***
Пара решила провести выходной, прогуливаясь по утренним солнечным улочкам Токио, глазея на витрины и покупая столько безделушек, сколько вздумается. Впрочем, Такато-то хотел поспать подольше, отходя после тяжёлой рабочей недели, забитой донельзя съёмками и фотосессиями, но Джунта ни свет ни заря стал будить того мириадами лёгких поцелуев по всему телу. Поёжившись от мурашек, Сайджо недовольно промычал что-то себе под нос, натянув одеяло до самой макушки, и всем видом дал понять, что подъём откладывается на неопределенный срок. Джунта, кажется, знает выход из любой ситуации, а тем более, если это касается его ненаглядного, идеального, изумительного Такато Сайджо. Любоваться им, конечно, прекрасно, но лучше всего вместе заниматься чем-то в такое погожее субботнее утро: есть мороженое, ходить в кино, купить новую рубашку, заниматься сексом. Для этого Сайджо необходимо вытащить из мира грёз, а, потому, Джунта перемещается в низ кровати, где беззащитно, не укрытые тёплым покрывалом, лежат стопы сони. Лёгкое касание до щиколотки, но Такато, кажется, его не чувствует. Не беда. Адзумая сильнее проводит длинными пальчиками по мягкой коже любовника, с улыбкой ожидая желанной реакции. Сквозь сон Сайджо кажется, что он на тропическом пляже нежится под палящим солнцем, потягивая кокосовый коктейль. Впереди плескаются волны солёного моря, обдавая отдыхающего россыпью холодных капелек воды. Тишина и умиротворение, которое, чёрт возьми, нарушает какая-то муха, ползающая у него по пятке. Актёр открывает глаза, успевая разочароваться и убедиться, что он не на райских островах средь белоснежного песка и пальм, а в своей квартире, а вместо назойливой мухи — надоедливый Джунта Адзумая, который сидит на его икрах и щекочет ему ноги. — О, Такато, вы проснулись! Наконец-то! — кажется, Джунта вообще не знает ни стыда, ни совести. Он просто оборачивается на заспанного партнёра и продолжает водить по стопам то быстро, то медленно, но одинаково безжалостно. — Э, Чунта, хорош! Пусти! — начинать утро с нежностей ангела-извращенца Такато не особо жалует, но то хотя бы привычно, а вот подъём от щекотки кажется чем-то за гранью. Бодрящие ощущения быстро сметают из головы Сайджо остатки сна. — Мне так нравится, что я могу вас трогать везде, будить столькими способами, любить по-разному, — Джунта хватает одну стопу Такато в крепкие тиски, игнорируя недовольные возгласы, и скребёт её всей пятернёй, провоцируя последнего на панический визг и попытки вырваться. — Пх-пусти-и-и, извращенец! — и Адзумая отпускает, поворачиваясь лицом к Такато, — Что это, мать твою, было? — Я вас так люблю, всё в вас меня заводит! Даже милый утренний смех, я давно его не слышал, — Джунта карабкается ближе к цели в виде заспанного лица Такато, чтобы подарить тому очередной утренний поцелуй. — Прочь! Долбанный Чунта! У тебя странные пристрастия, такие же ненормальные как и ты сам! — Такато прячет лицо в сгибе локтя и пытается увернуться от очередных непрошенных ласк, — Отста-а-а-ань, я хочу полежать спокойно! Адзумаю подобная реакция нисколько не смущает и он в привычной манере с Такато наперевес плетётся на кухню варить ароматный кофе, дожидаясь, когда возлюбленный сам прекратит бесноваться в его объятьях в тщетных попытках обрести свободу. Как Сайджо не дают решить, когда ему вставать, так и не дают право голоса на то, как они с Адзумаей проведут эту субботу. Поглотив сытный завтрак и увернувшись от нескольких ловких попыток домогательств со стороны Джунта, Такато Сайджо смиряется с нежеланной вылазкой в людской муравейник и следует за своим ангелом.***
— Такато, как вам будет угодно, только вот этого не произойдёт, — Джунта как всегда говорит абсолютно уверенно, будто он и есть та самая продавщица, поодаль от лавки которой сейчас стоит пара актёров. — Сам ведь вечно орёшь, какой я обаятельный! Что мой неповторимый шарм тебя заводит! С чего вдруг она не поведётся? — Такато бесится от такого спокойного ровного тона Адзумаи, будто тот всезнайка, который предвидит, что произойдет в следующий момент. — Ах, да потому что вы и ваш прелестный образ только для меня, Такато. Только на меня он действует так… — Адзумая подходит вплотную к Сайджо и берет его ладони в свои, прикладывая их к горячим губам. Джунта вдыхает аромат кожи любовника, и в его глазах уже мелькают черти. «Ей богу! Этому извращуге всё равно когда и как, смотрят на нас люди или нет», — в Такато кипит праведный гнев, ведь они посреди оживлённой улицы, а у Чунта как всегда срывает башню. — Руки прочь, ангел-извращенец! Ишь ты, решил оформить монополию на мою способность очаровывать? Погоди у меня! Лёгкий флирт, изящный жест рукой, и она точно отдаст заказ, нет, что там заказ, свою душу за просто так! — Сайджо вырывает свои руки и предусмотрительно отходит на несколько шагов назад. Знаем, видели. В Джунта Адзумае достаточно сил, чтобы прям вот сейчас перекинуть через плечо своего возлюбленного и бегом отнести в апартаменты, не давая тому и шанса на то, чтобы освободиться, а потом завалить и любить долго-долго. Пока Такато Сайджо не отключиться от переизбытка ощущений. — М-м-м, Такато, — как хищник, от которого пытается сбежать желанная добыча, облизывает свои губы Джунта, но Такато настолько привык к пошлым жестам и выражениям лица партнёра, что не замечает, как его медленно, но верно заманивают в ловушку, — А если этого не произойдёт? Хотите спор? — Да тут и без сделки всё ясно, а, впрочем, хорошо. Если выиграю я, ты отлипнешь от меня до следующего утра. Я хотя б в душ один смогу сходить, чтоб тебя! — А что получу я в случае выигрыша? — Джунта вновь надвигается на своего убегающего кролика. — Чунта, даже не надейся, не зря же я занимал позицию секс-символа номер один столько лет. Тут ни одна женщина не устоит, — Такато самоуверенно тычет указательным пальцем в грудь Адзумаи, не давая ему приблизиться, и гордо повторяет — Не устоит! Ха, спор значит спор. Ребячество конечно, но выиграть у Джунта будет прекрасным способом поставить его на место хоть ненадолго, а заодно — получить передышку. Лёгкая словесная перепалка о потенциале актёрского очарования и о том, что можно за него получить, привела двух мужчин ровно сюда: на оживлённую улицу, где несметное количество лавочников и продавщиц желали всучить ошеломленным от увиденного туристам как можно больше да втридорога. Слово за слово и Такато заявил, что ему достаточно применить свои навыки и врождённую харизму, и вот уже любой товар у него в руках абсолютно бесплатно. — И всё же, что даст мне Такато Сайджо, если продавщица не купится на безусловно присутствующее очарование? — На твой выбор, Чунта, — капкан для кролика со звоном захлопывается, и Джунта Адзумая победно ликует, выдавая радость только лёгкой ухмылкой.***
— Ну и чего ты хочешь? — Сайджо с хмурым лицом плетётся позади светящегося от восторга Адзумаи. — М? — Не прикидывайся! Ты победил, так что говори прямо, чего ты хочешь от меня? — Как и всегда, Такато, я хочу вас, — без тени смущения говорит Джунта и оборачивается на своего проигравшего спор возлюбленного. — Да ты и так, одержимец, только и делаешь, что меня хочешь! Есть что-то более оригинальное в запасе? — если сейчас Адзумая опять скажет, что хочет взять его во всех позах за одну ночь, это будет вообще не оригинально, потому что они это уже делали, и не смешно, потому что Такато тогда казалось, что он чуть не умер от потери спермы. — Вы — самый сладкий приз, который я буду выбирать снова и снова. Кстати, не хотите? — Джунта трясет пакетиком, забитым моти и всякой чепухой, подходящей больше для детей. Эти покупки были получены от той самой продавщицы, но, увы, за вполне себе реальную плату. Миловидная тётенька средних лет оказалась достаточно сурова на характер, и никакие приторные увещевания Такато Сайджо эффекта на ней не возымели, а потому потерпевший фиаско актёр выложил со вздохом банкноты на прилавок и поплёлся в сторону Джунта. — Отстань и говори уже что ты хочешь за мой проигрыш? — Потерпите до дома, Такато-сан, у меня уже есть одна идея, — и Сайджо даже не успевает вновь возмутиться, а его уже тащат через улицы туда, где поджидает им же навлеченная на себя участь.***
— Такато, вы же помните, что сказали перед сделкой? — Адзумая, кажется, готов выпрыгнуть из штанов от предвкушения. Он с похотью смотрит на Такато, и не накинуться на того ему помогает всего одна мысль: надо забрать свой выигрыш. — Пф, ну помню, — увы, Такато помнит и уже горько жалеет, потому что будь желанием Джунта очередное соитие, то они бы уже закончили и не сидели бы на кровати друг перед другом битых двадцать пять минут, — Я сказал, что в случае твоей победы ты сделаешь что-то на свой выбор… — Верно, Такато-сан, — Джунта нетерпеливо перебивает и ползет к любовнику по покрывалу, — Спросите меня, что я собираюсь с вами сделать. — Ч-чунта? — Сайджо напрягают нотки тона партнёра, они кажутся такими властно-пугающими, как тогда, когда они играли в учителя и ученика, — Ты чего? Адзумая обхватывает подбородок Такато, притягивая лицо того ближе к своему, и смотрит немигающим взглядом в бездонные глаза. Как же он его любит, и, как было сказано утром, любить можно многими способами. — Спросите, какова цена вашего проигрыша, Такато-сан, — Джунта начинает медленно вести язычок молнии на кофте партнёра вниз, не сводя с того глаз и ожидая ответа. Кофту скидывают окончательно, и вот бывший номер один в одной лёгкой футболке. — Что ты со мной сделаешь? — Такато выговаривает каждое слово медленно, уже чувствуя, что во всей ситуации есть один очень большой страшный подвох. — Я буду вас щекотать, Такато-сан. Послышалось. Да, точно послышалось. Джунта хотел сказать «Я буду вас любить» или «Иметь до отключки», да что угодно, только вот не это. Такато замирает и переводит глаза по пятьсот йен на Адзумаю. Пока не поздно надо валить, и, ровно как и в их первую ночь после попойки, Такато пинает, но на этот раз руками, Джунта и пытается спрыгнуть с кровати. Попытка с треском проваливается, потому что Адзумая предвидел такой ход событий лучше всех, он хватает Такато за лодыжку и тянет на себя. — Ты поехавший! Чунта, стой! — Сайджо пытается вырваться из цепких клешней озабоченного ангела и уже визжит, — Что это значит? Какого хрена? — Вы обещали, — пыхтит Джунта, пытаясь подмять Такато под себя, — что дадите мне что угодно на мой выбор. Я его сделал. Просто не сопротивляйтесь. — Извращенец! Я не согласен! У-бе-ри свои лапы от меня! — Сайджо делает несколько трепыханий, пытаясь выбраться из-под нависшего над ним Джунта, но тот уверенно перехватывает руки и, сжимая запястья, не даёт тому и шанса. — У нас был честный спор, а теперь вы пытаетесь соскочить. Так не пойдёт, вас придётся связать, негодник. — Вот что это за тон? Фетиш за фетишем! То отчитываешь меня как маленького, то вот ещё придумал, щекотка! — ускользнуть от Джунта не получается, а значит, решает Такато, можно попробовать надавить на его стыд. Если, конечно, таковой у Адзумаи вообще имеется. — Такато-сан, ваш звонкий смех заставляет всё моё нутро трепетать. Потрогайте, — Джунта, удерживая руку Сайджо, подносит её себе на пах, — Здесь всё уже твёрдое, а я ведь даже не начал. Вам может тоже понравится. — Да кому такое понравится?! У тебя встал от мысли, что ты будешь надо мной издеваться? Пусти-и-и! Стыд у Адзумаи отсутствует, а решимость не умалить никакими просьбами, а потому, удерживая партнёра под весом своего тела, он тянется к тумбочке, расположенной около их просторной кровати. Там заранее уже припасены специальные наручники из секс-шопа: кожаные и угрожающе звенящие. Такато только остается теряться в догадках, как долго Адзумая планировал сегодняшнюю пытку, а она в любом случае ждёт. Как бы сильно бывший номер один не был против выбора приза со стороны Джунта, тот ведь сам ему дал полную свободу усмотрения. По-хорошему, противиться — быть бесчестным, а свою репутацию Сайджо ценит всё же сильнее, чем нетронутость тела. — Такато-сан, протяните мне свои руки, — Джунта сидит на Такато и ждёт исполнения просьбы, — Ну же. У Сайджо последний шанс на то, чтобы соскочить, но, как обычно, он просто, скрепя зубами, протягивает свои руки, сжатые в кулаки. Так было всегда: Адзумая распаляет противящегося Сайджо, а последний в итоге поддается любым ласкам, получая неимоверное удовольствие в процессе. Это даже классно, только вот Джунта — абсолютно неуправляемый человек с либидо выше Небесного древа, а Такато при всей любви иногда хочет просто отдохнуть. — Ах, Такато, вот видите, вы уже и сами не против. — Замолчи, просто замолчи, ангел несчастный. Покончим с этим! — Такато инстинктивно проверяет несколькими резкими движениями прочность наручников. Что ж, аплодисменты фирме, нареканий со стороны потребителей явно не предвидится. — Как скажете, — хитренько улыбается ангел и поднимает за цепочку креплений руки Сайджо у него над головой. Прерывистое «Нгх!» разносится по спальне, когда Джунто начинает щекотать подмышечную впадину, то углубляясь пальчиками, то скребя по самой поверхности. Такато начинает вжиматься в кровать, пытаясь уйти от щекотных прикосновений, но ничего не выходит. Бёдра зажал своими ногами любовник-извращенец, а руки надёжно скреплены наручниками. — Ну же, не сдерживайте свой смех, — Джунта начинает действовать более активно и перемещается ко второй подмышке, — Меня это безумно заводит. Вместо ответа бедняга Сайджо пыхтит носом, не давая вырваться подступающему смешку. Пока выдержка позволяет, он будет стойко терпеть. Пусть для Адзумаи вся ситуация — заслуженный приз в споре, но Токато-то тут при чём? Правда лицо краснеет всё сильнее от сдерживания воздуха в лёгких и от изуверски нежных движений пальцев Джунта. — Из…ха-ах…вращенец! Мне щекотно, блин! — пищит бывший номер один и вскидывает голову на подушке. — Такато-сан, ну да, ведь я не массаж вам делаю. Хотя, если мне понравится ваше поведение, могу и сделать, — Джунта с широченной улыбкой смотрит на своего любовника, распаляясь всё сильнее от соблазнительного зрелища: извивающийся Такато Сайджо под его пальцами пытается извернуться от каждого прикосновения. — Массаж?! У меня не болят мышцы, мне тупо щекотно! Прекрати! — голос всё выше и выше, а потыкивания в подмышечные впадины становятся всё более частыми. — А я и не про спину… Такато аж чуть не поперхнулся слюной то ли от шока, то ли от очередного приступа смеха. Наглец, Джунта Адзумая — не знающий совести наглец. И этот самый наглец перемещает свободную руку под футболку Сайджо и начинает щекотать кожу вокруг аккуратного пупка. Круговые движения по часовой — живот проигравшего спор дрожит, круговые движения против часовой короткой перебежкой пальцев — Такато начинает скулить. Когда кончик пальца Джунта оказывается внутри нежной ямки, тот наконец-то слышит долгожданный перелив смеха. — Хах, а-а-а, Чунта, не там, не там! — Такато вопит всё сильнее и сильнее, попутно пытаясь вырвать руки, удерживаемые за цепочку, но у него не выходит, и от осознания безвыходности своего положения Сайджо начинает биться головой о мягкое покрытие. — Оу, вы так повредите свою талантливую голову, давайте я подложу подушку, а заодно… — Адзумая достаёт из заднего кармана металлическую штуку, которая оказалась дополнительным крепежом. За такой удобно фиксировать цепь к изголовью кровати. Щелчок, и вот у Джунта уже две свободных руки к большому несчастью Такато. Подушка занимает своё место у него под головой. — Ты сколько собрался заниматься этим?! — Сайджо, теперь ещё больше ограниченный в движении, злобно смотрит на своего партнёра. — Хм, пока не узнаю, где вы боитесь щекотки больше всего, — как ни в чем не бывало отвечает ангел и выставляет вперед обе руки, демонстративно засучивая рукава. Тут не выдержал бы и самый смелый, потому что Джунта запускает обе руки под серую ткань футболки и начинает щекотать Такато рёбра. Кажется, самое щекотное место Адзумая выяснит опытным путём, а до тех пор — не ждать Такато пощады. Смех становится всё громче и истеричнее, а ангел уже подбирается к двум горошинам тёмных сосков, вставших от напряжения. Джунто выставляет под футболкой два указательных пальца и аккуратно, едва ощутимо, поглаживает самые верхушки, из-за чего Такато начинает раскачивать корпус из стороны в сторону, стараясь уйти от пытки. Адзумая лишь зверски облизывается и раздумывает: «А не заткнуть ли ему рот глубоким поцелуем?». Пальцы перебежкой перемещаются на рёбра, задерживаются там на какие-то секунды и снова перемещаются на соски, терзая их сладкой экзекуцией. — Такато-сан так беззащитен, он так зависит от меня сейчас, это восхитительно… — этот возбуждённый голос Сайджо уже знает, и, верно, бугор в штанах мучителя хорошо видно. Сюрпризом является не томный тон, а сам факт эрекции. — Тебе нравится мучить людей, нравится мучить меня! Хах! Да ну, стоп, Чунта-а-а-ха! — Такато поражён тем, что у его партнёра в самом деле кинк на щекотку, а он узнал об этом спустя столько времени. Впрочем, неважно поздно или рано, важно то, что ему теперь с этим жить…и спать. — Я вас так люблю! Люблю, а не мучаю, — Джунта начинает щекотать низ живота любовника там, где виднеется резинка чёрных боксеров. В ответ на своеобразное, но искреннее признание в любви слышится только новая порция истерического смеха, а всё тело будто пронизывает электрической ток, только вместо тока — щекотная чесотка. Такато смеётся и смеётся, дрыгает телом, пытается выбраться, хотя знает, что это невозможно. Джунта изо всех сил игнорирует сочащийся смазкой стояк в штанах, лишь бы подольше слушать прелестное мурлыканье партнёра. Он помучает своего Такато сполна, пока тот не обмякнет в руках до состояния несопротивления, либо пока тот сам не возбудится. С последним, впрочем, можно помочь. Из потока смешков и странных завываний Сайджо выдергивает узнаваемый звук расстегивающейся ширинки. — Нет! Нет! Даже не думай, — рычит Такато, но этот озлобленный рык тонет в хихиканье и внезапном стоне, когда Адзумая до колен спускает джинсы партнёра и начинает щекотать ему член через ткань, — Это ужас-хно! Хватит! Если ты блин думаешь, что у меня встанет от такого, то ты точно двинутый! — Такато-сан, отдайтесь ощущениям, а я вам помогу, — Джунта прерывисто дышит, его возбуждённый член сдавлен тесными брюками, стекают капли пота по лбу, а в груди, кажется, печка вместо сердца, но надо держаться, чтобы финал был сногсшибательным. Адзумая ещё немного щекочет возлюбленного через трусы, а затем стягивает и их. Покосившись загадочно на пытающего отдышаться Такато, он внезапно вбирает плоть в горячий влажный рот и начинает, не выпуская ни на минуту, вылизывать. Отточенные за долгие месяцы чуть ли не ежедневных ночных марафонов движения шершавого языка по основанию и головке члена. Приятные поглаживания в области тазовых косточек. Пару ласковых фраз в перерыве. Бинго. Член Такато Сайджо реагирует вопреки любым желаниям своего хозяина и приходит в готовность принимать дальнейшие ласки. Джунто уделяет время, чтобы отвердевшая плоть продержалась в таком состоянии подольше, и под стоны Такато ублажает того ртом всё активнее. — Ах, м-м-м, Чунта, так бы сразу, так хорошо! — в тисках наручников и накатывающего возбуждения мычит себе под нос бывший номер один, но тут же резко вздрагивает, потому что его экзекутор, не выпуская стояк изо рта, начинает снова щекотать нежные бока. Хихиканье и стенания вперемешку долетают до ушей сосредоточенного Адзумаи, но ему нельзя отвлекаться. План работает отлично: вот сейчас он доведёт своего дражайшего до пика, но разрядки не даст, а просто защекочет до полусмерти. Наконец, Джунто с пошлым причмокиванием выпускает покрасневший от прилившей крови член Такато, и приступает к самой интересной части, игнорируя вздох разочарования. — Такато, вы так красивы, когда изнемогайте, люблю вас безумно, — Джунто втягивает воздух через нос и стискивает зубы, собственное возбуждение болезненной пульсацией доходит до мозга и обратно. С этими словами, Джунта опускает два пальца на перемазанную предсеменем и слюной пунцовую головку члена Такато и начинает легонько перебирать ими, принося пленнику необычной игры страдания, не описанные ни в одном законодательстве мира. Выбрать невозможно: стонать, плакать или смеяться, потому что хочется всё и сразу, потому что удовольствие смешивается с ужасным чувством щекотки. — Чунта, ради всего святого, достаточно, ты повеселился и хватит. Ах! Слишком! Мх-х-х… — ангел с садистскими наклонностями и самыми благими намерениями пальцами одной руки теребит уздечку, а вторую руку запускает под яички и начинает щекотать уже там. Набор звуков, исторгаемых плененным Такато, не поддается никакой передаче. Слюни текут по его подбородку, а глаза сами закатываются как в приступе. Голова абсолютно пустая и всё, что там можно попытаться сейчас найти, оформляется в гул от вибраций его собственных стонов. Счёт времени абсолютно потерян. — Такато-сан, потерпите ещё немного и поверьте, вы будете в восторге, — Джунта сладко увещевает своего любовника, сам постанывая меж слов. Совсем немного продержаться, и он тоже получит желанную разрядку. — Мгх, ах, Чунта, Чунта… — он смотрит слезящимися глазами на Адзумаю и сам не верит, что сейчас скажет, — Я больше не могу терпеть, сделай это, как угодно, но сделай! Слёзы текут ручьем по пылающим щекам от перевозбуждения и переизбытка ощущений, Такато уже просто покорно лежит и принимает всё, что делает Джунта с его сочащейся плотью. То трёт головку, то щекочет лёгкими касаниями ствол, то перемещается ближе к заднему проходу и умудряется поиздеваться даже там. Несмотря на всё это, оргазм какого-то чёрта маячит на горизонте, но никак не приблизится, и от отчаяния Сайджо готов на всё. Джунто на эту мольбу просто разводит, слезая с Такато, его ноги и швыряет остатки одежды на пол. Дальше дело за малым, Адзумая раздевается и сам, являя небольшой спальне свой возбужденный член, который перемазан выделениями не хуже, чем у партнёра. Два пальца ангела нагло отправляются в рот Сайджо, не встречая никакого сопротивления. Всё и так понятно, и бывший номер один покорно смачивает их вязкой слюной. — Такато, я вас очень сильно люблю и буду доказывать это всю жизнь! — Адзумая нежно проводит по припухшему от ожидания разрядки анусу Сайджо и вторгается пальцами внутрь. Любит же он трепаться, хоть и искренне, в такие моменты. Подготовка к полноценному соитию проходит не очень долго, Адзумая даже не касается заветной точки внутри. — Не дразнись, Чунта, мать твою! — скулит Такато, не получивший и толики высвобождения после долгого ожидания. Ему кажется, что он будет первым человеком в истории, у которого от похоти лопнет член, и это, конечно, будет позор. Упрашивать Адзумаю не надо, он лишь кивает и с утробным стоном входит на всю длину. — Почему ты остановился? — у Такато Сайджо, приготовившегося к скорой разрядке, выражение полнейшего шока на измученном ласками лице, — Почему?! По-че-му?! — Да так, я, мх, — держаться ангелу очень нелегко, — решил напомнить вам, что я всё ещё получаю свой приз. «Твою мать!», — думает про себя Сайджо и совершенно справедливо. Джунта начинает движения, доставая до самой простаты с каждым толчком, но при этом же он возобновляет щекотку под футболкой. Сколько продолжается пытка контрастом ощущений никто из партнёров не понимает. Лишь спустя какое-то время Такато, наконец кончив себе на живот, в истоме продолжит на автомате мычать в сомкнутые губы и будет пытаться увернуться от давно закончившегося домогательства со стороны ангела — извращенца. Стоны вперемешку со смехом из уст Сайджо сделали Джунта абсолютно счастливым. Да, Такато потом накричит на него и ударит подушкой по голове, но обязательно украдкой попросит повторения, не через неделю, так через полгода.