась в нашем отряде. По словам вожатой, в младшем отряде обсчитались количеством мест, а в старшем наоборот было свободное. Верилось в это несколько с трудом, но… какая разница? Несмотря на все подколы и выходки, Уля была доброй и открытой девочкой. Может быть, Алиса в её возрасте такой же была? Я вышел на площадь. Рыжая уже скучала на лавочке, в теньке, с тем же набором, что и у меня, мечтательно мотая ногами. Издалека завидев меня, она помахала рукой, встала, оправила юбку и двинулась навстречу. -Пошли? — кивнула она в сторону тропинки. -Давай. Слушай, а почему именно на лодочную? Чем тебя пляж не устраивает? — — А мне так больше нравится. Ульянка там как-то раков ловить в сачок пыталась, даже поймала одного, но после того как он пару раз прикусил её за пальцы, выпустила обратно.- -Да, дела…- усмехнулся я, представляя обиженную на бедное животное девочку: -А сколько до полдника? — Алиса бросила взгляд на наручные часы и быстро прикинула что-то в голове. -Вообще примерно час, но, зная наших пионеров, у нас на всё про всё минут сорок пять.- Мы тем временем уже пришли к пункту назначения. -Успеваем, Лисик. Ты куда полетела? — Рыжая ускорила шаг, попутно развязывая узел рубашки на груди. К моменту, когда я подошел к понтонам, она осталась в одном купальнике. -Вместе? — предложила Алиса, когда я, стараясь не слишком заметно изучать её купальник — против природы всё же не попрёшь — стянул шорты. Не говоря ни слова, схватил её за руку и мы, разбежавшись, сиганули в прохладную воду. Когда я вынырнул, Двачевской на поверхности не было. Я уже было начал волноваться, но рыжая всё же всплыла, только вот что-то было не так. Пока она недовольно фыркала, отплевываясь от воды, я заметил, что на голове девушки не хватало одной заколки, хвостик мокрых волос превратился в подобие каре. -Потеряла? — -Ага. Тьфу… на дне фигня какая-то блестит, но я не уверена…- Быстро сообразив, что к чему, я нырнул. Сквозь мутную воду и правда было видно что-то блестящее и стараясь не обращать внимания на увеличивающееся давление я потянулся к предмету. Схватив что-то металлическое, я рванул наверх. Уши болели, голова трещала от давления — глубина-то приличная, метра четыре — но тактильные ощущения говорили, что заплыв был не напрасным. Вынырнув неподалёку от рыжей, я, откашлявшись, помахал рукой с находкой. -Да ладно?! Спасибо Сёмка! — -Не за что. —