— А когда тебя не было, ты где-нибудь был? — Угу. — Где? — Там, — сказал Ежик и махнул лапой. — Далеко? Ежик съежился и закрыл глаза. («Ёжик и море» С.Г. Козлов)
29 мая 1981 год
Это отвратительное закатное солнце. Будто кровь, медленно стекающая по фасадам зданий и оставляющая за собой полупрозрачные пятна, лучи окрашивали серые пятиэтажки в оранжевые и красные оттенки, и от этого дома становились ещё более грязными и нелицеприятными. Но стоило только жёлтому шару закатиться за горизонт, как наступала ночь — самое прекрасное время суток. Время, когда люди могли чувствовать себя свободными, когда происходили ужасные, но завораживающие вещи. Ия сидела на скамейке, докуривая последнюю сигарету, и внимательно смотрела, как небо становится тёмно-фиолетовым. Гончарова чувствовала, как на душе постепенно становилось грустно и одиноко, лёгкая меланхолия майского вечера охватывала всё её тело, и она затягивалась с большей силой, чтобы сосредоточиться на горьком привкусе табака. — Лютик, ты и остальным оставь, — сидящий рядом Витя настойчиво протягивал руку, намереваясь самостоятельно вырвать самокрутку у девушки. — Последний раз, — и Ия снова вдыхала и выпускала из лёгких дым. — Кажется, ты говорила это минут назад, — сказал Денис. — Яша, а ты как думаешь? — А? — самый младший из их небольшой компании, до этого наблюдавший за голубями, копающимися в мусоре, отстранённо кивнул и вернулся обратно к птицам. Его вообще редко что-то волновало. За пять лет знакомства Ия лишь пару раз видела хоть какие-то эмоции на лице Коновницына, кроме лёгкой нервозности. Но чаще всего мальчик был глубоко погруженным в свои мысли. (И только рядом со старшим братом, уж Денис точно знал, Яша позволял себе расслабиться, рассказать о своих настоящих эмоциях и переживаниях, только наедине с самым дорогим для него человеком подросток мог искренне улыбаться). — Всё, отдавай! — однако, Витя был не таким спокойным, поэтому Гончарова, усмехнувшись, отдала маленький окурок своему молодому человеку. Кончик сигареты вспыхнул ещё несколько раз, пока не стал совсем бесполезным. — А, чёрт! Да и ладно с ней, пойдёмте дальше, — Тоскучев энергично вскочил со скамейки и, не оборачиваясь, пошёл куда-то вперёд. Остальным оставалось только последовать за ним, как за лидером их маленькой шайки. А ночь постепенно входила в свои права. С наступлением темноты обычным людям становилось опасно выходить на улицу, если они не хотели получить шальную пулю в лоб по пути домой из магазина или возвращаясь с работы. Ия очень любила их несуразную четвёрку: такие разные, собравшиеся вместе только для того, чтобы выжить. С Денисом и Витей она была знакома на три года дольше, чем с Яшей. Гончарова до сих пор помнит своё первое впечатление о братишке. Денис за руку привёл мальчика к ним в логово (им нравилось так называть открытый подвал в её жилом доме), никого не предупредив. И вот дверь со скрипом распахнулась и в проёме показалась невзрачная фигурка — худая, костлявая, с большими совиными глазами бледно-голубого цвета, которые в ужасе изучали тёмное помещение, освещаемое парочкой настольных ламп, с усыпанным пустыми стеклянными бутылками полом. Яша был ужасно некрасивый для своих двенадцати лет. — Это мой младшенький. Яков или Яшка, называйте как хотите, — представил его Денис. — Привет, малой. Я Витя, а это моя дорогая подруга — Ия, — Тоскучев решил начать знакомство первым. Яша часто-часто закивал и пожал протянутую руку (потом Витя рассказал Ие, что ладошка была очень потная и холодная от волнения). На протяжение всего вечера в тот день неожиданный гость только и делал, что цеплялся за старшего и вздрагивал каждый раз, когда кто-то к нему обращался во время диалога. Уходя, мальчик даже не попрощался. И Ия решила, что больше точно не увидит этого зашуганного мальчонку. Но на следующей их встрече Яша снова был, а Денис по секрету рассказал Ие, что малыш сам просил взять его с собой к «страшным, но крутым друзьям». Так они втроём, а затем и вчетвером, стали практически неразлучными. Несмотря на то, что всем, кроме Яши, было уже за двадцать лет, никто ещё не нашёл нормальную постоянную работу, поэтому целыми днями они могли гулять среди старых домов их криминального района, пока не надоест. — Ия! — Витя неожиданно подошёл ближе, укладывая руку на её талии, прерывая поток размышлений. — Что? — девушка раздражённо посмотрела на своего парня, который на это лишь улыбнулся. — Просто захотел тебя обнять. А что, нельзя? — он тихонько победоносно фыркнул, когда Ия капитулировала, прижимаясь к нему ближе. Так и продолжили идти вместе, создавая впечатление, будто они одно неделимое целое. Вокруг чувствовалась романтическая атмосфера, от чего разрывать полуобъятия не хотелось ещё больше. И пока на небе луна, а не солнце, у них есть на это время. Они могут хотя бы несколько часов побыть непринуждёнными и счастливыми. Четвёрка снова пристроилась на одной из лавочек на детской площадке просто для того, чтобы насладиться моментом. — Как вы думаете, что нас ждёт в будущем? — Яша повернулся к остальным, которые были удивлены тем, что он решил начать разговор. — Я уже давно задумывался над этим, и чем больше думал, тем страшнее мне становилось. Ия, сильнее прижавшись к Вите, глубоко вздохнула и закрыла глаза. Невозможно было провести всю жизнь вот так, бороздя уличные просторы без какой-либо определённой цели. Рано или поздно приходило осознание того, что если ничего не начать делать, то просто умрёшь от голода и холода в тёмном переулке, как распоследняя бродячая собака. — Да что сейчас об этом волноваться, нужно просто наслаждаться жизнью, пока она у нас есть! — Витя, как обычно, был оптимистично настроен. Ие нравилось его лёгкое отношение ко всему, что творилось вокруг. Он подрабатывал на заводе несколько дней в неделю, получая сущие копейки, но продолжал улыбаться и говорить, что этого ему более, чем достаточно. Он был пламенем, которое знает, когда нужно пылко загораться, отстаивая себя и свои интересы, а когда нежно греть, даря тепло близким людям. — К тому же, скорее всего, сдохнем мы раньше, чем доживём до тридцати! — после слов Дениса Ия нахмурилась и постаралась не обращать внимания. Этот парень любую тему мог перевести в разговор о смерти. Гончарова любила его и считала братом, но слушать это было практически невозможно. На душе сразу становилось очень скверно, как будто что-то внутри чувствовало, что эти слова недалеки от истины. Навязчивые мысли начинали биться о воображаемые стенки мозга и нашёптывать, словно дьявольские змеи: «От конца, каким бы он ни был, нас никто не спасёт». Каждый раз приходилось бороться ними, ведь умирать девушке точно не хотелось. — А я вот хочу стать известной художницей, — Ия решила перевести разговор на другую тему (ради себя и ради остальных). — Но я ни разу не видел, чтобы ты что-то рисовала, — Витя правда никогда не был у нём в квартире, потому что ей было слишком стыдно приводить кого-то в пропахшую плесенью маленькую комнатку в коммуналке. — У тебя разве есть краски и кисточки? — Нет, я бы скорее сказала, что нет, — это было слишком дорогое удовольствие для неё. И хотя никаких нормальных художественных материалов и инструментов правда не было, это не мешало ей творить. Все стены у Ии дома были увешаны картинами с животными и уличными пейзажами: кошка, укрывающая от дождя своих новорождённых котят, берёза, увешенная бумажными кормушками для птиц всех видов и размеров. Она любила изображать самые маленькие и незначительные моменты жизни, которые и делали её более насыщенной и яркой. В душе Ия всегда была романтиком, но даже Вите не могла рассказать обо всём, иначе была бы задета её гордость. — Забудь, забудь, это не так важно. Когда придёт время, я тебе всё расскажу. Ты не против, если я сегодня снова переночую у тебя? — Ты можешь даже поселиться у меня дома, если хочешь, я буду только рад, — после этих слов Витя нежно поцеловал её в уголок губ, показывая свою искренность. — Влюблённые голубки, — Денис ухмыльнулся и театрально отвёл глаза в сторону. — Завидуй молча, баран. У тебя вот, например, есть мечта? Кем ты хочешь стать? — ещё одна черта, которая привлекала Ию в Вите, это то, что он мог быть отвратительным и хорошим другом одновременно, переключаясь на ходу. — Я? Пожалуй, если бы у меня был шанс, я бы стал…актёром, — ответил Денис и покачал головой, лицо его покрылось тонким налётом грусти. — Что? Почему актёром? — Яша, даже будучи его братом, слышал об этом впервые. Каким удивительным и неожиданным получался вечер, раскрывающий тайны людей, которые знали друг друга уже много лет. В этом тоже заключалась скрытая прелесть бытия — уметь удивляться и удивлять. А старший Коновницын продолжал: — Каждому человеку отведена лишь одна короткая жизнь. Но актёры проживают сотни, тысячи различных ролей: они могут стать королём или рабом, певцом или музыкантом, стариком или маленькой девочкой. Они могут иметь совершенное здоровье и бессмертие, а могут постепенно угасать от смертельного заболевания. Быть ангелом или быть демоном. И всё это один человек. Я бы просто хотел так же. — Ты говоришь так, будто это что-то совсем несбыточное, — Витя, выскользнув из объятий Ии, крепко сжал плечо лучшего друга. — У тебя ещё может что-то получиться, жизнь ведь только начинается. Именно поэтому мы мечтаем о будущем. На это Денис ничего не ответил. Но Гончаровой на пару секунд показалось, что парня охватила такая тёмная, глубокая тоска, что он просто не смог выдавить из себя слова, которые не раскрошились бы в процессе. Но это лишь мелькнуло в его глазах и сразу исчезло, как только он бодро тряхнул головой. — Конечно, ты прав. — Я всегда прав. — Идиот, — Денис отвернулся, чтобы Витя не увидел, что он начал улыбаться. Но Тоскучев и так почувствовал, что атмосфера стала спокойной и расслабленной. Ия знала, что именно этого он и добивался, потому что всегда инстинктивно чувствовал, когда его друзьям нужна была его поддержка. Он был настоящим лидером. — А я бы…– Яша мечтательно закрыл глаза и хотел что-то сказать, но его перебил Денис. — А ты лучше сначала школу закончи, осталось всего пара месяцев, тогда и поговорим. Денис пытался казаться строже и ответственнее, но все прекрасно знали, что он очень любил Яшу и хотел для него только самого лучшего, чтобы мальчик не стал таким, как они, а получил шанс на нормальную жизнь. И младший тоже это знал, поэтому никогда не обижался на брата за такие замечания. — Хорошо, тогда под конец лета с эти разберёмся. Компания погрузилась в приятную, окутывающую пространство вокруг тишину на пару минут. Ия вновь устроилась в руках Вити, а Яша сел рядом с братом, положив голову ему на плечо и закрыв глаза. Все начали потихоньку погружаться в дремоту. — Пожалуй, пора уже расходиться по домам, пока мы так на улице не заснули, — Витя предложил то, о чём уже начал подумывать каждый. — Тогда мы пойдём, — Денис чуть встряхнул Яшу, чтобы тот смог встать и добраться до их квартиры самостоятельно, пусть даже сонно покачиваясь из стороны в сторону. Братья пошли в одну сторону, а Витя с Ией в противоположную. Они продолжали тихо переговариваться о своих планах, пока шли по пустым ночным улочкам.3 апреля 201* года
Рабочее утро, как обычно, выдалось шумным и беспокойным. Лев пришёл на час раньше и никак не мог успокоиться. С минуты на минуту должны были подойти трое новых работников, у которых он будет непосредственным начальником. В их маленький коллектив редко когда вливались свежие лица. А на этот раз это был даже не один человек! И каждый из них успешно прошёл нелёгкое собеседование с директором компании. Наконец, дверь в офис приоткрылась, и из-за неё появилось лицо девушки, которая вскоре полностью показалась в проёме. Лев посмотрел прямо на неё, и их взгляды на секунду встретились. У неё были большие карие глаза, которые таили в себе смешинку. У Сальнова перед глазами вспыхнула почти забытая картина из далёкого детства. Когда ему было пять лет, то он любил незнакомые и новые вещи пробовать на вкус. Тащил в рот всё, что попадалось на глаза: керамические фигурки, пластмассовые машинки, полотенца и налоговые декларации. И вот однажды летом у них на даче около дома расцвели маленькие ярко-жёлтые цветочки. Лёва быстро собрал себе небольшой букетик и решил сначала показать маме, чтобы узнать их название. Но, как только женщина увидела их, то тут же вскрикнула: — Выбрось немедленно! Они же ядовитые! — Ядо-ви-тые? — Да, малыш, после них тебе может стать очень-очень плохо, и будет болеть живот, — объяснила мама. — А как они называются? На этом детское воспоминание расплывалось, и Лев никак не мог вспомнить, что тогда ответила мама. Со временем и чёткий образ цветков исчез из памяти, не позволяя найти эту информацию в интернете. Менеджер моргнул пару раз и вновь вернулся в реальность. И лучше пригляделся к новой работнице. У девушки были каштановые волосы, доходящие до плеч, чуть скрывающие сверкающие серёжки в форме крыльев. Она была одета по-деловому, но что-то в её образе отдавало естественностью и непосредственностью: может, узкие чёрные штаны, или белая футболка с надписью «Время и молчание», или тёмно-синий пиджак (от концов рукавов до предплечий тянулась вышивка светло-зелёной лозы с жёлтыми, оранжевыми и розовыми цветами с вкраплениями золотистой нити). Стиль дополняли очки с трапециевидными линзами и толстой пластиковой светло-коричневой оправой. И последним, за что зацепился Лев, стало матовое чёрное кольцо. Только теперь Сальнов заметил, что за спиной у незнакомки высился мужчина в строгом чёрном костюме. Человек быстро окинул взглядом офис (серые глаза цеплялись то за фанерные столы, то за свободную одежду сотрудников, то за ноутбуки с яркими наклейками на крышках) и, как заметил Лев, нахмурился, будто что-то ему не понравилось. Сальнов, откинув все ненужные мысли, хотел было вскочить с места и кинуться навстречу, но удержался. Он не должен был терять лицо в первый же день. Вместо этого менеджер медленно встал с кресла и вежливо спросил: — Вы у нас новенькие? — Льву показалось, что его голос неосознанно стал грубее. — Здравствуйте, да, — девушка кивнула и сделала шаг вперёд, мужчина последовал за ней. Было видно, что они были напряжены. — Отлично! Меня зовут Сальнов Лев Ильич, я старший менеджер нашей небольшой дизайн-студии «Стеклянный замок» и с этого момента ваш руководитель. Чтобы познакомиться, прошу, теперь по очереди представьтесь и скажите пару слов о том, почему вы решили стать частью нашей дружной команды. — Лев Ильич… — Нет, подождите, я чуть не забыл сказать, что у нас никто ни к кому не обращается так формально. Можно просто по имени и на «ты», какой бы пост не занимал человек. Так принято, чтобы сотрудникам было комфортнее, — Лев старался выглядеть спокойно и собранно, хотя мокрые ладошки и чуть дрожащие руки могли выдать его с головой. — Поняла, тогда я начну, — девушка на пару секунд прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Со стороны этот жест мог показаться даже немного забавным, но что-то внутри Сальнова неприятно кольнуло. — Я Ромашкова Арина Петровна. И я здесь потому, что с детства мечтала связать свою жизнь с творчеством, пусть даже таким. — Почему же «даже», — Лев подумал, что это слово звучало слишком пренебрежительно. — Простите…прости, не пойми меня неправильно, создавать дизайны — это прекрасно. Скорее, для меня верх творческой работы — это зарабатывающие самозанятые люди. Например, художники, выставляющие свои картины на выставках. — Думаю, я могу тебя понять. Но уверен, что тебе здесь понравится. — Я бы очень хотела в это верить, — Арина улыбнулась. Дальше в разговор вступил мужчина, заговорив впервые с момента, как зашёл в офис. Он выглядел самым суровым и сдержанным из парочки, можно было бы подумать, что это далеко не первая его работа. — Небесный Константин Евгеньевич, — голос у него был низким, с едва заметной хрипотцой. — Всё, что вам нужно знать, это то, что я люблю правильно организовывать пространство, — было краткое и сухое продолжение. Ясно. Лев подумал о том, что Константин может стать довольно успешным, если впечатление о нём не будет ложным. И, хотя в ответе Небесного старший менеджер уловил некоторую неправдоподобность, он не стал в первый раз акцентировать на этом внимание. В этот момент входная дверь вновь распахнулась, и в неё проскользнул высокий, тощий паренёк, который, сделав пару шагов вперёд, начал топтаться на месте, выпучив голубые глаза. Он выглядел ужасно смущённым и (это было видно) сильнее всего желал в этот момент, чтобы его никто не видел и не слышал. — П-простите, я опоздал. Ещё два месяца назад рассчитал время, но попал в пробку, — дрожащим голосом начал опоздавший. — Прошу, не оправдывайся. Это первый раз, так что не волнуйся, всё хорошо. Просто постарайся больше это не допускать, — тут же прервал его Лев, постаравшись успокоить. — Мы тут как раз знакомились. Я — Лев, ваш начальник. А тебя как зовут? Парень тут же выпрямился по стойке смирно, и только голова подпрыгнула пару раз, подбрасывая вверх-вниз и без того растрёпанные блондинистые волосы, в тени отливающие рыжеватым. — Орлов Осип Александрович, — ответил он и поклонился, только после этого позволив себе сделать несколько шагов по направлению к остальным. — Приятно познакомиться, — отозвалась Арина. Константин промолчал, лишь окинув прибывшего с головы до ног непроницаемым взглядом. Льву Осип напомнил орлёнка, маленького и неуклюжего, хотя начальник сразу попытался отогнать эти неучтивые мысли в сторону. — Вот и познакомились. Так как сегодня ваш первый день, я познакомлю вас с рабочим пространством и основными обязанностями. Прошу за мной! Оставшиеся часы он водил компанию по всему офису, показывая, как же работает их сложная (но слаженная) дизайнерская машина. Всего в штате было двадцать восемь человек, разделённые на три команды: те, кто отвечали за рекламу и распространение товаров; бухгалтерия, работающая с документами и финансами; и люди, которые реализовывали заказы. Лев и новые сотрудники относились к последним. Время близилось к вечеру, когда помещение постепенно опустело. — Я предлагаю устроить небольшой корпоративный ужин, чтобы поприветствовать вас в наших рядах, — Лев был настроен решительно, что-то внутри него не давало покоя, хотелось как можно больше времени проводить с этими пока ещё совсем незнакомыми людьми. Новые работники удивлённо посмотрели сначала на него, потом на часы, обдумывая, а стоит ли тратить на это своё время. — Я с удовольствием, — первой выступила Арина. Льву определённо нравилась эта девушка: казалась настойчивой и при этом лёгкой на подъём, чувствовалось, что она была душой компании. — Я тоже, — от менеджера не укрылось, как странно Константин посмотрел на Арину, прежде чем высказаться. Это был мимолётный печальный взгляд, хотя он так же только сегодня познакомился с ней, и не было никаких намёков на то, что они встречались где-то раньше. — Я…я-я тогда с вами, — Осипа Лев дослушал только из вежливости, он был уверен, что тот обязательно присоединиться к ним под конец. Вчетвером они прошли до кафе «Астра», которое было совсем недалеко от их офиса. Это было маленькое уютное заведение, выдержанное в стиле конца прошлого века: на стенах висели фотографии знаменитых советских актёров и спортсменов, а на фоне играли классические песни восьмидесятых и девяностых. — Это моё любимое место. Здесь обычно не так много посетителей, зато отлично кормят и можно погрузиться в приятную атмосферу, — Лев устроился за столиком в дальнем углу и жестом пригласил остальных последовать его примеру и не стесняться. — Знаете, это место кажется мне смутно знакомым, как будто я была здесь раньше, но очень-очень давно, — Арина удобно устроилась на диванчике рядом со Львом, с интересом оглядываясь по сторонам. — Мне…это напоминает место из моих д-детских снов, — неожиданно сказал Осип. — Что? — К-когда я ещё был в садике, мне часто снились сны, где я где забирался на крыши пятиэтажек и слушал старые пластинки. Я тогда и слов-то таких н-не знал, но образы почему-то всё равно всплывали у меня в голове. Мама говорила, что, когда я просыпался, то плакал, хотя ничего грустного и не происходило. Лев смотрел на Орлова, как заворожённый. Этот юноша, который весь день казался совсем маленьким и запуганным, вдруг открыто посмотрел на них, и такой глубокий и пронзительный у него был взгляд, что мурашки прошлись по спине менеджера. Он подумал, что сегодня и так было много странных моментов, которые ставили его в ступор. — Мне тоже бабушка говорила, что я часто плакала, когда мне было пять-шесть лет, и всё кого-то звала, хотя сейчас, конечно, этого не помню, — Арина задумчиво прикусила нижнюю губу. — Не вижу в этом ничего необъяснимого, все дети плачут, а образы из снов могут быть навеяны случайно увиденными картинами и фотографиями, — Константин выглядел так, будто ему как можно быстрее хотелось уйти из этого места и оказаться подальше от их компании. Мужчина сгорбился, сидя на краю дивана, чуть отвернувшись в сторону выхода, его правая нога беспокойно дёргалась. В этот момент к ним подошёл официант, и они заказали вино и закуски к нему, после чего погрузились в молчание. Когда напиток и бокалы принесли, Арина подскочила и, слегка театрально поклонившись, сказала: — Сегодня я буду вас обслуживать. Однако, это будет в первый и последний раз, — и она широко улыбнулась. — Лёва, скажи… Менеджер увидел, как лицо Ромашковой заметно покраснело, и она смущенно опустила глаза. — Прости, случайно вырвалось. — Ничего страшного, можешь звать меня так. Сейчас мы не на работе, так что, думаю, нам всем можно расслабиться. Что скажите? Все, кроме Небесного, согласно кивнули. — Но я всё же прошу обращаться ко мне по полному имени, ненавижу сокращения, — сказал Константин. — Хорошо. Лёва, скажи, когда хватит, — Арина начала разливать вино по бокалам. Разговор становился всё более живым с каждым выпитым глотком. Даже Константин, до этого сдержано сидящий в стороне, подключился к беседе. — В детстве я практически всё время проводила на улице, но при этом мало играла с детьми моего возраста. Мама часто рассказывала, что я любила забираться на верх лестницы на площадке и молча смотреть вдаль. А когда мне впервые подарили мелки, то стало совсем невозможно загнать меня в дом. Я рисовала непонятные каракули везде, где только можно, и была уверена, что получается просто отлично, хотя беспорядочные завитки вряд ли можно назвать произведением искусства, — рассказывала Арина. — Я не п-понимаю, почему ты не стала художницей, а пошла в д-дизайнерскую компанию? — спросил Осип, внимательно наблюдая за девушкой. — Как сказать… Мне ещё не хватает опыта. Сначала я хочу научиться жить и общаться с людьми, а уже потом начать делать то, что мне по-настоящему нравится. — Вполне логичный вывод, — Константин выглядел заметно расслабленее, но всё ещё временами поглядывал на входную дверь. — А по-моему, не совсем, — ответил Лев. — Мечты надо добиваться с самого начала, а то потом может просто не хватить времени и сил. Ты привыкнешь к обыденности и уже не захочется что-то менять, потому что появятся определённые риски. — Но пока у тебя нет достаточного опыта, как бы ты не старался, чего-то добиться будет очень трудно. А так лет через шесть или семь у тебя будет основа для будущего, — стоял на своём Небесный. Сальнов подумал о том, что впервые за весь день увидел на лице мужчины что-то, кроме холодного безразличия. — Но… — Лёва, Костя… Ой, прости, Константин! Не надо спорить о том, что касается меня. Я уже всё решила, а вы сейчас просто поссоритесь на пустом месте. — Можешь…– начал говорить Небесный, но запнулся. — Что? — Нет, ничего. Все выпили по ещё одному бокалу вина и дружно решили, что пора расходиться по домам, пока не слишком поздно. Они вместе вышли на улицу. Небо уже начинало темнеть, и прохладный ветерок заставлял сильнее укутываться в лёгкие весенние куртки. — Спасибо за сегодня. Уверен, из нас получится отличная команда, — решил сказать напоследок Лев, так как чувствовал, что должен был как-то ободряюще завершить первый день. — У меня хорошее предчувствие. — Может быть. До свидания, — сказал Константин и, развернувшись, ушёл в сторону центра города. — Увидимся з-завтра на работе! — на прощание выкрикнул Орлов, и, что удивительно, направился туда же, куда и Небесный. — Мне тоже пора, — Лев неожиданно понял, что остался наедине с Ариной. От этих мыслей стало одновременно страшно и радостно. Он подумал, что непонятные чувства сегодня всё никак не хотят заканчивать неожиданно появляться. — Да, пока-пока, — девушка улыбнуласьна последок, развернулась и ушла. — Что за день…– прошептал Лев и сел в такси, которое, наконец, подъехало. Осипу чувствовал себя неловко, тихо следуя за Константином, оставаясь в паре метров позади. — Тебе что-то от меня нужно? — наконец, спросил Небесный, остановившись и обернувшись в Орлову. — Нет-нет! Так получилось, что, кажется, нам по пути. — Да? И куда же тебе? — К-к остановке. В сторону набережной. — Что же, хорошо. Правда, ехать мне в другом направление, к Настьянской церкви. — П-понял. — Раз уж так получилось, то иди уже, пожалуйста, рядом. Раздражает, когда сзади так пристально кто-то наблюдаем за моей спиной, — не дождавшись ответа, Константин пошёл дальше. Осипу оставалось только догонять его, переходя на быстрый семенящий шаг. — Т-ты местный? — Орлов не любил тишину в присутствие других людей. — Нет, приехал с области. — А откуда им-менно? — Долго объяснять. Но, можно сказать, что, если бы остался, то в студию пришлось бы добираться по три часа на машине, если без пробок, — ответил Костя. Впереди показалась остановка. — Ладно, п-пока, — Осип остановился напротив пешеходного перехода. — Не хочешь ещё немного поговорить? — Ч-что? — В сторону набережной, как я знаю, автобусы ходят раз в полчаса, по моим подсчётам, следующий будет только через пятнадцать минут, не раньше. Не пойми меня неправильно. Но мой автобус приедет через десять минут, и мне не хотелось бы стоять на этой стороне дороги, когда ты будешь на противоположной. Это…может быть неловко, — Орлов мог поклясться, что кончики ушей Константина чуть покраснели. — Хорошо. -Ты живёшь один? — Небесный нарушил воцарившееся молчание. -А? Я? Да. Раньше мы с родителями жили в черте города. Можно было сделать пару шагов от подъезда и оказаться в диком лесу. Поэтому я легко могу тебя понять. Мне п-пришлось снимать однушку, чтобы жить поближе к офису. -М-м-м. Наверно, трудно так вот съезжать от родных. -Пожалуй. Но я не один из тех людей, которые не могут приготовить себе что-то большее, чем макароны с сосиской. Я единственный ребёнок в семье, поэтому всегда помогал маме в работе по дому, так всему и научился по чуть-чуть. -Единственный ребёнок? -Д-да. А что? -Не знаю. Смотря на тебя, казалось, что как будто должен быть брат…или сестра. Прости, глупость сказала, — Константин отвёл взгляд в сторону. -Н-не волнуйся, ты далеко не первый. Многие мои знакомые говорили мне об этом, — Осип улыбнулся. — А ты? Живёшь од-дин? -Если не считать кошку, то да. — Ты кошаткин? — Нет, ни за что. Это первая и последняя кошка, которая будет жить со мной. — Что же в ней такого особенного? — Она была жалкой. — Что? — удивился Орлов. — Я нашёл её ещё котёнком, когда она рылась в мусорке и пронзительно пищала. Она была настолько худой, что можно было пересчитать все рёбра. Я посмотрел на нём — такую маленькую и жалкую, никому ненужную — и увидел, увидел.! Ах! — Константин издал звук, отдалённо напоминающий рычание. — Не важно. — Как её зовут? — Осип не был дураком, понимая, что сейчас самое время чуть сменить тему. — Ахли. — Какое необычное имя. — Греческое. — А как она выглядит? У тебя есть ф-фотографии? — Нету. Она просто небольшая серая кошка, ничего интересного. Издалека показался автобус. — Это мой, — сказал Константин. — Т-тогда ещё раз пока, я пойду переходить на свою сторону. — Пока. До завтра. Наконец, первый рабочий день подошёл к концу.