Только сейчас

      Яэ смеётся; Лайла чувствует, как у неё пылают щеки, как дрожат ноги и сохнут губы. Лайла чувствует, что слишком влюблена, что эта влюбленность её душит, что этой влюбленности быть не должно…       Но она есть.       Но Лайла не может ей сопротивляться.       Яэ такая красивая-статная-привлекательная; Лайла на её фоне — самая блеклая звезда на ночном небе. Лайла прекрасно это осознаёт, но всё равно не может отвести от неё взгляда: от наверняка мягких ушей, от блестящих озорным блеском глаз, от этих… губ.       Лайле странно чувствовать это.       Лайле странно вести себя так.       Яэ обнимает её едва ощутимо, утыкается носом в макушку; Лайла чувствует, как её сердце бьётся быстро-быстро, как её дыхание сбивается, как щеки горят пуще прежнего.       Только бы не заметили!       Только бы не поймали!       — Так, — Лайла облизывает сухие губы, отводит взгляд и пытается выкрутиться из чужих легких, но цепких объятий: Яэ особо за неё не держится, но вывернуться всё равно не получается, — так… Что было дальше?       Яэ смеётся, выпуская её из объятий:       — Тебе правда так интересно?       В голосе Яэ — звон колокольчиков кагуры Судзу, доля шутки и лёгкая нежность. Лайла немного кашляет, пытаясь скрыть смущение.       Ну почему она такая?! Почему Лайла не может найти в ней ни одного изъяна?!       — Сестрица Яэ очень интересно рассказывает.       Лайле вовсе не интересно: обычная история, где шаблонный герой с необычными (самыми обычными, на самом деле) силами спасает свою родину от какого-то суперсильного (опять нет) врага. Лайле интересны звёзды, научные труды и…       Ей просто нравится слушать Яэ. Нравится её голос, смех, редкое проявление нежности. Нравится её улыбка, нежные руки и озорное электричество.       — Да-а? — Яэ не верит совсем-совсем, Лайла это чувствует. — А мне кажется, ты меня не слушала.       — Я!.. Нет, я…       — Ты пялилась на моё лицо. Это очень заметно, знаешь ли.       На губы, если конкретнее, но Лайла не будет её поправлять. Лайла будет заикаться, размахивать руками и паниковать — небольшая закусочная вцепится в неё цепким взглядом. Яэ будет смеяться.       Лайла — умная, способная и многообещающая.       Лайла не должна… быть такой. Но отказаться от этих коротких встреч она не может, знает — скоро Яэ вернётся в Инадзуму, домой. Лайла, кончено, попросит её о переписке, но… какие её шансы?       — Не знаю, что на меня нашло… Простите…       — Я та-а-ак сильно тебе нравлюсь?       Лицо Яэ к собственному — близко-близко, Лайла чувствует её дыхание, чувствует её сладкий запах, легкое покалывание от столкновения электро и крио элементов.       — Мне даже самой страшно, — она прикрывает лицо ладонями и шмыгает носом, — насколько сильно. Яэ ждёт, ждёт, когда Лайла покажется, когда уберёт от лица руки, а потом — немного двигается вперёд, целует нежно-нежно и тихо шепчет:       — Не стоит этого бояться.       Лайле неловко. Её щеки не прекращают гореть, слёзы подступают к глазам. Она почти уверена, что у Яэ уже есть партнёр, а возможно и полноценная семья. А тут она… мелкая девчушка из Сумеру — никто, считай.       Если она Яэ и нравится, то на уровне лёгкой интрижки, да?       У Лайлы точно нет и шанса, но…       — Я постраюсь.       Яэ улыбается. Лайле кажется, что эта улыбка — грань между нежностью и хитростью. Она улыбается тоже.       Пока у неё есть ещё несколько дней, пока Яэ сидит рядом, пока она помнит тепло её губ; она готова забыть, готова поверить и принять; она готова любить.       Потом будет завтра.