* * *
Только когда с похорон проходит около недели, Дайске набирается сил прийти на могилу Хару. Он плохо помнит, что происходило всё это время, будто мозг пытается оградить его от случившегося непоправимого. От очередной невыносимой боли, которую ему ещё только предстоит пережить. Он почти свыкся со старыми кошмарами, каждую ночь теряя мать. Терять каждую ночь Хару оказалось намного сложнее. Дайске подрывается посреди ночи от собственного крика или от звука выстрела, показавшегося где-то совсем недалеко. На секунду, всего на миг может показаться, что это всё один сплошной кошмар, который вот-вот обязательно закончится. Сейчас позвонит Като, этот надоедливый детектив, и снова начнёт что-то монотонно рассказывать об очередном скучном деле, которое нужно срочно решить. Камбэ готов отдать все деньги мира и свою жизнь впридачу, лишь бы услышать этот голос ещё хоть один раз. Он закрывает глаза и обессиленно падает на подушки; этой ночью ему больше не уснуть. Под глазами залегли тени бессонницы, ставшей уже привычной. И спать больше не хочется. Дайске кажется, он привык не спать. До самого рассвета брюнет не смыкает глаз, уперевшись взглядом в потолок. Как только небо на востоке начинает светлеть, он быстро одевается и выходит из дома. Визг колёс слышится по всей округе, когда Камбэ с силой вдавливает педаль газа, едва заведя машину. Просто нервы уже окончательно сдали. Он летит по пустой трассе, набирая скорость. Кажется, стрелка спидометра уже перевалила за 200. А ему всё не страшно. Больше не страшно. Его ведь всё равно никто не будет ждать в осточертевшем отделе. Никто не положит руку на плечо, никто не улыбнётся приветливо. Никто не засмеётся звонко. На самом деле, под этим печальным "никто" кроется имя одного-единственного человека, которого Камбэ сейчас не хватало больше всего. Человека, важность которого мужчина осознал, только потеряв навсегда. И от этого сейчас становилось в стократ хуже. Если бы только Хару знал, как он хотел всё исправить. Если бы только... Когда машина останавливается у неприметного маленького кладбища, солнце ещё даже не поднимается над горизонтом. Но рассвет уже совсем близко. Дайске проходит среди осунувшихся маленьких памятников, идёт дальше. Кажется, будто ноги сами ведут его. Ведут к нужной, совсем свежей могиле. Он останавливается возле аккуратной чёрной плиты и только сейчас вспоминает – хорошо было бы привезти цветов. Он обязательно возьмёт их завтра. Самые красивые, какие только найдёт. Жаль только, Хару их не увидит. Дайске садится на землю, пустым взглядом прожигает каменное надгробие. Он не понимает. Он отчаянно не понимает, что Като больше нет. Ведь совсем недавно он смеялся, сидя рядом на лавочке. Камбэ обвивает руками свои худые колени, уткнувшись в них носом. Сил совсем не осталось. Ровно как и желания жить. И только одна мысль пестрит в сознании: "Хару бы этого не хотел". Он отдал свою жизнь, чтоб спасти Дайске, и теперь миллионер просто не мог допустить, чтоб жертва Като оказалась напрасной. Это было бы слишком. Утреннее солнце, едва появившееся над горизонтом, стремительно скрывалось за густыми серыми тучами. Свет тускнел, и всё вокруг становилось серым. Камбэ сидел на месте, не поднимая головы, пытаясь забыться в отсутствии времени. Кажется, он сидит так весь день, не двигаясь с места. Выключенный телефон лежит где-то во внутреннем кармане пиджака. Конечно, Сузуэ будет волноваться, но ему откровенно надоело сбрасывать её звонки каждые две минуты. Меньше всего хотелось говорить с кем-то. Всё равно ведь никто не поймёт его боли. Это слишком личное. То, что должно было быть поделено поровну между ним и Хару, но Дайске остался один. Когда шея начинает нещадно болеть, а спина немеет, он поднимается, пошатываясь идёт к выходу. Камбэ просто не может больше нигде найти себе места. Он наматывает круги по городу и окрестности, не желая возвращаться в пустой холодный дом. Но, когда всё же оказывается дома, Сузуэ с опечаленным взглядом встречает его на лестнице, ведущей на второй этаж. Он проходит мимо, не проронив ни слова, а она понимающе кивает. Им обоим тяжело говорить об этом, но девушка понимает, что Дайске сейчас в тысячу раз хуже, чем ей. Поэтому она молча поднимается следом, отправившись в свою комнату, чтоб через несколько часов услышать отчаянный крик и тихие шаги, что разносятся по коридору. Она бы хотела помочь, очень хотела, но не знала как. Дайске снова уезжает с рассветом. Бесцельно петляет по городу, дожидаясь открытия магазинов. Сегодня он не забудет, он же обещал. Машина тормозит у дорогого цветочного магазина, самого лучшего в округе. Камбэ заходит внутрь, окидывая усталым взглядом большие вазы с цветами. Девушка за прилавком мило улыбается, приветствуя посетителя. Он подходит ближе и замирает на месте, сбитый с толку внезапным осознанием. За всё время, проведённое вместе, Дайске так и не удосужился спросить, какие же цветы любил Хару. Девушка предлагает помощь, показывает лучшие варианты, а мужчина молча смотрит в одну точку. Он не знает. И всё же отчаянно хочется взять красные розы, непонятно почему. Словно так будет правильнее всего. И Камбэ поддаётся этому неведомому желанию, выбирая самые красивые. Выбирая и проклиная себя за то, что не сделал этого раньше. Хару было бы приятно. Он бы мило смущался сначала, утверждая, что это совсем лишнее, но потом бы всё равно принял букет. Дайске запоздало понимает, что по лицу скатываются слёзы, когда миловидная продавщица спрашивает, что случилось. Он отрицательно мотает головой, оставляя на прилавке крупную купюру, и спешно выходит, закрывая за собой дверь. Букет красных роз отправляется на заднее сидение, а сам парень пытается унять дрожь, прошедшую по рукам. Дайске идёт среди старых памятников, и к горлу подкатывает ком. Ветер треплет лепестки роз в его руке, мягко дует в лицо. Камбэ прячет красные от слёз и недосыпа глаза за тёмными стёклами очков, ставших привычными. Потому что никто не должен знать, что ему плохо. Он ведь ещё держится, и пусть, что из последних сил. Знакомый чёрный камень возникает перед глазами, заставляя вынырнуть из раздумий. Дайске кладёт цветы на землю, присаживаясь рядом. Молчать нет сил, а говорить не о чем, и ему буквально физически плохо. Он всё ещё не знает, как быть дальше. Только после долгого молчания Камбэ набирается решимости. – Като... – голос срывается от долгого молчания, и он замолкает на секунду. – Знаешь... Я скучаю. Слова срываются слишком легко, такие правильные и честные. Жаль только, их не слышит тот, кому они предназначались. Дайске снимает очки, закрывая лицо рукой. – Прости меня, Хару. С тех пор он зовёт Като только по имени. Потому что не успел сделать этого, пока парень был жив. Такое родное имя... и каждый раз оно отдаёт болью и отчаяньем всё больше и больше. Дайске приходит снова и снова, с каждым днём задерживаясь на могиле чуть дольше. Пока солнце не прячется за горизонтом. Иногда Камбэ, по старой привычке, идёт на работу, пытаясь свыкнуться с пустым рабочим местом возле себя. Замену Хару так и не нашли. Мужчина не удивлялся. Дайске чуть ли не ночует на могиле Хару. Он рассказывает всё, что случилось днём. Только ему никто не отвечает. Камбэ проводит пальцами аккуратно по гранитному памятнику и больше никогда не пытается сдержать горьких слёз. Кто знает, сколько времени проходит, когда Дайске, наконец, решается сказать то, что должен был произнести уже давно. – Я любил тебя, Хару. И всё ещё люблю. Прости, что не сказал этого раньше, – Камбэ небрежно смахивает слезу, смотря прямо перед собой. Он знает, что это глупо, но в глубине души отчаянно хочется верить, что его услышат. Потому что Хару должен знать.* * *
Дайске сходит с ума через 2 месяца. Он бродит по пустой утренней улице и вдруг замирает на месте, увидев вдалеке силуэт Хару. Дыхание перехватывает, а тело бросает в дрожь, и предательская слабость настигает так неожиданно. Хочется крикнуть, сорваться с места и побежать навстречу, прикоснуться рукой. Но что-то его останавливает. Он моргает несколько раз, пытаясь взять себя в руки и собраться с мыслями, но когда поднимает взгляд, больше никого не видит. Камбэ оглядывается по сторонам, пытаясь увидеть знакомую светлую куртку, но не находит никого. Кричать хочется ещё сильнее. И теперь он даёт волю эмоциям, срываясь на отчаянный вой. Плевать, если кто-то увидит. Уже на всё плевать. Камбэ понимает, что всё совсем плохо, когда образ Хару всё чаще и чаще возникает перед глазами – такой близкий, и в то же время такой недосягаемый. Русоволосый парень мелькает то тут, то там, и Дайске приходится сдерживать себя, чтоб не протянуть руку или не позвать. Несколько дней уходит на осознание и принятие происходящего, и Камбэ уверяет себя, что всё не так уж и плохо. По крайней мере, ему есть ради чего подниматься утром с кровати, пусть это лишь больная фантазия. Ему нужно зацепиться хоть за что-то. Игра в догонялки с невозможным затягивается, едва ли не доводя Дайске до истерики. Видеть Хару, неожиданно появляющегося где-то рядом, и не иметь возможности прикоснуться, всмотреться в светлое лицо, заглянуть в глаза. Это выше его сил, выше Камбэ. Такого издевательства не пожелаешь даже врагу. Он горько усмехается, разбирая ситуацию по деталям. Сознание учтиво подбрасывает мысль, что Хару сейчас было бы не до смеха. Вряд ли он хотел бы видеть напарника в таком состоянии – Като никогда не желал ему зла, что бы ни случилось. Скорее, всегда было наоборот – он защищал Дайске, чего бы это не стоило. В последний раз это стоило Хару жизни. И Камбэ всё ещё винил себя в этом. И будет винить, пока жив. Ночи с кошмарами сменяют друг друга так быстро, и брюнет устаёт их считать. Просто живёт по инерции. Зачем-то. А однажды он слышит тихое "Дайске" и его снова накрывает. Потому что это голос Хару. Его Хару. В этот день Камбэ принимает для себя окончательное решение.* * *
Багровое солнце отражается в стёклах домов, окрашивает небо розовым и алым, а ещё, совсем немного, фиолетовым. Дайске любуется закатом, неспешно докуривая сигару. Спешить больше некуда. Потому что сегодня он поднялся сюда с полным осознанием, что делает это в последний раз. Он больше так не может. Солнце заходит за горизонт, и Дайске немного жаль, что он больше никогда его не увидит. Зато, быть может, он снова увидит Хару? Это единственное, чего сейчас хотелось, чего хотелось последнее время. А сколько прошло с тех пор, как его похоронили? Сколько Дайске живёт в отчаянье? Он и сам не знал, счёт времени давно сбился. Да и нужен ли он был вообще? Ведь вот, как получилось: Хару так хотел спасти Камбэ, а в итоге погубил их обоих. Брюнет подходит к краю крыши, смотрит вниз. И ничего не чувствует, никакого страха или чего-то ещё. Он разучился чувствовать, потому что боль давным-давно разъела всё внутри. Как кислота. Нога поднимается с края крыши и зависает в воздухе. Дайске слегка пошатывается, но ещё удерживается на месте, балансирует на самом краю. И, можно подумать, что его удерживает кто-то невидимый, но это ведь только кажется. Так странно... Камбэ наклоняется вперёд и закрывает глаза, срываясь вниз. Ему кажется, он снова слышит Хару, который так мягко зовёт его. И шум ветра в ушах похож на чей-то печальный тяжёлый вздох. Хотя, наверное, показалось. Поздно ночью, не дождавшись Дайске домой, Сузуэ обнаружит в его комнате записку с единственной фразой: "Похороните меня рядом с ним".