Дочка

- Ты же не думаешь, что таким нравишься мне больше? Локи усмехнулся самой своей из своих улыбок. И то, что знакомое выражение начертано было на пока еще не очень знакомом лице, только подчеркивало впечатление. В женском облике Локи был еще изящнее и красивее, чем всегда. Он становился по-настоящему ослепительным, вызывающим робость у тех, на кого не смотрел. А смотрел он уже очень давно на одного лишь египтянина… И, помимо главных отличий, в нем проявлялась черта, которую Сет находил просто очаровательной. Локи утрачивал большую часть своего смертоносного злого льда и становился очень теплым, по-настоящему пламенным. Конечно, с этим огнем, как и со льдом, тоже нужно было уметь управляться. Сет – умел. Впервые это произошло зимой, противным февральским вечером, после целой недели полевой работы такой интенсивности, что даже могучий Сет был измотан до предела. Дом Локи в Лондоне, горячий душ. Спальня, тонкий силуэт бога обмана у темного окна. Он был от шеи до пят закутан в тяжелое зеленое полотенце и казался почти маленьким. Именно тогда Сет остро ощутил, насколько в действительности опасается причинить ему боль… И насколько не желает менять все это. Вот он повернулся на звук шагов – резной светлый профиль на фоне ночи, искры в рыжих волосах и на кончиках длинных ресниц. Ненужной тряпкой скользнуло на пол полотенце, Сет потянул носом, чтобы ощутить давно ставший родным запах снега и неприрученного огня. И лишь после осознал, что видит… Дальше было еще и еще. Каждый раз неожиданно для Сета, и каждый раз запоминался, как первый. И Сет знал – едва переведя дыхание, огненная красавица станет прежним, обманчиво хрупким, холодным, колючим Локи. Его Локи. Но в этот раз он не стал. Лежал, морща от щекотки меха тонкий нос, щурился, и, вопреки всему, что Сет знал о нем, помалкивал. И оставался дамой. - Я знаю, что нет, – лениво, почти томно отозвался он. Голос его почти не менялся при преображении, лишь становился чуть звонче. Может быть, мягче. – Не больше или меньше. Иначе. Кстати, а почему ты никогда не становишься Мехен? Сет откинулся на спину, невидяще уставился в потолок. А в самом деле – почему? Он вполне ладил с женской своей сутью… - Уязвимость, – наконец без уверенности произнес он. Локи в один миг оседлал его бедра, вдавил в постель с такой силой, какую невозможно было угадать в девушке-нимфетке, которой он сейчас был. Острый локоть неприятно упирался в ямочку на груди. - Вранье, Сет, – очень спокойно припечатал бог обмана. – Почему? Душе пустыни достаточно было сделать одно мощное движение, чтобы освободиться. Он переместил любовника обратно на постель с беспримерной аккуратностью. - Я не знаю, Локи. И не хочу ни думать об этом, ни говорить. Если однажды захочется эксперимента, вот как тебе – обещаю, ты первый узнаешь. Кстати, ты не мог бы вернуться в нормальный вид? - Стесняешься? – рыжий ухмыльнулся. Взгляд его приобрел то неуловимо-сосредоточенное, строгое выражение, которое предваряло возвращение в мужскую ипостась. Обычно преображение длилось миг. Сет, хотя и пытался, не мог уловить момент. А сейчас вокруг фигуры Локи дрогнул, точно от грома, прохладный воздух, но ничего не изменилось. Точеное лицо Локи постепенно приобретало самое невозможное из выражений. Растерянность. - А я не могу… – тихо сказал он. В любой другой ситуации Сет бы не поверил. С Локи не расслабишься, всегда надо быть начеку. Шутник Локи, обманщик Локи, огненный и озорной, склонный вытворять такое, что даже у самых невозмутимых волосы вставали дыбом. Но не теперь, когда он сам на себя не похож… - Почему? - Не мешай! – Локи мотнул головой, взгляд его был направлен внутрь. И вдруг глаза, обычно искристые и холодные, полыхнули таким жарким, ослепительным светом, что Сет даже отшатнулся. Локи медленно сел на постели, и сейчас он выглядел почти собой. Чуть более тонкие линии, чуть более изящные черты… Но вся манера держаться стала настолько откровенно мужской, что Сет, дабы чудовищный диссонанс не так бросался в глаза, накинул ему на плечи покрывало из медвежьей шкуры. Локи закутался в белоснежный мех, обняв колени. Его огромные глаза сияли так, как никогда не пламенели волосы – а ведь их когда-то коснулся, благословляя, сам Ра! - У нас с тобой будет дочь, – сказал рыжий очень спокойно. “Если это шутка, то слишком жестокая даже для тебя” – такова была первая мысль Сета. Потом пришло понимание, что шутить так Локи не станет. Во всяком случае, не с ним. А еще рыжий сказал “у нас”, а не “у меня”. Значит… Задохнулся. - Невозможно! – шепотом на вдохе. – Ты ведь сказал тогда, что… Локи глянул задумчиво, но все же не выдержал и засмеялся – в голос, до слез, почти до истерики. Сета это привело в чувство, а заодно и в бешенство. - Скотина! Рыжего обманщика вместе с тяжелым покрывалом смело на пол ударом подушки. Вскочил, выпутался из меха – и оказался в жарких объятиях Души пустыни. - Чтобы ты потом сильнее обрадовался, – прошептал он уже в поцелуй. Следующие месяцы Сет не раз ловил себя на очень странных мыслях. Прежде он полагал, что знает о жизни и о себе если не все, то весьма многое. Мало что извне могло пробить броню, которой он окружил себя. Но Локи находился внутри брони. И прежде легкий, несдержанный и капризный, он сделался невыносим. Разумеется, скрываться он не собирался, и в корпорации почти все задавали вопросы. К счастью, только по поводу женского облика – заметить положение ледяного великана мог только его сородич, а их почти не осталось, и в Москве они появлялись нечасто. А вопросы прекратились очень скоро – от острого языка Локи пострадали в один день Зевс, Баба-Яга, Шу и Деметра, позже чуть не кончилось дракой между рыжим и Инпу, потом Кали объявила на весь офис, что ноги ее больше не будет в небоскребе, пока там находится Локи, и управление решило не рисковать. Локи дали отпуск “до приведения себя в норму”, Сет объявил, что присмотрит за взбалмошным другом… И теперь страдал один. Капризы – даже не полбеды. Перемены настроения – привык, сам такой же. Но Сета безумно раздражала манера Локи одеваться: джинсы и безразмерная голубая худи, будто он был в трауре, а не ждал появления на свет новой богини! Но не спорить же?.. А когда подошел срок, Локи исчез. Не предупредил и очень надежно закрылся от Сета, так, что не дозваться. Сет всерьез думал, что сойдет с ума. Он звал друга безостановочно и перевернул абсолютно все на Земле места, где мог скрываться рыжий псих. Ничего. И тогда его впервые за долгую, очень долгую жизнь накрыло страшное чувство, никогда прежде ему не свойственное. Он расхотел жить. Это было в сотни, в тысячи раз ужаснее и хуже того, что сделал с ним когда-то Гор – ведь теперь это шло изнутри, от себя. Что же он испытывал к Локи, сумасшедшему, взбалмошному чужаку, если его исчезновение так влияет?.. В ту ночь в Сахаре выпал снег. Сету было все равно – он сидел на скале, той самой, где Локи впервые увидел его истинную суть, и в душе было тихо, мертво и пусто, как в разграбленной гробнице. Именно таким его отыскал Шу. Сет издалека заметил его, но никак не отреагировал. А бог ветра между тем подкатил на своем неброском с виду, но поистине достойном только бога велосипеде, – подарок Локи, между прочим! – прямо к скале. Резкое торможение по влажному от снега песку не вызвало пыли. Шу деловито поправил чуть сбившийся немес, одним прыжком оказался на скале. Будь Сет в состоянии замечать что-либо, он обязательно отметил бы резкость движений и жесткий прищур, из-за которого серые глаза деда, обычно спокойные и теплые, казались стальными. Шу, – немыслимо! – злился. Очень злился. И без всякого предупреждения влепил внуку тяжеленную оплеуху! Тысячелетия полной готовности к бою должны были сделать все сами, без участия разума. Слегка качнуться назад, в кувырке достать нахального вторженца ногой, – в лицо либо в грудь, на выбор, – приземлиться по ту сторону скалы и лишь тогда начинать выяснение. Но Сет кое-что не учел. Шу тоже был богом. И именно от него Сет усвоил воинскую науку. Шу остановил бросок в самом начале движения. Просто вцепился в волосы и не без усилий, но удержал Сета на месте. Понемногу прояснился дикий взгляд, и бог ветра разжал пальцы. Внук более не нуждался в отрезвляющей боли, а сам Шу никогда в жизни не пожелал бы его унизить. Однако окончательно унять Сета могло сейчас только одно, и Шу опустился на одно колено, глядя в глаза прямо, а не сверху вниз. - Все хорошо. В порядке твой Локи. Если бы ты не мотался две недели по всему миру и хоть иногда отвечал на Зов, давно бы все узнал. Негромкая и мягкая речь Шу подействовала почти невероятно. Серый и промозглый, совершенно неприличный для пустыни день прорезал удар горячего ветра, небо очень быстро очистилось от туч. Над песками закурился туман – снег почти растаял и теперь высыхал. Сет слегка улыбнулся, и Шу выпрямился в полный рост. - Где он? Ты знаешь? - И тебе здравствовать долгие годы, Душа пустыни, правнук Солнца, внук Воды и Ветра, сын Неба и Земли! –хвалебное имя в устах Шу прозвучало с таким ехидством, что сам Локи мог бы лишь позавидовать. Сет, впрочем, на справедливый укол не обиделся. Поднялся, отвел с лица прочь тяжелые черные волосы и поклонился по всем правилам вежливости царей. Шу был единственным, с кем мирилась его природная гордость. Да и новости определенно стоили любой учтивости. - Знаю, конечно! – улыбнулся Шу. – Но не вздумай донимать Хеймдалля, он все равно не пропустит тебя. - Йотунхейм! – Сет прикрыл ладонью глаза. Да, вполне в духе Локи – отправиться рожать к себе, в родной мир. Но почему один?.. - Можно подумать, ты первый день знаешь его, – усмехнулся Шу на невысказанный вопрос. – Вы же сродни… и уж тебе он точно не позволит увидеть себя в слабости. - Будто я не видел… - Кроме того, – ворчание внука бог ветра пропустил мимо ушей, – Ледяные Великаны предпочитают рожать в одиночестве, а Локи, что бы ни говорил, уважает обычаи родины. Сет кивнул; до него все еще доходило медленно. Вот дошло, и он резко обернулся. - Откуда ты знаешь?! Шу открыто засмеялся, спрыгнул на землю. - Если ты забыл, Локи мой лучший друг. Помнишь, он в офисе на меня сорвался? Я же поймал его тогда и припер к стенке. А солгать мне, кстати, как и тебе, он не может. Оттуда и знаю. Тефнут тоже, разумеется. Сет застегнул сандалии, тоже покинул скалу. Медленно застегнул у горла плотный черный плащ. - Почему молчал? - А зачем что-то говорить? Мне бы, например, не понравились несвоевременные поздравления. Шу переключил скорость, забрался в седло. - Интересно, над чем она возьмет власть, когда явится в этот мир?.. – задумчиво протянул он. – Ты приходи, Локи просил передать, чтобы ты ждал у нас. Поздравляю! Просиял ослепительной улыбкой, легкое дуновение коснулось лица Сета – и только пыль взметнулась вдалеке, потревоженная широкими шинами. Ждать в компании Шу и Тефнут оказалось не в пример легче, чем одному. Конечно, Сет пришел к ним. Выплеснул буйную радость песчаной бурей над пустыней Тенере – и пришел. Тефнут обняла его тонкими смуглыми руками, расцеловала, как никогда в жизни. Она не сказала ни слова, но ее сияющие глаза и удивительно хорошая для египетской зимы погода ясно свидетельствовали о счастье богини. Большую часть времени Сет проводил за стенами сада, на берегу Хапи. Собирал рисунки из цветных песчинок, шлифуя плиты древней набережной до зеркального блеска На каждом из рисунков – Локи. То смеющийся, то злой и ехидный, то презрительно-насмешливый, неизменно прекрасный. Но – не его. Каждому из рисунков чего-то недоставало… Задумался. И вдруг рассмеялся, и далеко над зелеными волнами Хапи разнесся его смех. Повинуясь жесту сильной руки, снова завихрился, затанцевал в воздухе песок. Теперь Сет знал, в чем дело. Результат получился идеально круглым, ровно локоть в поперечнике, и по краю иероглифы Та-Кемт чередовались с рунами Севера, складываясь в одно из имен рыжего. Локи дремал, откинув голову на спинку кресла и обнажив безупречную шею. Белый мех на плечах, огненные волосы обрамлены голубым капюшоном – та самая, люто нелюбимая Сетом худи. Лицо спокойное, в уголках прикрытых глаз играет озорная улыбка, на кончиках длинных ресниц виднеются искры. Смешливые губы расслаблены, видно крошечную ранку. Сет улыбнулся. Он хорошо помнил тот вечер. Локи тогда капризничал чересчур даже для себя – даже высказался в том смысле, что нечего обращаться с ним, как с беременной женщиной. Сет сдержал смех чудовищным усилием и попытался как можно мягче воззвать к разуму, которым так славился его друг. Получилось – рыжий всхлипнул, ткнулся носом Сету в плечо, разрыдался совсем неудержимо. Сет неловко гладил взъерошенные волосы, шепча что-то невразумительно-нежное. Он не умел утешать. Впрочем, успокоился Локи очень скоро. Посмеялся сам над собой, устроился в кресле, смешно посасывая прокушенную губу, и скоро задремал. Таким и запомнился… Сету нравился рисунок. Фотографии он терпеть не мог и никогда не разглядывал, к статуям относился с недоверчивым презрением. А это… Душа пустыни задумчиво почесал бровь мизинцем. Почему нет?.. Правда, до сих пор его творения жили до первого порыва ветра. Он не хотел, чтобы кто-то узнал об этом увлечении бывшего Разрушителя. Но… Тяжелый неподвижный купол жаркого, невыносимо жаркого воздуха накрыл его творение. Сет услышал тихое, слабое шипение – цветные песчинки накрепко спаивались друг с другом. Еще одно усилие, и рисунок исчез со старых плит, а в его руку лег еще теплый тяжелый медальон инеистого серебра. Душа пустыни откинул узорчатую крышку, улыбнулся. Все получилось, Локи выглядел как живой. Надо будет подарить, когда вернется… И точно в момент этой мысли Сет вновь ощутил холодную, чистую силу Ледяного Великана, которую нельзя было спутать ни с чем иным. А еще пришло новое, не похожее ни на что ощущение. Даже сравнить не с чем… Локи уже был в доме – идя через сад, Сет слышал его звонкий голос. Мужской голос. И, как ни соскучился по нему Душа пустыни, шаги его становились все медленнее. А в груди все сжалось, смерзлось в ком. Да что с ним сегодня?! - Кто бы мог подумать… – низкий, теплый, какой-то очень основательный голос донесся из-под густой кроны европейской голубой ели. Человеческим глазам не различить бы ничего в этом мраке, но Сет увидел. Высокий, мускулистый, очень смуглый мужчина в рубашке цвета хаки и плотных камуфляжных штанах, заправленных в берцы. Короткая, почти под ноль, стрижка черных волос, переливающиеся то чернотой плодородной земли, то травяной зеленью большие, очень широко расставленные глаза. Вот он шагнул на свет, и вечерние тени сделали жестким его лицо. Сет склонил голову в приветствии. - Отец. Геб улыбнулся, шагнул ближе и впервые за невообразимо долгое время обнял старшего сына. - Прими мои поздравления, Сет, – сказал он просто. – Представишь меня своей дочери? Стоило Гебу напомнить об этом, как незнакомое и отвратительное чувство вернулось с новой силой. Сет, нахмурив длинные брови, кивнул отцу, шагнул было к дому, но Геб вдруг поймал его за руку и удержал на месте. - Кто бы мог подумать… – повторил он. Темно-зеленые глаза смотрели ласково и лукаво. – Я уж было решил, что мне показалось… - Геб, – Сет назвал отца по имени, и это было верным признаком того, что он начинает злиться. Геб примирительно улыбнулся, отпустил запястье. - Ты испуган, – сказал он так, словно сам до конца не верил в свои слова. Была причина: Сет не боялся никогда и ничего. Даже в самом раннем детстве. Но еще удивительнее был короткий, почти незаметный кивок Сета. А ведь раньше он скорее умер бы, чем признал свою слабость. - Не волнуйся. Ничего не поздно, все происходит вовремя. А ты не из плохих отцов. Идем же, это, в конце концов, невежливо…