Моя любовь может напугать

Когда я смотрю на тебя, то мне кажется, что я плавлюсь. Я будто распадаюсь на множество мелких кровавых кусочков.    Как будто внутри меня продолжают летать те самые миллионы бабочек из-за которых становиться теплее на душе.    Которые заставляют улыбаться, щекочя меня своими крыльями изнутри. Это странное чувство. Оно нравиться мне... Нет. Оно мне не нравиться, я обожаю это чувство! Оно радует меня до неймоверности. Иногда кажется что у меня самого скоро выростут крылья и я долечу до седьмого неба от счастья.    Люблю это чувство капашения внутри себя, даже несмотря на то, что оно доставляло мне лишь боль когда-то. Бабочки могли бы и вправду съесть меня заживо. Поедая моё сердце, лёгкие, бронхи, трахеи, потом гортани и доходили бы до моего рта. Я бы кашлял окровавленными бабочками... А некоторые из них наоборот, пошли бы вниз моего тела сжирая на своём пути все мои органы, мышцы и кожу, вылезая из моего живота.    А я лишь заливал эту боль алкоголем. В основном виски. Вначале я думал что это неправильный способ бороться с болью, что это плохо, что это лишь усугубит мои страдания. Я был прав. Но это лучше чем селфхарм. Это не так заметно, не так больно, хотя и не очень вкусно. Хотя я всё равно всегда ходил с обкусаными губами, не осознанно разшёсывал кожу почти до крови в некоторых местах. Это тоже является селфхармом, как я знаю. И не стоит забывать про нашу всеми любимую подружку бессонницу. Хах...    Мне... Мне и вправду было херово. Чем больше я про это думаю, тем больше я это осознаю.    Неважно. Вернёмся к моей любви и восхволениям этого дурацкого мызыканта. Моего музыканта.    Вообще... Мы и так встречаемся. Мы уже и сексом занимались, причём много. Хочу заметить, что секс с ним восхитителен. А мои мысли всё такие же, как тогда. Тогда когда мы ещё даже не были лучшими друзьями. Мы просто перекидывались парой слов за день, и то в основном только по делу.    А я уже любил тебя так сильно, что хотелось говорить тебе это вечность. Мне и до сих пор плевать, если я сорву свой голос. Плевать если я буду говорить это с кровью ворту. Плевать если я умру от этого. Я люблю тебя так, что, даже если  меня заставить писать это вечность, чтобы стереть мои пальцы до кровавых мазолей - я не устану. Я буду продолжать писать это до тех пор пока не умру от кровопотери или инфекции, которая залезла в меня через раны.    Это странно. Но это самая, что не на есть правда. Это глупо. И это тоже правда.    Но я люблю тебя, Уильям Голд.    Я люблю тебя очень и очень сильно.    Люблю настолько сильно, что даже вся вселенная в своих бесконечных размерах не сравниться с тем насколько моя любовь к тебе сильна и велика    Я люблю тебя так что готов убить и умереть за тебя    Я люблю тебя так, что готов отдать всё что могу    Я люблю тебя так, что готов страдать до скончания веков, как бы   больно не было. Если это будет для тебя, то я готов    Всё только для тебя    Для моей самой прекрасной Пташечки. Самой доброй, умной и милой.    Всё для моего возлюбленного. Самого красивого и до невозможности притягательного    Если бы тебя увидело самое красивое создание вселенной, то оно бы отказалось от этого титула    Я люблю тебя, Пташечка    Я люблю тебя, моя Певчая Пташка    Я люблю тебя    Люблю только и только тебя    Люблю тебя, Вилби       Кажется я сошёл с ума.    Кажется, хоть и немного, но моя любовь и вправду может напугать.