Случайная встреча

Закончив наши посиделки под утро, мы с Керемом проспали полдня. Хотя правильнее сказать я проспала, потому что он всё ещё спит. А я пытаюсь придумать, чтобы нам приготовить на ужин, хотя все мои мысли заняты только двумя вещами. Первая это, конечно, наша поездка в Америку. Мне всё ещё сложно поверить, что это правда. Хотя, я вчера кажется раз сто спросила у Керема, точно ли это, не розыгрыш ли это. И всё прочее в таком духе. И ещё я не знаю, как готовиться к этой поездке. Я почти уверена, что Керем захочет заехать к его семье, а я совсем не знаю, как вести себя там. Потому что я знаю, что он рассказал семье о нас, но я всё ещё не общалась ни с кем из них после этого. А что, если я совершенно не устраиваю их как девушка Керема. Ему будет все равно, он скажет мне, что главное, что он меня любит. Но я не хочу быть причиной раздора в его семье. То есть, когда Гамзе узнала и когда я рассказала папе, я точно знала, что они будут на нашей стороне. Потому что моя семья представляла Керема моим парнем задолго до того, как он им по-настоящему стал. Но что об этом думает его семья? Ладно, Мелис вроде не против. Кажется, Керем как-то говорил про то, что она тоже допытывала его, точно ли мы просто друзья. Хотя и это можно рассматривать с разных сторон. Могла ведь с надеждой, что мы только друзья. А его родители? Я совершенно не знаю, какие у них представления о будущем Керема. Может они хотят жену, которая будет сидеть дома и готовить ему завтраки, обеды и ужины. До жены мне, конечно, ещё далеко, но может и к девушке требования не ниже. А ещё, мысль, которая не даёт мне покоя, это слова Керема о том, что он думал все перерывы обо мне. Почему он так сказал? И думал ли он правда обо мне? Неужели он уже тогда был в меня влюблён? Или он просто думал о героине, об её образе, характере и, логично, на фоне возникали мысли обо мне, раз я стала прототипом. И почему вообще я? Неужели в мире мало примеров сильных женщин? Или он хотел написать обо мне. Может скучал, и его мозг сам пришёл к тому, что написание такого сценария может заполнить пустоту в нашем общении. Ничего не понимаю. Я окончательно запуталась. И надо всё-таки придумать что-нибудь на ужин. – И о чём таком важном задумалась моя милая девушка, что она уже несколько минут стоит и смотрит в шкафчик? – выводит меня из мыслей голос Керема, который заходит на кухню. Я отрываюсь от раздумий и поворачиваюсь к нему лицом, опираясь на столешницу. – О тебе, – честно отвечаю я. Парень подхватывает меня за талию и усаживает на кухонную поверхность, так чтобы наши глаза оказались на одном уровне. – И о чём таком прекрасном, связанном со мной ты думала? Оно ведь было прекрасное? Я мгновение сомневаюсь, посвящать ли его в свои мысли, но всё-таки признаюсь. – Твоя фраза вчера, что ты все перерывы между съёмками думал обо мне. Ты имел ввиду о героине, её характере, образе и поэтому на фоне всплывали воспоминания со мной. Или правда обо мне? – А я так надеялся, что ты не обратила внимание на эти слова и что мне не придётся признаваться тебе в моих маленьких преступлениях. – Ты меня пугаешь. – Нечего пугаться, любимая, – он целует меня, но отстраняется и отвечает, – я старался думать о персонаже. Но когда я только начал умственную работу над проектом, я подумал, что будет справедливо, если ты найдешь своё отражение в главной героине. Ведь именно ты мой вдохновитель. Так что потом, когда я начал писать, довольно часто задумываясь над тем, как сейчас поступит героиня, я вспоминал какие-то моменты с тобой. – А я как раз задавалась вопросом, почему именно я прототип. А это, оказывается, ещё и не случайность. – Не случайность, можешь считать, что я посвятил фильм тебе. Иногда в поисках вдохновения заходил на твой профиль в Инстаграме, расстраивался, не находя там особо много новых фото. Хотелось хоть через них узнать, чем ты живёшь. Так что я просто вновь и вновь пролистывал старые. Кстати, хотел спросить. Ты сама удалила наши фото или это все агенство? – Агенство. Оно решило, что я должна быть из тех бывших, что отписываются после расставания и удаляют все фото. Но я не смогла их удалить, они просто в архиве. – Как это не смогла? – Они дороги мне, как воспоминания о неплохом времени вместе. Хорошем, если честно. И ты должен был заметить, что я удалила только общие. Просто мои фото, которые сделал ты, я оставила. Просто ты прекрасный фотограф, и ты так красиво меня всегда видел. Я их иногда тоже пересматривала, возвращалась к тем прекрасным моментам. К тому замечательному времени, когда мне не нужно было выбирать из десятка скучных проектов, а у меня был один безумно интересный. – Архивные тоже пересматривала? – Тоже пересматривала. Но что это мы обо мне. Мы не закончили с тобой. Ты думал обо мне потому что это была работа или потому что ты скучал? – Я заканчиваю реплику, но потом одергиваю себя. – Прости, что я несу, конечно это была просто работа. Между нами ведь не было ничего тогда. – Хандемий, это была работа. Но я очень скучал по тебе. По твой улыбке, по твоему смеху, по твоим красивым глазам. Не знаю, любил ли я тебя уже тогда, но точно не был к тебе равнодушен. Понял, наверное, слишком поздно. Может, если бы осознал до отъезда, мы бы могли начать нашу историю намного раньше. – А может хорошо, что осознал сейчас. Когда я уже не связана по рукам и ногам контрактом. Мне бы не позволили тогда быть с тобой. А сколько мы бы выдержали прятки, никто из нас не знает. Давай не гадать, как могло бы быть. Мы сейчас вместе и это главное. – Ты права. Ну что, мы разобрались со всеми вопросами в твоей милой голове. – Поцелуй меня. – Ты просто невероятная, я тебе вопрос задаю, а ты, – я не даю парню договорить, притягиваю его за футболку поближе ко мне и целую. Я чувствую, как он шокирован моей настойчивостью, но он всё-таки отвечает, поглаживая меня по обнажённому бедру и запуская волну мурашек. – И у нас есть ещё одна проблема, – говорю я, когда воздух в лёгких заканчивается и приходится отстраниться, – у тебя ужасная девушка. Она так и не смогла придумать, что приготовить нам на ужин. – Как хорошо, что мне плевать, как часто моя девушка готовит мне ужин. На самом деле, я не особо голодный. Можем сделать какой-нибудь салат, если ты не очень хочешь кушать. – Почему ты у меня такой идеальный? Другой парень уже бы сказал, что я отвратительная девушка, раз даже ужином накормить не могу. – Я люблю тебя за множество других твоих прекрасных черт. Ужины – это последнее о чём я буду думать, – он снимает меня со столешницы. – А теперь давай сделаем вместе салат, если у тебя, конечно, есть еда в холодильнике. – Эй, я не настолько безнадёжная хозяйка. – Как ты думаешь, мы будем есть это зелёный лук, который уже почти высох, или я могу им отшлепать тебя как маленького ребёнка за то, что он почти высох? – смеётся Керем. – Я не виновата, что мы живём у тебя. Конечно, все свежие продукты там. Но вот эти помидоры, вот эти огурцы выглядят точно неплохо, – я кладу их в руки Керему. – И этот сыр пахнет вполне съедобно. И смотри, у меня даже есть твои любимые оливки. Сможешь добавить в свою тарелку, потому что ты же знаешь, что я их не ем. – Всё, всё, Ханде, я же пошутил про лук и отшлепать, ты чего так активно решила перебрать холодильник? – Ничего, просто показываю тебе, что я не безнадёжная хозяйка, даже при том, что я здесь не живу. – Я тебя обожаю, – он притягивает меня в объятия и целует. Мы в конце концов занимаемся салатом и ужинаем. – Мелис звонила. Поздравляла нас с премьерой, я поделился с ней новостью про Америку. Она сказала, что с нетерпением ждёт нашего приезда. – А я совсем забыла написать Гамзе. Надо будет написать, как покушаю. Ты, наверное, хочешь поехать пораньше, да? Знаю, как ты всегда скучаешь по племяннику. – Ты против? – Керем, это же твоя семья, как я могу быть против. – Ты тоже моя семья. И если тебя что-то смущает, я найду способ минимизировать ваше общение. Ну или решить проблему, чтобы больше ничего не смущало. – Не надо ничего минимизировать. Я хочу, чтобы ты был счастлив. И если работа позволит, я буду счастлива быть рядом с тобой там, где тебе хорошо. И что значит я тоже твоя семья? Сестра и родители куда больше твоя семья. – Они семья, которая меня вырастила. И я их очень люблю. Но ты моя семья сейчас. Во всяком случае пока мы живём вместе и не планируем расставаться. Так что, если тебя что-то беспокоит, лучше скажи мне об этом до того, как мы прилетим в штаты. – А что если я не понравлюсь твоим родителям, как твоя настоящая девушка? То есть Мелис вроде хорошо ко мне относится, но насчёт твоих родителей я ничего не знаю. – А я знаю, что я тебя очень люблю, а и мама, и папа хотят, чтобы рядом со мной был человек, которого я буду любить и который будет любить меня в ответ. Так что, если наши чувства взаимны, тебе не стоит переживать насчёт моих родителей. – Ты ведь не сомневаешься в том, что наши чувства взаимны? – Конечно нет, но ты можешь напомнить мне, как сильно ты меня любишь. – Ах ты хитрый, – я целую парня, – вспомнил? – Вспомнил, – улыбается он. – И если что, моим родителям не важно, будет ли моя девушка сидеть дома и готовить ужин или также как и я работать, так что мы будем заботиться друг о друге, готовить ужин, если один возвращается раньше. Или заказывать что-то, если оба возвращаемся поздно. Ну это просто так, если вдруг это тебя волнует. – Честно? – Честно. Ты из-за этого волновалась, да? – Немного. Но теперь я спокойна. Давай уберем посуду. И по-хорошему, нам бы вернуться к тебе домой. Там наши собаки совсем одни. Мы приводим дом в порядок, переодеваемся, забираем вчерашние наряды и отправляемся в машину Керема. В дороге я пишу сестре о том, что мы среди финалистов фестиваля. – Что ты делаешь? – спрашивает Керем, бросая на меня взгляд. – Решила, что самое время выложить фотографии из Италии. Вот думаю, выкладывать ли те, на которых есть ты. – Как хочешь, но это приоткроет завесу отношений между нами. – А вообще, выложу те, которые делал ты. Они такие красивые. – Что ты там написала? – спрашивает Керем, когда видит, что я убираю телефон. – Что мне повезло путешествовать с прекрасным фотографом. Я никого не отмечала, так что скорее всего все подумают на Гамзе, она тоже хорошо фотографирует. Да и она давно выкладывала фотки из Рима, в том числе со мной. – Или все решат, что твой новый парень – фотограф. – И такое возможно. И это не очень далеко от правды, но он на самом деле не только прекрасный фотограф, но ещё актер, режиссер, сценарист. И самый лучший мужчина в моей жизни. – Когда ты так говоришь, я хочу унести тебя в спальню и никогда не отпускать. – Вот сейчас мы выйдем из машины, – говорю я, пока Керем паркуется, покормим и поиграем с нашими собаками. А потом я вся твоя. – Я запомнил, – говорит Керем, обнимая меня. – И теперь я надеюсь, что собаки после еды не захотят играть. Потому что я соскучился. – Мы постоянно вместе, когда ты успеваешь? – Помнишь, я скучаю по тебе ещё со времён Америки. – Я думала, тогда ты скучал как друг, а не как парень. – Учитывая, какая ты шикарная девушка, сложно скучать только как друг. – Так всё, молчи. Я не хочу знать, о чём ты фантазировал в Америке. – Да? Жаль. Потому что иногда я фантазировал о тебе. – Керем Бюрсин, я не готова слушать о ваших похотливых желаниях. – Ладно, не буду говорить. Просто продемонстрирую на практике, – шепчет он мне на ушко, оставляя поцелуй на шее. – Ты невыносим, дай я покормлю собак. – Я ничего не делаю. Керем отходит в сторону, пока я насыпаю корм. Наши питомцы тут же устремляются к своим мискам, как обычно, пытаясь немного позаимствовать друг у друга. Потом мы валяемся на полу вместе с ним, играя с этими маленькими и большими комочками шерсти. Но они быстро устают и занимают свои любимые места, чтобы заснуть. Я взвизгиваю от неожиданности, когда Керем поднимает меня на руки. – Я вся в шерсти, – жалуюсь я. – Значит придется начать с душа. Не переживай я тебя отмою. – Да? – игриво спрашиваю я. – Да, – отвечает мне Керем, заводя в душевую кабину и включая воду, не удасужившись снять одежду. – И ещё покажу тебе, как сильно я тебя люблю, моя Хандемий.