Маловероятно

Юрис толкнул дверь в свою каморку и тяжело вздохнул. Шла середина второго урока, а Зоя как спала, так и спит. Его вообще в последнее время напрягало её состояние. Восемь лет девчонку знает, всякое повидал, и уж чего-чего, а привычки засыпать везде и всюду у неё никогда не было. — Подъём, спящая красавица, — негромко усмехнулся он. Зоя даже не удосужилась пошевелиться. — Ну, здрасьте приехали… Юрис уселся за стол и решил отметить отсутствующих. Всего-то двенадцати нет. Из двадцати. К традиционному коллективу — Хельвар, Ван Эк, Гафа, Костюк, Заправский, Каминский и Назяленская — прибавилась ещё и Сафина, видимо, проникшаяся к нему глубоким уважением. Стоило всего-то подрисовать пару пятёрок и снизить нормативы вдвое. Девчонка хорошая, спокойная, вон, журнал ему аккуратно заполнила, да и с Зоей снова дружит. Помнил он, как его девочка сидела, рассказывала про ситуацию в классе и чуть ли не слёзы лила. Тогда оценки были особенно плохими у новенькой Старковой, её парня Оретцева и как раз у Сафиной. Ибо, как поговаривала молодёжь, нефиг было. Зоя перевернулась во сне и, кажется, уронила что-то. Юрис лишь глянул и покачал головой. Сегодня она заявилась без формы, на второй минуте урока зашла к нему в каморку и растянулась на диване. Ей в принципе всегда нравился этот диван. И компьютерное кресло. Ещё с первого знакомства. Это, конечно, история отдельная... Юрис тяжело вздохнул, подходя к дверям школы. Урок у почти неуправляемого седьмого В закончен, сейчас будет седьмой Б. Хуже этого класса вряд ли что-то есть. Разве что этот же класс в прошлом году. Во дворе людей было немного. Компания подростков толпилась у стены, мальчишка из начальной школы рвал одуванчики, а у клумбы с тюльпанами происходило что-то странное. Четверо парнишек из седьмого Б обступили девочку класса так из пятого, если не младше, и громко хохотали. — А ну-ка отними! — крикнул один из них, отбирая у неё рюкзак. — Попробуй! Игра изначально неравная и жестокая. Она элементарно не дотянется, о чём вообще речь. Впрочем, девчонка оказалась хитрее: пнула наглеца по колену. Тот охнул и покачнулся, но не упал. — Ах ты ж гадина! — его товарищ пихнул девчонку так, что она отлетела на несколько метров и упала на асфальт. Дальше стоять и смотреть Юрис не стал. Просто подошёл и взглянул на компанию так, что они мгновенно стушевались и отошли. И в срочном порядке ретировались, пока учитель направлялся к девочке. Та уже поднялась и отряхивалась. Разбила колени, но, кажется, реветь не собиралась. Вместо этого посмотрела на Юриса своими огромными синющими глазами и настороженно склонила голову набок. И тут к ним подлетела какая-то тётенька. — Ах! Хулиганка! Мне всё про тебя рассказали! — заявила она возмущённо. — Драчунья! Родителей твоих в школу надо! Да ты!... — Что вам нужно от ребёнка? — Юрис шагнул вперёд, закрывая собой девочку. — Она пинает мальчиков! Я… да я… — Они отобрали у неё рюкзак, а потом толкнули. Она упала и разбила колени, — он не позволил женщине продолжить швыряться обвинениями. — А ещё эти же самые мальчики, которых вы так яростно защищаете, на прошлой неделе отобрали деньги у третьеклассника. Кстати, предлагаю проследовать к охраннику и попросить его показать записи с камер, чтобы вы убедились в моих словах. Тётенька стушевалась и ретировалась, а девчонка за его спиной громко усмехнулась ей вслед. — Это было круто, — заявила она, довольно улыбаясь. — Рад, что ты оценила. Зовут-то тебя как? — поинтересовался Юрис, разглядывая малышку. Чёрные кудрявые волосы, тёмно-синее платье, смахивающее на школьную форму, и очень выразительные глаза. — Зоя, — представилась она без малейшего стеснения. — А тебя? — Юрис. Очень приятно, — он протянул ей руку, и девчонка спокойно её пожала. — И что будем делать с тобой, Зоя? — А что со мной делать? За мной тётя через полтора часа приедет, я пока погуляю, — деловая такая. Забавная. — У тебя кровь, надо хоть обработать, — не то чтобы сам Юрис в свои десять-двенадцать считал нужным это делать... Но он был мальчишкой-сорванцом и гулял везде, до куда мог догулять, везде залезал и постоянно падал. Подорожник приложил и вперёд. Но с тех пор сорок лет прошло. К тому же, перед ним девочка. — Пойдём к медсестре. — Не хочу я к медсестре, она противная, — заявила Зоя, переводя взгляд на свои колени. — И там врач страшный. Не пойду к нему. — Ладно, что с тобой сделаешь, — до начала урока оставалось три минуты. — Пошли тогда ко мне? Девчушка пару секунд разглядывала его, а затем осторожно протянула руку. — Пойдём. Ты не страшный. Юрис никогда особо не любил маленьких детей, но тут на душе почему-то стало приятно. Он усмехнулся, вспоминая, как усадил Зою в эту самую каморку, включил ей какую-то игру на компьютере и попросил пройти парочку уровней, мол, сам не может. Тогда у него был сдвоенный урок с тем самым седьмым Б, и четверо идиотов, решившие, что им всё можно, бегали двадцать кругов, а потом подтягивались пятьдесят раз. Вообще, в планах тогда было заставить их ещё и отжиматься, но звонок спас их от продолжения наказания. А потом Юрис вернулся и обомлел. Девчушка успела пройти двенадцать уровней, победить двух боссов и поднять рейтинг аж на двести баллов. Между прочим, с его минус тринадцатым местом в топе это было очень даже здорово. Зоя тогда лишь деловито накрутила кудрявую прядку на тонкий пальчик, покрутилась на кресле и заявила, что всегда может помочь. С этого и началась их дружба. Впрочем, спустя восемь лет это точно было что-то большее. У Юриса никогда не было родной дочери, но, кажется, Зоя показала ему, что такое быть отцом. — Ну, вот и что это такое? — вслух поинтересовался он, поднимаясь и подходя к ворочающейся девушке. — Чего тебе там такое снится? Доброе утро. Всё бы ничего, но ты спишь второй час.

***

Зоя видит горящий дом. Где-то воют волки, и она чувствует, как шрамы на спине горят. Её лёгкие постепенно заполняет дым, и стоит выбежать отсюда прочь, вниз, на улицу, на воздух... Она бежит вверх. Она не знает, почему, но её что-то туда тянет. Ей нужна определённая комната. Одна из многих. Зоя не понимает, почему, но открывает дверь и вбегает в заполненное дымом помещение. Ей очень, очень нужен воздух. Она пытается открыть окно, но оно не поддаётся, ручку, видимо, заклинило. Зоя бьёт кулаком по стеклу, и оно разбивается. Мелкие осколки впиваются в нежную кожу, и все руки почему-то уже в крови. Надо прыгать, прыгать, плевать на руки, ей бы на свободу, на воздух, туда, где нет невыносимого жара... Крыша не выдерживает, падает. И заодно хоронит под собой Зою. — Доброе утро, — голос донёсся словно из-под воды. — Всё бы ничего, но ты спишь второй час. — Ммм... чего? Зоя приоткрыла глаза и вдруг обнаружила, что над ней склонился немного обеспокоенный Юрис, а она сама дремала на диванчике в его каморке. — Опять всю ночь не спала, вот чего, — добродушно проворчал он. — И это не вопрос. — Я не могу уснуть ночью, — призналась Назяленская, потягиваясь и зевая. — А с утра до вечера засыпаю везде. — Режим себе сбила напрочь. Она лишь пожала плечами и глянула на часы. С изменённым расписанием уроков было тяжеловато ориентироваться и по времени: слишком привыкла, что в половину десятого первая половина мучений, то есть один из двух уроков алгебры, заканчивается. Вот какие извращенцы додумались запихать в один день сдвоенную алгебру и сдвоенную физкультуру? — Я, кажется, опаздываю. — Не кажется. Беги давай, спящая красавица. Уже в кабинете математики выяснилось, что можно было и не бежать. Дарклинга не было. Назяленская могла спокойно выпить чаю, или поболтать с Юрисом, или поспать ещё. У классного руководителя была нехорошая привычка: считать опоздавшими всех, кто зашёл после него, даже если дело происходило на перемене. Вот поэтому приходилось торопиться. Она обняла подруг и уселась на своё место. Надо откопать тетрадь в недрах рюкзака. И учебник, но это уже как пойдёт. — Ты не против? — вдруг раздался негромкий голос прямо над ухом. — Каз сегодня не пришёл. — Святые, Инеж, — пробурчала Зоя, чуть вздрогнув от неожиданности. — Садись, конечно. Она хотела прибавить «не смей больше так подкрадываться», но знала, что это бесполезно. Одноклассницу даже окрестили Призраком за умение совершенно бесшумно появляться в самых неожиданных местах. Что удивительно, её никто не боялся и не недолюбливал: невысокая смуглая девчонка умела смотреть чуть ли не прямо в душу и оказалась весьма тонким психологом. Нашла подход к каждому, при этом не подлизываясь и не привирая. — Ночью снег шёл. Я возвращалась, думала, окоченею, — пожаловалась Гафа, натягивая рукава тёмно-серой водолазки. — На следующей неделе обещают метели — Уж пора бы, — Назяленская фыркнула и мельком глянула на экран телефона. Первое декабря. Где, простите, снег? Ночью шёл, а к утру растаял? — У меня от нынешней погоды головные боли. Давление скачет ужасно. — У меня тоже! — заявила Нина, усаживаясь на первую парту и шокируя несчастного Давида. Ему по зрению нельзя было сидеть дальше второй парты, поэтому этот бедолага всегда страдал. В этом году к нему хотя бы подсела Леони. — А вообще, это всё от недоедания. И от возраста. Ты, Зоя, вообще уже бабка старая. Тебе надо было подарить веник на день рождения, чтобы песочек подметать, который с тебя сыпется. — А ты часом не аху... Договорить и побить Нину не дал вошедший Дарклинг. Как всегда, очень вовремя. — Добрый день, класс, — он выглядел немного взволнованным, но в целом как обычно. — На первом уроке мы готовимся к контрольной работе, на втором мы её пишем. Открываем тетради, записываем число, ставим номер один, Оретцев к доске. Коротко и ясно, как обычно. Зоя перевела взгляд на очень удачно спрятавшуюся Зеник и показала ей кулак. Та в ответ лишь состроила рожицу и показала игральную карту, мол, смотри, чем я занимаюсь. Джеспер, сидящий с ней, ещё не закончил раздавать. Вот повезло же кому-то… — Ответы на первые семь заданий тебе скинула, на восьмое не нашла, — шепнула Инеж, совершенно незаметно ковыряясь в телефоне. — Но это пока. Назяленская с уважением и долей благодарности кивнула и уткнулась в тетрадь. Надо решить это задание быстрее Оретцева. Дело принципа!

***

Вообще, особых планов на день у Зои не было. Николай с утра пораньше поинтересовался её самочувствием и похвастался, что ему выделили методический день. По сути, выходной. Наконец-то. Вот, теперь у него вторник свободный. А у неё-то нет. Классный час отстрадала, теперь хоть домой поедет. — Зоя, сотри с доски, — вдруг попросил Дарклинг. — И задержись ненадолго. Это что ещё такое? Она не то чтобы избегала его, но и желанием видеться не горела. Ей хотя бы уже не было больно вспоминать о своих недоотношениях с ним. Детская влюблённость, только и всего. Назяленская, пожалуй, даже простила себя прошлую. Да, наивная дурочка. Да, растворилась в объекте обожания. Но если бы эта наивная дурочка в своё время не изменилась и не стала сильнее, где была бы она сейчас? Кем стала бы? Зоя, конечно, не простила его, но уже не чувствовала ненависти к глупенькой влюблённой девочке, когда смотрела на фотографии двухлетней давности и видела поверх синего платья чёрный пиджак. Даже через цвет пыталась что-то заявить. Может, неосознанно. Не помнит уже. — Хорошо, — она не стала спрашивать, что ему нужно, лишь молча стёрла с доски, повернулась к нему, сложила руки на груди и чуть наклонила голову вбок. — Присядь, — Дарклинг кивнул на первую парту. — Хочешь чаю? — Нет, — захотелось прибавить «у вас параша, а не чай», но пришлось сдержаться. — И я постою. — Нет, присядь, — в его голосе послышались явные повелительные нотки. — Разговор долгий. Зоя пожала плечами и всё же села, никак не прокомментировав это. — Ты ведь дружишь с Алиной Старковой, верно? — видимо, Дарклинг решил начать издалека. — Я вижу, что вы неплохо общаетесь. — А вам зачем? — вот пусть вытягивает из неё по слову. Ничего сама не скажет! — Я хотел бы сделать ей подарок на Новый год, — совершенно спокойно выдал учитель. — Подумал, ты можешь рассказать о том, что она любит. Он, по сути, спрашивает у своей бывшей о своей нынешней пассии. Низко, мерзко и должно было быть больно. Но отчего-то нет ни боли, ни злости, ни даже опустошения. Это просто очень и очень странно. — Знаешь, не стоило мне спрашивать, — видимо, она молчала слишком долго. — По твоему лицу сейчас всё видно. — Мне всё равно. Хотите обольщать Алину — на здоровье, — ей даже не пришлось вкладывать в эти слова презрение. Оно прозвучало и так. — Только не думайте, что она поведётся. У неё вон, Оретцев. — Я не понимаю, как Алина может встречаться с таким идиотом, — признал Дарклинг. С каждой его фразой высокомерия и отстранённости в голосе и мимике становилось всё меньше. — Я слышал, что он при каждой ссоре идёт к каким-то восьмиклассницам. Думаю, ты догадываешься, зачем. — Про это не слышала, но до слёз он её доводит регулярно. Совершенно её не ценит, а она терпит, — фыркнула Назяленская, закатывая глаза. — А вы делаете только хуже. Он после каждой двойки орёт на неё и заявляет, что она могла бы давно попросить за него. — Он что?... — в его кварцевых глазах мелькнула холодная угроза. — Я разберусь. Спасибо, что рассказала. — Уж разберитесь. Я ему однажды врезала, так Алина потом просила так не делать, — подумаешь, походил Мал недельку с разбитым носом. Даже перелома не было! Зоя, вообще-то, не думала, что ей захочется сотрудничать с Дарклингом. Но они каким-то немыслимым образом нашли точку соприкосновения. — Алина любит приторные карамельки, — вдруг выдала она. — Читает либо классику, либо современные любовные романы. Особенно университетские. Ей нравятся украшения с символикой солнца. Эстетичные, а не всякая детская дребедень. И не смейте дарить ей блески для губ, она пользуется одним конкретным брендом, на другие у неё аллергия. — Я не удивлюсь, если Оретцев ей именно блеск для губ и подарит, причём не тот, — пару секунд они молчали, а потом Зоя нервно расхохоталась. — Он уже, что ли? — Ага. Дарклинг подождал какое-то время, а затем кивнул. — Спасибо, Зоя, — и вот сейчас высокомерия в его голосе не было совсем. — Ты мне очень помогла. — Да не за что. Обидите её — и я не посмотрю, что вы мой учитель. — Не обижу. Она заслуживает гораздо большего, чем глупый мальчишка, который её совсем не любит, — Дарклинг плотно сжал губы и отстранённо посмотрел куда-то вдаль. Зоя поднялась на ноги и собралась уходить. — И ты заслуживаешь. Как минимум взаимности. Это он что… признал свою неправоту в прошлом? Конечно, в очень завуалированной форме, но всё же. — С этим сейчас проблем нет, — Назяленская усмехнулась, вспоминая, как Николай кормил её мандаринами. — До свидания. — Полагаю, нет смысла дополнительно просить тебя держать этот разговор в тайне. До свидания. И Зоя ушла. Ушла с кучей путающихся в голове мыслей, но с лёгким сердцем. В коридоре она выдохнула. Несмотря на то, что разговор прошёл вполне адекватно, ей стало значительно спокойнее на расстоянии от Дарклинга. С ним всегда было некомфортно. Назяленская ни на секунду не могла расслабиться: то и дело поправляла причёску, следила за осанкой, кусала губы и сжимала руки, перебирала карандаши и чувствовала себя так, будто вот-вот кто-то нападёт. Мозг услужливо подкинул недавнее воспоминание: она, бледная и растрёпанная, лежит на кровати, кутается в домашний халат и старательно отпихивает от себя Ланцова. Тот мягко, но настойчиво убеждает её выпить лекарство и съесть хотя бы пару ложек супа. Она отодвигается и жалуется на тошноту, а он обещает подержать ей волосы. Оказалось, что споры с ним мало того что бесполезны, так ещё и выматывают изрядно. Через двадцать минут она заснула у него на плече. И при этом всём совершенно не было неловко. С Дарклингом Зоя бы даже поспорить не отважилась в такой ситуации. Да что там, такой ситуации бы и не произошло. Признаться в своей слабости перед классным руководителем всегда было страшно. Слишком страшно. А вдруг разочаруется? А Николай не разочаровался, даже когда увидел её уязвимость не только физическую, но и моральную. И ей, святые побери, не было стыдно ему в глаза потом смотреть! Совершенно новое и удивительное чувство. И прекрасное. Телефон пискнул и сразу же замолчал. Назяленская мельком глянула на экран. Там высвечивалось сообщение: Николай Ланцов: Как ты смотришь на то, чтобы четырнадцатого декабря прогулять уроки и уехать со мной кататься на машине? 13:58

Вы: в чём подвох? 13:58

Николай Ланцов: Что ты, никакого подвоха. Просто имеется конференция молодых учителей, на которой присутствовать надо с учениками. Тебе надо будет выступить с чем-то средним между проектом и обычным докладом 13:58

Вы: чего нахуй? ты это говоришь за две недели блять? 14:00 ты говоришь это за две недели? серьёзно?/отредактировано/ 14:00

Николай Ланцов: Я сам только сегодня узнал 14:01

Вы: я ещё подумаю, что ты мне за это будешь должен 14:02

Ла-а-адно. Перспектива прокатиться в его машине и прогулять уроки самую малость прельщает. А ещё Зое хотелось просто по-человечески отблагодарить Николая, но в этом она не признается ни за какие мандарины.