«Ты для меня никто!»
Лишь память о прошлом, что вдруг раскололось…
«Теперь ты уже никто!» —
Кричала она, срывая свой голос.
«Ты для меня никто»
Казалось, что он заучил эту фразу.
Но только сейчас понял важную суть.
Как жаль, что теперь, так поздно, не сразу.
Ведь вспять ничего уже не вернуть…
«Ты для меня никто»
Последнее слово за ним, что б болело.
Она же, как раненный зверь, все стерпела,
Рыдая навзрыд, умоляя «За что?»…
Тогда ему не было дела…
Он стал для нее никем,
Спустя то же время пришло понимание.
На чувства забив, те, что были к ней ранее,
Старался забыть её насовсем.
Забыв, он остался ни с чем…
«Ты для меня никто»…
Взаимное, единогласно.
А только вот было ли так оно?
Навряд ли… И это ужасно…
Дыши под замедленный шаг.
Убитое сердце однажды боролось.
А он игнорировал это, дурак.
И счастье двоих раскололось.
Любовь — это боль на двоих,
Где снова лишь «ты для меня никто»
Звучит как знакомый избитый мотив.
Но ты без нее ничто.
Не раньте любимых своих.
•••
Холодная сырая комната. Четыре чертовы стены, ставшие личной камерой пыток для Вики. Слишком много событий тут было пережито, слишком много эмоций прожито и столько же мечт растоптано. Каждый уголок был пропитан нестерпимыми воспоминаниями, от которых сквозило болью и отчаянием. Когда-то от этих самых стен эхом отбивались тихие смешки, пропитанные счастьем и любовью. От них же отбивались умопомрачительные стоны удовольствия и неземного наслаждения. Сейчас же была пустота. Кровать, которую не застилали неделями, пара шкафов, что покрылись слоем пыли, и одно разбитое сердце в придачу с разорванной в клочья душой. Она закурила сигарету, уже давно не заботясь о своём внешнем виде. Каштановые волосы, спутанные и сбившиеся в одно непонятное гнездо. Тёмные мешки под некогда голубыми глазами, которые сейчас потускнели, утратив свою яркость и тот счастливый блеск, свидетельствовали об отсутствии должного сна. Бледная кожа, казалось, покрылась серыми пятнами безжизненности. Лишь изредка вздымающаяся грудная клетка напоминала о том, что она всё ещё не покинула этот мир. К её сожалению.•••
Алкоголь помогал затмить мысли, оставляя лишь жгучее послевкусие в горле и гул в голове. Очередная стопка текилы в руках и невнятное бормотание под нос. Как ему всё это осточертело. Это состояние, из которого он не мог выбраться уже долгое время, эта слабость, за которую он каждый раз себя корил. Словно зыбучие пески, проблемы засасывали ещё больше при малейшем сопротивлении. Так и оставалось неподвижно ждать своей смерти, ведь на помощь никто не спешил. Стоило разуму хоть немного проясниться, как шрамы на сердце начинали гореть сильнее, вызывая желание разодрать собственными ногтями кожу груди, вынуть этот пульсирующий орган и выбросить, лишь бы только не болело. Но худшее из этого, что он не знал, что с этим всем делать. С девушкой, что ждала его дома, где ощущалось уже совсем не как дома. Всё ему в мгновенье стало чужим, будто нереальным. Ведь так не могло быть. Так не должно было быть. Поэтому выход он видел лишь один.•••
— Ты для меня никто, — произнёс Люцифер в их последнюю встречу, когда пришел забрать оставшиеся чемоданы. Комната заметно опустела с его уходом, оставляя лишь пробирающий до костей холод. Она упала на пол, сдирая в кровь колени и истошно крича. Самоконтроль, который так долго и усердно взращивала в себе, сейчас послала к чертям. Ничего подконтрольного, лишь растоптанные чувства и слёзы, обжигающие тогда ещё румяные щеки. Хлопок закрывшейся двери предательски вонзил остриё ножа в девичье сердце, будто заставляя сбавить удары. Она кричала до сорванного голоса, до хрипов в горле, до пронзающей боли в висках. Била ладонями пол, словно это могло помочь. Осознание безысходности и необратимости событий нахлынуло, будто цунами, утопив в себе. Она задыхалась, захлёбывалась в этих слезах, будто в огромных волнах природного катаклизма. Он должен был вернуться. Должен был обнять и прижать к своей сильной груди, как делал всегда. Но не в этот раз. И не в следующий, когда ей будет так же до жути плохо. Ничего из этого больше не будет, как раньше. Она схватила первое попавшееся под руку и со всей силы метнула ему вслед. Статуэтка попала в зеркало, разбив то на мелкие осколки, разлетевшиеся по комнате. Как и её душа, весьма прозаично.•••
На рабочем месте девушки был идеальный порядок. Как впрочем и всегда. В вещах, в питании, в офисе, только не в душе. Там царил хаос, словно ураган, вечно сметающий всё на своём пути, никогда не утихал. Звуки нажатий клавиш на клавиатурах работников переплетался со звуками письменных принадлежностей. На лице появилась холодная маска, а между бровей залегла морщинка. Губы растянуты в фальшивой улыбке, скрывая плотно сжатые зубы от ненависти, что её переполняла. Ненависти к себе, к этой чёртовой работе и к тому, что мыслями была вовсе не здесь. Сердце вновь предательски ёкнуло на карусели мыслей о нём. — Ты для меня никто… — прошептала под нос, чтобы никто не слышал, крепче сжав кулаки.•••
«Ты для меня никто» — опять вскользь промелькнула мысль, от которой мужчина нахмурился. Повторять её уже стало сродни привычки, медитации, мантры. Самой вредной привычки, бездейственной медитации и просто ужасной мантры. Ничего не помогало. Сколько бы он не старался, как бы не пытался, а обмануть самого себя выходило скверно. Дьявол закрыл все чувства на замок под семью печатями, поклявшись никогда не возвращаться к подобному. Но мозг предательски подкидывал болезненные воспоминания, заставляя раны на сердце кровоточить. Ледяная глыба непоколебимости и озлобленности давала трещины, пропуская мимолетную слабость, за которую он затем себя корил. Корил, что допускал сами мысли о ней, терзая и без того покалеченную душу. Ведь должен был забыть. Потерять навсегда, из сердца образ любимый искоренив, что плотно засел там.•••
«Ты для меня никто» — их общий приговор друг другу. Лезвие, которым они разорвали все связи и оборвали нити своих жизней. Действительно ли они были никем друг другу? Нет. Почему тогда ничего не поменяли? Не верили. Потому что оба утратили веру в будущее, что могло объединять их, принося новые эмоции и открывая горизонты. Устали надеяться на изменения в устоявшемся быту, что раздражал до дрожи в руках. До разговоров на повышенных тонах, переходящих в крики и заканчивающихся разбитой посудой. А затем молчание. Такое глубокое и такое тихое. Оба думали, что им нечего сказать, когда хотелось кричать. Хотелось объясняться и узнавать, понимать и принимать. Но разрывающее и выводящее из равновесия молчание и губительное непонимание сыграли свою роль, завершив их историю. Боль — финальный аккорд в их некогда прекрасной мелодии отношений.