Игры судьбы

      Рассветные лучи разрывают утренний туман, густым сероватым облаком поднимающийся над поблеклой травой, а также заставляют тени, отбрасываемые деревьями и ложащиеся кривыми линиями на лица, становится резче и четче. Их четверо. Холод августовского утра заставляет раздражённо морщится трёх из них, четвёртая его уже не ощущает. Ведь, если бы было иначе она уже возмущалась бы из-за того, что гроб слишком холодный даже при учёте внутренней бархатной отделки, выполненной на заказ в ярко-вишнёвом цвете, как ей и хотелось. А так, лежит себе спокойно с мягкой улыбкой на губах, побледневших от поцелуя со смертью — насмешка над игрой судьбы. Её жизнь танец по краю бездны и решения принятые с излишним безрассудством, начиная с косо обрезанных волос, что сейчас ореолом лежат вокруг головы, и заканчивая испитием собственноручно приготовленного яда на брудершафт с принцем-мучителем. Само решение сыграть в любовь с человеком, что сгубил половину своей армии, пытаясь убить дракона да желая подчинить себе леса, в которых обитают существа неподходящие под рамки человеческих норм, для ведьмы дело гиблое. Однако, убить принца и посадить на трон законную наследницу — юную деву, чьи глаза — цвет самых красивых лесов и лугов — видели ужасные вещи, но всё ещё отражают беспрекословную красоту невинности и надежды; чистый взгляд которых направит страну на правильный путь — всегда значило принести жертвы. Ведьма, что танцевала по краю бездны, решила, что этой жертвой станет она. Она не оступилась. Она уверенно шагнула в темную лощину, завершая танец кульминацией, заслуживающей самых великих театров. И не прогадала: как только было найдено бездыханное тело принца, чья власть губила страну, где соседствали люди и создания, наделённые магическим даром, и девы, что слыла ведьмою и являла собой олицетворение безрассудства, война была окончена. Мечи были сложены и убраны, ведь подчиняться жестоким приказам правителя незачем, если правитель мёртв. Рассвет предвещал скорую коронацию истинной правительницы, чьи руки никогда не будут запятнаны кровью, и наступление новой эры для этой страны. Первой к гробу с телом ведьмы подходит лесной дух в человеческом обличие. Она — олицетворение спокойствия и беспокойства в одном флаконе. Она — грусть по погибшей и понимание её поступка в глазах цвета утреннего тумана на лугах. Она — холодные руки, которые заправляют белесую, выбивающуюся из общей картины тёмных волос, прядь погибшей за ухо и возлагают рядом цветок — трогательный символизм. Их общение, начиная с неожиданного приглашения на чай от ведьмы, отправленного птицами до лесного духа, и заканчивая обсуждением жизни людей, живущих недалеко от леса, длилось не так долго как могло бы, но пропиталось уважением друг к другу насквозь. Цветок, светлые лепестки которого касаются холодной щеки лежащей — символ их дружбы, что погрузится на три метра под землю вместе с телом, как только солнце поднимется на горизонтом до конца. После того как дух, возложившая последнюю дань уважения к подруге, отходит, к гробу подходит уверенным шагом дева, чьи волосы в рассветных лучах загораются новым солнцем. Она — поцелованное солнце дитя, по чьим щекам созвездиями рассыпались веснушки — воин, рыцарь, предавшая принца, чьё доверие заслуживала долгие годы, во имя справедливости. Девушка, чей изумруд глаз выражал холод и непоколебимость, и скрывающуюся за этим нежность и чувствительность. Та, кто будто родилась с холодной сталью меча в руках. А может и не «будто», может так и было. Они с ведьмой были знакомы дольше остальных. Они друзья, с языков которых срывался яд — всегда безвредный — в сторону друг друга; они союзники, что находились по разные — всегда на одной — стороны баррикад; они разные стороны одной и той же медали — обострённое чувство справедливости, с примесью желания добиться правды и ложь, что медовыми речами срывается с языка; они, те кого связывает слишком много совместных историй и те, разделяли слишком много несошедшихся жизненных принципов. Но они всегда вместе — были вместе –, они, заставшие все этапы жизни друг друга, теперь разошлись по слишком далёким сторонам и возможность встретиться вновь предоставится совсем нескоро. Когда дева с леденящим взглядом, в котором сейчас плещется печаль, и пылающим сердцем, что теперь носит в себе горечь утраты, бережно кладёт в руки к ведьме небольшой стальной клинок, ручку которого украшает замысловатый рисунок, она не отходит от гроба. Смотрит задумчиво и печально на своего худшего друга и лучшего врага. Следом за ней подходит последняя из троицы живых. Дракон, что спала долгие годы, а после пробуждения сожгла до тла половину королевской армии, что пыталась её убить, и теперь принявшая человеческий облик. Она — обыденная решительность сыпится песком сквозь пальцы — смотрит на тело со смиренностью и отказом верить одновременно. Чувство несправедливости жжётся в горле, не выплюнутыми языками пламени. Их с ведьмой связывают узы крепкой дружбы, что зародилась по никому неясным причинам и что стала важным воспоминанием в памяти дракона. Она кладёт к ней браслет — сокровище королев прошлых веков, что долгое время хранилось в пещере дракона –, который изящной серебряной змейкой ложится на запястье покойницы, и осторожно переплетает свои когтистые пальцы с мазолистыми рыцарскими рядом, выражая жест немой поддержки и понимания. Если бы могла, ведьма, увидев этот жест, рассмеялась бы переливисто и прокомментировала остро. Она с самого начала знала, чем всё обернется в итоге. Что рыцарь, отправленная в поход за головой дракона, вернётся, не выполнив изначальную цель, но обретя нечто большее, чем уважение бесчестного принца. Например, сердце дракона. Что дракон, обезумевшая от жажды крови, обретёт спокойствие под покровительством живого воплощения огня. И, возможно, сердце рыцаря. Они — чувства, горячей карамелью пузырятся под кожей — были суждены друг другу. Они — судьбы, переплетённые красной нитью –, созданные из одного пламени, обязаны были встретиться рано или поздно. Они — любовь, рождённая под лязг стали меча, бьющегося о чешую дракона — должны были рано или поздно влюбиться друг в друга. В итоге вышло как раз вовремя. Они — разный — одинаковый — отблеск искр в глазах, цвета запёкшейся крови и цветущих трав. Они — ничья за ничьей, битва за битвой. Они — недоверчивые — необоснованное доверие бьётся задушенной птицей внутри — разговоры у костра после очередной битвы. Они — залечивание собственноручно нанесенных ран друг у друга. Они — кусачие поцелуи до металлического вкуса на языке. Они — нежные объятия, греющие ночами. Они — кошмарно много и удушающе мало одновременно. Они — разные миры и причина до отвратного правильное предательство. Солнце поднимается над границей горизонта. Комья сырой земли ударяются о крышку погруженного гроба. Их четверо — это стабильность. Одна из них мертва — это случайный исход игры судьбы. Их четверо всегда и везде, во всех вселенных и мирах. Их четверо в мире, где правят деньги и власть. В мире, где люди убивают друг друга за деньги, лишившись последних моральных принципов. В мире, которым правит осуждение. В мире, где лучший выход — это самоубийство. Их четверо в мире, где в них бьются нечеловеческие сердца и где в троих из них плещется яркая жажда крови. Где облик монстров стал для них родным. Где дочери двух враждующих при жизни кланов невольно объединяются под опекой графини-обратительницы после клинической смерти. Где вампира и оборотня — рыцаря и дракона — вновь связывают страстные и противоречивые чувства. Их четверо и в том мире, где божеств называют архонтами и избранных людей наделяют артефактами с загадочным названием. В том мире у девушки, поцелованной солнцем — рыцарь — юная вампирша –, такое же бойкое сердце, что снова не отказалось от одноручного меча в руках, благословение архонта вечности и молнии кровью по венам. В том мире дитя огня — дракон — оборотень –, как не иронично, вновь благословлена Пиро стихией. У неё глазах азарт сражений, в сердце нежные чувства и тяжёлый двуручный меч наперевес. В том мире у девы с грустным туманным взглядом — она же дух леса и чистокровная вампирша — меч — морозная сталь, рассекающая плоть монстров — и Крио глаз бога в качестве броши. В том мире вторая облательница, льда на сердце и руках вновь танцует на грани безумия и смерти, используя в качестве оружия лишь магию. Их всё ещё четверо и в том мире, где их домом становятся загадочные леса Японии. В том мире, где двое из них наделенны лисьим обликом и чарами, в то время как оставшиеся двое крыльями, что способны поднять их в поднебесье. В том мире, где каждая из них божество. Их четверо всегда и везде, вне зависимости от вселенной, в которой находятся. Они — души, сотканные из одной звёздной пыли — связаны незримой нитью. Они — две младших, что во всех вселенных обмениваются друг с другом живыми — ну или не совсем живыми — сердцами и две старших, отдающих друг другу честь в явном уважении — встречают друг друга рано или поздно во всех своих жизнях. Возможно, однажды эта связь их и погубит. А может и нет? Всё зависит от карт, выложенных на стол. Судьба вновь тусует колоду в своих холодных руках.