***
«Я не люблю болеть. В детстве ты радуешься, когда у тебя начинает болеть горло или голова. Ты бежишь к маме, жалуешься, суёшь подмышку ртутный градусник, который обжигает разгоряченную кожу своим ледяным корпусом. Пьёшь горячий чай с малиной, который с любовью готовит тебе мама, не ходишь на учёбу и в целом наслаждаешься жизнью. Кажется, это работает класса до девятого, а у кого-то и до восьмого. Наверное, это зависит от целей в жизни ребёнка. Лично мне было некогда болеть в моём первом выпускном классе, то есть девятом. Каждый раз я старалась просто впихнуть в себя побольше таблеток и уверенно пойти в школу. Не всегда всё получалось и меня забирали прямо с уроков с температурой под тридцать девять. Сейчас же я и болею реже и отношусь более равнодушно во всех смыслах. Это университет, на пару пропусков всем наплевать, ведь здесь ты учишься лишь потому, что это нужно тебе и никому более. Я пропустила две недели и больше всего претензий я услышала лишь от своей подруги, которая жить не может без кого-то под задницей. Увы, времени у этой неформалки навестить меня не нашлось, но, конечно, это не из-за того, что я заболела гриппом и запретила ей приходить. Кстати, за время моего отсутствия у нас сменилась преподавательница по тележурналистике. Какая жалость, ведь я так любила ту заносчивую старуху. Эстер, как назло, решила также внезапно пропустить эту пару именно в тот день, когда представили новую садистку. Так что, узнавать имя мне придётся самостоятельно, ибо, кажется, весь факультет решил пропустить мимо ушей эту информацию.» Этот день начался чудесно. Больничный лист подошёл к концу и теперь Андреа может выйти на учёбу. Как ни странно, дома было куда более скучно и тускло, нежели в МГУ на журфаке. Сегодня она надела свой фирменный наряд, в коем появляется чаще всего. И это шёлковый белоснежный топ, отлично подчёркивающий выразительные формы девушки; безразмерный классический чёрный пиджак, затягиваемый на талии при помощи кожаного ремня; стандартные светлые джинсы, да кроссовки с необычными тёмными вставками. Роскошные серебристые волосы распущены и лишь пара передних прядей закреплены сзади, дабы не мешались. Сверху на ней чёрное кожаное пальто до колен. Студентка третьего курса выглядит богато и величаво в своих костюмах, что подобраны будто стилистом. — И кто это наконец объявился в универе? — звонко начинает Эстер с фирменной хищной улыбкой на губах, завидев свою одногруппницу и по совместительству близкую подругу издалека. Эванс снисходительно улыбается и продолжает уверенно идти, остановившись у гардероба. — Я была уверена, что ты забыла о существовании этого места и меня. — Ха-ха-ха, — наигранно смеётся прошедшая, отчеканив каждый слог, и обнимает одной рукой Фейн, на что та наваливается на подругу, будучи слегка выше блондинки. — Как же я могла забыть о существовании любимого университета и тебя. Что там с новой преподавательницей? — Ах, как сильно тебя заинтересовала эта стерва. — Невыносимо. — Ничего необычного. Молодая девчонка, которая за каким-то хером решила преподавать в вузе. Отмечает всех сама, обещает, что автоматов не будет, а прогульщики отправятся в деканат мгновенно, — с неким отвращением рассказывает Эстер, привыкшая порой не приходить на пары просто так, теперь эта возможность выключена во вторник, среду, четверг и пятницу. Заметив, что её спутница внимательно ожидает продолжения, делает вполне лаконичное заключение. — Сука, в общем. — Настолько всё плохо? — сводит брови к переносице девушка, вешая верхнюю одежду на вешалку, после чего отдаёт её милой старушке-гардеробщице. — И насколько она молодая, что ты её девочкой называешь? — Старше нас лет на пять, не более. — Всё с тем же безразличием и брезгливостью продолжает обладательница алой шевелюры. — Хочешь сказать, она стала преподавателем МГУ в двадцать пять лет? — насмешливо усмехается Эванс, выразив всё своё недоверие словам подруги. — Именно. Какая жалость, сегодня нет её предмета и ты с ней не пересечёшься. — Пересекусь. Больничный больничным, а реферат нужно было сдать три дня назад. С дальнейшими разговорами не только о новой юной преподавательнице, а обо всех внешних и внутренних делах университета, девушки дошли до нужной аудитории, в которой следующие два часа проходила лекция по радиожурналистике. Эти подруги дружат с самого момента, как увидели друг друга в одной группе, словно самые настоящие родственные души. Сама по себе Андреа довольно высокая дама с красивыми чертами лица. У неё слегка курносый нос с острым концом, пухлые губы без ярко выраженной галочки на верхней, выразительные и яркие большие глаза с изумрудно-зелёной радужкой. Пусть телосложение у неё не самое стройное, и грудь немаленькая, и небольшой живот присутствует, и бёдра весьма широкие, рост свыше ста семидесяти сантиметров компенсирует любые возможные недостатки. Талия тонкая, запястья худые, пальцы длинные, ну и, конечно же, выраженные ключицы. Впрочем, она далеко не просто так известна, как едва ли не самая привлекательная особа женского пола на всём журфаке. Вторая же третьекурсница по имени Эстер Фейн тоже весьма симпатична. Внешность у неё более грубая, нежели у первой. У Жени более выраженные скулы, негустые ресницы, которые часто компенсируются длинными стрелками и тушью. Радужка необыкновенного лазурного оттенка. Нос с небольшой горбинкой, но от того профиль девушки становится до ужаса аристократичным. Короткие пряди перекрашены в ядрёный алый, а остальную копну составляют тонкие искусственные дреды того же оттенка. Чаще всего губы остаются без внимания и лишь когда температура воздуха опускается ниже нуля градусов, они блестят от гигиенической помады или специального масла. Но, в зависимости от настроения той, губы могут быть накрашены чёрной или тёмно-коричневой помадой. Одеваться она привыкла в классическом стиле. Например, чёрная водолазка, прямые тёмные брюки, затянутые ремнём на талии, ну и, конечно же, пиджак по бёдра в той же цветовой гамме. Началась первая пара, которая тянулась дольше всех остальных, ведь вела её до ужаса нудная и душная женщина Марина Степановна. Человек старой закалки, проработавший в этом вузе более тридцати лет, а также любящий вечно об этом напоминать. В университете, конечно, преподавали и мужчины, которые, порой, были куда более лояльные и дружелюбные, нежели такие, как вышеупомянутая. Ну а были и те, кто частенько меняли место работы и не задерживались здесь больше, чем на один учебный курс. Таковой и была бывшая учительница по тележурналистике, зато теперь этот предмет, кажется, ведёт не менее строгая женщина. Третья пара по счёту. Тележурналистика проходит у второго курса второй группы. Преподавательница вальяжно расхаживает от своего рабочего стола до входной дверь, звонко рассказывая материал своим студентам. Ведь, в этом и заключается её работа. Голос у неё не очень низкий и не очень высокий, приятный и даже бархатный. Слушать её действительно приятно, да настолько, что неприхотливые ученики на задних столах мирно дремлют. Конечно, эта женщина считает свою дисциплину одной из самых важных, что в общем-то, так и есть, но сегодня у неё хорошее настроение с утра и она не трогает уставших второкурсников. На большой доске есть некоторые небрежные заметки, дабы облегчить составление конспектов взрослым детям, а стук каблуков отчерчивает ритм лекции. Ей нравятся те, кто действительно её слушают и записывают под диктовку, ведь зоркие серые глазки видят всё. Нос идеально прямой, губы скорее тонкие, нежели большие, щёки впалые, модельные. Недлинные, слегка вьющиеся тёмные волосы собраны в высокий хвост, а несколько непослушных прядей выбиваются из причёски и красиво обрамляют овальное лицо. Одета она в стандартную чёрную водолазку, тёмно-коричневую юбку-карандаш, не доходящую до колен и с небольшими разрезами по бокам. А сверху шикарный белоснежный пиджак, застёгнутый лишь на одну пуговицу посередине. Лекция окончена, студенты собираются и поспешно покидают аудиторию, то ли торопясь на следующую пару, то ли домой. Преподавательница сначала молча наблюдает за тем, как девятнадцатилетние дети уходят, а после вытирает доску, ведь на сегодня её работа окончена. Точнее, работа с студентами окончена, теперь её ждут отчёты и планировки, которые должны быть сданы в конце месяца, а ведь уже двадцать третье октября. Девушка медленно проходит к своему столу и, усевшись на удобное кресло на колёсиках, подъезжает к рабочему компьютеру, отвернувшись от входа. За пределами кабинета с приоткрытыми дверями всё громче и громче слышны разговоры старшекурсников, кажется. Учительница не обращает на то внимания, у неё есть дела поважнее. Андреа звонко смеётся с очередной шутки Дмитрия, высокого спортивного юноши, что выше её едва ли не на целую голову. Сегодня у Эстер были неотложные планы, так что Эванс была оставлена в чужой компании. Короткие прямые чёрные, словно летняя ночь, волосы и глубокие карие глаза. Белая футболка и тёмно-синий смокинг, увы, сегодня без алого галстука, как и без выглаженной белоснежной рубашки. Самый красивый юноша факультета и самая привлекательная девушка. Как думаете, господа, может ли быть что-то между двумя идеалами? Блондинка крепко держит в руках розовую папку с выполненным рефератом и, подойдя к нужной аудитории так близко, насколько это возможно, просит подождать своего спутника за пределами кабинета, после чего стучится и тут же входит. — Здравствуйте, я из первой группы третьего курса. Сегодня первый день после больничного, принесла Вам работу. — С ходу начинает Эванс, уверенно проходя к столу. Прижимает папку к груди и поправляет сумку, что так и норовит съехать с плеча. — Подождите пару минут, — не отвлекаясь от заполнения таблицы, отвечает старшая. Андреа не говорит ни слова, молча начинает осматривать кабинет. Преподавательница сидит к ней спиной, а потому видит она лишь шикарный пиджак, да слегка растрепавшиеся тёмно-каштановые волосы. Проходит действительно чуть больше указанных двух минут, и она отодвигается и берёт свой личный журнал, в который записывала всех присутствующих. Серединный месяц осени подходит к концу, а администрация так и не удосужилась сделать печатные списки всего факультета, зато кормят сотрудников обещаниями уже весь сентябрь и почти весь октябрь. — Скажите Вашу фамилию и имя, девушка с больничного. — Долистав до первой группы третьего курса, спрашивает старшая, взяв в руки ручку, приготовившись записать. — Эванс Андреа. — Чётко и кратко произнеся, девушка осторожно кладёт свою работу на край стола. — Эванс… Эванс Андреа? — в первый раз фамилия была произнесена с неким интересом, ведь для России такие инициалы и вправду редкость. Но когда ручка касается листа, кажется, всё тело её замирает, а губы сами собой повторяют сказанное, но уже шокировано. Студентка не понимает, в чём дело, наблюдает за тем, как незнакомка пялится в список и ничего не делает. — Да, Эванс Андреа. Отчества у меня н…нет… — Она запинается, когда преподаватель наконец оборачивается и смотрит удивлённо на ученицу. О нет, не может этого быть! — Раевская Владислава Сергеевна. Добивающе произносит теперь своё имя полностью брюнетка, от чего вторая отшатывается, будто от пощёчины наотмашь. Девушки в ужасе смотрят друг на друга, оглядывая с ног до головы, не веря собственным глазам. Ручка выпадает из ладони и звонко ударяется о столешницу. Блондинка шумно вдыхает носом воздух до упора, разворачивается на пятках и торопится уйти. Не просто уйти, убежать, лишь бы поскорее оказаться вне компании этой девушки. «Андреа!» — выкрикивает Влада, вскочив с места, но дверь захлопывается с такой силой, что стены сотрясаются, а с потолка, кажется, посыпалась штукатурка. Эванс выскакивает из аудитории и буквально пролетает мимо молодого человека, который терпеливо её ждал. Девичьи ладони крепко сжаты в кулаки, а кожаная сумка уже давно болтается на предплечье и слетает на запястье, вследствие чего ручка зажимается рукой. Шаги её чёткие и напряжённые, а юноша едва успевает догнать её, чтобы узнать, чем же её разгневала новая преподавательница. В голове девушки каша эмоций, вопросов и внезапно возникающих необоснованных ответов. Ну а вопросы, что всё задаёт и задаёт парень, лишь злят сильнее, да настолько, что она внезапно останавливается и резко рявкает на него, лишь бы он «закрыл свой любопытный рот». Она ясно дала понять, что на сегодня все их совместные планы отменяются, так что брюнет покорно остаётся на месте, даже когда Андреа вновь срывается с места. В этот день ей следует остаться наедине с собой. «Уму непостижимо! Как такое вообще могло произойти? Нет, я определённо не понимаю, что она делает в этом городе, в этом университете, НА ЭТОМ ФАКУЛЬТЕТЕ. Ладно, последнее я понять могу, но не более! Мне не просто теперь не хочется посещать её пары, вообще ходить туда. И на три года. Она старше нас всего на три года, ей двадцать три.»***
«Но ты как бумеранг — назад снова будешь возвращаться. Такая глупая я, что не смогла с тобой расстаться»